Кремль предлагает переговоры, а российская армия продолжает ежедневно бомбить ракетами и иранскими дронами критическую инфраструктуру Украины. Киев заявляет, что не пойдет на диалог на условиях Москвы. Почти 40% энергосистемы страны Украины разрушено. Отключение электричества из-за обстрелов коснулось примерно четырех миллионов украинцев.
Мумин Шакиров подводит итоги недели с советником руководителя Офиса президента Украины Михаилом Подоляком, автомобильным экспертом и журналистом Сергеем Асланяном, а также с предпринимателем Дмитрием Потапенко.
Видеоверсия программы
Что происходит на фронте?
Мумин Шакиров: О последних событиях на фронте мы поговорим с Михаилом Подоляком.
Владимир Путин на заседании дискуссионного клуба "Валдай" вновь заговорил о переговорах. А у вас принят закон: не вести никаких переговоров с Путиным после аннексии еще четырех областей Украины. Какой реальный выход из этого тупика?
Михаил Подоляк: Российская Федерация все еще не предлагает переговоров как переговоров. Она предлагает выполнение ультиматума. "Есть набор требований: вы автоматически признаете эти территории нашими, нам нужен какой-то сухопутный коридор в Крым, нам нужно контролировать Запорожскую атомную электростанцию". На самом деле это не переговоры, это попытка зафиксировать хотя бы статус-кво, несмотря на тактические военные поражения, пусть они пока еще не до конца потеряли всю территорию. Это первая цель. А вторая цель – получить хотя бы какую-то оперативную паузу для того, чтобы провести переоснащение армии, донабрать дронов и баллистических ракет у Ирана, потому что свое производство не справляется из-за санкций. Хотят провести хотя бы какую-то тренировку мобилизованных два – два с половиной месяца. Мобилизация с 1 ноября будет остановлена, но пойдет волна набора срочников через военкоматы. Опять мобилизация и так далее. "Зафиксируйте то, что мы проигрываем, но хотим все равно зафиксировать территории за собой, либо дайте нам оперативную паузу, чтобы мы могли провести подготовку". Поэтому, конечно, ни о каких переговорах речи не идет. Кроме того, когда нам предлагают переговоры, а в этот момент массово обстреливают всю энергетическую архитектуру Украины – это выглядит немножко странно для предложения переговорного процесса. Поэтому не будет переговоров до момента потери крупных городов – Луганска, Донецка и Херсона.
Мумин Шакиров: Российская армия ежедневно бомбит ракетами и иранскими дронами критическую инфраструктуру Украины. Почти 40% энергосистемы страны разрушены. Отключение электричества из-за российских обстрелов коснулось примерно четырех миллионов украинцев. Об этом рассказал ваш президент. Зима предстоит тяжелая. Как вы будете выбираться из этой истории?
Михаил Подоляк: У нас не просто тяжелая зима, у нас тяжелый год. Начиная с 24 февраля мы находимся в кризисном режиме, в режиме войны, и она пока никак не останавливается. Безусловно, мы понимаем все риски, которые нам принесет новая эскалация, новый тип войны, ведущийся Российской Федерацией. Если раньше она еще как-то создавала иллюзию, что воюет против военных объектов, то сейчас звучат другие заявления... Господин Медведев заявил о том, что "мы наносим умышленно максимально жесткие удары по энергетическим объектам, мы уже не скрываем: это не военные объекты, нам главное – лишить максимальное число людей отопления, энергоснабжения, воды"… То есть, грубо говоря, господин Медведев зафиксировал публично, что российский режим умышленно нарушает международное гуманитарное право и идет на войну такого типа, которая называется геноцидом. У нас есть консенсус в обществе, что, несмотря на это, Украина не будет идти на какие-либо территориальные уступки, мягко говоря, никто не будет соглашаться с российскими предложениями.
