Накануне майских праздников состоялись два довольно значимых мероприятия для тех, кто следит за развитием инициатив в кругах растущей политэмиграции из России. В Берлине была принята Декларация российских демократических сил, а в США прошёл уже 6-й Форум свободных народов пост-России. Но показательно, что эти события произошли словно бы в разных мирах: их участники практически не пересекаются, хотя вроде бы и одни, и другие выступают против путинского режима и развязанной им войны.
Наверное, здесь можно провести одну условную историческую параллель, хотя "дух времени" этих эпох совсем разный. В конце 1980-х годов существовало такое социальное явление "прорабов перестройки". Так называли сторонников кардинальных общественных преобразований, но в целом ещё в рамках социализма и в границах СССР. Их манифестом стал популярный сборник "Иного не дано" (1988 год). Однако годом спустя возникшая на первом Съезде народных депутатов Межрегиональная депутатская группа показала, что "иное" может быть. Её участники, представлявшие будущие независимые страны, гораздо свободнее относились к различным идеологическим и государственным ограничениям.
Сегодняшние "российские демократы", подписавшие Берлинскую декларацию, хотя и давно покинули Россию, сохраняют москвоцентричное мышление. Их идеал – "свободная, правовая, федеративная Россия", и "иного не дано". Россия, по их мнению, все же должна остаться единой страной с "международно признанными границами", тогда как "построссийские" деятели хотели бы из этих границ выйти. Для них будущими политическими субъектами выглядят собственные республики, и поэтому их не убеждает даже обещание "нового федерализма". Потому что любые реально федеративные проекты начинаются с добровольного и равноправного договора их участников, а о договорном устройстве страны "демократы" не упоминают, по-прежнему предпочитая выступать от имени "всей России".
Для тех, кто называет себя "российскими демократами", главной проблемой оказывается собственно демократия
Несмотря на красивое заявление о недопустимости "имперской политики", участники Берлинской декларации фактически воспроизводят "имперскую матрицу", не понимая того, что эта матрица обвалилась с началом российского вторжения в Украину, когда представители многих национальных республик и даже "русских" регионов РФ выступили против этой войны. Истоки этой войны они справедливо замечают в московском империализме, который подавляет и регионы своей страны, и нападает на её соседей. Многие из них из-за политических преследований были вынуждены покинуть Россию, но не примкнули к "общероссийской" оппозиции, продолжая заявлять о своих региональных интересах.
Для тех, кто называет себя "российскими демократами", главной проблемой оказывается собственно демократия. Как мне уже доводилось писать, их лидеры активно выступают против главного демократического инструмента – свободных выборов. По их убеждению, если такие выборы провести сразу после падения путинского режима, то на них неизбежно победят сторонники прежней системы. Поэтому они связывают освобождение страны с созданием некой неизбранной "переходной администрации". Но "переход" от путинского псевдовыборного фарса к другой никем не избранной и столь же централизованной власти – это не освобождение, но лишь очередной круг по имперской колее.
Впрочем, "построссияне" иногда зеркально повторяют эту позицию. Они тоже не говорят о свободных выборах, вероятно, полагая, что новые независимые страны возникнут сами собой, каким-то волшебным образом. Или их должно будет создать некое "внешнее управление", что выглядит фантастическим. Хотя полезнее было бы вспомнить исторический урок: сначала в 1990 году во всех тогдашних союзных республиках состоялись свободные выборы их Верховных советов, а затем уже эти легитимные органы власти провозгласили независимость своих стран.
Но к чему какая-то легитимность тем, кто и без всяких выборов считает себя вождями? Это странное преемствование ментальности большевизма у тех, кто вроде бы его отрицает. При этом российская оппозиция, хотя и принимает совместные декларации, по множеству идейных причин и лидерских амбиций остается расколотой. Ещё более наглядно это заметно в "построссийской" среде, в которой присутствуют не только различные национальные и региональные движения, но и растущее множество их объединений. И это умножение виртуальных сущностей начинает выглядеть самоцельным, подменяя собой способность к реальным переменам.
Стремления к свободной избираемости власти на родине, с которого могли бы начаться реальные общественные перемены, нет ни у "российских демократов", ни у "построссийских патриотов". Первые не желают понимать, что реально демократическая власть начинается с городов и регионов, а не устанавливается "сверху" пусть даже самым либеральным Кремлём. Они игнорируют необходимость деимпериализации, что осознавали их предшественники 30-летней давности. Если тогда многие "советские демократы" легко трансформировались в "российских", то сегодня "российские" не желают иметь что-то общее, например, с "московскими". А "построссийские" деятели очень увлечены рисованием флагов и карт "новых стран". Но те, кто реально создал новые страны в 1991 году, были заняты не столько этими креативными проектами, сколько разработкой конкретных программ политического и экономического развития своих республик.
Судя по публикациям западных аналитиков, в их среде не сформировалось однозначное предпочтение тех или иных сил. С одной стороны, борцы за "свободную Россию" выглядят привычнее, но с другой – многие вспоминают победившего кумира демократов Бориса Ельцина, передавшего впоследствии власть известно кому, и мало кому хочется нового повторения этого имперского цикла. А сторонники распада России хотя и обещают, что он пройдет "мирно и цивилизованно", но всё же признают риски этнических столкновений, чего Западу как раз хотелось бы избежать.
Впрочем, пока эта дилемма не стоит слишком остро, поскольку представители обоих направлений вместо реальных политических стратегий оперируют категориями wishful thinking, принимают желаемое за действительное. Поэтому построссийская эпоха всё ещё остается виртуальной, в отличие от постсоветской.
Вадим Штепа – журналист и политолог, главный редактор журнала "Регион.Эксперт"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
