Елена Рыковцева : Как ведет себя торговля в эпоху кризиса? – в этом мы разбираемся сегодня.
У нас в гостях - обозреватель газеты «Известия», автор публикации «Супермаркеты возьмут нас за кошелек» Алексей Аронов. И с нами на связи по телефону редактор отдела экономики газеты «Московский комсомолец» Александр Гришин. Его отдел тоже готовил большую публикацию «Москвичи себя в еде не бросят» - о взаимоотношениях торговли и покупателей вот именно сейчас, в кризисное время.
И мы задаем вам вопрос, уважаемые слушатели: что нового, необычного в поведении торговли вы заметили в эти дни и месяцы, какие изменения произошли в тех продуктовых магазинах, которые вы обычно посещаете? Мы сегодня на продуктах сосредоточимся. Потому что в тех публикациях, о которых я вам рассказываю, речь идет именно об этом.
Алексей, я начну с вашей публикации. Как обычно в такое смутное время пресса дает очень противоречивые оценки самой ситуации. Вот, скажем, с продуктами. Вы заявляете: « Вокруг кризис, зарплаты падают, топливо дешевеет... Казалось бы, продукты должны если и не стоить меньше, то хотя бы не дорожать. По крайней мере, отечественные ». Это один тезис. В других газетах – другие тезисы, что поскольку зарплаты падают, топливо дешевеет, денег нет, то продукты могут вообще исчезнуть. И так далее. Какой вариант вам ближе, какой вы отстаиваете: «продукты останутся, но подешевеют», «продукты останутся, но подорожают», «продуктов вообще никаких не останется или останутся зияющие пустоты на полках»? Что вы будете отстаивать?
Алексей Аронов: Я думаю, что мы в ближайшие месяцы получим некую комбинацию из этих всех вариантов. Но пока можно с уверенностью сказать, что до конца года цены будут держаться на докризисном уровне. Но это не означает, что торговля будет заниматься какой-то благотворительностью. Просто она понимает, что иначе ей в текущей кризисной ситуации не выжить. А особенно это касается дискаунтеров, чьи потребители сейчас уже переходят на «военное положение»: считают каждый рубль, экономят. И если они повысят цены хоть на 1 рубль, то люди просто возьмут и перейдут через дорогу в другой магазин.
Елена Рыковцева : А «дискаунтеры» - это….
Алексей Аронов: Это магазины, которые ориентированы на наименее обеспеченных потребителей.
Елена Рыковцева : То есть где товары подешевле?
Алексей Аронов: Да, где с минимальным, так скажем, комфортом для покупателя продается максимальный социальный набор продуктов. И там все понятно, там они сейчас как бы на докризисном уровне.
В то же время в «премиальных» супермаркетах, по нашим наблюдениям, происходит...
Елена Рыковцева : А «премиальных» - это высшего класса, да?
Алексей Аронов: Ну да, где есть какие-то излишества.
Елена Рыковцева : Подороже. Это я вашу профессиональную лексику уточняю.
Алексей Аронов: Там цены тоже не растут, хотя там к этому есть предпосылки, потому что там вырос спрос на некоторые товары, удивительным образом. Там, например, стали покупать больше алкоголя – это тоже один из симптомов кризиса характерных.
Елена Рыковцева : А каких марок алкоголь? Подороже или подешевле?
Алексей Аронов: Вы знаете, в «премиальных», как правило, дорогой алкоголь. Ну да, покупают всю эту импортную экзотику – текилу, виски, ромы – все это очень хорошо расходится.
Елена Рыковцева : Ну да, правильно. Это, наверное, менеджеры среднего звена, у которых больше нет денег на рестораны, но дорогой алкоголь они еще могут себе позволить. Видимо, так.
Алексей Аронов: Да, «белые воротнички» заливают кризис, собственно. И вообще, в момент кризиса продажи алкоголя всегда растут, как «премиального», так и обычного, среднего уровня.
И вот еще какие интересные изменения происходят сейчас в сетях. Не буду называть, что за сеть, но вот там, скажем, водка продавалась месяц назад, и стоила она 100 рублей, а недавно я зашел – она уже стоит 85 рублей. Почему такое изменение? Да потому что в магазине напротив, у конкурента эта водка и раньше стоила 85 рублей. То есть товары обретают подлинную стоимость, в некотором смысле, с них вся мишура, все эти наценки слетают для того, чтобы сейчас люди туда шли, чтобы была хоть какая-то возможность зарабатывать деньги. Потому что для многих сетей сейчас лучший банк – это наш карман, карман потребителя, конечно же.
Елена Рыковцева : И тогда мы спросим Александра Гришина. Александр, вы ведь начали свое исследование цен в продуктовых магазинах еще задолго до кризиса. Вы начали его тогда, когда стали скакать цены. Нам рассказывали про то, что Китай очень много съедает. Помните, было пять причин подскакивания цен.
Александр Гришин: Но это нам объясняли. Мы-то не говорили. Это нам власти говорили. Точно так же, как сейчас говорят... вот только вчера перестали говорить о том, что «кризис – это в США». Наконец-то, до них дошло.
Действительно, мы начали еще в прошлом году...
