Нет ничего невозможного и непосильного в том, чтобы разыскать информацию о своих родственниках, репрессированных в ХХ веке, было бы желание, утверждает доцент МГУ, философ и культуролог Олег Гуров. Он правнук известного математика и потомок талантливого музыканта. Оба прошли через тяжелые испытания, но семейная память сохранила об этом ничтожно мало сведений. Олег Гуров взялся восполнить лакуны и теперь о результатах поисков рассказывает на разных площадках.
Одно из таких выступлений случилось в Музее истории ГУЛАГа:
– Я буду рассказывать о моем прадедушке –Марке Выгодском. Его имя должно быть знакомо тем, кто углубленно изучал математику, поскольку до сих пор его справочники и учебники переиздаются. Когда я начал осуществлять поиск, я также столкнулся еще и с биографией Николая Выгодского – родного брата моего прадеда. Этого человека тоже можно назвать междисциплинарным исследователем, но в другой области.
Его биографию фактически из руин восстановил
Вся жизнь Николая Выгодского была связана с музыкой. Это был очень талантливый человек, но c совершенно трагической судьбой. В 1939 году он погиб, находясь в заключении. В детстве я услышал и на всю жизнь запомнил одну историю об этом. Вот так и вышло, что я и его биографию фактически из руин восстановил. Подобные изыскания нужны хотя бы для того, чтобы посмотреть, как люди менялись в контексте перипетий. Это поможет изучать и те трансформации, которые мы сейчас переживаем.
Олег Гуров советует не спешить обращаться к действующим на коммерческой основе специалистам в области генеалогии:
– Я изучил соответствующие предложения в интернете и увидел, что, когда кто-то начинает предлагать услуги, он тут же усложняет свои возможные действия. Я понял, что идти таким путем хлопотно, дорого и долго. Так что, лучше начинать с самостоятельных шагов, хотя бы потому, что все архивы с материалами до 1917 года (а они включают информацию о браках, смерти и рождении), оцифрованы. Копии таких документов можно получить в МФЦ за какие-то копейки. Это базовые сведения, основа для поисков. Исходя из них, можно понять, по крайней мере, что и где искать дальше. Если речь идет о регионах, то практически в каждом из них существуют сайты местных архивов. Туда можно прийти или написать, чтобы получить нужную информацию. Кроме этого, существуют ведомственные и прочие специализированные архивы. Тут уже все зависит от того, чем занимался ваш предок. Поскольку в моем случае речь шла о людях науки, я обратился во все институты и университеты, где, как я знал, преподавали Николай и Марк. Мне прислали их личные дела и анкеты. Когда же я изучал тему заключения брата моего прадедушки, я обращался в архивы ФСБ, МВД и ФСИН. Все отвечают. И если отвечают формально, то можно позвонить – с вами нормально поговорят и помогут, потому что люди там с пониманием и квалифицированные. По крайней мере, я много информации взял оттуда.
Болезненная и необязательно болезненная история предков почему-то существует под каким-то запретом
Еще один источник – разговоры с родственниками, но это неоднозначная тема. Не знаю, как в ваших семьях, но я сталкивался с тем, что болезненная и необязательно болезненная история предков почему-то существует под каким-то запретом. Многие мои родственники просто отказывались это обсуждать. Видимо, тут существует какая-то цивилизационная или культурная травма. Тут нужно либо “включить психолога” и как-то вывести разговор в нужное русло, либо смириться. При этом по ходу поисков у меня нашлись другие родственники, и с ними познакомился. Более того, они тоже занимаются подобными исследованиями. От них я получил кое-какие материалы.
Если вы не боитесь звонить, писать письма, отвечать на них, то, вы можете в компактное время собрать много информации
Если вы уже отчаялись или у вас какая-то сугубо сложная ситуация, имеет смысл обратиться к экспертам. Конечно, нужно быть профессионалом, чтобы какие-то совсем углубленные изыскания сделать. Таких активистов немало. К примеру, это сотрудники Музея истории ГУЛАГа. Главный рецепт успеха – это общительность. Если вы не боитесь звонить, писать письма, отвечать на них, быть взаимно полезным людям и ко всему относиться позитивно, я ни в коем случае не говорю об эксплуатации кого-то, а именно о сотрудничестве, то, в общем, вы можете в компактное время собрать много информации. Не думайте, что я год потратил с отрывом от производства на эти поиски. Это даже нельзя назвать какой-то целенаправленной работой, нужен просто здравый смысл и некий план поисков.
