Тяжёлый 2022 год перепахал всю Россию снизу доверху. Но люди по-прежнему ездят на работу, смотрят футбол, отмечают дни рождения. При этом новая реальность и новые представления о стратегиях выживания по-новому фрагментируют политическое и общественное поля.
Если грубо обобщать, то позиции элитных групп, близких к российской власти, делятся пополам. Одни полагают, что для стабильности самым важным является максимально возможное сохранение в России признаков нормальной жизни. Именно это воспринимается как главный аргумент не только для конформистов, но и для аполитичных обывателей: "Иначе будет хуже!" Другие считают, что нужно обеспечить "патриотическое единство", что граждане должны кожей почувствовать Родину, сплотиться наконец вокруг власти, поддержав организованную ею авантюру. Их представления таковы: если испугать конформистов, то формально-декларативную поддержку власти ("переждать, пока барин перебесится") можно превратить в реальную готовность идти на лишения, мобилизацию, превратить украинскую авантюру из самодурства "народной".
Россия – страна персоналистской политической культуры, и смена лидера обычно означает смену почти всего
Из этой серии, например, – и призывы ограничивать новогодние празднества, отменить (перенести) выборы. Всё это не будет выглядеть никак иначе, как отмена нормальности. Конечно, ни на какие объективные аргументы подобные предложения не опираются. В реальности это стратегия ускоренного разрушения властью базы своей поддержки: сложно представить себе, чтобы конформизм и уход в личную жизнь как способа выживания может смениться чем-то другим. Болото в скалу не превратится. А вот "отмена стабильности", превращение жизни в некомфортную ударит в первую очередь по поддержке самой власти с непредсказуемым результатом. Как свидетельствует опыт, когда гражданам становится некомфортно, а у отнимающих (отменяющих) привычную жизнь есть конкретные имена, то избиратели наказывают в первую очередь власть, причём любую. Свою долю раздражения и недовольства получат и мэры, и губернаторы, и правительство, и президент.
Гораздо более глубокий раскол, но больше морально-философского свойства, случился и в рядах антивоенной российской оппозиции. В основе этого раскола, если задуматься, лежит отношение к стране и гражданам. Одни активисты оппозиции считают: чем в России хуже, тем лучше. В их понимании, чем более явным и страшным окажется поражение России, чем хуже станет её гражданам – тем больше шансов на смену режима и "демократическое возрождение". Самые радикальные выступают за разрушение России как единого государства. Их точка зрения такова: проблемы россиян вообще никого не должны волновать, "пока гибнут украинские дети"; раз ты в России – значит виноват. Удивительным образом эта позиция на практике оказываются близка к настроениям российских радикалов, поддерживающих власть.
Вторая группа исходит из того, что на страданиях и наказании невиновных людей ничего нормального построить невозможно. "Отменить" или завоевать Россию всё равно невозможно, подавляющее большинство населения страны в любом случае будет строить свою жизнь в родных местах, а это будет влиять и на весь окружающий мир. Сама власть никуда просто так не исчезнет, а новая власть, скорее всего, родится в недрах нынешней. Сторонники такого мнения борются за сохранение прав тех, кто остался в России в обстановке мобилизации и призыва, – за право получать медицинскую помощь и лекарства, в частности, за те права, которые отнимают под шумок "специальной военной операции". Они пытаются сохранить страну и её граждан для будущего. Возможно, не давая России скатиться в ситуацию "чем хуже, тем лучше", они повышают шансы путинского режима "продержаться дольше".
Но кто сказал, что в итоге тотальных ухудшений и радикализации мы получим в России или на её обломках лучший режим, чем сейчас? Рано или поздно этот режим всё равно изменится, и горизонт этих перемен не так уж далёк хотя бы по возрастным причинам. Россия – страна персоналистской политической культуры, и смена лидера обычно означает смену почти всего. Разумно ли жертвовать людьми в ходе борьбы за "светлое будущее"? Это вопрос исключительно морально-философский, и нам известен большевистский ответ на него. Можно ли между этими подходами найти нечто среднее? Можно, какие-то переходные позиции, очевидно, существуют. Можно желать скорейшей смены режима, не желая уничтожения страны и защищая ее граждан. Проблема лишь в том, что оппозиционные радикалы кричат громче, поэтому они заметнее.
Поскольку основа раскола – морально-философского характера, то, скорее всего, сохранить (восстановить) антивоенную оппозицию как единую силу невозможно. Сторонники разных подходов на наших глазах всё больше отдаляются друг от друга. Прекращается общение между старыми знакомыми, одни игнорируют других, не приглашая их на свои форумы и конференции. Для власти же представители и первой, и второй группы оппозиции – враги просто потому, что они не поддерживают действия Кремля в Украине и хотели бы жить в другой России.
Раскол внутри российской оппозиции пока не оформлен политико-доктринально и почти не связан с существующей в России формальной партийно-политической системой, политически выделено лишь крыло оппозиционных радикалов. Но скорее всего, после неизбежного разрешения кризиса именно на этих расколах, наложенных на традиционные лево-правые противоречия и ценности, и будет формироваться новая российская политическая система. И те, кто хотят быть её создателями и участниками, должны уже сейчас осознавать, что и как в светлом будущем они скажут людям о том, что делали сегодня.
Александр Кынев – московский политолог
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