Елена Рыковцева : Да, свой мониторинг фактически вот этих сетевых магазинов. И что теперь? Вот вы мониторили ситуацию в связи с тем скачком цен, но вы продолжили просто автоматически, естественно, сейчас это делать. Вы ходите и смотрите, и сравниваете. И к каким выводам вы приходите? Что все-таки происходит с ценами вот сейчас, в кризис? И почему?
Александр Гришин: Ну, последний мониторинг у нас был в прошлом месяце, а в этом месяце мы мониторинг еще не осуществляли. И когда мы писали, что москвичи не отказывают себе в еде, то это тоже ситуация еще прошлого месяца, когда, на самом деле, еще не коснулись массы людей ни сокращения зарплат, ни сокращения вакансий и так далее. Но за то время, которое прошло, ситуация изменилась. И на самом деле, сейчас... ну, это не научный мониторинг, а это, скажем так, из опроса знакомых, родственников, состав продовольственной корзины, как мне кажется, уже существенно меняется.
Елена Рыковцева : В сторону удешевления? В том смысле, что люди стараются...
Александр Гришин: Да-да, люди переходят на более дешевые продукты, ищут более дешевые продукты.
Что же касается того, как торговля реагирует, ну, торговля всегда реагирует, в первую очередь, на спрос. То есть если у нас люди начинают затариваться консервами, продуктами длительного хранения, вермишелью, еще чем-то таким, то они, соответственно, на эти товары цены и повышают.
Елена Рыковцева : А люди уже начинают затариваться, по вашим наблюдениям? Уже происходит этот процесс ужасный?
Александр Гришин: Ну, настроения уже такие есть. То есть наиболее старшая часть населения, не обладающая большими доходами, она озабочена наполнением своей продуктовой корзины впрок. В то время как социально активное население, которое имеет какие-то сбережения, перед ними сейчас стоит еще другая задача, другая проблема, которую они решают, - это выбор валюты с целью сохранения денежных накоплений собственных.
А еще, я думаю, в ближайшее время нас ожидает достаточно большой всплеск преступности в супермаркетах, то есть когда люди будут красть продукты питания.
Елена Рыковцева : Ох! Ничего себе прогноз! Понятно.
Алексей, вот вы... ну, я не хочу применять такое жесткое слово – обвинили, но упрекнули, может быть, торговлю в том, что она, в конце концов, свои проблемы будет перекладывать на наш с вами кошелек. А проблема состоит в том, что сейчас банки крайне неохотно дают кредит. Раньше (извините за грубое слово) «впаривали» эти кредиты торговым сетям – пожалуйста, скупайте друг друга, развивайтесь сколько хотите. А сейчас банки стали поприжимистее. Процент кредитования вырос, денег нет. То есть сразу рассчитаться с поставщиком продуктов у сетей не получается. И таким образом, они за наш счет, то есть повышая цены на товары, могут начать решать вот эту свою проблему. Так я понимаю ход ваших мыслей и вот эту теорию... Или практику?
Алексей Аронов: Да, дело в том, что сейчас начинается так называемая подписная кампания, то есть это время, когда производители, вернее, поставщики, дистрибуторы начинают подписывать договоры о поставках товаров в торговые сети. И кризис привел к тому, что сетевики в очень жесткую сторону переписали эти договоры. То есть, во-первых, увеличилась отсрочка платежа, она сейчас составляет 2-3 месяца по новым договорам, вырос размер ретро-бонуса, процент от реализации продукции, которую получает магазин. И естественно, сейчас начинается драчка между поставщиками и сетями по поводу этих пунктов. Потому что производители не готовы отвечать взаимностью на такие условия, они всячески стараются минимизировать свои затраты, они, наоборот, предлагают работать сетям по предоплате, то есть даже до такой наглости доходят, можно сказать.
И в общем, пока среди участников продовольственного рынка, скажем так, нет единого мнения, как вообще все это может развиваться: останутся ли при своих поставщики и сети или все-таки сети продавят поставщиков, и в этом случае поставщикам, безусловно, ничего не останется, как поднять цены, заложить в стоимость продукта, в отгрузочную цену все эти ретро-бонусы и все эти отсрочки, и прочие бесчисленные «дачки». Достаточно сказать, что сейчас у нас на носу Новый год, и сети, что является очень распространенной практикой, просят так называемые «подарки новогодние», и это довольно-таки принятая вещь.
Елена Рыковцева : А что это значит – подарки?
Алексей Аронов: Это опять же какие-то перечисления, какие-то бонусы предновогодние, они по-разному называются, но суть от этого не меняется. И это еще одна затрата на продвижение товара, вот такая предновогодняя, сезонная.
Елена Рыковцева : Да это, вообще-то, вымогательством называется, а не совсем «подарок».
Алексей Аронов: И естественно, как бы потребителям будут все это закладывать в цену, иначе они просто разорятся, они не смогут работать.
Елена Рыковцева : Александр Гришин, как вы прогнозируете взаимоотношения дальнейшие сетевиков с производителями? Может ли случиться такое, что производители просто откажутся отдавать свои товары в долг, скажут: «Вы нам платите «живыми» деньгами и вперед? И в конце концов, действительно, возникнет «кризис пустых прилавков». Потому что у этих нет денег, потому что им перестали давать банки в кредит, а эти перестали отдавать свои товары без денег. И чего нас ждет к новому году? Может такое случиться?
