Владимир Тольц: Сегодня очередная передача о великом и страшном, по выражению Михаила Булгакова, 1918 годе. Но речь пойдет сейчас не о великом, скорее о мелочах. О мелочах жизни 18 года в Кремле.
Мы уже в одной из наших передач рассказывали о том, как, перебравшись в Кремль, члены большевистского правительства стали там обживаться - получать необходимые для жизни повседневные вещи - посуду, постельное белье, полотенца, скатерти - из дворцовых кладовых, квасить капусту и солить грибы… Ну, а выпивать и закусывать – понятное дело - революционные наркомы стали из чашек и тарелок с царскими гербами. Давайте продолжим сегодня наши документальные изыскания - посмотрим теперь, так сказать, за пределы их квартир: что тогда, весной, летом 1918 года происходило в Кремле? Что Кремль собой представлял. Во-первых, он ведь был поврежден во время боев с юнкерами в ноябре 1917 года.
Ольга Эдельман: Большой Кремлевский дворец, Оружейная палата не пострадали, в Грановитой палате выбиты стекла и повреждены некоторые оконные переплеты, Малый Николаевский дворец пострадал значительно, южный фасад его был разбит снарядами, было несколько сквозных пробоин, повреждены колонны портика, повыбиты окна, а "внутри весь дворец загрязнен и попорчен, главным образом от пребывания в нем значительного количества лиц и многих учреждений, и представляет местами картину полного разрушения".
Владимир Тольц: Очевидно, Кремль нуждался в восстановлении. Время, конечно, было не самое удачное для реставрационных работ - разруха, да и зима.
Ольга Эдельман: Но работы потихоньку шли. До лета 18 года ими руководил архитектор Марковников, потом он не поладил с новыми хозяевами Кремля и ушел с этой должности.
Московский районный уполномоченный по металлу, распред. отдел - Комиссару имуществ Республики, Управления Московскими Дворцами, 17 мая 1918 г.
На ходатайство Ваше от 10 мая с.г. ... о выдаче железа для ремонта дворцов, сообщаю, что ввиду переживаемого страной острого металлического голода, даже удовлетворение насущных потребностей промышленности дошло до столь незначительных размеров, при которых почти невозможно самое существование промышленности .
Нужды же строительства, ремонт и восстановление удовлетворяется в минимальном количестве и в самых необходимых и важных случаях.
Согласно вышеуказанного, уведомляю, что на реставрацию Кремля может быть отпущено лишь весьма небольшое количество кровельного железа, посему прошу указать самое необходимое количество металла и его спецификацию.
Владимир Тольц: В мае 18 года местные московские чиновники еще довольно непочтительно разговаривали с теми, кто тогда занимался хозяйственными делами Кремля. Хотя совсем давать металл не отказывались. Но вот еще какой момент надо отметить. В этой бумаге просвечивает уже та логика, тот подход, который стал позднее главной идеей советской экономики: сначала средства производства, потом товары потребления. Нужды промышленности важней нужд ремонта и строительства - хотя ремонт как раз необходим людям, им же где-то жить надо. Видимо, приоритет промышленности в головах по-большевистски мыслящих деятелей вытекал из идеи гегемонии пролетариата.
Ольга Эдельман: А тем временем в конце июня 18 года архитектор Марковников уведомил комиссара имуществ республики, что не может выполнить его распоряжение об увеличении числа рабочих на ремонте Кремля. Профсоюзы прислать рабочих отказываются, в страду их вообще трудно найти, например, каменотесов. Наконец, профсоюзы ввели ставки оплаты труда, по которым рабочие наниматься отказываются. Это, не говоря о фоновом и хроническом дефиците строительных материалов.
Из Протокола № 22 заседания Малой Коллегии по реставрации Кремля, 19 ноября 1918 г.
[Слушали:] Заявление инженера Чернощекова о приспособлении здания у Спасской башни под изолятор для кожно-венериков 2-го Латышского стрелкового полка.
[Постановили:] Ввиду того, что в настоящее время трудно производить строительные работы вообще за отсутствием рабочих рук, а также неблагоприятн[ым] временем года (заморозки). Последнее особенно тяжело отразится на производстве водопроводных и канализационных работ. Коллегия считает необходимым указать, что приспособление названного помещения под изолятор в настоящее время невозможно, так как производство работ грозит чрезвычайной медленностью. О чем Коллегия доводит до сведения командира и врача 2-го Латышского стрелкового полка и предлагает подыскать другое помещение.