Люди на разных уровнях в мире понимают, что за война идет, почему в ней нужно находиться на стороне Украины. Это очень важно, символично
Наша "программа минимум". Первое – это интенсификация переговоров с разными странами (сейчас, кстати, усилились переговоры, в том числе с Израилем) о том, чтобы резко укрепить противоракетную оборону и противодронную оборону – это немножко разные необходимые инструменты. То, что против крылатых ракет, – это одно, а то, что против дронов, – это другое. Тем не менее мы ускорили, у нас есть позитив, прорывные вещи. Вы видите, как изменилась риторика Израиля в то же время, он открыто говорит о том, что Иран действительно помогает России. А это фундаментальное изменение позиции по Ирану будет, я надеюсь, у многих стран, потому что это нарушение ооновской резолюции 2231, за которую голосовали в 15-м году Россия и Китай. Эта резолюция запрещала Ирану производить подобного типа технику – баллистические ракеты и дроны. Все, правда, делали вид, что не замечают того, как эти ракеты применяет против Израиля "Хезболла"… Мы уже получаем необходимую нам технику. Второе. Безусловно, мы максимально быстро пытаемся ремонтировать системы. Более того, наши партнеры помогают запасными частями. У нас что-то получается, что-то получается не так быстро. Поскольку наносятся удары не только по генерирующим объектам, но в то же время по распределительным объектам, которых очень много, направляющим электроэнергию, например, конкретному потребителю. Третье. Мы пытаемся перекинуть недостающие объемы электроэнергии из одной области в другую, закупить недостающие ее объемы у наших партнеров… И четвертое. По всей стране идут масштабные веерные отключения для того, чтобы где-то поднакопить электроэнергию, вернее, перераспределить в пиковые нагрузки таким образом, чтобы все-таки люди имели тепло – это ключевое. Очень важно: это абсолютно не повлияет на нас, на то, что Украина будет до конца делать, как бы этого ни хотелось России, этим странным субъектам в кожаных плащах, которые приходят на "Уралвагонмаш"…
Мумин Шакиров: Элитная дивизия США "Кричащие орлы" готова зайти в Украину в случае обострения войны. Об этом пишут украинские СМИ, был даже репортаж на CBS News. Это около пяти тысяч солдат и офицеров. В каком случае НАТО включится в войну?
Михаил Подоляк: Заявления про "орлов" как бы говорят: люди на разных уровнях в мире понимают, что за война идет, почему в ней нужно находиться на стороне Украины. Это очень важно, символично. Про НАТО. Украина и не требует, чтобы НАТО вошло в войну. Мы готовы сами стоять, мы умеем воевать – это уже видно с точки зрения оперативно-тактических событий, которые происходят на поле боя. Видно, что Украина эффективно планирует операции, их много, они разные. Притом что мы находимся в меньшинстве, у нас гораздо меньше оружия, у нас гораздо меньше войск. А с учетом мобилизованных там реальное превосходство в живой силе и технике. Но это абсолютно не мешает нам в южном направлении каждый день забирать километр-два, продвигаться вперед спокойно, несмотря даже на климатические факторы. Мы нашим партнерам говорим: "Не надо заходить, просто дайте тот объем оружия, в математическом, формульном решении сопоставимый с тем, что использует Россия". Мы четко говорим: первая стратегическая вещь – это уничтожение всей тыловой инфраструктуры. Но для этого нужно бить на дальность, например, не 70–80 километров, а 100–150 километров. Таким образом, Россия практически лишится всех своих артиллерийских возможностей. Мы говорим: мы можем идти гораздо быстрее, но для этого необходима бронетехника определенных образцов. На бронетехнике старых образцов, которая есть у Украины, существует дефицит танковых снарядов 125-го калибра – это значит, что мы будем медленнее двигаться. Дайте просто бронетехнику. Более того, наши натовские партнеры это четко понимают. У нас везде тренинговые центры.
Мумин Шакиров: Что из валдайской речи Путина, на ваш взгляд, заслуживает внимания?
Путин добровольно, самостоятельно в течение четырех часов выступления на Валдайском форуме десакрализировал себя окончательно, показал свое несоответствие тем вызовам, которые стоят перед Россией
Михаил Подоляк: Абсолютная нелепость утверждений. Осталось буквально полтора шага до того, чтобы он сказал: на Украину напало НАТО, а Россия защищает территорию Украины от нападок НАТО. Эта речь – компиляция из всех речей, которые он произносил в течение восьми месяцев. Заслуживает внимания одно – то, что господин Путин настолько несовременен, он абсолютно не понимает, что за восемь месяцев произошли гигантские изменения и в отношении к России, и внутри России, и в отношении войны в целом. Он просто приводит те мифы, которые интересны аудитории в 10–15% даже в самой России. Он повторяет абсолютно нелепые оправдания того, что делает. И он, таким образом, выглядит несколько карикатурно. И важно то, что Путин добровольно, самостоятельно в течение четырех часов выступления на Валдайском форуме десакрализировал себя окончательно, показал свое несоответствие тем вызовам, которые стоят перед Россией. Мы можем только прогнозировать, что Россия будет ускоряться на пути к внутренней политической трансформации. Я думаю, что и внутренние элиты российские понимают: этот человек, этот субъект уже абсолютно точно неформатен, он абсолютно точно не понимает все, что происходит, и он абсолютно точно не готов принимать важные решения.
