У китайцев есть шутливое проклятие "чтоб вам жить в интересное время". Это выражение – первое, что приходит в голову, когда пытаешься подвести итоги уходящего 2025-го. Впрочем, не только этого года, а целой исторической эпохи, которая завершается, рассыпается у нас на глазах. Нашему поколению выпал редкий исторический шанс: пережить не одно, а целых два крушения миропорядка – первое в 1989-1991 гг. и второе сейчас, в 2020-е. До этого таким сомнительным везением отличилось поколение наших дедов и прадедов, переживших сто лет назад две мировые бойни – впрочем, как считал британский историк Эдвард Карр, это была одна и та же война.
Происходящее тем интереснее, что 2025-й можно считать зеркальным отражением 1989-1991 г.: тогда эпоха открывалась, сейчас закрывается. Тогда рушились стены и дряхлые диктатуры, на их обломках возникали международные институты, уничтожались арсеналы и распиливались ядерные ракеты, и возникла наивная либеральная утопия "конца истории" – современная вариация кантовской мечты о "вечном мире". 35 лет спустя все ровно наоборот: возводятся новые стены и торговые барьеры, на руинах демократий расцветают популизм и авторитаризм, и в мир возвращается хрестоматийная история вкупе с национализмом, шовинизмом, эгоизмом и агрессивной политикой памяти и идентичности.
Война и страх – это вечный ресурс России, важнее нефти и газа
Сегодня становится очевидно, что эпоха между 1989-м и 2025-м была не нормой, а исключением, уникальным шансом, окном, в которое хлынули свобода слова и путешествий, демократия и рынок, иллюзия мира без границ и ощущение загранпаспорта в кармане (желательно с открытым Шенгеном). Возможности казались безграничными, и первые тревожные звонки, такие как террористические атаки 11 сентября 2001 г. или мюнхенская речь Путина в 2007 г., казались недоразумениями, которые не могут остановить триумфальную поступь прогресса, либерализма, открытых рынков и международных институтов. В эти тридцать пять лет уложилась большая часть нашей жизни: годы учения и годы странствий, открытие России и мира, наши карьеры и наши надежды – мы строили свои жизненные проекты, исходя из презумпции прочности окружающего мира (хотя были и те, кто заподозрил неладное еще до 2014 года, а некоторые, особо прозорливые, стали паковать чемоданы сразу после того, как Ельцин назначил своим преемником чекиста). Мы жили безотчетно, не осознавая, что пользуемся небывало затянувшимся по меркам российской истории периодом свободы – пока однажды утром эта самая история не постучала к нам в дверь.
Гудбай, Америка!
Почему именно 2025-й стал водоразделом? Не февраль 2022-го, не март 2014-го? При всей судьбоносности войны в Украине, при том, что она обозначила точку невозврата для самой России, для глобального мира (с Индией, Китаем, Латинской Америкой) война еще не стала решающим событием. Большой мир (включая значительную часть Европы) видит это как очередной региональный конфликт, постколониальную войну за советское имперское наследие в "зоне интересов" России. Разлом эпох наступил не с вторжением России в Украину, а со вторым пришествием в Белый дом Дональда Трампа и с кардинальным разворотом американской политики. Именно Трамп, а не Путин, закрыл прошлую эпоху и стал главным ньюсмейкером, выразителем Zeitgeist, духа нового времени. С первых дней правления его заявления и действия вызывали непреходящее чувство изумления и сакраментальный вопрос "а что, так можно было?". Последний раз мы испытывали это чувство 35 лет назад, когда падала Берлинская стена, а за ней и весь Варшавский Договор и Советский Союз, и схожая легкость крушения того, старого миропорядка и нынешнего – свидетельство того, что оба они прогнили, являются пустыми формами, наполненными риторикой и бюрократической суетой, и рушатся от ветра подобно картонным декорациям в финале набоковского "Приглашения на казнь".
Прежде всего это конец американского мифа и американского века – когда Америка была столпом миропорядка в последние восемьдесят лет: всемирным образцом, всемирным благотворителем и всемирным полицейским. Да, она творила много несправедливостей, от Вьетнама до Ирака, от Гренады до Косово, но в целом она оставалась нормативной силой, которая поддерживала порядок, основанный на ценностях, правилах и протестантской вере в свободу и ответственность индивида. Помимо авианосцев и бомбардировщиков эту веру поддерживали тысячи программ, фондов, волонтеров и СМИ, которые, пусть иногда наивно и прямолинейно, пытались сделать мир более дружелюбным местом.