По словам исследователя, на поверхностный взгляд, Марк Выгодский прожил благополучную жизнь: не сидел, не было в его биографии арестов. Писал книги по теории математики и истории этой науки. Владевший многими языками, он также переводил труды древних ученых. Издавал книги других авторов, в том числе того самого Якова Перельмана, "Занимательной арифметикой" которого зачитывались поколения школьников. А еще Марк Выгодский всю сознательную жизнь преподавал и был любим учениками. И все же, говорит Олег Гуров, его деятельный прадед из-за опалы не смог сполна реализовать свои дарования:
– Он прожил жизнь по тем временам не то чтобы короткую, но, безусловно, мог бы прожить и дольше, если бы не многие тяжелые обстоятельства. В 1934 году Марк Выгодский опубликовал первую часть своей книги "Галилей и инквизиция". В этой книге Марк Выгодский как бы с марксистских позиций описал Галилея, но при этом показал, что Галилей-то на самом деле был практический человек. Он не то что грудью на амбразуру лез, он пытался договориться с папским престолом, найти с ним какой-то общий язык.
Уже вовсю шла сталинизация науки
В те годы уже вовсю шла сталинизация науки. Поэтому такой вроде марксистский подход уже не помог. Как только книга вышла, полетел страшный шквал уничижительной критики. Хотя тираж не уничтожили, Марк Выгодский был подвергнут санкциям, и о публикации второй части книги не могло быть и речи. Я даже не знаю, была ли она написана. Правда, буквально полгода назад ко мне обратился совершенно незнакомый молодой человек, который оказался внуком ученицы Марка Выгодского. По его неофициальным данным, второй том все-таки был написан и где-то существует, но я пока его не нашел. Возможно, он лежит где-то в Гохране. Ну, а первый том оказался под запретом. Выгодскому не простили то, что взаимоотношения Галилея и инквизиции он пытался представить не упрощенно и схематично. Не как жизнь гения под гнетом мракобесов. Но в середине 30-х годов в идеологии уже был взят курс не просто на уничтожение всего чуждого, но и чего-то, что хотя бы на полшажка отходило в сторону и могло расцениваться как некий плюрализм мнений.
Марка Выгодского исключили из партии. С формулировкой, которая для современного человека звучит как верх абсурда – "за протаскивание чуждых взглядов марксизму в антиреволюционной книге "Галилей и инквизиция", а также за неактивную революционно-просветительскую работу". Но каким-то чудом, поскольку из партии его исключили еще на заре большого террора, о нем, похоже, подзабыли. И он по своим внешним обстоятельствам развивался достаточно благополучно: в 1937 году защитил докторскую, получил звание и должность профессора и в должности профессора преподавал до конца своей жизни. Но на самом деле за этим скрывается серьезная трагедия. Во-первых, Марк Выгодский так и не смог подготовить и опубликовать свой монументальный труд по истории математики, который он планировал, а это была главная цель его жизни.
Он уже нигде не мог задерживаться надолго. Видимо, черная метка действовала
Кроме того, он уже нигде не мог задерживаться надолго. Видимо, черная метка действовала. Преподавал в Московском университете – его оттуда попросили. Стал работать в Калининском институте, но началась война, и ученый оказался в эвакуации в Казахстане. Кстати, там он был первым заведующим кафедрой геометрии. Я туда тоже написал, они мне ответили, что его до сих пор помнят. После этого мой прадед немного поработал снова в Московском университете – опять ему там работать не дали. Потом недолго работал в Ростовском университете. Ближе к концу жизни он осел в Туле, где после ухода на пенсию числился профессором-консультантом, то есть, наверное, это было что-то вроде почасовки с минимальной оплатой. Ну а фактически Выгодский жил литературным трудом: один за другим писал учебники и жил на эти гонорары. Правда, ему все время старались недоплатить.
