"Для меня это не наказание. Даже если его просто в тюрьму посадить… и эта скотина там будет есть, пить, спать, продолжать жить? Ну, его свободу ограничат, и что? Кто вам должен? Кто вас звал сюда? Кто и чем перед вами провинился? Они пришли меня убивать, а теперь с ними цацкаться?" Эти слова жительница Бучи Людмила Кизилова говорит адвокату Юрию Билоусу, который приходит к ней с предложением добиваться справедливости в украинских судах – муж Людмилы Валерий Кизилов погиб, а их дом сгорел во время оккупации Бучи российской армией в марте 2022 года. Адвокат говорит, что подозреваемых в совершении этого военного преступления могут судить in absentia, то есть без личного присутствия на скамье подсудимых, а при наличии всех свидетельствующих о вине необходимых улик, могут вынести обвинительный приговор заочно.
Этот диалог – фрагмент из документальной ленты "Обломки света" режиссеров Милы Тешаевой и Маркуса Ленца, рассказывающих о жизни жителей Бучи и Ирпеня после ухода российской армии.
В фильме есть несколько героев. Помимо Людмилы, в нём рассказывается о семье Аллы Нечипоренко. Её муж Роман был застрелен российскими военными, когда он с сыном Валерием после нескольких недель оккупации из-за того, что запасы еды и воды были на исходе, поехал на велосипеде за гуманитарной помощью. Очень страшным моментом фильма является общение выжившего мальчика с убийцей отца, военнослужащим российской нацгвардии из Ярославля Александром Кашиным – Валерий нашел его в социальных сетях. Украинское следствие установило, что именно Кашин убил Романа Нечипоренко, и его жена Алла соглашается участвовать в судебном процессе, даже несмотря на то, что Кашин находится в России.
Вопрос справедливости является одной из центральных тем документальной ленты. Но её ищут не только родственники жертв оккупации, но и Ольга Малах, которая в то время, когда Буча была занята российской армией, была главой объединения собственников квартир в одном из многоэтажных домов. В силу того, что у неё была ответственная должность, она добивалась от российских солдат, например выдачи продовольствия, однако впоследствии за это против неё были выдвинуты обвинения в коллаборационизме. Обвинения основываются на показаниях соседей, которые утверждали, что она якобы передавала российским войскам имена жителей дома. Ольга говорит, что этого не делала, и, чтобы доказать свою правоту, соглашается даже на дачу показаний с применением полиграфа.
В "Обломках света" есть и другие герои. Семейная пара, живущая в Буче: муж – военный на передовой, его жена – в ожидании супруга дома. Девочка, пережившая оккупацию и пытающаяся преодолеть её последствия в детской театральной труппе, которая ставит пьесы о войне. Житель Бучи, жена и дети которого уехали в эвакуацию, и разрыв с семьей в итоге подталкивает его к тому, чтобы уйти добровольцем на фронт. Все они пытаются начать новую жизнь, заставить зажить травмы прошлого, но война продолжается, и это влияет как на эти попытки, так и на жизнь в целом.
"Обломки света" – это не только свидетельство об одном из самых зловещих эпизодов российского вторжения в Украину, но и честный рассказ о том, как война влияет на обычного человека. О документальной ленте мы беседуем с одним из режиссёров документальной ленты Милой Тешаевой.
– Фильм называется "Обломки света". Это метафора, но поскольку речь идет об очень трагических событиях, которые произошли во время оккупации Бучи, Ирпеня и других небольших городков вокруг Киева, я хотела бы, конечно, спросить, почему вы использовали её? И что она для вас лично, как для режиссёра этого фильма, означает?
– В этом названии содержится весь смысл фильма. То есть жизни, судьбы разбиты на осколки, но люди при этом продолжают отбрасывать свет, продолжают идти, то есть пытаются сложить вместе эти осколки. Но осколки не складываются, потому что в условиях войны всё разваливается. Есть вера в справедливость, есть желание жить, но это довольно тяжело даётся, поэтому в названии фильма есть это противоречие. То есть люди, как свет, продолжают жить, и таким образом являются источниками света. При этом сами они являются осколками – их жизни, их судьбы – это осколки.
– А почему вы решили снимать именно о Буче? Это, конечно, одна из самых больших трагедий войны в Украине. Но война затронула и многие другие города, в том числе регионы, которые продолжают обстреливаться до сих пор, например, как Херсон или прифронтовые города Донецкой области. Бучу удалось освободить, там сейчас нет активных боевых действий, это территория, которая возвращается к жизни, там происходит восстановление. Почему вы решили снимать в разгар войны историю именно этого города?