Той самой Америки больше нет, и второе президентство Трампа фиксирует этот факт. Слишком долго мы не замечали социальные и демографические сдвиги в США, рост неравенства и ресентимента (читайте "Элегию хиллбилли" Джей Ди Вэнса), ненависть к элитам, "умникам" и deep state, склероз политической и партийной системы. Проблема не в личности Трампа, а в том, что его революция назревала, и его повторная победа на выборах с убедительным перевесом – лучшее тому доказательство. Феномен Трампа объективен и закономерен – так же как объективен и закономерен феномен Путина. Как бы к ним обоим ни относиться, это фигуры, порожденные национальной культурой, легальным путем вставшие во главе сверхдержав и меняющие ход мировой истории. Такие персоны появляются на пересечении исторических трендов и личных характеристик, какими бы случайными, своевольными или неадекватными они ни казались
И в этом отношении Трамп и Путин похожи: одним из удивительных фактов 2025-го был "броманс" двух президентов, неожиданный даже для тех, кто и так ожидал "перезагрузки" российско-американских отношений при новой администрации. Дело не в мифических связях Трампа с КГБ, в коррупции или компромате и даже не в очевидной схожести обоих: два стареющих патриарха, которые по-прежнему хотели бы видеть себя альфа-самцами – характерны их совместные фото в креслах, где оба симметрично сидят в позиции manspreading. Дело в том, что оба они преследуют одну и ту же цель: разрушение либерального миропорядка, сложившегося после Холодной войны, который, как им кажется, несправедлив к их странам: Трамп уверен, что либеральный мир эксплуатирует Америку, Путину – что он унижает Россию. Оба они по-своему пытаются подорвать этот порядок, в этом смысле они стратегические союзники, и досадным препятствием у них на пути стоят Украина и Европа.
Возвращение России
Путин не побеждает в Украине, но пока выигрывает войну с Западом
Этот новый расклад в мировой политике дал неожиданный бонус России: он пока не конвертировался в военном или экономическом смысле, но Россия получила мощную дозу дипломатической легитимности, саммиты на высшем уровне и признание российской дипломатии в качестве ключевого игрока на мировой арене. Можно говорить о прорыве дипломатической изоляции России, который, видимо продолжится и в 2026-м – Трамп уже говорит о возвращении "восьмерки" (хотя остальные участники G8 этого не допустят), а МОК недавно разбанил российских юниоров, разрешив им выступать под национальными цветами, так что, возможно, мы увидим российский триколор на Зимней олимпиаде в Милане и Кортине.
К концу четвертого года полномасштабной войны следует признать малоприятный факт: Путин не побеждает в Украине, но пока выигрывает войну с Западом. Он навязал миру эту войну, заставив всех играть по его правилам, он владеет стратегической инициативой и всегда делает первый ход, на который Запад вынужденно отвечает. Он всех нас привел в гоббсовский мир "войны всех против всех", и в этом мире Россия чувствует себя в своей тарелке (и еще отчасти США, Индия, Китай): она готова воевать, диктовать, сеять смуту, терять миллионы людей, терпеть и затягивать пояса, питаясь мифами о подвигах предков. А Европа к такому образу жизни не готова, сейчас отчаянно пытаясь перестроиться на военный лад: получается так себе. Война и страх – это вечный ресурс России, важнее нефти и газа, и она всегда будет экспортировать их в мир, покупая за них свое место за столом великих держав. Путин нарциссически самоутверждается в этой войне, кровью украинцев и своих солдат он отвоевывает место России в мире и свое право на существование. При этом никому и в голову не приходит поставить вопрос о том, чтобы разгромить путинскую Россию подобно гитлеровской Германии; нет, союзники Киева озабочены лишь тем, чтобы помочь выстоять Украине и по возможности "ослабить" Россию, спровоцировав внутренние перемены и коллапс режима, но о том, чтобы в принципе уничтожить этот режим и устранить Путина никто и не помышляет, как и благополучно забыли сейчас об ордере из Гааги на его арест, и это еще одно неприятное откровение уходящего года. Russia is too big to fail, Россия слишком большая (и слишком ядерная, и слишком воинственная, и слишком непредсказуемая), чтобы взять и отменить ее или поставить вопрос о ее военном разгроме и смене режима: есть только одна вещь, которой западные политики боятся еще больше, чем падения Киева – это падения Москвы и следующего за этим гипотетического хаоса с толпами беженцев и новыми пригожиными с ядерной бомбой.