Я упомянул, что его главная книга по истории математики не была создана, но и у другого знакового произведения, хоть и изданного, была на редкость несчастливая судьба. В 1937 году прадедушка на основе своей докторской диссертации подготовил к изданию книгу "Арифметика и алгебра в древнем мире". В связи со всеми перипетиями его жизни книга была опубликована только в 1941 году. Но вскоре началась война, и практически весь тираж этой книги сгорел в пожаре. Ее переиздали спустя два года смерти Марка Выгодского. Грустно, что он так и не увидел переиздания второй своей главной книги по истории математики. Но эта книга цитируется специалистами и пользуется интересом у широкого круга читателей. А вообще, поскольку у исключенного из партии математика была слабая позиция, этот шлейф тянулся за ним до конца его дней. Все его учебники яростно критиковали конкуренты.
Олег Гуров отыскал имя рецензента, с отзыва которого на книгу о Галилее начались все беды Марка Выгодского. Это некий Александр Максимов, характерный для эпохи доносов персонаж:
Я бы назвал его даже не полезным идиотом, а каким-то мелким бесом
– На тот момент это был представитель молодых коммунистов. Человек, позиционирующий себя как философ. По крайней мере, свою жизнь он закончил в ранге члена-корреспондента Академии наук. Однако в научной литературе на его работы нет никаких ссылок, он никому не интересен. Формулировки из статьи Максимова, в которой он безапелляционно обвиняет во всех грехах Выгодского за книгу “Галилей и инквизиция”, больше всего напоминают швондеровские высказывания. А по сути там все сводилось к тому, что эта книга не служит целям марксизма-ленинизма, потому что предполагает тему для дискуссии. Я бы назвал его даже не полезным идиотом, а каким-то мелким бесом. Чтобы понимать масштаб этого персонажа, я бы хотел отметить, что он критиковал и теорию относительности, и Нильса Бора называл “человеческим мусором”, и выступал против квантовой теории. Он умудрился пройтись по всем статьям и по всем людям. Это стоило карьеры, нервов и, возможно, жизни многим хорошим ученым. Максимов так всех достал, что ряд физиков еще при Сталине написали письмо Берии с просьбой их оградить от этого товарища. Берия разрешил опубликовать статью против Максимова, после которой его карьера пошла на убыль, но это не значит, что он сильно от этого пострадал. Лет 20 еще продолжал уже в никуда писать свои обвинения и указывать на ошибки, хотя роли это никакой больше не имело.
Благодаря ученикам и не потерявшим актуальность книгам имя математика Марка Выгодского не забыто. Иное дело – его младший брат Николай Выгодский. Он был композитором, теоретиком музыки, педагогом и виртуозным исполнителем. Но по большому счету помнили о нем только родственники. В частности, отца Олега Гурова назвали Николаем в память о Николае Выгодском. Исследователь говорит: "В моем отчестве отражается его имя". Семейные легенды будоражили воображение, но достоверных сведений о Николае Выгодском было мало:
– Образ Николая Выгодского как фантом, как призрак. Я спрашивал о нем специалистов по музыкальной культуре в Государственном институте искусствознания и в Московской консерватории. Результат был одним и тем же. Кто-то что-то слышал, но не более того. И в музыкальных энциклопедиях есть буквально две-три строчки. Кое-что нашлось в мемуарных источниках. В частности, о Николае Выгодском упоминал Шостакович и некоторые узники ГУЛАГа. Он был экстраординарным органистом и пианистом, но вклад этого одаренного человека совершенно не понят, никак не оформлен, не признан.
Точно так же как в случае с Марком Выгодским, у Николая до 1934 года все было хорошо. В Московской консерватории он работал как преподаватель, потом как доцент. Помимо этого, активно занимался общественной деятельностью: вел кружки самодеятельности, участвовал в конкурсах, был редактором, культурологом и искусствоведом. Но было и другое. А именно – участие в недоброй памяти Российской ассоциации пролетарских музыкантов. Эта организация очень жестко реформировала музыкальную культуру. Цель была как будто благая – заняться просвещением, переложив музыку на язык масс, но, с другой стороны, такая интенция всегда оборачивается деструктивными действиями в отношении более принципиальных или более сложно ориентированных деятелей культуры. Если называть вещи своими именами, это была своего рода бойня. В числе скудных сведений о Николае Выгодском в интернете можно найти несколько цитат из его статьи, где он критикует Рахманинова. К этому моменту композитор уже эмигрировал, но его музыку исполняли на одном из концертов. Выгодский этот концерт критиковал в самых резких выражениях. Жаль, что его имя ассоциируется с цитатами из одной статьи, которая совершенно его талант и вклад в культуру не отображает. К слову, когда он оказался на Соловках, по воспоминаниям товарищей по несчастью, на концертах он как раз исполнял музыку Рахманинова.
