Сергей Безруков оказался в центре межкультурного скандала. Актёра обвинили в неуважении к народу и культуре Узбекистана. Жителей страны возмутило, что Безруков спародировал узбекский акцент, рассказывая о своём визите в Ташкент.
Высказывания, которые спровоцировали скандал, Безруков сделал еще в начале сентября во время пресс-конференции в государственном российском агентстве ТАСС. Она была посвящена мероприятиям, приуроченным к юбилею Сергея Есенина (в этом году поэту исполнилось бы 130 лет, а 20 лет назад Безруков сыграл его роль в сериале).
На мероприятии Безруков поделился историей о том, как четыре года назад посещал кладбище в Ташкенте, где похоронена дочь Сергея Есенина Татьяна. Актёр описал, как ночью пытался попасть на территорию, взяв с собой цветы, подаренные поклонниками. Один из сотрудников кладбища узнал Безрукова по роли Саши Белого в сериале "Бригада" и смог произнести только одно слово – "Белый". Именно это и позволило артисту возложить цветы на могилу Есениной. Однако, пересказывая этот случай, Безруков спародировал произношение узбекского директора кладбища, который "не разговаривал по-русски, но смотрел "Бригаду".
Два месяца спустя на слова Безрукова обратил внимание ректор Университета журналистики и массовых коммуникаций Узбекистана Шерзодхон Кудратходжа. В своем посте в Телеграме он написал: "Тут проявилось то, что российская культура десятилетиями культивирует и демонстрирует в анекдотах: чукчи, "хохлы", "малые народы" – для высмеивания. Чужая культура – для снисходительного подшучивания. И вот вы, стоя в реальной стране, автоматически воспроизводите ту же оптику: раздражение, удивление, попытка показать себя "выше", неким "белым человеком", а остальные – аборигены". Кудратходжа также раскритиковал Безрукова за "пиар и пафос", "снисходительное подшучивание" над чужой культурой, а также использование кладбища и "халявных цветов" для "сцены о своем "духовном порыве".
"Тем показательнее, что в конце всей этой истории перепутали даже страну. Сами. Не вам кто-то сказал – вы сказали: "Рахмет" ("Спасибо" – РС). В Узбекистане. Где говорят "рахмат". Вы перепутали Узбекистан с нашими соседями, Казахстаном, так же легко, как перепутали уважение с декорацией", – подчеркнул Кудратхожа, обращаясь к Безрукову.
В результате Безрукову пришлось оправдываться. Актёр записал видео, в коттором назвал всё случившееся буквально "провокацией", которая "направлена, чтобы вбить клин, чтобы посеять межнациональную рознь".
"Эту историю я рассказывал за эти годы и в России, и в Узбекистане. Не всегда это воспринималось с юмором и по-доброму, но тут решили спровоцировать. Мое отношение к Узбекистану вы знаете, сколько я выкладывал постов, когда я был на гастролях в Узбекистане, сколько я вкладывал постов, восхищаясь узбекской культурой, узбекской кухней, узбекским гостеприимством, и по-прежнему продолжаю восхищаться. Я знаю, как меня любят в Узбекистане, как меня ждут в Узбекистане, я отвечаю взаимностью", – заявил Безруков.
Это специфическая установка шовинистов
Правозащитница Валентина Чупик, которая много лет занималась правами мигрантов из стран Центральной Азии в России, в интервью Радио Свобода сказала, что такое поведение Безрукова очень типично для русскоязычных людей, которые не владеют никаким языком, кроме русского. По её словам, узбеки, украинцы, корейцы прекрасно понимают, как сложно говорить на неродном языке. "А русским, поскольку у них никакого языка, кроме родного, просто нет, кажется смешно, когда кто-то не говорит по-русски. Это ощущение того, что они главные, и другие языки учить не надо. Это просто специфическая установка шовинистов на то, что русский язык – единственный нужный".
При этом Чупик отмечает, что очень типично, что реакция на слова Безрукова появилась не со стороны официальных властей или посольства Узбекистана в Москве, а со стороны общества. Однако правозащитница предполагет, что узбекские власти могут использовать скандал. "Власти всё это будут делать очень тихо. Они будут говорить российским коллегам, что, мол, мы не будем об этом упоминать. Бдут на конфиденциальных встречах говорить: "Но мы же вам не указывали на это официально! Поэтому дайте нам то и то". Но общественность про это просто не узнает. В Узбекистане, даже если правительство делает что-то хорошее для народа, то так, чтобы народ ни за что не узнал", – резюмирует Чупик.
Культуролог Ян Левченко отмечает, что Безруков никакой проблемы в том, как он рассказал историю про директора ташкентского кладбища, не видит. "Более того, если в этом кто-то [другой] видит проблему, то для самого Безрукова это показатель возможной аномалии со стороны человека, который в этом видит проблему, но не самого Безрукова".
"На самом деле это очень распространённая в России логика (хотя и не только в России, она скорее даже мелкобуржуазная логика отношений), когда люди просто все время друг другу говорят "сам дурак", "сам такое слово". И это работает по всей заботливо выстроенной вертикали российского социума во главе с президентом Путиным, потому что тот сам постоянно этим занимается и тем самым санкционирует подобное поведение. И в этом смысле поведение Безрукова – это поведение человека, глубоко укоренённого именно в таком дискурсе, в самоуверенном, бахвалящемся своей безнаказанностью куражестве", – сказал Левченко в разговоре с РС.
Культуролог напоминает о популярном телесериале "Наша Раша", в котором акетры Михаил Галустян и Валерий Магдьяш играли строителей-гастарбайтеров из Центральной Азии Равшана и Джамшута. По мнению Левченко, этот сериал был своего рода развилкой для российского общества, которая могла бы обернуться рефлексией по поводу отношения к мигрантам.
Государство давало зелёный свет такой гопницкой, квази-тюремной, иерархической реакции
"Для многих это так и получилось, потому что на самом деле актёры, насмехаясь над акцентом, выставляя этих трудовых мигрантов такими недолюдьми, обнажали и реакцию на них. Авторы "Нашей Раши" как бы предъявляли зрителям эту проблему. Люди смеются, а потом в какой-то момент начинают понимать: "А что же мы делаем-то? Это же не очень хорошо". Да, это были определённые, очень немногочисленные слои читающей интеллигенции. А вот государство на определённых этапах давало зелёный свет такой гопницкой, квазитюремной, иерархической реакции. А поскольку Безруков именно таких людей обслуживает, то он вряд ли понимает, что что-то не так".
Левченко напоминает, что в массовой культуре Советского Союза снисходительное отношение к представителям малых народов и союзных республик было широко распространено. "Все эти знаменитые советские анекдоты с грузинским акцентом, анекдоты про чукчей, вообще обыгрывание акцента как достаточного для создания комического эффекта – очень типично как раз для послевоенного Союза. Хрущевский СССР, застойные брежневские годы постепенно закрепили за акцентом самодостаточный комизм в кино. Безруков даже не понимает, что он, изображая директора кладбища, повторяет общие места советской комедии условно гайдаевского типа".
