Против известного экономиста Константина Сонина власти возбудили уголовное дело по статье о распространении так называемых фейков о российской армии. Бывший глава факультета экономических наук ВШЭ покинул Россию вскоре после начала российского вторжения в Украину, сейчас он живет в США и стал профессором Чикагского университета. Радио Свобода поговорило с Константином Сониным об уголовном деле и о том, что происходит после начала войны с российской наукой.
О возбуждении уголовного дела против Сонина стало известно 25 марта: в сообщении управления Следственного комитета по Москве имя его не называлось, однако СМИ со ссылкой на свои источники сообщили, что речь идет именно о нем. Об этом деле известно немного: причиной стали три поста в телеграм-канале Сонина, в которых, как утверждается, "содержится информация о действиях Вооруженных сил Российской Федерации". Также в СК отметили, что "рассматривается вопрос об объявлении фигуранта в розыск".
– Насколько я знаю, вы, как и все остальные, узнали о возбуждении дела из новостей. Было ли для вас это неожиданностью?
– Мне кажется, что это не было неожиданностью, потому что сейчас это все-таки даже не какая-то индивидуальная вещь, а просто часть общей кампании Путина и его камарильи против российской науки и культуры. Это уголовное дело мало отличается от остальных, от того, что людей выгоняют из институтов, выдавливают из страны. Идет такая большая кампания по разгрому российских науки и культуры, что каждое отдельное действие трудно интерпретировать.
– Как отреагировали на эту новость ваши коллеги, в том числе в России?
– Я получил огромное количество писем поддержки, в частности предложений денег и краудфандинга. В том числе от людей, которые живут и работают в России.
– Следственный комитет заявил, что дело возбудили из-за ваших постов. Есть ли у вас предположения, о каких именно публикациях идет речь?
– Я думаю, что речь идет о публикации про Бучу, где российские солдаты и офицеры убили безоружных пленных, убивали женщин и детей. Это все очень хорошо расследовано, известны имена и тех, кто убивал, и тех, кто отдавал приказы. Можно найти огромное количество расследований, и я абсолютно уверен, что все, что я написал, – в точности так и было.
Возможно, еще какие-то посты про бомбежки драматического театра в Мариуполе, в котором российские летчики убили (возможно, это дело еще не до конца расследовали) сотни мирных жителей.
– Согласно заявлению СК, эти публикации были сделаны достаточно давно: в период с апреля по июль 2022 года. Как вы думаете, почему на них обратили внимание сейчас?
– Вообще основной принцип прикладной политологии – это не искать в жопе мозга, потому что там только одно говно. Анализировать каждое действие, как будто кто-то сидел и думал, – это довольно бессмысленно. Но я считаю, что триггером послужило то, что я писал в фейсбуке, что я ездил в Киев с лекциями, и там у кого-то наверху что-то сработало от этого.
– Складывается ощущение, что уже любое упоминание Киева или Украины может стать триггером для возбуждения уголовного дела.
– Мне кажется, что это результат деградации власти: у власти находятся люди, которые управляют со своими какими-то параноидальными идеями, своим идеологическим нацизмом; которых не интересуют ни интересы страны, ни ее граждан – только сохранение власти. Они триггерятся на огромное количество вещей. В частности, они все триггерятся на указания на то, что они преступники, совершившие военные преступления. Поскольку они живут в своем фантастическом мире, то им кажется, что если они посадят в тюрьму или как-то заблокируют тех, кто это говорит, то совершенные ими преступления каким-то образом отменятся или это как бы не считается. Как маленький ребенок закрывает глаза ладошками, чтобы чего-то не видеть, так же Путину с Бастрыкиным кажется, что если про их преступления не будут говорить, то этих преступлений как будто не было.
– Получается, мне кажется, немного обратный эффект – из-за возбуждения дел про эти преступления говорят еще больше.
– Я знаю, журналисты любят обсуждать, и ученые любят изучать разговоры. Но все в итоге сводится к фактам, а факты состоят в том, что российские солдаты и офицеры – названия этих дивизий известны – убивали в Буче безоружных мужчин, женщин и детей. Эти преступления были совершены. И они были бы невозможны, если бы не было совершено военное преступление – агрессивная война против Украины, начатая Путиным, Шойгу и Герасимовым. И неважно, говорим мы об этом или нет. Важно то, что эти преступления были совершены.
– Вы уехали из России больше года назад, вскоре после начал войны. Создаст ли это уголовное дело для вас какие-то ограничения? Известен как минимум один случай ареста имущества обвиняемой по этой статье, людей объявляют в розыск, и сам приговор может быть вынесен заочно.