– Я бы сказала, что решение снимать – это довольно условное описание. Я оказалась в Буче в первые дни после деоккупации после того, как вышла российская армия. То есть я своими глазами видела этот ужас, который российская армия оставила после себя. И это было невозможно понять и принять. Героев фильма я встретила в первую неделю после освобождения. Так появился первый фильм, он называется "Когда весна пришла в Бучу". Но после выхода первого фильма я продолжала следить за жизнью героев. И я видела, насколько сложными являются процессы восстановления жизни, восстановления домов, восстановления городов, а подчас это вообще невозможно. Я видела, как появляются новые препятствия, сложности, расколы и как при всём при этом люди продолжают идти вперёд. Для меня именно в этом спрятана важная история, которую я бы назвала, наверное, универсальной. История, когда заканчивается активная фаза боевых действий, войска отступают, но начинается самое сложное: как с этим жить дальше? Возможно ли восстановить то, что разбито на куски?
Фильм я снимала почти полгода, поэтому он содержит в себе много вопросов, которые для меня важны.
– Какие это вопросы?
– Как война трансформирует общество? Возможно ли добиться справедливости для людей, чьи жизни разбила война или, например, изменила до неузнаваемости? О чём эта ситуация заставляет задуматься следующее поколение украинцев, какой Украина будет в будущем? То есть что возможно восстановить, а что останется шрамами на поколения?
– До пережитого вами лично в Буче вы много лет занимались фотографией, в том числе снимали в местах, которые были в центре боевых действий в прошлом – ваш цикл о Грузии, например. После начала войны в Украине вы сняли свой первый документальный фильм. Этот переход от одного медиа к другому связан с тем, что вы увидели своими глазами, оказавшись в освобожденном после оккупации городе?
– Безусловно. С начала войны я чувствовала, что фотографии мне недостаточно. Фотография в данном случае не работала для меня как способ выражения, как способ рассказа, как мой язык. С помощью фотографии я не могла выразить, рассказать то, что мне было важно рассказать об этом. В первые дни войны я начала писать: вела дневник, снимала, а потом в какой-то момент перешла на видео. Когда случилась Буча, было абсолютно очевидно, что молчание, тишину смерти поможет рассказать фильм – фильм помог мне рассказать то, что я хотела. Я не фотожурналист, я документалист, и мне нужно время. Я очень много времени провожу с людьми, и мне нужно слушать, слышать, ощущать пространство, и фильм, безусловно эту возможность дал.
– Вы буквально в первые дни после освобождения Бучи от российской армии оказались в этом городе и тогда познакомились с людьми, ставшими героями вашего фильма. Расскажите, пожалуйста, о том, что вы увидели в Буче и о том, как познакомились со своими героями?
Невозможно описать словами смерть, которая витает в воздухе, которая в звуках, в запахах, в этих ямах, куда сбрасывали убитых людей
– Мне, если честно, действительно довольно тяжело об этом вспоминать. Это опыт, который я никому бы не желала пережить. Буча – место моего детства. Я киевлянка, родилась и выросла в Киеве. Реальность, которую я увидела в первые дни после освобождения Бучи, принять или воспринять невозможно. Это ужас, который оставляет тебя бессловесным. То есть это как будто на тебя падает стена огромного дома, и ты даже не пытаешься выкарабкаться из-под этой стены, потому что видишь трупы, лежащие на улицах, бесконечное количество могил – временных захоронений во дворах, в огородах, в лесах. Эти бесконечные эксгумации, морги, забитые людьми, абсолютный хаос и абсолютное непонимание того, что происходит. И при этом неимоверная солидарность и сдержанность людей, которые вдруг появляются ниоткуда и начинают этот ужас разгребать – спокойно, тихо, сдержанно. Просто берут и разгребают этот ужас, который оставили русские. Невозможно описать словами эту смерть, которая витает в воздухе, которая в звуках, в запахах, в этих ямах, куда сбрасывали убитых людей. Я не уверена, что сейчас это описание нужно, потому что фотографий и описаний было довольно много, и я надеюсь, что о них знают все. Что меня потрясло в эти дни, – это неимоверная солидарность, которую проявили люди, съезжавшиеся, наверное, со всей Украины, даже со всего мира. И они просто разгребали эту смерть, пытались как можно быстрее снова вернуть жизнь на улицы Бучи, Бородянки, пытались дать надежду, тем, кто это всё пережил.
Мои герои были неимоверно сдержанными. Они находились в состоянии шока от пережитого, но были неимоверно сдержанными и собранными. Знаете, это, наверное, какой-то рефлекс выжившего… Ведь полное осознание приходит позже. А в тот момент это была весна, которая наступила и побеждала смерть.
– И, несмотря на пережитое, и то горе, с которыми некоторые из героев фильма, потерявшие близких, вынуждены были жить, они согласились рассказать свою историю. Ведь это непросто – участвовать в съемках документального фильма.