В то время орган воспринимался как что-то старомодное, клерикальное, громоздкое
Николай Выгодский был одним из первых органистов, которые закончили обучение после революции. В то время орган воспринимался как что-то старомодное, клерикальное, громоздкое. Его задача было эту прекрасную органную музыку вернуть. Более того, приобщить к ней простых людей. В общем, он в этом деле преуспел. Его современники высоко оценивали те транскрипции, которые он писал для музыкальных произведений. К примеру, о нем лестно отзывался Ромен Роллан, который был не только писателем, но еще и музыковедом. Он был в переписке с Николаем Выгодским и неоднократно приезжал в Москву.
В конце 1934 года Николай Выгодский подготовил книгу "Хрестоматия по курсу фортепиано". Она до сих пор пользуется популярностью. Как ни странно, ее выпустили под его именем уже после его ареста – это редчайший случай! Ничего не предвещало того, что у Николая Выгодского будут проблемы. Его карьера шла по восходящей. Он собирался ехать в Ленинград, чтобы выступить на Втором Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей. Его имя значилось в программе. То ли случайность, то ли не случайность, но он должен был встретиться на Бородинском мосту, где тогда ходили трамваи, это был режимный объект, с одним из своих студентов, чтобы вместе пойти в клуб "Каучук" – это там рядом. Он прождал 20 минут товарища, который не пришел, обратил на себя внимание милиционера. Поскольку объект охраняемый, милиционер его арестовал, сдал органам НКВД, и у него на всякий случай сделали обыск. При обыске обнаружилась фотография Троцкого, книга Зиновьева, переписка с одним из эмигрировавших друзей детства. Писем было много, и каждое на 10–15 страниц. Этот материал мог бы иметь музыковедческую и культурологическую ценность, но оказалось, что и для следователей он имел не меньшую ценность. Так возникло обвинение в контрреволюционной деятельности. Выгодского арестовали.
На допросах Николай Выгодский никого не выдал
На допросах Николай Выгодский никого не выдал. Сказал, что "кто мне подарил фотографию, я не помню. Кто мне отдал книгу – я не помню. У меня все это для изучения истории ВКП(б)". Напомню, что Зиновьева как раз в декабре 1934 года арестовали. Что в эти же дни произошло убийство Кирова, после которого моментально ужесточилось законодательство в отношении террористических организаций и террористических актов. А немногим раньше было организовано Особое совещание при НКВД СССР, которое получило право в ускоренном порядке по поводу таких преступлений выносить приговоры без адвокатов, без защиты, без возможности апелляций. По таким преступлениям у особистов было право выносить приговор на 5 лет. В архиве при ФСБ мне предоставили следственное дело. Так я узнал, что после нескольких допросов моего предка приговорили к тем самым пяти годам и отправили на Соловки.
Соловецкий период жизни Николая Выгодского труднее всего реконструировать. Сведения, которые я отыскал, разрозненные и неполные. Но я туда ездил, походил ногами по этим всем местам. У Соловецкого музея-заповедника есть свой архив, и мы подружились с прекрасными специалистами.