Александр Гришин: К новому году нас ждет традиционный рост цен, это во-первых. А после нового года нас ждет новый всплеск роста цен, поскольку славные наши госмонополии, которых называют «естественными», в следующем году повышают тарифы. Я считаю, что это абсолютно антинародное, антигосударственное решение, за которое, в конце концов, опять будут расплачиваться рядовые граждане, потребители и покупатели. И как бы ни боролись между собой, на мой взгляд, поставщики продукции и торговые сети, все, в конечном счете, все равно отразится на наших с вами кошельках. Потому что никто не будет работать себе в убыток. 90 дней отсрочка платежа или повышение бонуса – ну, хорошо, все равно поставщик просто отобьет это на следующей поставке повышением собственной цены. А не поставить они тоже не могут.
Что касается, допустим, той же мясной продукции. Вот есть птицефабрика, которая работает в очень жестком технологическом производственном цикле. Там должна и температура поддерживаться определенная, и режим кормления, и все это автоматизировано, и так далее. Забой плановый. А где им хранить? В морозилках? Куда им складывать? Нет, они должны товар реализовывать, иначе...
Елена Рыковцева : Любой ценой буквально реализовывать.
Александр Гришин: Да-да. Они встроены в непрерывную технологическую цепочку. И те же яйца, и то же мясо птицы, и так далее, и тому подобное. Вот если на 25-27 процентов вырастет плата за электроэнергию, которая поставляется на ту же птицефабрику, то я думаю, что вряд ли стоит ожидать чего-то иного, чем соответствующего роста цен от поставщика на мясо птицы.
Елена Рыковцева : Ну, там опять начнется вот этот порочный, замкнутый круг, что, да, они поднимут цены, но в это время все больше и больше людей остаются без работы, все больше падают зарплаты, и те же самые яйца и мясо птицы будут невостребованными, и будут пропадать на этих прилавках - если они станут дороже, чем могут позволить себе люди в массе своей.
Александр Гришин: Вы знаете, в принципе, мы в «МК» уже неоднократно писали, что, на наш взгляд, вот этот замкнутый, порочный круг может разорвать принятие решения на уровне правительства о максимально допустимой наценке на товары первой необходимости. Не на заморозку...
Елена Рыковцева : А навсегда. Не заморозку до мая, как было в этом году, а навсегда, так вы считаете?
Александр Гришин: Да-да. И не заморозка, а какая-то максимально допустимая наценка. На самом деле, у государства есть масса возможностей для того, чтобы стимулировать либо стабилизацию ситуации путем дотаций, допустим... Вот кто-то производит сырокопченую колбасу, мясокомбинат, которая стоит 700-800 рублей за килограмм, - не надо дотировать производство этой колбасы. Пусть она стоит 1 тысячу рублей, но тот, кто ее покупает, он ее будет покупать и дальше, для него это не критично. Но когда цена на вареную «Докторскую» колбасу вырастает с 200 рублей до 300 рублей за какие-то два-три-четыре месяца, или какие-то дешевые сосиски и так далее, - вот такие товары государство может дотировать в той или иной форме: через снижение тарифов и так далее.
Та же самая совершенно ситуация у нас с бензином, с топливом, на самом деле. Потому что все эти процессы технологичные. Все прекрасно знают, сколько нефти идет по трубе на экспорт в другие страны, сколько нашего бензина продается на экспорт, какими компаниями. А сколько нефти необходимо для внутреннего рынка и перерабатывается для внутреннего рынка российского? И точно так же можно снизить налогообложение именно по этой части, которая необходима российскому рынку. И тогда, соответственно, у компаний не появится ни стимулов, ни возможностей манипулировать ценами.
Елена Рыковцева : Спасибо, Александр.
Алексей, как вы оцениваете эту идею о максимально допустимой наценке, например?
Алексей Аронов: Ну да, тут коллега совершенно правильно сказал, что, безусловно, в такие тяжелые времена государство должно дотировать производителей социальной продукции. Потому что другой вариант – это какие-то социальные карточки, то есть это уже поддержка малообеспеченных потребителей. Скажем, те же самые талоны на хлеб. Но эта мера, она все-таки, наверное, должна применяться в том случае, если таких малообеспеченных потребителей в стране огромное количество, то есть если это очень бедная страна. Если же все-таки это, надеюсь, такая страна, как Россия, то мы должны не прибегать, так скажем, к «военным» методам поддержки покупателей, а наверное, будет и правильнее, и умнее дотировать именно производителей, которые, таким образом, будут покрывать свои убытки, связанные с себестоимостью продукции.
Елена Рыковцева : А почему этого никто, кроме вас, не сообразит? Вот два журналиста из двух разных изданий говорят, в общем, одно и то же. А почему этого не делают?
Алексей Аронов: Ну, это та идея, которая давно продвигается Министерством сельского хозяйства. И естественно, с рядом оговорок, что такие минимальные наценки должны устанавливаться только во времена всплесков инфляции, то есть это не должно быть постоянной мерой. Но не стоит также забывать и о том, что это мнение, может быть, федеральных чиновников, а на местах, между прочим, уже давно активно практикуется и заморозка цен. Не буду называть города, но там прекрасно местные власти умеют договариваться и с производителями, и с торговлей о том, чтобы не поднимать цены хотя бы до нового года.