Мумин Шакиров: Удалось ли Путину на форуме "Валдай" выдать черное за белое? И кому была адресована эта картина мира, по версии президента России?
Михаил Подоляк: Конечно не удалось. Нет ни малейших сомнений, что сегодня субъект глобальной политики – Украина, и она формирует ключевую повестку дня. Основные нарративы идут со стороны Украины, не только в военном, но и в политическом смысле, и со стороны Европейского союза. В последних выступлениях и господин Штайнмайер, президент Германии, и новый премьер-министр Италии Джорджи Мелони четко обозначают, что Россия в таком виде действительно для Европы чрезвычайно опасна. Это практически полностью обнуляет все то, что российская команда делала в Европе в течение 20 лет. По сути, это оставляет Россию наедине со своими проблемами. Есть интересное заявление и Соединенных Штатов в рамках Доктрины национальной безопасности, Китайской Народной Республики, как она видит следующие этапы развития мира. Там России нет. То есть сегодня, если говорить в среднесрочной перспективе, практически все по умолчанию принимают тот факт, что Россия проиграет, не будет играть существенной роли в глобальной политике и определять те или иные правила поведения. Это очень важный аспект. Мне кажется, господин Путин сыграл свою роль для очень узкого круга людей, которые вокруг него находятся: парикмахеры, стоматологи и так далее. Субъекты, сидевшие в зале, с удивлением слушали набор тех же штампов, которые он говорит, наверное, уже раз 15-й. Возможно, это понравилось господину Пескову или еще кому-то, кто должен говорить, что "вы выдающийся царь всех русских"…
Мумин Шакиров: Министр обороны Сергей Шойгу доложил Путину о завершении частичной мобилизации. Сумеет ли российская армия поставить заслон по всей линии фронта, а это больше тысячи километров?
Михаил Подоляк: Действительно, число имеет значение. У нас нет шапкозакидательских настроений. Мы понимаем, что это утяжелит ситуацию на фронте. Мы понимаем, что математика очень простая: один качественный военнослужащий, хорошо тренированный, подготовленный и высокомотивированный, конечно, равен 10–20, даже 30 мобилизованным. Наш Генеральный штаб занят разработкой более жестких сценариев атаки, прежде всего ствольной и реактивной артиллерии... Почему мы говорим о том, что нам нужен дополнительный объем расходных материалов, снарядов прежде всего тяжелых калибров: чтобы вызвать определенные панические настроения, необходимо существенно проредить этих мобилизованных. Они не готовы воевать, но их все равно будет много по линии рассоединения. Мы считаем, что тактика немножко изменится – мы будем больше добавлять огня для того, чтобы было больше смертей. Извините, что я так говорю. Это все-таки война. Мне кажется, что украинской армии нужно будет усилить этот компонент – уничтожения живой силы, чтобы вызвать серьезные панические настроения именно на линии фронта, не где-то в тылу Российской Федерации. Мы понимаем, что пока, к сожалению, Россия не готова выставить претензии к собственному руководству и сказать: "А зачем мы пришли на чужую территорию? Умирать? Непонятно, что мы там делаем". И мы будем видеть массированные попытки сдачи в плен, попытки самостоятельного оставления позиций и так далее, что будет только дополнительно деморализовать состояние российской армии.
Что будет с автомобильным рынком?
Мумин Шакиров: В России почти не осталось мировых автомобильных брендов. Цены выросли на четверть, а продажи упали вдвое. О российском авторынке после восьми месяцев войны в Украине я побеседовал с Сергеем Асланяном.
Южнокорейская Kia задумалась о сворачивании бизнеса в России, Mercedes-Benz продаст свои доли в российских дочерних организациях компании. Ford ушел. Это беда или ничего страшного, прорвемся?
Сергей Асланян: Увы, это очень печально, потому что мы все-таки пытались быть цивилизованными, нам очень хотелось ездить на "иномарках", эта мечта заканчивается – тем самым мы обречены на вечное применение родных "Жигулей". То есть у нас в объятиях УАЗ, "Лада" и (для особо извращенных) КамАЗ, других вариантов у нас не остается. Причем у нас постепенно не только вымывается красивая череда первичного ряда брендов, когда был Mercedes – не стало Mercedes, был BMW – не стало BMW. У нас заканчиваются еще комплектующие и запчасти. Поэтому мы не только лишились Mercedes, мы еще и переходим на егорьевские тормозные колодки и балаковские резинотехнические изделия в виде ремня ГРМ, что на уровне технологий 60-х годов, невыносимо в современной жизни абсолютно. Поэтому конгломерат проблем гораздо обширнее, чем красивые заголовки просто об уходе трех серьезных игроков.