– Да, это было непросто рассказать и участвовать в фильме. Но работа документалиста отличается от работы журналиста. Я не брала у них интервью. Сначала мы просто встретились. Потом я к ним приходила – и даже не как документалист, а просто как человек. Мы обменивались теплом, любовью, объятиями, поддержкой, и только когда у нас возник контакт, только тогда мы начали снимать.
– В фильме поднимается вопрос о поиске справедливости. И ответы на него дают герои ленты. Людмила Кизилова, мужа которой Валерия Кизилова застрелили российские военные, отказывается участвовать в судебном процессе, который мог бы по меньшей мере назвать виновного в убийстве её мужа. Аргументы Людмилы очень просты: дом разрушен, муж погиб – справедливость невозможна. С вашей точки зрения, возможна ли справедливость в случае военных преступлений, о которых вы рассказываете в фильме?
Сквозь повествование проходит нитью удивительная сила людей, сила украинцев
– В фильме я этот вопрос оставляю открытым. Да, в фильме есть две героини, мужья которых – гражданские лица – были застрелены российскими военными в Буче. Это невообразимая утрата. Жизнь этих женщин была разрушена. При этом обе они совершенно по-разному воспринимают, что такое справедливость именно для них. Одна говорит, что суд in absentia – это не может быть справедливостью для меня, потому что у меня забрали всё. А другая проходит все круги юридической системы: она идёт в суд вместе с адвокатом и пытается в отсутствии убийцы эту справедливость получить. И мы видим в фильме, что это довольно сложный процесс. История снова заканчивается вопросом о возможности справедливости. Я не даю ответа на этот вопрос, потому что я не могу его дать. Этот вопрос остается открытым.
– Можно ли, пока на скамье подсудимых физически нет тех, кто совершал в Украине военные преступления, хотя бы отчасти рассматривать справедливость на уровне нормализации жизни? Восстановление домов, например, нормальную работу школ для детей. Ведь и этот процесс возрождения также показан в вашем фильме.
– Я не уверена, что мы это можем называть справедливостью. Буквально пару дней назад в Киеве состоялась премьера фильма "Обломки света", и я получила очень много отзывов от людей, от киевлян, от жителей Бучи, посмотревших фильм. Очень многие говорят, что сквозь повествование проходит нитью удивительная сила людей, сила украинцев, которые, несмотря на все испытания и боль, поднимаются и идут дальше: чтобы строить, отстраивать, восстанавливать свою нормальную жизнь и прочее. Но у меня есть ощущение, что в обществе скопилось такое катастрофическое количество боли, что ей довольно сложно найти выход или разрешение. Это всё очень далеко от понятия "справедливость".
– Справедливости в вашем фильме ищет и ещё одна героиня, Ольга Малах, которую обвинили в коллаборационизме. Она тоже после отступления российских войск из Бучи вынуждена восстанавливать своё жилье – крыша дома, в котором она живёт, целиком разрушена обстрелом. Для вас, как для режиссера, Ольга – тоже жертва войны, или она скорее олицетворяет метафору войны как таковой?
Война имеет очень долгие, очень болезненные последствия на очень разных уровнях
– Да, она тоже жертва войны. И мы видим, что это очень сильный волевой персонаж, которая пережила оккупацию. помогала людям во время оккупации, и которая была абсолютно несправедливо оклеветана своими соседями. И это опять-таки последствия войны. То есть этого бы в жизни героини фильма не случилось, если бы Россия не начала войну. Это одно из невидимых последствий войны. Это такое же невидимое последствие, как травмы людей, которые пережили оккупацию, травмы и боль, страх, который будет передаваться из поколения в поколение. Это важные темы, о которых возможно, не принято говорить, но, мне кажется, о них говорить важно для понимания того, что приносит в общество война. Потому, что это довольно универсальная история. Это происходило в каждом европейском обществе. Война имеет очень долгие, очень болезненные последствия на очень разных уровнях. История Ольги – это болезненная история. Гнев, боль, ярость. То есть общество время от времени не находит выхода вовне. И, снова, это довольно универсально, когда гнев и боль направляются на своих, просто внутри общества. С одной стороны, это тяжелый болезненный вопрос, но с другой – честный взгляд на войну, на общество, на себя.
Ведь и тени Второй мировой войны до сих пор преследуют нас всех. История войны в Украине – это для меня история всей Европы, всего европейского общества. Если мы говорим об обвинениях в коллаборационизме с врагом как о последствии оккупации, то это Франция, Голландия, которые пережили колоссальный трагический опыт в послевоенные годы. А на примере войны в Украине, которая продолжается, на примере этой жёсткой страшной войны европейское сообщество может понять, через что проходили наши бабушки и дедушки 80 лет назад.