Елена Рыковцева : То есть действуют по ситуации, и у них есть такое право?
Алексей Аронов: Права такого нет, потому что, с точки зрения антимонопольного законодательства, это – сговор. Поэтому такие отношения, так скажем, такие моратории, они сейчас не афишируются. Потому что иначе эти местные власти, регионы просто навлекут на себя гнев антимонопольщиков. Но, тем не менее, это очень широко практикуется, вот эти негласные договоренности или гласные, или подписание этих договоров, и это есть, это никуда не ушло.
Елена Рыковцева : И уважаемые коллеги, я задам вам профессиональный вопрос, который касается вашей работы. Как вам будет сейчас работаться в условиях того, что вышла рекомендация прокуратуры и рассылается сейчас прокурорским работникам на места о том, что они должны контролировать прессу с той точки зрения, чтобы та не разжигала вот этих панических настроений, и особенно контролировать публикации прессы, которые касаются конкретных банков? То есть прокуратура берет прессу под свой контроль сейчас, в эпоху кризиса. Александр, вы этого опасаетесь, вам это осложнит работу сейчас?
Александр Гришин: Во-первых, меня умиляет терминология: указание прокурорам на местах «противодействовать фактам информационных атак на банки». Я не знаю понятия ни в Уголовном, ни в Уголовно-процессуальном кодексах, которое формулировало бы «информационные атаки» на банки или еще на что-то. Соответственно, я не понимаю, что и как тут будет происходить. Но, с другой стороны, меня это совершенно не волнует, потому что мы никаких атак не проводим. Мы сообщаем о фактах и пишем вещи, которые проверяем, которые соответствуют действительности. Извините, если, скажем, банк не исполняет своих обязательств, то замалчивать это мы тоже не будем. Потому что совершенно прекрасные ситуации... Вот как раз сейчас было объявлено о том, что, дескать, санация одного банка должна происходить, и банк начнет исполнять свои обязательства, в том числе и перед вкладчиками, не позднее 1 марта следующего года. А вкладчики-то здесь при чем, потерпевшие? Ребята, вы лучше обанкротьте тогда его, введите, так сказать, временное управление, лишите лицензии. И пусть «АСВ» в течение двух недель выплатит, вернет вкладчикам все вклады.
Единственное, что я хочу сказать, что в данной ситуации мы будем защищать людей, вкладчиков и не позволим квалифицировать подобного рода выступления как «информационные атаки» на те или иные компании.
Елена Рыковцева : Спасибо, Александр.Алексей Аронов, как поведет себя ваша газета «Известия» в связи с таким жестким наказом – не разжигать панических настроений среди вкладчиков?
Алексей Аронов: Я с трудом представляю себе такие условия и такую ситуацию, при которой «Известия» или другая газета занялась бы информационным рейдерством, от которого, по сути, нас сейчас стараются предостеречь или не допустить прокурорские работники. То есть, безусловно, газета – это, в первую очередь, не инструмент в каких-то межбанковских играх или в процессе вытеснения одного банка другим с рынка, когда кто-то кого-то хочет потопить, и запускает какую-то «утку» о том, что у банка тяжелое положение, что у него вот-вот закончатся деньги, что «бегите все и забирайте свои вклады». То есть, конечно же, это никак не соотносится с интересами наших читателей. И наверное, мы будем следить, в первую очередь, за тем, чтобы не пострадали права вкладчиков, права потребителей. И здесь уже надо, конечно, предостеречь не нас, а именно банки, чтобы они работали в соответствии с законом, чтобы они не пытались в условиях кризиса переложить все свои проблемы, все свои трудности на своих клиентов.
Елена Рыковцева : И потом, мне совершенно непонятно все-таки, каким образом реализовать такого рода постановление. Если у банка проблемы, если вы приходите и не можете досрочно снять свой вклад депозитный, что же, вы лишены права назвать этот банк и написать о том, что вы, действительно, не получили свои деньги, так что ли получается?
Алексей Аронов: Нет, шила в мешке, конечно же, не утаишь. Ну, не напишет одна газета, но, безусловно, напишет другая. Есть Интернет, есть, в конце концов, блоги. То есть сейчас все стало настолько прозрачным, настолько информация моментально появляется и моментально распространяется, что, наверное, глупо сейчас принимать какие-то законы, какие-то ограничения, которые направлены на ограничение подобной информации. Потому что, в любом случае, если банк будет себя вести неблаговидным образом, то информация об этом просочится и в прессу, и в Интернет.
Елена Рыковцева : Спасибо, уважаемые коллеги.
И мы возвращаемся к нашей теме, уже не к внутрипрофессиональной, а к общей проблеме того, что происходит сейчас в торговле, в эпоху кризиса.
И я предоставляю слово первому радиослушателю. Представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут?
Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Яков. Я из Москвы.
Елена Рыковцева : Здравствуйте, Яков. Что у вас там в магазине?