Паралич институтов
У НАТО пока нет ни стратегии, ни оперативных ресурсов для отражения возможного российского нападения
Подобно Международному Уголовному Суду (МУС) и международному праву так таковому, глубокий кризис в 2025 году переживали ведущие глобальные институты и режимы: ООН, которую на фоне войны в Украине поразил политический паралич, лишив ее роли в урегулировании конфликтов (хотя за ней остаются важные гуманитарные функции), ВТО, оказавшаяся под ударом тарифной политики Трампа и торговых войн между США, Китаем и ЕС, международный климатический режим (Парижское соглашение по климату фактически мертво, а цели удержания потепления в рамках 1,5 °C или даже 2 °C становятся недостижимыми) и режимы контроля над вооружениями (Договоры о ракетах меньшей и средней дальности, об обычных вооружениях в Европе, о ПРО и др.) – мир поворачивает от "зеленой повестки" к новой гонке вооружений.
Углубляется кризис НАТО, организации, которая так и не нашла свое место в экзистенциальном противостоянии с путинской Россией, что является на сегодня крупнейшим вызовом безопасности коллективного Запада. Единственным ответом стало присоединение к НАТО Швеции и Финляндии (что одновременно удлинило границу Альянса с Россией на 1300 км), но у НАТО пока нет ни стратегии, ни оперативных ресурсов для отражения возможного российского нападения, а помощь Украине осуществляется на двусторонней основе или через "коалиции желающих": Альянс фактически парализован внутриполитическими повестками стран-членов и расколот по линиям Север-Юг и Запад-Восток. Хороший пример – нежелание или неспособность жестко отреагировать на многократное умышленное вторжение российских ракет, дронов и истребителей в воздушное пространство НАТО в 2025 году: максимум, на что был способен Альянс, это активация Статьи 4 Вашингтонского договора о "консультациях". Более того, в рамках дискуссий о гипотетическом членстве Украины в НАТО было не раз заявлено что заветная Статья 5 ("нападение на одного означает нападение на всех"), священный Грааль евроатлантической безопасности, допускает множество интерпретаций и вовсе не предполагает автоматической военной помощи стране, оказавшейся под ударом. Фактически своей войной Путин достигает долгосрочной цели России – подорвать единство и основополагающие принципы НАТО.
Серьезный кризис переживает и Евросоюз, который также расколола война в Украине, как показала недавняя история с использованием замороженных в Европе российских активов в размере 210 миллиардов евро для помощи Киеву (помощь в итоге была предоставлена в виде 90-миллиардного кредита из бюджета стран-членов без конфискации этих средств). Польша, страны Балтии и Северной Европы не могут договориться по вопросу Украины со странами Южной Европы (к которым неожиданно присоединилась Бельгия, основной хранитель российских активов). Между тем, Центральную Европу поразил вирус "орбанизма" – авторитарного популизма и евроскептицизма с сильным дрейфом в сторону Москвы – где к "анфан терриблям" Евросоюза, режимам Виктора Орбана в Венгрии и Роберта Фицо в Словакии добавились итоги недавних парламентских выборов в Чехии, на которых победила коалиция правых популистов во главе с Андреем Бабишем, которая собирается пересмотреть всю политику Чехии по помощи Украине.
Вирус популизма
И в странах "старого" Запада правые популисты остановились в одном шаге от власти – электоральные успехи АдГ в Германии и "Национального объединения" Марин Ле Пен во Франции хотя пока не и проводят к формированию правящих коалиций, но размывают политический центр, ведут к радикализации и поляризации политического спектра. Проблема, как представляется, заключена в самом формате современной политики: под влиянием цифровых платформ и социальных сетей она становится все более аффективной, основанной на эмоциях, а не на рациональном выборе, разрушает публичную сферу и общественный диалог, мобилизует замкнутые группы сторонников, организованных вокруг своей идентичности, травмы, обиды. В политику приходит простой человек, уставший от глобализации, миграции и сложности современного мира, вооруженный лозунгами о "борьбе с элитами" и о "засилье леваков", мечтающий вернуть все, как было, – тот самый "грядущий хам" по Мережковскому, только теперь вооруженный смартфоном и аккаунтом в твиттере – то есть, простите в соцсети Х.
