В Колумбийском университете США объявили лауреатов Пулитцеровской премии. Журналисты газеты New York Times Клиффорд Леви и Эллен Барри получили ее за серию репортажей о российской судебной системе в номинации "Освещение международной жизни". Они описывали, в частности, дело ЮКОСа, дело редактора "Химкинской правды" Михаила Бекетова, дело директора "Мемориала" Олега Орлова.
Это вторая Пулитцеровская премия для Клиффорда Леви. Первую он получил в 2003 году за описание жизни умственно отсталых взрослых людей в Нью-Йорке. В интервью Радио Свобода он рассказывает, чем российская коррупция отличается от американской, а российские тележурналисты – от журналистов.
– Как вы сами себе объясняете, за что вы получили Пулитцеровскую премию?
– Мы пытались показать, какой стала юридическая система и полиция спустя 20 лет после распада Советского Союза. Президент Медведев постоянно говорит, что коррупция и правовой нигилизм - одни из главных проблем России. "Если мы не можем справиться с этими проблемами, у нас нет будущего", - часто звучит в его выступлениях. Эти проблемы мы и решили иллюстрировать.
Проект состоял из девяти статей и шести видео. Например, я ездил в Иркутск собирать материал по поводу дела Байкальской экологической организации. Милиция обвинила их в том, что они пользовались нелицензионным программным обеспечением. Мы объяснили читателям, что компания Microsoft сыграла большую роль, фактически поддержав власть. Статья имела резонанс, и компания изменила политику! Я писал про "ютьюб-милиционера" Алексея Дымовского в Новороссийске. Писал про журналистов, которые испытывали сильное давление, особенно в Московской области. И, конечно, про Олега Орлова, к которому предъявил претензии президент Чечни Рамзан Кадыров. Убийство Натальи Эстемировой и было отправным пунктом для проекта. Необходимо было писать о безнаказанности и правовом нигилизме.
– Вы изучили много случаев безнаказанности чиновников, коррупции. Все ли эти дела были уникальными, или в основе всех них - системная проблема?
– Конечно, это система. Для нас очень важным было выбрать примеры, а не частные случаи. Каждое дело не уникально. Очень сложно бороться с системой. Президент Медведев говорит, что хочет бороться. Предложил реформу полиции, например.
- Вы верите в роль журналиста в этой борьбе с системой?
– Меня часто спрашивают, существует ли цензура в России. Это сложный вопрос. С одной стороны, есть свобода слова в интернете. С другой стороны, на телевидении ее нет. Борьба с коррупцией без свободы слова на телевидении не будет победоносной. Роль журналистов - показывать.
– Вы упоминали президента Медведева. У некоторых не хватает духа осудить его за бездействие, например, потому что он говорит правильные слова. "Свобода лучше несвободы", "с коррупцией надо бороться". Вы его словам верите?
– У меня нет ответа на этот вопрос. Он кандидат юридических наук, и, думаю, искренне хочет бороться с коррупцией и смущен из-за столь распространенного правового нигилизма. В то же время есть слова, а есть дела. Четыре года Медведев президент. Но существует ли разница между ситуацией сейчас и четыре года назад? Риторический вопрос...
- Некоторые англоязычные журналисты и аналитики в начале правления Медведева сравнивали его с Горбачевым. Сейчас они разочарованы, на ваш взгляд?
– Разочарование есть. Судят по делам, а не словам. Кандидата еще можно оценивать по словам, но президента - точно нет, вне зависимости от количества "либеральных выступлений". У людей, по крайней мере, появились сомнения.
– Коррупция везде одинакова, различны только способы и искренность борьбы с ней? Или есть национальные особенности?
– Я приехал в Россию пять лет назад. Первый год жил в Санкт-Петербруге, по шесть часов в день занимался русским языком, затем переехал в Москву.
Часто иностранных журналистов обвиняют в том, что они "пишут только плохое про Россию". Это моя вторая Пулитцеровская премия. Первая была за то, что я "плохо писал про Нью-Йорк". Это наша цель - освещать проблемы. В Москве, в Нью-Йорке, везде.
Когда я был корреспондентом в Нью-Йорке, я очень часто писал о коррупции в США. Это проблема для обеих этих стран. Но проблема России состоит в том, что здесь фактически нет юридической системы для противостояния коррупции. Нет независимого суда. Даже Медведев постояннго говорит о том, что нужна независимая юридическая система. Без этого невозможно бороться с коррупцией. Это факт.
– Если бы вам надо было привести один пример из вашей журналистской практики в России человеку, который об окружающем узнает лишь из теленовостей, что бы вы выбрали: Ходорковского, Орлова, Эстемирову?..