– Я поговорил с адвокатом, и насколько я понимаю, это означает, что мне сейчас лучше не приезжать в Россию, что нет шансов, что суд будет хоть сколько-то конкурентным. То, в чем я обвиняюсь, – это абсолютно лживое обвинение. Конечно же я не выкладывал никаких фейков, а выкладывал только факты, которые хорошо задокументированы. И это бессмысленно объяснять – суд будет фиктивным, и будет вынесен приговор. Это значит, что я не могу приезжать в Россию, – других ограничений я не вижу.
Я совершенно не сомневаюсь, что все эти незаконные приговоры будут отменены, как полностью отменены все политически мотивированные приговоры, вынесенные с 1921 по 1991 год. Все люди, которые были осуждены, например, в 70-е годы, считаются несудимыми. Так же и эти незаконные приговоры все будут отменены, и по-другому к ним относиться не стоит.
– После отъезда из России вы планировали приезжать назад?
– Одна из причин, по которой я в марте 2022 года прервал свое годовое пребывание в России и вернулся в Чикаго, – то, что в России криминализовали разные вещи задним числом. Понятно, что эти законы, которые позволяли наказывать за посты в фейсбуке пятилетней давности, – это полностью антиконституционно. Это просто какие-то путинские меры по удержанию власти. Тем не менее, это создало угрозу, что в любой момент меня могут обвинить в том, что я пять лет назад выступал против войны или против Путина. Поэтому и до нынешнего уголовного дела было опасно находиться в России.
Аресты и штрафы за посты многолетней давности
В феврале прошлого года участницу Pussy Riot Марию Алехину арестовали на 15 суток за пост в инстаграме, опубликованный еще в 2015 году. На фотографии были изображены три девушки в хиджабах. В нижней части находилась подпись, в которой содержались, предположительно, индийские символы. А рядом с надписью, как решили полицейские, были изображены свастики. В итоге на активистку составили протокол по статье о публичном демонстрировании нацистской символики. Ранее Алехину и муниципального депутата Люсю Шейн также арестовывали по этой статье за публикации 2015 и 2018 года.
В 2021 году на главу правозащитного проекта "Апология протеста" Алексея Глухова составили десять протоколов за старые публикации. Девять протоколов по статье об участии в деятельности "нежелательной организации" были составлены за уже неработающие ссылки на сайт "Открытой России". При этом шесть из них были опубликованы еще до того, как организацию признали нежелательной, а три - после признания, но до закрытия сайта. Еще один протокол был составлен за репост пятилетней давности – Глухов ретвитнул видео "Граней.ру" о депутате Госдумы Виталии Милонове, в котором мелькает экстремистский лозунг. В итоге суд оштрафовал Глухова.
– Заочных приговоров по статье о так называемых фейках про армию в последнее время стало достаточно много. Как вы думаете, в чем смысл для властей заочно приговаривать людей, если они, возможно, и не планируют возвращаться в Россию?
– Я думаю, что заочные приговоры делаются для того, чтобы люди не возвращались в Россию. Путину и его окружению для того, чтобы удерживаться у власти, нужно, чтобы люди не возвращались в Россию. И они действительно хотят разгромить российскую науку и культуру. Вот почему мы видим такое количество беженцев, потому что у них [российских властей] задача, чтобы в России все стало плохо.
– После начала войны появились новые статьи в Уголовном кодексе: за "фейки" про армию, за повторную "дискредитацию" армии. Это вводит все больше ограничений относительно того, что можно говорить. Влияет ли это на работу преподавателей в российских вузах и ученых?
– 2022 год, война с Украиной и репрессивные законы уже нанесли больший удар по российской науке и образованию, чем удар 1991 года. Это уже трагическая история, и чтобы оправиться от этого, нужны десятилетия. Я думаю, что для восстановления потерь в социальных, общественных науках, в анализе данных, в IT, в компьютерных науках, в математике нужны десятилетия. Известно, что германская наука, например, после первых четырех лет Гитлера вообще никогда не оправилась. Еврейские погромы еще не начались, как Гитлер уже настолько разгромил германскую науку, что она до сих, я думаю, от этого не оправилась. Конечно, я не сравниваю русскую науку 2022 года с германской наукой начала 1930-х. Но ущерб, который Путин нанес российской науке и образованию, огромен. Может быть, такого единовременного удара по науке и образованию в истории России еще не было.
– Скажется ли отток ученых, преподавателей и людей других профессий на российской экономике?
– Конечно. Отъезд даже сотен тысяч людей, когда смотришь на цифры ВВП, – это не так уж много. Но, конечно, каждый уехавший человек – это потеря. Особенно когда речь идет о наиболее образованных, активных и креативных гражданах.
– Есть ли шанс, что уехавшие преподаватели и ученые когда-либо вернутся в Россию?
– Я думаю, что при самых благоприятных сценариях – если Путин сейчас умрет, тут же будут выведены войска, начнется восстановление России – то я думаю, что 10–20 процентов, возможно, вернется. На большее нельзя рассчитывать ни при каких сценариях.