Слушатель: Вы знаете, как ни странно, ничего экстраординарного по сравнению с тем, что творится в последнее время, я не заметил. Я живу в одном из «спальных» районов. Рядом с домом у нас мелкооптовый рынок, как его раньше было принято называть, ну, обычные палатки, где цены, конечно, несколько ниже, чем в магазинах. То есть ничего особенного, рост цен совершенно стабильный, никакого всплеска особого нет. Ну да, рост безобразный, но ничего я особого не вижу. Я также хожу в одну из известных сетей, ну, как бы для среднего класса. Единственное, что я там заметил, был всплеск цен, как это ни странно, на икру. Потому что я периодически себе позволял, ну, раз в месяц, раз в полтора месяца купить немножечко икры развесной, которая вместо 1500-1800 стала стоить 2500-3000. Вот единственное, что я видел. А все остальное – опять-таки все те же самые совершенно цены, ну, в рамках того, что я покупаю. В общем, ничего я не вижу, какого-то особого всплеска. Пиво, которое я покупаю рядом с домом, как стоило 108, так и стоит 108. То есть абсолютно ничего.
Елена Рыковцева : Спасибо, Яков. Очень оптимистические наблюдения у вас, не панические.
Алексей Аронов, насколько я понимаю, пояснил в своем материале о взаимоотношениях сетевиков и производителей - о том, почему с икрой могли быть проблемы. Потому что эта компания «Русское море» как раз не получила деньги вовремя за свой товар. Правильно, Алексей? Я вспоминаю ваш материал.
Алексей Аронов: Ну да, это одна из компаний-поставщиков. И в действительности, я тоже по своему опыту могу сказать, что перебои с поставками в магазины есть. Я тоже хожу в магазины, тоже в супермаркеты, тоже смотрю, разговариваю с продавцами. И на днях я был свидетелем того, что небольшой супермаркет, он некрупный, около моего дома, он, собственно говоря, меня удивил тем, что там зияли вот именно пустые места на полках. Вы знаете, там не было «Кока-Колы».
Елена Рыковцева : Да что вы!
Алексей Аронов: То есть это совершенно уникальный случай...
Елена Рыковцева : И слава Богу! Хоть что-то хорошее от этого кризиса.
Алексей Аронов: Да, там не было «Кока-Колы». То есть вы представляете, если уж такой поставщик, как «Кока-Кола», не смог обеспечить свою торговую точку вовремя товаром, то что ж тогда говорить о других поставщиках. Там не было никакой «кондитерки», там был совершенно минимальный ассортимент молочных изделий. То есть было довольно удручающее зрелище. Но меня, правда, заверили, что это как бы проблема временная, да, не подвезли, да, были трудности, но через день-два все будет нормально.
Елена Рыковцева : Ага! И я хочу нашему слушателю также ответить словами публикации в «Московском комсомольце». Она называлась «Торгуют и веселятся». Ее написала Лилия Камышева. Это было такое больше исследование, как обстоят дела у малых розничных предприятий. Вот мы с вами сейчас обсуждаем большие, сетевые торговые сети в основном, а она говорила о малых. И вдруг очень празднично заканчивается эта заметка. Она пишет, что «в целом, согласно оценкам экспертов, малый розничный бизнес в этом году заработал не менее 7 миллиардов рублей, что на 25-30 процентов выше аналогичной статистики прошлого года. Самыми доходными для торговли оказались в этом году такие товары, как чай, колбасные и кондитерские изделия, а также мобильные телефоны, телевизоры и компьютеры. Кризис (делает вывод автор) играет на руку мелкорозничной торговле. Пока крупные сетевые ритейлеры и дискаунтеры зализывают свои кредитные дыры и выясняют отношения с поставщиками, маленькие магазинчики и палатки на рынках радуются возрастающему покупательскому ажиотажу».
Александр, видимо, по вашему отделу шел этот материал. Вы согласны, что на фоне этих...
Александр Гришин: Нет, этот материал шел не по моему отделу. У нас есть специальная вкладка по тематике малого бизнеса, которая к нашему отделу не имеет отношения.
Елена Рыковцева : Но картину правильно зафиксировал автор, верно?
Александр Гришин: Вы знаете, я отчасти согласен с автором этой публикации. Торгуют и веселятся, потому что произошла переориентация покупателей. Поскольку, согласно последнему опросу ВЦИОМа, достаточно значительная часть, порядка 30 процентов опрошенных отказались от дорогих продуктов. И такая же доля переориентировалась и по местам покупок, на самом деле. То есть, да, у них сейчас бум, а особенно в том, что касается мелкооптовых рынков. Ну а сколь долго он продлится, я бы не стал прогнозировать.
Елена Рыковцева : Понятно. Хорошо.
Евгений Иванович, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Район метро «Динамо». Конечно, сейчас будут цены повышаться. Но надо работать напрямую с поставщиками – и все будет в порядке. Они сами и будут привозить. И к нам привозят постоянно в какое-то время, ну, в определенные дни и дают продукты по той цене, что они говорят. А не то что кто-то привезет, и мы должны...
Елена Рыковцева : Вот! Евгений Иванович, спасибо. Я вас очень хорошо поняла. И я тут же переадресую ваше мнение Алексею Аронову.
Алексей, есть ли у нас шансы, что в эпоху кризиса сейчас вот эта проблема перекупщиков вечная, которая удорожала и давала эти наценки, она как-то будет сама собой отпадать? То есть выгодно будет людям сейчас работать напрямую друг с другом, без вот этих бесконечных перекупщиков.