Мы обречены на возрождение инженерного гения Васи, потому что помним: "Жигули" при советской власти обслуживались не в автосервисе, а в основном в гаражах
Мумин Шакиров: Что будет с рынком запчастей? Миллионы автомобилей будут еще несколько лет бегать по дорогам России. Дефицит? Контрабанда? Подделка? Или все же параллельный импорт?
Сергей Асланян: Такого масштабного присутствия, когда можно было спокойно купить запчасть либо в магазине, либо у дилера, либо один на один с рынком (с eBay или AliExpress), – не будет. Во-первых, с Россией мало кто желает связываться, во-вторых, у нас абсолютно бесконтрольный рынок запчастей. Когда только началась "спецоперация", были еще красивые магазины из стекла и бетона, куда можно было прийти и выбрать разных поставщиков. Хочу себе тормозные колодки или сальники – пожалуйста, пять, десять фирм. Уже тогда был не просто контрафакт, была бессовестная подделка. Мы помним по Карлу Марксу: нет такого преступления, на которое ради 300-процентной прибыли не пойдет империалист. Они пошли на это сразу, в феврале-марте. Те, кто ремонтировал свои машины, взяв запчасти не с полочки у дилера, а у магазина, даже по спецзаказу, по блату, уже сейчас поняли, что полгода назад они поставили себе брак. И поставка запчастей, которая в Россию не то чтобы прекратилась, но слегка измельчала, – это бессовестные подделки в красивых коробочках. Это самое плохое масло, которое только может быть, это самые плохие тормозные колодки, которые только бывают, сделанные в артели китайской в деревне где-то на заднем колхозном дворе. И мы обречены на возрождение инженерного гения Васи, потому что помним: "Жигули" при советской власти обслуживались не в автосервисе, а в основном в гаражах. Мы будем вспоминать, что же такое поплавковая камера, как высверливаются жиклеры и как при помощи монтировки натянуть ремень ГРМ хотя бы на привод генератора.
Мумин Шакиров: Цитата из выступления Путина на форуме "Валдай" в связи с уходом западных брендов: "Это и очищение, и объективная необходимость не только ускорить процессы импортозамещения, но и заменить тех, кто уходит с нашего рынка". Далее он продолжает: "Продают за один доллар многомиллиардное имущество. Почему? Менеджменту перепродают. Это что такое? Значит, договоренности с менеджментом были, что вернутся". Сергей, вернутся или прощай навсегда?
Сергей Асланян: У них самих единого ответа нет. Они вкладывали деньги в нашу страну, но оказались здесь по совершенно разным сценариям. Одно дело – Volkswagen, другое дело – Mercedes. Mercedes загнали к нам из-под палки. Mercedes не считал нужным обременять себя в России каким бы то ни было производством. И ушел он сейчас очень тихо, якобы продав завод своему дилеру, что абсолютно анекдотично. Не бывает такого дилера, который может потянуть производство автомобилей. Если учесть, под кем ходит АВТОДОМ, то очевидно: у нас нет ни одного автомобильного дилера без силовиков и без "крыши". Понятно, что это согласованная спецоперация, которая позволяет на юридическую паузу поставить присутствие завода Mercedes, чтобы потом, может быть, когда распогодится, действительно порадовать дедушку Путина наличием производства. У Volkswagen сценарий иной, а у корейцев, например, он и подавно свой. Корейцы по доброй воле ни в коем случае не ушли бы из России. Но сейчас, учитывая, насколько серьезно усугубляется международная политическая обстановка, все прекрасно понимают, что промедление, когда тебя могут напрямую обвинить в сотрудничестве с Россией, – не просто репутационные потери. Это еще и, может быть, очень серьезные санкции со стороны ЕС и США. И Volkswagen прекрасно понимает, что одно дело – производство порядка 100 тысяч в год автомобилей в России, а другое дело – все остальные миллионы автомобилей по всему миру, которые могут в качестве бойкота перестать покупать. Очень серьезный риск. И когда Путин надеется, исходя из докладов, которые в папочках кладут ему на стол, что все обещали вернуться, – это, конечно, в большей степени самообман.
Мумин Шакиров: Эксперты говорят, что за последние месяцы китайцы совершили рывок и заняли почти 30% рынка. Что тут хорошо, а что плохо?