Владимир Тольц: Вот мы затронули еще одну тогдашнюю реалию жизни Кремля. Его охраняли и размещались в самом Кремле самые надежные и преданные большевикам части - Латышские стрелки.
Старший по команде надсмотрщиков Юшкин - в Управление Московскими народными дворцами, 5 августа 1918 г.
Донесение.
4 сего августа стоящий на посту № 2 у ворот Спаса на Бору надсмотрщик Никифор Евпак заметил, что часовой у запасной кладовой № 2 Государственного Банка, 9-го Советского Латышского стрелкового полка Мартын Михайлович Матулин, брося свой пост и прошел к воротам, где стоят Исторические золоченые кареты. Спустя некоторое время Евпак услышал, что по направлению к каретам раздался слух как будто бы кто рвет материю, и направился к указанному месту и увидел, как Матулин срывает с сидения внутри кареты материю. Евпак сказал, товарищ, зачем ты это делаешь, на это Матулин ответил, а что тебе, жалко, мне это нужно. В свою очередь Евпак заявил, какие же мы, товарищ, тогда часовые, стоявшие на посту, и будем расхищать Народное достояние, Евпак сказал, Матулин, что я об этом сообщу коменданту Кремля. После этого Матулин бросил материю и сказал Евпаку, чтобы не докладывал коменданту и ушел на свой пост. Евпак тотчас же вызвал дежурного по наружным постами Михаила Хохлова и сообщил ему о происшедшем.
Ольга Эдельман: Матулина за это судили товарищеским судом и лишили права служить в советских учреждениях на 5 лет.
Заведующий дворцовым имуществом - в Управление Московскими дворцами, 17 августа 1918 г.
Представляю ... заявление дежурного смотрителя служителя Ф.И. Зайчикова о пропаже из помещений Фрейлинского коридора в Большом Кремлевском дворце пяти пар канаусовых оконных полузанавесок.
Ольга Эдельман: Мелкое воровство, перетекающее в вандализм, а возразить с точки зрения примитивной революционной логики, в общем-то, и нечего.
Помощник комиссара при Управлении Московскими народными дворцами Шефер - коменданту Кремля, 16 августа 1918 г.
13 августа с.г. с дровяного склада при Николаевском дворце оказались расхищенными дрова, принадлежащие Управлению, в количестве 1/2 сажени. Возможно предположить, что дрова расхищались солдатами 9-го Латышского стрелкового полка, так как местные жители видели, как солдаты с вышеупомянутого склада уносили дрова по направлению к дворцу.
Старший по команде надсмотрщиков Юшкин - в Управление Московскими народными дворцами, 24 сентября 1918 г.
Проживающие в Офицерском корпусе солдаты 9-го Латышского Советского стрелкового полка, несмотря на предупреждения надсмотрщиков, стоящих на посту № 7 у Чугунных ворот, продолжают брать из сложенного на Корпусном дворе строительного материала к себе в помещение и сжигают.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 22 ноября 1918 г.
21 ноября сего года дежурный по наружным постам надсмотрщик Федор Пушенко доложил мне, что при обходе им постов вообще Кремля им замечено, что стоящие на посту на Конюшенном дворе часовые от военного караула разламывают стоящие на дворе близ поста постовые будки и жгут на костре, на вопрос Пушенко, товарищ, зачем это делаете, ответа не получил. Донося о вышеизложенном, прошу Управление сношение с комендантом Кремля о прекращении сжигания еще новых будок.
Ольга Эдельман: В Кремле тогда работало еще приличное количество старого персонала, надсмотрщики, начальником над которыми был Юшкин, к военной охране Кремля отношения не имели.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 14 ноября 1918 г.
14 сего ноября дежурный надсмотрщик по наружным постам Федор Носов доложил мне, что при обходе им постов, стоящий на посту № 6 на Кремлевской стене у Боровицкой башни надсмотрщик Тимофей Ежков сообщил Носову, что стоящие на том же посту часовые от военного караула отрывают доски с пола, имеющегося в названной башне под колоколом, и жгут их на костре, а также разбирают каменные плиты на стене и разбившиеся из них выбрасывают за стену. ...
Резолюция: Коменданту Кремля тов. Малькову. прошу распорядиться, чтобы часовые более сознательно относились к своим прямым обязанностям и охраняли народное достояние, а не наоборот. Шефер.
Зав. технической частью дворцового управления - в Управление Московскими дворцами, 25 ноября 1918.
