Аргентина, век назад принявшая первую волну русской белой эмиграции, теперь становится местом прибежища для граждан России, покинувших свою страну после того, как она напала на Украину.

Эта новая, пятая по счету за последние сто лет, волна эмиграции из России пока только начинает себя осознавать в таком качестве. Многие называют себя релокантами, лишь временно оставившими родину, но уроки первой эмиграции, которая тоже ждала, но так никогда и не дождалась возвращения в Россию, учат быть осторожнее с надеждами.

И смерть в российской тюрьме Алексея Навального, для многих бывшего символом борьбы с режимом Владимира Путина, тоже охлаждает надежды.

Историк Борис Керженцев, вместе с семьей уехавший из России в 2022 году, и другие российские эмигранты в Аргентине – в фильме "Точка невозврата" в документальном проекте Радио Свобода "Признаки жизни".

Монологи Керженцева

– Буэнос-Айрес странным образом ложится на сердце, несмотря на то что это современный большой город, мегаполис, в котором существует опасность каких-то бытовых угроз, много историй о том, как нападают, отнимают телефоны. Наверное, это такая оборотная сторона свободы. Общество не зарегулировано, люди не боятся полиции, и соответственно преступники не боятся полиции. Это, с одной стороны плохо, но в большом значении, наверное, все-таки хорошо, потому что главное, что люди чувствуют себя комфортно, они не зажаты, они не испытывают страха.

– В России поминальные службы по Алексею Навальному практически невозможны. Человек, который будет служить панихиду, может быть арестован, лишен сана. Для многих смерть Алексея Навального – это практически личная трагедия, это шок, потому что он для многих являлся единственной надеждой на возрождение России, на то, что может что-то измениться. Сейчас эта надежда практически умерла.

– Вообще, мы задумывались давно, что необходимо уехать из России. Я понимал, что в лучшем случае просто не буду иметь никакой возможности заниматься профессией. Наша эмиграция поначалу развивалась как бегство. Это мне все очень напоминало события 1917 года. Мы просто спасались, потому что шла речь о том, что закроют границы. У нас была возможность уехать в Аргентину, здесь была возможность легализации, так сложилось, и мы приехали сюда.

– Оказавшись после всех мытарств и путешествий в Аргентине, в Буэнос-Айресе, мы стали оглядываться. Удивительно, что в Аргентине, несмотря на ее невероятную отдаленность от России, существует довольно старая русская диаспора, более ста лет. Изначально Аргентину открыли староверы, которые расселились в разных уголках этой страны, а потом значительную часть русской диаспоры составили уже представители белой эмиграции. Одним из осколков этой белой эмиграции остается Школа русских скаутов (разведчиков), она была основана как центр русской эмиграции. Это невероятно колоритный центр, там портреты Николая II, атмосфера имперского русского патриотизма, но именно дореволюционного. Сейчас школа получила своего рода новое дыхание.

– Вся белая эмиграция жила, что называется, на чемоданах, они не распаковывали чемоданы. Они думали, что буквально через месяц, через полгода, через год вернутся. Это мейнстрим всех воспоминаний, всех разговоров. Никому тогда не могло прийти в голову, что этот кошмар, большевизм, революция, которая унесла огромное количество жизней, – надолго. Закрадывается и ко мне в душу такая неприятная параллель, потому что я тоже считаю, что тот бред, тот кошмар, тот маразм и абсурд, который сейчас происходит, не может быть надолго. Разорение, гибнут люди – это никому не нужно, страной правит какой-то сумасшедший человек, который потерял всякие следы адекватности. Но исторические параллели говорят, что все возможно. Какой бы силы абсурд и маразм ни развивался в России, это совершенно не исключает того, что это может быть надолго.

– Россия – уникальное государство, в котором государственная власть на протяжении столетий является самым лютым врагом своего народа. Все: и цари, и постцари, и так называемые президенты – это все история порабощения страны верхушкой государственной власти. И это продолжается сейчас. Принципиальное значение крепостного права и неволи, несвободы в России – это не поротые на конюшне крестьяне в лаптях, это не помещики в камзолах на верандах рядом с самоваром. По-настоящему несвобода по-русски – это абсолютная зависимость личности от государства.