Сергей Асланян: Для нас это минусы, потому что мы переходим на товар второй свежести вместе с осетриной. Булгаков нас к этому пытался приучить, мы не хотели, теперь наконец-то начали пробовать это на вкус. Китайцы не умеют делать автомобили, не считают нужным, китайцы делают макеты автомобилей в натуральную величину. Хотя за последнее время они стали красивыми макетами. Раньше они были невыносимыми. Нет, это не автомобиль, это разрозненная комбинация разных агрегатов и узлов в упаковке, нарисованной дизайнерами. В этом смысле мы, во-первых, переходим на второй сорт, во-вторых – на сильно небезопасные автомобили. Правда, в нашей стране суицидальных людей, которые спокойно реагируют на повестку из военкомата, это уже проблема 125-го порядка.
Машины были сконструированы в расчете на светлое будущее, а пришло довольно мрачное прошлое
Мумин Шакиров: Пьют ли сегодня шампанское на "АвтоВАЗе" в городе Тольятти за упокой ушедших западных, японских и корейских компаний? В одном из последних интервью вы сказали, что за последние несколько недель "АвтоВАЗ" захватил около 40% рынка продаж в России.
Сергей Асланян: На "АвтоВАЗе" точно такая же паника, потому что у них абсолютно нет комплектующих. "АвтоВАЗ" – это некомпетентная структура, она находится на гособеспечении, то есть на прямых инвестициях государства. Мы всей страной обязаны поддерживать еще и "АвтоВАЗ", а не только "спецоперацию". Это единственное, на что они могут уповать и рассчитывать. Но у них нет доступа абсолютно ни к чему – ни к коробкам передач, ни к цилиндропоршневым группам, ни к ремням ГРМ, они вынуждены все это доставать где-то внутри страны. И "АвтоВАЗ" некоторое время назад разослал дилерам предупреждение: к сожалению, ремней ГРМ фирмы Continental больше не будет, переходим на Балаково. Если ремень ГРМ работал 90 тысяч километров, то балаковский – не больше 45. В это время, например, автомобили фирмы Volvo переходят на ремни ГРМ со сроком службы в 240 тысяч километров. Это говорит о том, что в целом машина превращается в конструктор "Сделай сам", каковой и была при советской власти, когда половина запчастей была нашаманена где-то по помойкам. И "АвтоВАЗ" прекрасно понимает, что с этим на конвейере он не удержится. Хотя Мишустин разрешил переходить на "Евро-0", то есть на технологии 66-го года. Часть из этих автомобилей, например, не рассчитана на карбюратор, а придется его как-то туда инсталлировать. То есть машины были сконструированы в расчете на светлое будущее, а пришло довольно мрачное прошлое. И "АвтоВАЗ" выпускает сейчас автомобили, к которым, мягко говоря, не готов даже патриотичный клиент, нужно как-то уговаривать и принуждать. Хорошо, что есть госзаказ – он выкупает эти изделия. Машины будут становиться все хуже и примитивнее, собранные из все более неприглядных комплектующих. И со временем они превратятся в изделия, где будет написана дата выпуска – год 2025-й, а суть будет – 1966-й.
Мумин Шакиров: Можете перечислить те опции и параметры машины "АвтоВАЗа", которые резко снижают безопасность и угрожают здоровью и жизни водителя?
Сергей Асланян: Из того, что на лежит поверхности, – это отсутствие АБС, отсутствие airbag и неумение делать ремни безопасности, которые приходится альтернативно добывать где-то на задворках Китая. А из неочевидного, с чем столкнется водитель, – это, например, качество тормозных колодок, низкое качество сцепления, потому что когда переходят на егорьевские и балаковские запчасти, у них срок службы и качество службы сильно снижены. Сегодня, когда еще идут приличные тормозные колодки, это не так заметно. А когда будут те, которые после третьего нажатия сгорают, либо тормозная жидкость закипает и машина теряет тормоза, тогда через три оборота на крышу ты встаешь поперек КамАЗа, и после этого твоя жизнь заканчивается. Это произойдет не сразу, а постепенно, но это неизбежно произойдет, потому что кроме мусора на рынке собирать автомобили не из чего.
Мумин Шакиров: Вопрос из жизни "глянца". Пишут на популярных телеграм-каналах: "Красивые девушки с Рублевки привыкли садиться в кожаные салоны Porsche, Infiniti и Rolls-Royce". Что произойдет с рынком машин представительского класса? Что вы посоветуете капризным дамам, привыкшим к модным брендам? Вся надежда на Дубай и параллельный импорт?