Настоящим довожу до сведения Управления, что необходимо просить коменданта Кремля принять необходимые меры против бросания со стены Кремля возле Троицкой башни, камней на крышу электрической станции, так как камни, пробивая стеклянные фонари крыши, приводят в негодность отопление станции. Кроме того, лица, работающие внутри станции, подвергаются опасности быть ушибленными камнями.
Ольга Эдельман: От революционных войск, чувствующих себя опорой и защитой новой власти, трудно требовать дисциплины и порядка. Солдаты и подружек приводили, и водили их гулять по Кремлевским стенам, хоть это и запрещалось.
Владимир Тольц: В общем, революционная дисциплина. Ну, от распущенности и неприятности случались.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 12 августа 1918 г.
11 сего августа 1 1/2 дня в 3 этаже Офицерского корпуса в комнате № 5 в помещении 1-го взвода 3-й роты 9-го Латышского Советского стрелкового полка от неосторожного обращения с ручной бомбой солдата Тениса Затис произошел взрыв, отчего оказались попорченными внутренняя дверь, оцарапаны стены и потолок, в 2 окнах разбиты все стекла; с людьми несчастия не произошло.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 20 августа 1918 г.
19 сего августа в 11 1/2 часов вечера в 3 этаже Офицерского корпуса в комнате № 4 от неосторожного обращения с ручной бомбой солдата 1-го взвода, 3-й роты 9-го Латышского Советского стрелкового полка Страждина произошел взрыв. При взрыве Страждин и бывшая у Страждина посетительница (фамилия не установлена) тяжело ранены, пострадавших отправили в приемный покой вышозначенного полка, в помещении оказалось: разбитой внутренняя дверь, гардероб, письменный стол и выбиты в окнах стекла и поврежден пол.
Ольга Эдельман: Мы рассказываем о том, каким был Кремль летом-осенью 1918 года. И что там происходило.
Помощник комиссара по Управлению Московскими дворцами Шефер - коменданту Кремля, 19 июля 1918 г.
Техник Управления Московскими дворцами донес мне о следующих случаях пропажи вещей из помещения Малого Николаевского дворца: 1 июля с.г. водопроводчиками, работавшими в подвале названного дворца, замечена пропажа привернутого к верстаку прижима и оставленного там железного лома; 2 июля обнаружено исчезновение счетчика электрической энергии, установленного в данном дворце и служащего для учета электрической энергии, отпускавшейся с электрической Кремлевской станции для Вознесенского монастыря. Кроме того, по донесению архитектора Управления, из Николаевского дворца постоянно пропадают различные металлические предметы, как то: дверные ручки, части висящих люстр, печные отдушники и дверцы, медные части шпингалетов и многое другое.
.
Старший по команде надсмотрщиков Юшкин - помощнику комиссара Шеферу, 17 июля 1918 г.
17 сего июля дежурный надсмотрщик по наружным постам Василий Соловьев доложил мне, что при обходе постов в десять часов утра он обнаружил: у боковой двери памятника Александру II со стороны Спасских ворот неизвестно кем прошлою ночью сломаны ручка и отломан меч от льва (статуя), тоже металлический, и унесены никем не замечен.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 12 сентября 1918 г.
12 сего сентября сторож при Главной дворцовой гауптвахте Кирилла Куражев сообщил мне, что 7 сентября 1918 года, придя с квартиры в помещение гауптвахты на службу и обнаружил, что бывший там медный куб неизвестно кем выломан из очага и вынесен никем не замеченным, крышка от куба, раньше снятая Куражевым, осталась у него.
Владимир Тольц: Кража предметов из цветных металлов - трогательно знакомая тема. Гость нашей передачи - директор Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) Кирилл Андерсон. Кирилл Михайлович, судя по этим документам, Кремль в 1918 году как-то мало походил на «режимный объект» в современном нам смысле, не так ли? И в первую очередь, опять же судя по этим документам, источником безобразий были как раз те революционные бойцы, латышские стрелки, которые должны были Кремль и новую власть охранять.