Алексей Аронов: Вы знаете, тут, на самом деле, очень сложный вопрос. Потому что вот сейчас слушатель сказал про выездную торговлю. Но вот смотрите, сейчас у нас зима. И какая выездная торговля?.. Вы представляете, вот эти тонары, которые сейчас приезжают на колхозные рынки и торгуют «с колес»... Да, сейчас собираются всячески это стимулировать. И даже есть такой законопроект, чтобы такая торговля не облагалась налогами. Но она уже архаична, она неудобна, она провоцирует очереди. Да и потом, представьте себе: куда приедут эти производители в Москву, где они будут стоять? Явно, что не у метро «Динамо».
Елена Рыковцева : Их отовсюду гонят, к сожалению, кстати сказать. Вот у нас погнали... Такой замечательный был базарчик возле дома. Приезжали российские производители, продавали свои соленые огурчики и помидорчики. Выгнали. До сих пор не можем мы это пережить, например. Извините, что пожаловалась на свое.
«Здравствуйте. Когда пять лет назад нам объявили о создании так называемого Стабилизационного фонда, который будут расходовать не на народ, не на «социалку», мы уже тогда поняли, что торгаши готовят следующий дефолт, который не для них, а для нас. Но мы не думали, что это будет так скоро. Мы ждали, что еще годика два. Но то новое, о котором вы спрашивали, - это как раз та скорость, с которой они стали шагать по истории, раздавливая все и всех вокруг, семимильными шагами». Очень быстро, считает слушательница.
«Ни близкие, ни соседи супермаркеты не посещают. У метро «1905 года» есть огромный магазин «Народный». В округе его называют «Антинародный». Цены запредельные. Не помогает даже 10-процентная скидка. По залам бродят два-три покупателя. Выручает «Рамстор», где дешевые овощи и фрукты и две палатки «Микояна» и «Останкино». Цены растут осторожно, но говядина и куры очень подорожали», - пишут Майоровы.
«В нашем супермаркете исчезли некоторые продукты, которые исчезают перед подорожанием. Продавцы предупредили, что когда они появятся, будут несколько дороже», - вот что пишет нам Анна.
«Неправда, что в больших магазинах стоимость социального набора для наиболее бедных слоев населения осталась на докризисном уровне. Например, в «Ашане», где я отовариваюсь, масло «Смоленское» подорожало в 1,5 раза и качество его резко ухудшилось. Оно сейчас переморожено, не мажется на хлеб, а отламывается кусками. «Чудо творожок», открываешь крышку – а там полбаночки по увеличенной цене, да еще и количество уменьшилось в 2 раза. Готова пройти с экспертом, выступающим у вас, и показать ему все это наглядно», - Алла Павловна, пенсионерка. Вот, пожалуйста, может быть, «Московский комсомолец» воспользуется в следующем своем рейде вашей информацией.
«В советское время продуктов питания производилось в разы больше, чем сейчас, однако их все равно не хватало, потому что цены были смешными. Если бы сейчас были советские цены, то магазины давно бы упразднили».
«В торговле процветает монополизм. Качественные и дешевые продукты из регионов исчезают», - пишет Марина.
«Все товары низкого качества, срок хранения им 6 месяцев, не больше». Это уже о качестве товаров, но это другая тема.
«В нашем городе, - пишет Александр из Сызрани, - дальновидный народ панически скупает продукты долгого хранения, цены на которые растут каждый час».
Между прочим, я хочу сказать, Алексей Аронов, что в вашей газете «Известия» Юлия Игнатьева, журналист, которая работает на московской полосе, написала очень точную заметку о том, как жульничают власти на составлении потребительской корзины. Она говорит, что цены растут у нас на глазах, и мы это видим, а стоимость потребительской корзины снизилась, которая сейчас была составлена, что совершенно идет вразрез со всеми представлениями о здравом смысле. Причем им выгодно снижать стоимость потребительской корзины, потому что исходя из этой стоимости выплачиваются какие-то пособия, люди объявляются бедными или не очень. То есть им выгодно снизить стоимость. Но это Юлия Игнатьева считает, конечно, цинизмом. И когда она начала выяснять, почему снизилась стоимость этой корзины, то они сказали: «Вот снизилась же цена на овощи и фрукты в сезон. А цена на мясо, да, немножко повысилась, но овощей и фруктов люди едят больше, чем мяса, поэтому корзина вот так перебалансировалась все-таки в сторону уменьшения этой стоимости». И нам звонит Людмила из Московской области. Здравствуйте, Людмила.
Слушатель: Здравствуйте. Я в свое время занималась просто ценообразованием и интересовалась, как образуются цены в Америке. Это было, правда, довольно давно, но тем не менее. Стоимость товара 75 процентов... себестоимость, которая выходит, будем говорить, с фабрики, откуда угодно. И только 25 процентов разрешалось на доставку, на аренду, на торговлю и прочее, не более. Когда же у нас началась перестройка, эта наценка пошла в 2-3 раза. И казалось бы, сейчас, если что, государство, по моим понятиям, обязано следить за тем, чтобы это было не более какого-то процента. А у нас перекупщики, всякий, кто только может... И только потом идет цена. И получается, от производителя до продажи – это несметное количество. Это даже не в 2-3 раза. Вот я высказываю просто свое мнение. Мне кажется, что обязанность государства – следить за тем, чтобы стоимость товара в продаже не более того, что выпущено с фабрики.