Сергей Асланян: Их богатые мальчики, когда будут бежать из страны от мобилизации, с собой блондинок не возьмут. А блондинки, через какое-то время снизив пафос притязаний, спокойно пойдут в столовую в уборщицы, потому что другого способа прокормиться у них не останется. И о том, что когда-то в биографии у них было соприкосновение с шикарным кожаным салоном Porsche, они будут помалкивать, потому что за подобное преклонение перед Западом будет введена или возвращена уголовная статья. Любовницы Берии получали иногда букет цветов, но чаще – статью и расстрел в подвале. Поэтому у блондинок перспектива не то чтобы удержаться за прежнюю жизнь, а приспособиться к новой. Пока из сегодняшнего дня этой перспективы они не видят. А буквально через год вполне возможно, что уже ощутят.
Военная экономика против обывателя
Мумин Шакиров: Термин "военная экономика" вошел в наш обиход несколько недель назад. Для работы в новых условиях создан Координационный совет при правительстве, его возглавил премьер Мишустин. Как этот орган будет работать? Об этом и многом другом я поговорил с Дмитрием Потапенко.
Сотни западных компаний ушли с российского рынка. Путин в своем выступлении на форуме "Валдай" даже обрадовался, что совладельцы с российской стороны купили долю партнеров за копейки и теперь потирают руки от удовольствия. Где тут плюс, а где минус?
Дмитрий Потапенко: Каждая компания, естественно, заинтересована в работе на рынке. Вопрос в том, какие они оставляют производственные мощности. Когда уходит Mercedes, он понимает, что рынка уже нет – объем продаж незначительный. Надо биться за нищее население. Это означает, что здесь огромная территория с разорванной логистикой, с очень низкими доходами и закредитованным населением. Могут ли они вернуться? Конечно. Только должны вернуться и другие компании, которые работают в треш-сегменте. Это другие компании, это точно не цивильные. То есть надо доходы населения растить очень долго и медленно. А за счет чего? Нефтегазовых доходов? Их достаточно для существования, но недостаточно для развития.
Мумин Шакиров: И все же Путин видит плюс в специальной военной операции: мол, теперь сами с усами, будем производить и сохраним экономический суверенитет. Как вам такие тезисы?
Дмитрий Потапенко: Выигрыш в том, что для старых пердунов, задержавшиеся у власти, осталось огромное число неокормленных женщин, которых можно окормлять. Я могу увидеть выигрыш только в этом в их картине и системе координат. Они послали людей нетленной рукой на смерть, а остались, как любые феодалы, в абсолютно прекрасном положении.
Мумин Шакиров: Эксперты подсчитали, что с началом войны Россию покинули около миллиона человек, столько же ушли на фронт и на обслуживание военной машины. Казна потеряла налоги. Какие сферы производства и услуг, на ваш взгляд, страдают от нехватки рабочих рук из-за мобилизации и бегства мужчин из России?
У людей располагаемые доходы падают 10 лет – это "отличная" новость для того, что называется СВО, можно ухудшать ситуацию
Дмитрий Потапенко: В первую очередь это автомобилестроение легковое, все, что касается нефтегазового сектора. Это, безусловно, сфера финансов, IT и область в том числе сельского хозяйства.
Мумин Шакиров: Для работы в условиях военного положения создан Координационный совет при правительстве. Его возглавил премьер Мишустин. Как этот орган будет работать?
Дмитрий Потапенко: Мишустин возглавляет в общей сложности то ли семь, то ли восемь всяких советов. Все входят везде и во все. Это правовая коллизия… Кто управляет страной – Координационный совет или правительство? Где-то здесь чуть-чуть правительство, а где-то здесь Координационный совет. А люди одни и те же. Ничего фундаментально не поменялось. А вы, друзья, как ни садитесь...
Мумин Шакиров: Это будет имитация деятельности или реальная помощь фронту?
Дмитрий Потапенко: Им не надо никакой фронт ничем снабжать. В этом нет необходимости.
Мумин Шакиров: Вы хотите сказать, что все необходимое для войны есть?
Дмитрий Потапенко: Я хочу сказать, что не надо ничем снабжать. Зачем уничтожать ресурсы, которые все равно будут уничтожены? Зачем снабжать обмундированием?
Мумин Шакиров: Деньги на войну еще есть, пишут экономисты. Правда, встает вопрос, где покупать высокотехнологичное оборудование для производства военной техники.
Дмитрий Потапенко: Денег, действительно, хоть залейся, но в данном случае не надо ничего закупать. Задача другая. Задача сделать из людей на фронте живой щит, замазать их в крови. Не надо эти деньги расходовать ни на что. Деньги надо экономить.
Мумин Шакиров: Люди почувствуют "прелести" военной экономики или нет?