Кирилл Андерсон: Всегда заманчиво любую проблему свести к каким-то идеологическим, политическим причинам. Вот пришла новая власть, вместе с ней пришли инородцы, которые совершенно нетрепетно относились к состоянию страны. На мой взгляд, здесь проблема не столько фундаментально-филосовская или идеологическая, а, скорее всего, психолого-бытовая. Злоумышленник Чехова, который свинтил гаечки с рельс, он что, был революционером? Или тот мальчик из республики ШКИД, который говорил: «Мечта вот у меня есть. Скатерку вашу спереть, да рубашку из нее скостромить». Он что, был контрреволюционером? Воровали и до революции и во время, и после революции, к сожалению. Если вы возьмете образ прислуги в русской литературе, это жуликоватые, вороватые, которые норовят что-нибудь стащить у своего хозяина. Поэтому здесь ничего особенного нет, это не новое явление. Это были и скажем после Февральской революции, когда грабили винные склады, тогда еще не было большевиков у власти. Это было не только в России. Скажем события несколько лет назад, когда было наводнение в Новом Орлеане, массовые мародерства. Это никак не связано с той или иной идеологией. Это связано с человеческой природой, которая, в общем-то, по сути своей не так уж плоха, но в какие-то критические периоды, будь то наводнение, потоп или революция всплывает всякая муть, и люди ведут себя чуть более может быть разнузданно, чем в обычное время. Другое дело, что для многих это казалось варварством и кощунством. Для тех, кто пришел в революцию, как романтик, как идеалист. Пример, тот же самый Луначарский, который, узнав о разрушениях в Кремле, подал в отставку с поста Наркома просвещения, потому что он считал, что революция не может начинаться с разрушения культурного достояния, она должна создавать. Но ему потом объяснили что разрушения – тоже часть созидания, он остался на своем посту, хотя немного романтики в нем сохранилось. Романтики в революции и вообще в политике долго не живут.
Ольга Эдельман: А скажите, главные обитатели Кремля, члены советского руководства и их семьи, жили как бы за глухими стенами и все эти безобразия их не касались? Или все же касались? Они же все-таки ходили по улицам?
Кирилл Андерсон: Они ходили по улицам, общались с этим народом. Более того, Кремль в 18 году это, на мой взгляд, такой Ноев ковчег, где было всякой твари по паре. Там же жили какие-то остатки монахов, какие-то старые дворцовые слуги еще с императорских времен, там были Латышские стрелки. В принципе, это даже какая-то коммуналка, общага, причем, действительно частично там был дух коммуны, правда, это относилось к советскому руководству. Вообще, в 18-20 годах была мода на дома-коммуны. И не случайно, потому что в условиях голода, нехватки продовольствия и всего вместе было легче существовать. Это вообще опыт эмигрантский. Русские социал-демократы, особенно малоимущие, часто жили общинами. И, скажем, в революцию 1848-го года, когда волна эмигрантов из Германии хлынула в Англию, они тоже жили общинами, потому что так легче было столоваться, так легче было выживать. И в 18-19 году Кремль напоминал такую общагу. С этим, на мой взгляд, связана еще одна вещь, связанная с Кремлем, а именно, прикрепление. Это своего рода новая форма крепостной зависимости. Человека прикрепляли к кремлевской поликлинике, больнице, распределителю, столовой. И вот близость к Кремлю и не только, а ко всем распределителям подобного рода, это была новая форма зависимости, потому что благополучие человека зависело от того, будет ли добрый хозяин или же злой хозяин и как он на тебя будет смотреть. В 18-ом году эта зависимость была, но какая, они жили рядом, вместе. И члены Политбюро, которые попали в руководство в 18-19-ом, и знали друг друга еще до революции, занимались на заседаниях Политбюро немыслимыми вещами. Многие рисовали друг на друга какие-то шаржи, карикатуры. Иногда очень хулиганские, скабрезные. Наш архив в прошлом году издал сборник этих карикатур. Это как сосед по парте, но когда это член Политбюро – это уже не укладывается в наше представление. Но это был дух Кремля того времени. Это потом Кремль станет чем-то более значительным, символом, а тогда это была просто общага.
Ольга Эдельман: Среди разного рода происшествий, случавшихся в ту пору в Кремле, досадных, но в сущности мелких краж, вандализма и безобразий - мелких в сравнении с несколько более поздними временами, потому как что нам до того, что отломали меч ото льва, если потом весь памятник снесли, и многие кремлевские исторические здания. Так вот, среди происшествий бывали и по-настоящему драматические.
Комитет Московского отряда Георгиевской гренадерской роты - Президиуму коллектива бывшего Дворцового управления, 14 апреля 1918 г.
Довожу до сведения Президиума Коллектива, что 14 апреля в 7 час. вечера в квартиру гренадера Жаковича было принесено тело убитого двенадцатилетнего мальчика, сына прислуги вышеозначенного гренадера Анастасии Меньщиковой - Николая. По показаниям очевидцев, убийцей оказался какой-то мальчик в военной форме, в таком же возрасте.