Усиление радикалов с обоих флангов грозит разорвать политический организм демократических стран
Итогом становится MAGA-трампизм в Америке и "брекзит" в Британии, где сельские пенсионеры и постиндустриальные окраины голосовали против профессионалов Большого Лондона и в итоге вывели Великобританию из ЕС; а в Чехии к власти приходят маргинальные политики типа Томио Окамуры и Филипа Турека, известные своими антимигрантскими, а то и фашистскими высказываниями, или анекдотическая "партия автомобилистов", обещающая свернуть экологические программы, пустить "зеленую кровь" и проложить новые автодороги через заповедники. Исчезновение политического центра и усиление радикалов с обоих флангов грозит разорвать политический организм демократических стран.
Еще один пример опасности популизма – Израиль, где 2025 год стал одним из самых тяжелых в истории еврейского государства. Правое правительство Биньямина Нетаньяху сделало ставку на самые радикальные элементы израильского общества – ортодоксов и поселенцев, поляризуя Израиль, пытаясь ослабить Высший суд справедливости (БАГАЦ), провоцируя строительство новых поселений. Последствия этой политики были разрушительны – от террористического нападения ХАМАС 7 октября 2023 года до ответной войны Израиля в Газе, превратившейся в кровавую бойню, что в свою очередь привело к дипломатической изоляции Израиля, небывалому росту антисемитизма в мире и позорной политике отмены израильских артистов и спортсменов. Сегодня Израиль находится в крайне уязвимом положении – заложники возвращены, но мирная сделка под эгидой Трампа не гарантирует безопасность, в Газе по-прежнему хозяйничает ХАМАС и подрастает поколение новых шахидов. И это, к сожалению, еще один итог 2025-го, года, который обозначил крах институтов международного права, демократий и вообще современной политики, рушащейся под натиском популизма, радикализма и национального эгоизма.
Украинский катехон
Что нас ждет в 2026-м? "Кругом измена, трусость и обман", как писал в дневнике более ста лет назад один злосчастный глава государства, ожидая своей судьбы на станции Дно; за порогом нового года – хаос и неизвестность. Легче сказать, что нас не ждет: не будет ни стабильности, ни мира (ни в Украине, ни в глобальном масштабе), ни возврата к прежнему, довоенному состоянию – мы находимся в ситуации поликризиса, когда разные системы сбоят одновременно, вызывая каскадные эффекты. "Прошлый год был тяжелым для всех нас, но не волнуйтесь, следующий год будет еще хуже", — пообещала в рождественском обращении премьер Италии Джорджа Мелони, словно в старом анекдоте про пессимиста и оптимиста, когда первый мрачно говорит "хуже быть не может", а второй радостно отвечает: "еще как может!"
Парадоксальным образом, надежда существует там, где ее, казалось бы, должно быть меньше всего: в Украине. Именно она сейчас противостоит надвигающемуся хаосу (и русской орде, и мировому беспорядку), и именно она является точкой сбора международной солидарности, веры в институты и в справедливость – всех тех основ, которые сегодня проверяются на прочность. Украина стоит на охране западной цивилизации и европейских ценностей: это не столько она ищет защиты от НАТО и ЕС, сколько сама защищает ЕС и НАТО от российского варварства, и именно поэтому заслуживает членства в обоих институтах как провайдер, а не потребитель безопасности.
В мутной философии "русского мира" используется богословское понятие "катехон", "удерживающий": согласно этой теории, Россия является последним "катехоном" христианства в мире зла. На деле это не Россия, а Украина является "катехоном" западного мира, давая нам всем урок достоинства, стойкости и оптимизма, следуя главной христианской заповеди, которую Христос сказал апостолам, испугавшимся фаворского света: "не бойтесь". Не стоит бояться будущего, но следует встречать его с достоинством, как украинцы российский десант под Гостомелем. И потому – с Новым годом и слава Украине!
Сергей Медведев – историк, ведущий цикла программ Радио Свобода "Археология"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