Дмитрий Потапенко: У людей располагаемые доходы падают 10 лет – это "отличная" новость для того, что называется СВО, можно ухудшать ситуацию. И раньше было плохо, тяжело жилось, но... перемога у них была, и сейчас у них почти такая же перемога.
Мумин Шакиров: Россияне держат в банках несколько триллионов рублей. Стоит ли обналичивать свои деньги с накопительного счета? Нет ли угрозы личным вкладам?
Дмитрий Потапенко: Проблема в том, что когда власть захочет изъять деньги, она в том числе запретит наличное обращение. Она переведет на талонную систему. То есть деньги как платежный ресурс перестанут существовать.
Мумин Шакиров: А доллар и евро спасут ситуацию?
Дмитрий Потапенко: Платежное средство становится таковым только в том случае, если оно подлежит обмену. В противном случае это резаная бумага.
Мумин Шакиров: Вспоминаю, как при Горбачеве вместе с деньгами были в ходу талоны на продукты питания. История может повториться?
Дмитрий Потапенко: Конечно, это параллельная система платежей.
Мумин Шакиров: А что вы ожидаете в декабре, когда Европа почти полностью откажется от российской нефти?
Дмитрий Потапенко: Ничего особо не произойдет. Главное, чтобы она умудрилась отказаться. Пока я не вижу ни малейших шансов, что она полностью откажется. Она будет покупать ее через Индию или через Китай, либо через Тегеран.
Мумин Шакиров: Экономисты прогнозируют, что бюджет России недосчитается миллиардов долларов – и денег на войну станет меньше. Это тревожный сигнал для Кремля?
Дмитрий Потапенко: Это говорит о том, что война стоит очень дешево, что на войну денег просто ж… жри и ее можно продолжать десятилетиями. К сожалению (или к счастью) огромная экономика России на войну тратит очень мало. Да, доходов становится меньше, но можно уничтожить не только Украину, но и другие государства. Если не понимать этого базисного посыла, который элементарно доказывается калькулятором, никакие экономические санкции в том виде, в котором их делают соплежуи и из Евросоюза, не работают. Они работают на длинную дистанцию, а Украину уничтожают сегодня, коротко, здесь и сейчас.
Мумин Шакиров: Правильно ли я понял, что судьба России будет решаться на линии фронта?
Дмитрий Потапенко: Всегда. Я это говорю с первого дня. А все остальное – запрет на визы и так далее – это осознанная имитация бурной деятельности.
Мумин Шакиров: Если говорить языком метафор, последнее слово за американскими HIMARS, так?
Дмитрий Потапенко: Метафорично можно... Мне все ездили по ушам: будет 50 HIMARS, 70. А я сказал, что не будет. Сейчас у нас их 20. Вообще ни о чем. Условный Запад действует по логике "либо ишак сдохнет, либо падишах сдохнет". Их политики действуют именно в этой парадигме. Они – соплежуи, которые, по сути дела, трясутся за свое место, ни на какой стороне Украины они не стоят даже близко.
Мумин Шакиров: И все-таки военная помощь от НАТО поступает.
Дмитрий Потапенко: Это из разряда – чтобы тупо не сдохли. Пять миллиардов поставляется в Украину и 200 миллиардов суммарно за углеводороды. Перепад, извините, в 40 раз. Чего мы обсуждаем?! Это уроды, которые все время муссируют: "Она газа меньше стала продавать..." Насколько меньше? Я же сказал, что война стоит копейки. Никто не хочет, чтобы Украина победила! Хотят имитацию бурной деятельности, концерты сделать, флажками подсветить. За каждую подсветку флажков (я, покатавшись по Европе, могу сказать) я бы увольнял чиновников. Лучше возьмите эти деньги и купите продуктовый набор для помощи беженцам. Это фарисейство, преступные абсолютно действия против Украины.
Мумин Шакиров: А что будет с экономикой Украины?
Дмитрий Потапенко: Ее просто нет физически, в том-то вся и проблема. В том-то вся проблема, что Украина не производит самостоятельно оружие, и без денег Запада ее нет физически, она отсутствует.
"Возвращение имен" в Ереване
Мумин Шакиров: Власти Москвы не согласовали 15-ю акцию памяти жертв сталинских репрессий "Возвращение имен" у Соловецкого камня на Лубянке. Традиционно она проходит 29 октября, накануне Дня памяти жертв политических репрессий. На Лубянской площади с 10 утра до 10 вечера, сменяя друг друга, участники "Возвращения имен" читали имена людей, расстрелянных в годы советского террора, в том числе своих родственников. Аналогичные чтения проходили и в других городах России, и за рубежом, где в этом году "Возвращение имен" проходит, пожалуй, наиболее массово. На одной из таких акций прямо сейчас находится наш корреспондент Иван Воронин.