Юшкин - в Управление Московскими дворцами, 24 ноября 1918 г.
24 сего ноября около 8 часов утра сестра полотера Ивана Митрофанова, проживающая на Корпусном дворе, вышла в сарай за дровами, где обнаружила по-видимому только что рожденного ребенка женского пола, засыпанного мусором, но еще живого, о чем заявила вахтеру двора Почепаеву, который распорядился ребенка взять в квартиру дворника Фисаенко, по обмытии и приведении ребенка в порядок и по распоряжению коменданта Кремля ребенок отправлен в Городской комиссариат для направления его в воспитательный дом. Кто подкинул ребенка, виновный не обнаружен.
Ольга Эдельман: Виноватые в этих преступлениях могли проживать в Кремле. Могли и забрести.
Юшкин - помощнику комиссара Шеферу, 16 июля 1918 г.
16 сего июля стоявший на посту № 5 на Церковной площадке надсмотрщик Емельян Федотов доложил мне, что в 1 час ночи им был замечен выходящий из нижнего сада по направлению к Архангельскому собору неизвестный человек, одетый в военную форму и несший что-то в руках, но увидя надсмотрщика Федотова, неизвестный бросил какой-то предмет на откос горы. После прохода неизвестного Федотов пошел осмотреть и узнать, что именно брошено, причем оказалось, что брошенный неизвестным лицом киот золоченого багета, который Федотов взял себе, но после прохода мимо его ночного обхода Федотов вручил последнему означенный багет, который в настоящее время находится в канцелярии надсмотрщиков.
При наведении справок у церковных сторожей выяснилось, что у них все предметы на местах.
Владимир Тольц: Я снова обращаюсь к нашему гостю Кириллу Андерсону. Скажите, на ваш взгляд - тогда, в 18 году, Кремль вообще-то охраняли? Или охрана была сущей фикцией? Или рассчитана она, охрана, была на защиту от нападения отряда контрреволюционеров, а не от этих вот всех мелких воришек, сомнительных прохожих и прочих?
Кирилл Андерсон: Ну, охраняли, как могли, а могли не очень умело. В общем-то, Латышские стрелки были профессиональными охранниками, но как могли так и охраняли. Понимаете, было совершенно другое представление у руководителей страны о своей безопасности. И у их ближайших советников об их безопасности. Представить себе главу государства в данном случае В.И.Ленина, который разгуливает по Москве чуть ли ни в одиночку, и на машину которого нападают «гопники», машину отбирают и он пешком добирается до какого-то места в Сокольниках, это совершенно по нашим понятиям что-то дикое. Если вспомнить, что даже если очень важные мандаты, которые давали колоссальные полномочия, иногда печатались, чуть ли не на папиросной бумаге, на каких-то обрывках. Протоколы заседания Совета Народных Комисаров – на оберточной бумаге записаны. То есть, это совершено другое время, может немного более легковесное, легкомысленное. Потом, когда уже будут создаваться, – тогда еще было меньше бюрократии, – соответствующие ведомства, они будут доказывать свою необходимость, в том числе и охрана. А тут уже будут действовать не только подлинные, но и мнимые угрозы. Это все будет расширяться, и тогда будет настоящая охрана Кремля, и Кремль станет той самой твердыней, которую мы и знаем сейчас.
Владимир Тольц: За 9 десятилетий, отделяющих нас от страшного 1918-го, в Кремле, его насельниках и охране многое изменилось. Поначалу он превратился в закрытый от горожан спецобъект, населенный лишь новыми правителями, их домочадцами, челядью и охраной, затем в нежилую туристическую достопримечательность, охраняемую все теми же «красными стрельцами»-дзержинцами. Новое начальство страны, днем осуществляющее из-за кремлевских зубцов свою отеческую заботу о населении и использующее царские палаты для фуршетов и обедов, тоже не чета комиссарам 18 года. - Оно чтит Ахматову, оно помнит:
Стрелецкая луна, Замоскворечье, ночь.
Как крестный ход идут часы Страстной недели.
Мне снится страшный сон - неужто
Никто, никто, никто не может мне помочь?
В Кремле не надо жить - Преображенец прав
Там древней ярости еще кишат микробы:
Бориса дикий страх, всех Иоаннов злобы,
И Самозванца спесь - взамен народных прав.
Нынешние кремлевские очень эти права уважают. И народ ежедневно, когда их автоэкипажи начинают мчаться в сторону Рублевки, ежедневно имеет право благодарить их за это почтение к его правам.