Большой пробел, следы Выгодского теряются
Когда Николай Выгодский попал в эти места, соловецкий лагерь еще не стал тюрьмой, то есть тогда это был СЛОН, а потом он стал СТОН. Машина по уничтожению хоть и была с самого начала, но она не действовала так безотказно, как это произошло после того, как все это превратилось в тюрьму особого назначения. В тот период в лагере была еще какая-то жизнь: у них был театр, газета, там проводились исследования, там были интеллигентные люди. Одновременно с Николаем Выгодским там отбывал наказание Павел Флоренский. По всей видимости, они были знакомы. Мне удалось установить, что оба они регулярно посещали библиотеку, которая в те годы была ещё богатой. В одном из своих писем Флоренский сообщает, что ему доставили книгу Марка Выгодского "Галилей и инквизиция". Он отмечает, что и книга хорошая, наконец, разумно про всё это написали, ну, и вдвойне приятно, что её именно Выгодский написал. Поскольку Марк Выгодский с Флоренским вряд ли могли быть хорошо знакомыми, хотя может быть и это, но таких свидетельств нет, я думаю, что, скорее всего, речь шла о младшем из братьев. Еще первую часть срока Николай Выгодский участвовал в самодеятельности. Существуют публикации, в которых другие узники вспоминают его как талантливого исполнителя и талантливого организатора музыкальных мероприятий. После этого – большой пробел, следы Выгодского теряются.
В бреду начал играть на доске без звука, и за это его посадили в крепость
Когда я говорил о том, что вся эта история – история призрака, я обещал закончить совсем грустным эпизодом. Это было одно из самых страшных воспоминаний детства. Я с моей мамой недавно разговаривал, она мне напомнила, что, действительно, такие разговоры были. По семейным преданиям, Николаю Выгодскому за какую-то провинность то ли отрубили, то ли сломали руки и пальцы. Как миф или легенду я нашел подобное сообщение в воспоминаниях одного из узников ГУЛАГ. Будто бы Николай Выгодский в безумии, в бреду начал играть на доске без звука, и за это его посадили в крепость. Я был в этой башне в крепостной стене. Это место для медленной и мучительной смерти.
Там такое пространство 3 на 4 метра, где постоянная темнота, влажность и холод. Больше чем пять минут там находиться нельзя. Повторю, миф это или не миф, я не знаю. Но точно известно, что на Соловках Николай Выгодский заболел туберкулезом. Это немудрено, ведь условия там были ужасные.
Но было уже поздно, и он умер в возрасте 39 лет, не дожив даже до сорокалетия
Умер он в тот самый день, когда произошел Майнильский инцидент, который послужил поводом к началу советско-финской войны. Я читал, что в эти дни много заключенных эвакуировали из лагеря и расстреляли. Поэтому у меня возникла гипотеза, что в числе этих людей был музыкант Выгодский, но потом удалось установить, после всех апелляций его родственников, что его больным перевели во Владимирскую тюрьму. Но было уже поздно, и он умер в возрасте 39 лет, не дожив даже до сорокалетия.
По словам Олега Гурова, рассказ о Николае Выгодском будет неполным, если не упомянуть о жене музыканта Марии Уманской:
– Если Марку Выгодскому, несмотря на то что судьба не дала развить все его таланты, по крайней мере, удалось сохранить физическое существование свое и своей семьи, то у Николая Выгодского его супруга чашу испила до дна. Их брак был гражданским, что в 20-е и даже в 30-е годы было совершенно уместно. Его жена была человеком с мощным стержнем. Я читал все её дела. Она отбивала, защищала мужа на всех допросах. 20 лет эта женщина провела в ссылке в Казахстане и в Киргизии. После того как в 1956 году Николая Выгодского посмертно реабилитировали (после многократных обращений брата и видных деятелей культуры, которые его знали и помнили), ей разрешили вернуться в Москву. Она целый круг кафкианского ада прошла, чтобы ее признали женой Николая Выгодского, потому что фамилия была другая, официальных документов не было. Потом она долго требовала, чтобы её тоже реабилитировали. Читать её письма – это отдельное "удовольствие". Из них видно, что человек провел 20 лет в регионе, где всё было чуждым: и география, и культура, и климат . Мужа Мария Уманская никогда не забывала. Хотя бы после смерти оказались снова встретились: их потом похоронили вместе в Москве.
Когда вот так, спустя годы, начинаешь в семейной истории сводить концы с концами, они сходятся в таких трагических обстоятельствах. Это все заставляет сильно задуматься о том, какая у нас непростая и неоднозначная жизнь, – говорит Олег Гуров.
Подкаст "Вавилон Москва" можно слушать на любой удобной платформе здесь. Подписывайтесь на подкасты Радио Свобода на сайте и в студии наших подкастов в Тelegram.