Иван, где вы сейчас находитесь?
Иван Воронин: Я нахожусь в Ереване. Прямо сейчас завершилась акция "Возвращение имен" на базе Центра поддержки беженцев и российских политэмигрантов "Ковчег". Он был создан как проект поддержки для тех, кто не поддерживает войну в Украине, при этом не видит своего будущего в России, возможности жить при путинском режиме. Участники традиционно, как это происходило в России у Соловецкого камня, зачитывали имена жертв политических репрессий короткой строкой: имя, фамилия, год рождения, профессия и дата расстрела. Это третья акция "Возвращение имен" в Ереване. Если два года назад, как рассказывали организаторы, в ней участвовали в основном местные жители, спустя год к ним добавились политические эмигранты. И сегодня здесь была представлена часть эмиграции новой волны. Послушаем, что мне сказала координатор проекта "Ковчег" о том, как планировалась акция и почему они решили провести ее здесь.
География проведения акции "Возвращение имен" сегодня затронула три континента
Дарина Маяцкая, координатор проекта "Ковчег" в Ереване: Приехало очень много людей. Им нужно, с одной стороны, социализироваться, с другой стороны, многие из них хотят как-то продолжать свою антивоенную активность, хотя бы в том формате, в котором могут уже не из России. И стало понятно, что для реализации всего этого нужно какое-то пространство. Люди, которые находятся за границей, имеют возможность привлечь тех, кто раньше не интересовался, как мы называем это, политикой, активизмом или боялся высказываться. В Ереване намного безопаснее, чем в Москве, абсолютно безопасно. Мне лично кажется, что проведением этих акций за рубежом, особенно в местах, куда уехало очень много россиян, мы сможем привлечь их к началу выражения своей активной позиции.
Иван Воронин: География проведения акции "Возвращение имен" сегодня затронула три континента. Из городов, где проходили акции, – Нью-Йорк, Мельбурн, Дортмунд, Венеция, Вильнюс, Рига. И в других городах, в которых люди вышли в таком же формате прочитать имена тех, кто стал жертвой политических репрессий при Советском Союзе. Я напомню, что в Москве акцию не согласовали московские власти, причем заявители акции получили сразу два формальных повода для отказа. Об этом мы поговорили с экс-координатором движения "Мемориал" и заявительницей акции Александрой Поливановой.
Александра Поливанова, заявительница акции "Возвращение имен" в Москве: Я понимала, что шансов не очень много, но мне было интересно, под каким предлогом власти скажут. Сначала префектура отказалась согласовывать потому, что это политическое мероприятие, на котором люди собираются высказывать свои политические позиции. Действительно, очень политическая позиция, что техник по стройке кооперативного товарищества 47 лет расстрелян 17 августа 30-го года. У меня карточка перед глазами лежит. Смешно было, что они воспользовались предлогом эпидемии COVID, притом что ковидные ограничения были сняты для всех обстоятельств, кроме одного.
Иван Воронин: Моя собеседница также отметила цинизм московских властей, поскольку буквально вскоре после того, как организаторы подали заявку на "Возвращение имен", в Москве прошли так называемые митинги в поддержку аннексии оккупированных территорий, в том числе на Красной площади, в котором принял участие и Владимир Путин. Там почему-то COVID никого не смущал. Таким образом, организаторы были вынуждены искать новые формы проведения этой акции. Она все-таки состоялась, но в непривычном для жителей Москвы месте – на Донском кладбище, где, в том числе, кремировали жертв Большого террора. Там, кстати, похоронен, например, Всеволод Мейерхольд, театральный режиссер. Кроме того, мы с Александрой обсудили то, насколько обширна география, сколько людей сегодня по всему миру приходило, чтобы читать имена. Она отметила, что "Возвращение имен" за границей – возможно, это первый шаг на пути поиска своей идентичности у людей, кто покинул страну. Давайте назовем это условно "Русское зарубежье 2.0".
Александра Поливанова: Судя по тем разговорам, которые я веду, нынешняя эмиграция с немножко потерянной идентичностью, в растерзанных чувствах. Они были изгнаны, или для них оказалось невозможно жить в России, они очутились в других странах, где непонятно, насколько им рады, сложные отношения с украинцами… И в каком-то смысле "Возвращение имен" – это поиск идентичности для эмигрантов. Если участие в этой акции послужит шагом к нахождению общей идентичности, то это, наверное, хорошо.