– Человек, который смотрит телевизор, все равно знает, что существуют проблемы, о которых по телевизору не говорят. Невозможно скрыть их, даже если в новостях постоянно твердят, что "все хорошо". Просто они видны. Народ знает.
Это вторая Пулитцеровская премия для Клиффорда Леви. Первую он получил в 2003 году за описание жизни умственно отсталых взрослых людей в Нью-Йорке. В интервью Радио Свобода он рассказывает, чем российская коррупция отличается от американской, а российские тележурналисты – от журналистов.
– Как вы сами себе объясняете, за что вы получили Пулитцеровскую премию?
– Мы пытались показать, какой стала юридическая система и полиция спустя 20 лет после распада Советского Союза. Президент Медведев постоянно говорит, что коррупция и правовой нигилизм - одни из главных проблем России. "Если мы не можем справиться с этими проблемами, у нас нет будущего", - часто звучит в его выступлениях. Эти проблемы мы и решили иллюстрировать.
Проект состоял из девяти статей и шести видео. Например, я ездил в Иркутск собирать материал по поводу дела Байкальской экологической организации. Милиция обвинила их в том, что они пользовались нелицензионным программным обеспечением. Мы объяснили читателям, что компания Microsoft сыграла большую роль, фактически поддержав власть. Статья имела резонанс, и компания изменила политику! Я писал про "ютьюб-милиционера" Алексея Дымовского в Новороссийске. Писал про журналистов, которые испытывали сильное давление, особенно в Московской области. И, конечно, про Олега Орлова, к которому предъявил претензии президент Чечни Рамзан Кадыров. Убийство Натальи Эстемировой и было отправным пунктом для проекта. Необходимо было писать о безнаказанности и правовом нигилизме.
– Вы изучили много случаев безнаказанности чиновников, коррупции. Все ли эти дела были уникальными, или в основе всех них - системная проблема?
– Конечно, это система. Для нас очень важным было выбрать примеры, а не частные случаи. Каждое дело не уникально. Очень сложно бороться с системой. Президент Медведев говорит, что хочет бороться. Предложил реформу полиции, например.
- Вы верите в роль журналиста в этой борьбе с системой?
– Меня часто спрашивают, существует ли цензура в России. Это сложный вопрос. С одной стороны, есть свобода слова в интернете. С другой стороны, на телевидении ее нет. Борьба с коррупцией без свободы слова на телевидении не будет победоносной. Роль журналистов - показывать.
– Вы упоминали президента Медведева. У некоторых не хватает духа осудить его за бездействие, например, потому что он говорит правильные слова. "Свобода лучше несвободы", "с коррупцией надо бороться". Вы его словам верите?
– У меня нет ответа на этот вопрос. Он кандидат юридических наук, и, думаю, искренне хочет бороться с коррупцией и смущен из-за столь распространенного правового нигилизма. В то же время есть слова, а есть дела. Четыре года Медведев президент. Но существует ли разница между ситуацией сейчас и четыре года назад? Риторический вопрос...
- Некоторые англоязычные журналисты и аналитики в начале правления Медведева сравнивали его с Горбачевым. Сейчас они разочарованы, на ваш взгляд?
– Разочарование есть. Судят по делам, а не словам. Кандидата еще можно оценивать по словам, но президента - точно нет, вне зависимости от количества "либеральных выступлений". У людей, по крайней мере, появились сомнения.
– Коррупция везде одинакова, различны только способы и искренность борьбы с ней? Или есть национальные особенности?
– Я приехал в Россию пять лет назад. Первый год жил в Санкт-Петербруге, по шесть часов в день занимался русским языком, затем переехал в Москву.
Часто иностранных журналистов обвиняют в том, что они "пишут только плохое про Россию". Это моя вторая Пулитцеровская премия. Первая была за то, что я "плохо писал про Нью-Йорк". Это наша цель - освещать проблемы. В Москве, в Нью-Йорке, везде.
Когда я был корреспондентом в Нью-Йорке, я очень часто писал о коррупции в США. Это проблема для обеих этих стран. Но проблема России состоит в том, что здесь фактически нет юридической системы для противостояния коррупции. Нет независимого суда. Даже Медведев постояннго говорит о том, что нужна независимая юридическая система. Без этого невозможно бороться с коррупцией. Это факт.
– Если бы вам надо было привести один пример из вашей журналистской практики в России человеку, который об окружающем узнает лишь из теленовостей, что бы вы выбрали: Ходорковского, Орлова, Эстемирову?..
– Человек, который смотрит телевизор, все равно знает, что существуют проблемы, о которых по телевизору не говорят. Невозможно скрыть их, даже если в новостях постоянно твердят, что "все хорошо". Просто они видны. Народ знает.