Елена Рыковцева : Спасибо, Людмила. Но наши эксперты уже говорили об этом, что есть категории товаров, когда нужно просто предельную надбавку уже установить и выше поднимать цены нельзя.
И нам звонит Нина Павловна из Московской области. Здравствуйте, Нина Павловна.
Слушатель: Здравствуйте. Это не только сейчас повышены цены, а они сами... Я говорю про перекупщиков. Всю роль играет перекупщик. На оптовых базах в Подмосковье лук стоит 10 рублей, а здесь на рынке в Подмосковье – 25, капуста там – 6, а здесь – 15. И на все товары цены повышает только перекупщик. Производитель должен торговать, а не перекупщик. А у нас все перекупщики. И весь Кавказ – Азербайджан, Армения и Грузия.
Елена Рыковцева : Нина Павловна, спасибо вам за звонок. Но вот мне кажется, что проблема перекупщиков не носит, так скажем, кризисного характера. Это не потому, что в кризис так происходит, а происходит так всегда. Правда, Алексей?
Алексей Аронов: Ну да, это системная, безусловно, проблема. Она и до кризиса была, а сейчас она просто обострилась.
Елена Рыковцева : Да, стала заметнее.
Алексей Аронов: Да, она как бы выкристаллизовалась. Вот мы даже рисовали нелегкий путь килограмма свинины от фермера к прилавку. Вот сейчас стоит свинина, например, 60 рублей, отпускная, условно возьмем 60...
Елена Рыковцева : То есть не себестоимость, а просто отпускная. Потому что себестоимость там еще меньше.
Алексей Аронов: Да, вот фермер, непосредственно животновод готов продать свинину по 60 рублей за килограмм. А дальше к нему приезжает мелкооптовый перекупщик. Ну, это какой-то дядя Вася на дребезжащей машине из близлежащего города, который ездит по фермерам, по крестьянам и скупает это мясо. Мелкооптовый перекупщик. А что дальше делает этот мелкооптовый перекупщик? Дальше он платит милиции, безусловно, потому что у него нет ни лицензии, у него нет никакой санитарной книжки, ничего. Он просто мясо покидал и возит. Он платит санитарным властям, потому что, конечно, все эти ветеринарные поборы, они очень большую роль играют, и многие на это жалуются, и это тоже существенная доля. Потом он платит магазину за место на полке, за перевозку, за хранение на складе. Он платит торговцу на рынке. И дальше уже, соответственно, торговец на рынке платит «крыше», руководству рынка, а если это супермаркет, то, соответственно, как я уже сказал, надо платить за полку, надо платить за хранение, все эти ретро-бонусы и так далее. И тогда мы и получаем, что этот килограмм свинины у нас вырастает до 200 рублей на рынке и где-нибудь до 300 рублей в супермаркете. То есть вот такой нелегкий путь.
Елена Рыковцева : Да... И это какая-то патовая ситуация. Все время об этом говорят, все это понятно, но ничего не меняется.
Александр из Псковской области, как там у вас? Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Ну, как у нас... Плохо, как и по всей России. Спасибо, что радиостанция есть, от нее только можно одну правду узнать. И очень большое спасибо вашим журналистам из «Московского комсомольца» и из «Известий». Я газету не могу выписать, потому что она для меня очень дорогая...
Елена Рыковцева : Вот поэтому мы их и приглашаем, что не можете газету выписать, хоть так послушаете, да.
Слушатель: А вот послушать людей... приятно, когда люди говорят правду и открыто все. Виновато все государство. Если бы не были такие цены на электроэнергию, на газ, на нефть... Вот Украине мы прощаем по 5 миллиардов. Надо долго переходить на рыночные цены. Почему мы должны переходить? А у нас газ – 300 рублей, 2500 стоят дрова, а пенсия – 2 тысячи. Ну как можно жить людям?!.. Сколько можно так жить?! Я живу в деревне, 28 лет отслужил в Вооруженных силах. Держал хозяйство. Сено... И до того дошло – 5 тысяч тонна. Ну, можно так прожить или нет? А ГСМ?.. Это издевательство над народом. Вот, действительно, надо таких людей, как ваши журналисты, поддерживать, и Боженька пускай им здоровья дает.
Елена Рыковцева : Очень хорошо! Спасибо.
Марина из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я тоже думаю, что если проблемы есть с ценообразованием, то они никак не связаны и не являются следствием данного кризиса, если он вообще с какой-то стороны мог вот этого рынка коснуться. А что сделала я? Вот вы сказали, что рис дешевый исчез с полок.
Елена Рыковцева : Да-да.
Слушатель: А остался по 60 рублей. Я пришла в свой магазин, увидела, что там есть кубанский, краснодарский...
Елена Рыковцева : Который по 34, да, примерно так?
Слушатель: Там был по 35. Я его закупила. Причем все, что было на полке. Но потом пришла, а он стал стоить 32 рубля. Я обиделась и спросила: «А почему он у вас подешевел?». А она говорит: «Потому что это новый урожай». То есть мало того, что я скупила старый...
