Когда в таких странах, как Россия, говорят не о тех ценностях, которые можно пощупать руками и вынести на базар, а о тех, что в сердцах и подкорках, то меньше всего имеют в виду свободу, равенство, верховенство личности. Более того, как раз против этих ценностей и выращивается весь сыр-бор. Произносят "традиционные" – подразумевают те, что против человека, который что-то значит сам по себе, а не только как один из членов семьи, общества, государства.
Хотят внушить ему такие понятия, проникшись которыми он будет не маяться, а гордиться своим положением винтика. Побоку личное достоинство, личный успех – "жила бы страна родная – и нету других забот". А нет их потому, что "один, даже очень важный, не подымет пятивершковое бревно, тем более дом пятиэтажный", хотя на самом деле умелец-одиночка может, как мы знаем, сделать так, что никаких таких тяжестей поднимать просто не понадобится.
Понятию "традиционные ценности" в обиходе интересующихся и начитанных людей не так уж много лет – какая-нибудь сотня. Сначала и значительно раньше возникла первая часть этого выражения: "традиция" – латинское слово. Когда оно дошло до России, его не стали переводить, хотя вполне сгодился бы тот же "обычай". Но "традиция" звучало солиднее: нерусское – значит не для всех, а только для культурных (от слова "культ", опять же иностранного; насчёт него тоже не стали париться, подбирая русское).
У путинистов нет своего языка. Просто нет. Но без языка нет и человека
Вторая половина выражения "традиционные ценности" возникла без прямой связи с первой. Эту вторую половину в научный обиход ввели, естественно, немцы, когда принялись рассуждать о том, чем вдохновляются двуногие в государственной и общественной деятельности. Особо останавливались на политиках. "Политика" – тоже слово иностранное, появилось оно раньше, чем "политик", взято у французов, которые, в свою очередь, позаимствовали его через латинян у греков с их polis'ом, означавшим "город, государство".
Немцы обратили внимание на то, что влиять на власть, а то и стать властью не все стремятся только из властолюбия, тщеславия и алчности. Кто-то хочет, пользуясь добытой властью, обратить людей в свою веру, кто-то хотел бы изменить на свой манер государственное устройство, кому-то важнее всего насадить в обществе высокую мораль (ещё одно нерусское слово), а кто-то страстно желает, чтобы люди стали жить по заветам предков, как это говорится.
По заветам – это и значит руководствоваться традиционными ценностями. Среди них на первом месте, разумеется, семейные: жена да убоится мужа, дети – отца, а отец – самого Бога. Бога – в общем и целом, а в частности, в повседневности – наличной власти, которая, да никому не будет позволено забывать, от Него, от Бога.
Итак, всё, от первого до последнего слова, от первого до последнего понятия, – оттуда, с Запада, с которым сегодня под началом Кремля обиженно и враждебно расстаётся Россия. Думает, что расстаётся… Читатель может сам взять любое политическое слово из тех, что произносятся российской властью и казёнными мыслителями, чтобы убедится, что ни одного отечественного, такого, что возникло и без подталкивания извне прижилось в России, там нет. Ни одного.
И так уже три сотни лет.
у них нет своего, родного, выстраданного языка, на котором они могли бы говорить с подвластным и подопечным народом
Случались за эти годы истории, которые можно было бы называть забавными, если бы речь не шла о судьбах людей. В 1949 году, например, Кремль объявил войну "низкопоклонству перед Западом". Стали преследовать литераторов и прочих деятелей культуры, подозреваемых в чересчур уважительном интересе ко всему иностранному. Но сам этот грех – грех "низкопоклонства", недолго думая, назвали таким до наглости иностранным словом, как "космополитизм"! Космополитизм – это противоположность национализма (от слова "нация", тоже нерусского). Было изобретено и клеймо: "безродный космополит", то же, что масло масляное. Это клеймо означало для многих гражданскую, а для кого-то и физическую смерть или жизнь за колючей проволокой.
У этих людей – говорю о путинистах – нет своего языка. Просто нет. Но без языка нет и человека. Не человек над языком, а язык над человеком, как говорят поэты, и тут они, как ни странно, не ошибаются и ничего не путают.
Вот я беру статью известнейшего, можно сказать, штатного идеолога путинизма. "Если мы как цивилизация хотим выстоять и окрепнуть, – пишет он, – у нас нет другого выхода, кроме обращения к традиционным ценностям развития". Статья маленькая, так называемая колонка – и что же в ней? Какими словами пользуется писавший? Адепты, активисты, аналогия, ассимиляция, гедонизм, деградация, демография, идеал, индивидуализм, инерция, каркас, культурный код, престиж, прогресс, ресентимент, реставрация, ретроградство, энтропия, ну и цивилизация… Все иностранные, все с Запада…
Некий молодой философ назвал себя и своих собратьев по борьбе за "традиционные ценности" фамилистами – от латинского слова "фамилия", означавшего сначала рабов одного владельца, потом просто семью. "Фамилисты хреновы" – вырвалось по этому поводу тоже у молодого и тоже философа, но западника. Это он последовал примеру Евгения Попова, который гордится Почётной грамотой от Путина и клеймит не согласных с Кремлём собратьев. Именно они, "декаденты, – по его слову, – хреновы", не дают, мол, "простым людям хоть немного пожить".
Только такой вот "хреновиной" и русифицируется словарь путинизма, под завязку насыщенный иностранщиной. Это не бросалось бы в глаза, если бы так разительно, так скандально не противоречило его же, путинизма, идеологии. Как, ну, как можно, будучи безъязыким, вершить Великое Русское Дело? Или оно действительно не требует языка, в котором было бы хоть что-то отечественное, кроме "хреновины"?! Ну, нельзя же так комично выдавать себя, всю ложь собственного положения!
Если бы эти люди додумывали свои мысли до конца, если бы они и в самом деле хотели надёжно свернуть Россию с петровского пути, они должны были бы сходить с ума от сознания, что у них нет своего, родного, выстраданного языка, на котором они могли бы говорить с подвластным и подопечным народом. Они должны были бы призвать его для начала или одновременно с переворотом всей своей жизни вернуться к речи предков или придумать себе новую. Это невозможно? Этого не могут не понимать и они сами? Да, конечно. Значит, невозможно и затеянное ими дело.
Да и затеяно ли оно, это дело? Всё-таки триста лет вестернизации, озападнивания России не могли пройти бесследно – и не прошли. Псевдоморфоз, конечно, вот он, в пугающем наличии, да не на все сто, не на все… Не всё в России только с виду западное, далеко не всё. Под западной оболочкой не совершенная пустота. Фальши хоть отбавляй, но она, как ей и положено, бессодержательна, а значит, бесплодна. Сотрясение воздуха, бессмысленная потеря времени.
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