Елена Рыковцева : Вот такие вещи спрогнозировать сложно, конечно.
Слушатель: Я думаю, что вообще очень многие продукты, включая длительного хранения, они даже несколько подешевели. Я не заметила, что мясо подорожало. Если что и подорожало на рынке, то это только фрукты абхазские, которые сейчас везут, потому что они знают, что на них есть спрос.
И вообще, я не понимаю, способны ли журналисты как-то экономически проанализировать, как вот этот кризис в Америке может сказаться на ценах на наши продукты. Пусть они объяснят. Потому что как связан инвестиционный кризис... Ну, я понимаю, вот эта стройка, допустим, перед нашими окнами, вот это точечное строительство, строят дома многоэтажные из бетона. Вот они его заливают-заливают... Может быть, у них бетона стало меньше и они стали заливать реже. Но на рынке я не заметила никаких ухудшений. И я думаю, что стоимость рубля от кризиса в Америке никак не может измениться, потому что, как мы знаем, рубль – это есть эквивалент собственности государственной, которая выражается в природных недрах, в людях, в средствах производства. А как они могут поменяться в результате кризиса в Америке, объясните, пожалуйста.
Елена Рыковцева : Марина, спасибо большое. Я не буду сейчас этот вопрос задавать своим гостям, и вот почему. Завтра к нам придет Раф Шакиров, он сейчас открыл новый интернет-портал, который называется « Daily Online», в чистом виде деловой. И я вас просто очень прошу, вы этот вопрос сформулируйте, на пейджер пришлите, а я немедленно его задам Рафу Шакирову. Просто сейчас у нас тема немножко другая. А завтра ему, пожалуйста, любые вопросы задавайте, связанные с кризисом.
Олег пишет: «В ближайшей «Пятерочке» стало легче передвигаться – стало просто меньше товара». Вот так!
«Почему бы депутатам не «пересесть» на карточки? Это очень практикуется среди народа. А почему среди депутатов это не практикуется?». Ну, уже газеты напечатали какое-то исследование, что в последнюю очередь от кризиса пострадают депутаты и чиновники государственные, их это никак не коснется.
«Как много хочется сказать нашей власти, и все слова нецензурные», - почему-то у Сергея для властей.
Ольга из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я обратила внимание на тот факт, что увеличился ассортимент колбас, в частности, копченых. И летом вот эта серия по 350 рублей... я-то такую еду не употребляю, но все-таки взяла из любопытства, чтобы попробовать. Укусить невозможно. Посмотрела состав – одна растительная соя. То же самое – горошек, кукуруза, хотя бы к обычному винегрету, но скрипит просто на зубах. Посмотрела – Гонконг. Конечно, это все генно-модифицированная продукция. И вроде бы как подозрение возникает, что нас незаметно как бы убивают. Я уже не говорю о яйцах. Еще весной они 24 рубля стоили, а сейчас – 50-55 рублей. Посмотрите ту же «кондитерку». Старикам к стакану молока еще весной печенье стоило самое дешевое (я специалист по дешевым товарам) 40 рублей, летом – 70, а сейчас вся «кондитерка» - 110-180 рублей. Так что вот такая ситуация.
Елена Рыковцева : Спасибо, Ольга, вам за звонок.
Александр Гришин, я вам обращаю очень важное сообщение от Веры Николаевны. Она пишет: «Мы живем на Кутузовском проспекте. У нас закрыли почти все магазины продуктовые, открыли «Алые паруса», и цены там бешеные. Как нам жить?». Вот насколько я помню, был какой-то запрет закрывать продуктовые... если что-то выкупается, то ты обязан этот продуктовый магазин содержать. Значит, этот запрет нарушается, если закрываются маленькие продуктовые магазины, а остаются только вот эти дорогущие?
Александр Гришин: Ну, получается, что так. То есть, насколько я знаю... я конкретно на ситуации именно в городе Москве не специализируюсь, у нас для этого есть отдел городской жизни, но насколько я помню, было решение о том, что должно быть определенное количество магазином шаговой доступности и, так сказать, доступных по ценам на определенной территории, допустим, на территории управы. Ну, получается, что нарушается. Но у нас все решает чиновник. Поэтому и запреты они устанавливают, и эти запреты устанавливают для того, чтобы их обходить с выгодой для себя, в первую очередь.
Елена Рыковцева : То есть советовать людям – жаловаться, жаловаться и еще раз жаловаться по этому поводу?
Александр Гришин: Да-да. Но я бы хотел еще сказать следующее. Прозвучала тема очень важная, которая заключается в том, что качество продуктов многими производителями сознательно опускается, ухудшается.
Елена Рыковцева : Ага!
Александр Гришин: Не соблюдается рецептура. И если они не поднимают цену, то это не значит, что вы покупаете те же самые продукты за те же самые деньги. Вы можете покупать уже другие продукты.
Елена Рыковцева : Понятно. Это просто для того, чтобы удешевить для себя их. Станислав пишет: «В СССР продуктов и прочего товара не хватало, зато сейчас из магазина «Азбука вкуса» просроченный товар выносят на помойку – невыгодно». Вы знаете, там просто очень дорогой товар, в «Азбуке вкуса», возможно, поэтому и выносят на помойку, что никто не берет.
И на этом мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
