Андрей Бабицкий: В четверг Центральный банк России объявил о рекордном сокращении золотовалютных резервов России – сразу на 31 миллиард долларов всего за одну прошлую неделю. Неделей раньше падение составило 15 миллиардов. В целом только с середины августа золотовалютные резервы России сократились более чем на 100 миллиардов долларов или на 19%. Тему продолжит Сергей Сенинский.
Сергей Сенинский: Еще год-полтора назад Центральный банк России часто скупал на валютном рынке по 2-3 миллиарда долларов в день, чтобы сдерживать рост курса рубля. Сегодня, наоборот, ему проходится продавать порой по 2-3 миллиарда долларов в день, чтобы сдерживать уже падение курса рубля. Нынешние темпы этих продаж можно ли считать в целом неким показателем «скорости», с которой из России выводится капитал? Главный экономист инвестиционного банка «Траст» Евгений Надоршин.
Евгений Надоршин: Отток капитала вовсе не такой большой, как сокращение резервов, по той простой причине, что параллельно с интервенциями ЦБ на валютном рынке наблюдается и еще один процесс, а именно – удорожание американского доллара по отношению к евро, ну, и фунту до некоторой степени. Следовательно, поскольку в золотовалютных резервах Центрального банка содержатся и евро, и фунт, и американский доллар, а все резервы, соответственно, итоговая цифра дается в американских долларах, то поскольку евро дешевеет по отношению к доллару, автоматически та часть золотовалютных резервов, которая инвестирована в евро, она уменьшается в долларовой стоимости.
Сергей Сенинский: Но как это выглядит в реальных суммах? Ведь в целом за два с половиной месяца золотовалютные резервы России сократились с почти 600 миллиардов долларов до 484 миллиардов.
Евгений Надоршин: За период с 1 августа по 1 октября: 1 августа для сравнения – это величина резервов – 595,9 миллиарда, а 1 октября – это уже после того, как интервенции прошли, в основном сентябрьские интервенции, и ЦБ продал порядка 18 миллиардов долларов (это было именно за сентябрь), резервы составили 556. То есть порядка 20 миллиардов долларов за этот период – это курсовая переоценка всего лишь, а никакие не интервенции Центробанка.
Сергей Сенинский: В начале октября оба процесса ускорились – и рост интервенций Центрального банка, и рост курса доллара.
Евгений Надоршин: Если мы посмотрим, соответственно, на первые две недели октября, то есть с 1 по 17, то ситуация получается аналогичной: с 556 до 515 с лишним резервы упали. Но из них порядка 17 миллиардов – это тоже курсовая переоценка, а вовсе не интервенции. Соответственно, интервенции оказались гораздо меньше – немногим более 20 миллиардов. Если вы посмотрите на снижение резервов с 1 августа по 17 октября, вы увидите, конечно же, колоссальную цифру – порядка 80 миллиардов долларов, но в лучшем случае половина из этого объясняется интервенциями, а около половины – это переоценка именно курса. Следовательно, и отток капитала – это не все изменение резервов, а только порядка половины из них.
Сергей Сенинский: Наследники бывшего Стабилизационного фонда России – Резервный фонд и Фонд национального благосостояния – также являются частью золотовалютных резервов России. Их нынешний объем в целом составляет примерно 190 миллиардов долларов. То есть реальные, пока еще «свободные» резервы Центрального банка России есть 485 миллиардов минус 190 миллиардов у фондов? Другими словами, «свободными» у банка остаются лишь около 300 миллиардов долларов?.. Главный экономист инвестиционной компании «Тройка-Диалог» Евгений Гавриленков.
Евгений Гавриленков: Такая постановка вопроса о том, что реально в распоряжении Центрального банка золотовалютных резервов меньше, чем эти условные 500 миллиардов долларов, действительно так, потому что фонды Минфина – национального благосостояния и резервный – тоже по статистике включаются вот в эту общую сумму, и реально распоряжаться ими Центральный банк, конечно, не может. Если говорить о том, что собирается Минфин потратить часть Фонда национального благосостояния на поддержание фондового рынка, ведь фондовый рынок – надо инвестировать в него в рублях. То есть, по сути, получится, что те деньги, которые статистически, бухгалтерски числятся сейчас за Минфином, они должны быть обменяны на рубли. Рубли эти будет продавать, скорее всего, Центральный банк, то есть взамен он получит те деньги от Минфина, номинированные в иностранной валюте, и тем самым пополнит сумму тех средств, которыми он реально, валютными, может распоряжаться.
Сергей Сенинский: Одно из первых решений правительства России в общем пакете помощи банкам и компаниям – выделение им 50 миллиардов долларов из золотовалютных резервов, чтобы компании и банки, получив соответствующие кредиты государственного «Внешэкономбанка», могли провести необходимые в ближайшие два месяца платежи по собственным внешним долгам. Руководитель аналитического отдела «Банка Москвы» Кирилл Тремасов.
Кирилл Тремасов: В принципе, сокращение золотовалютных резервов на 50 миллиардов – это не так много. И объективно в последние годы размер золотовалютных резервов был избыточный. Общее соотношение внешнего долга к ВВП, если брать и корпоративный долг, и государственный долг, - порядка 30 процентов, даже чуть меньше – это не такой большой показатель сравнительно с другими странами. Скажем, в Европе этот показатель в среднем превышает 60 процентов.
Сергей Сенинский: Другая мера властей – выделение значительных сумм из Фонда национального благосостояния для поддержки российского рынка акций, потерявшего за полгода почти три четверти своей прежней стоимости. Евгений Надоршин, инвестиционный банк «Траст».
Евгений Надоршин: Минфин планировал инвестировать Фонд национального благосостояния в российские активы, и сумма эта составляет, по сообщениям самого Минфина, до 40 процентов размера фонда. Текущий размер фонда, по-моему, около 48 миллиардов долларов. То есть около 20 из них может быть инвестировано в российские активы, собственно, чем, я так понимаю, уже и занимается Внешэкономбанк. Если же говорить о резервном фонде, то поскольку основная его цель – платежи по внешнему долгу и покрытие дефицита федерального бюджета, то, наверное, и здесь не все Минфину необходимо держать в валюте, поскольку по внешнему долгу, например, собственно правительству Российской Федерации осталось заплатить менее 40 миллиардов долларов. Все остальное, если есть необходимость, Минфин спокойно может перевести в рубли, если у него будет на то желание. Не обязательно инвестировав в российскую экономику.
Сергей Сенинский: Еще в начале лета общие доходы России от экспорта нефти и газа, по экспертным оценкам, превышали 1 миллиард долларов в день. А каковы они сегодня, когда мировые цены на нефть всего за три месяца упали более чем вдвое – со 147 долларов до уровня ниже 70-ти долларов? Евгений Гавриленков, инвестиционная компания «Тройка-Диалог».
Евгений Гавриленков: Глядя на то снижение цены нефти, которое было, наверное, его нельзя пока еще распространять в той же пропорции на снижение среднедневных доходов от экспорта нефти и газа. Газа – потому что цены на газ – это долгосрочные относительно контракты, и, как правило, цены на газ фиксируются, условно говоря, на год вперед, и доходы от экспорта газа остаются на прежнем уровне. Что касается нефти, то здесь тоже нельзя сказать, что это более чем 50-процентное снижение доходов, потому что те экспортные пошлины и налог на добычу полезных ископаемых, их ставки привязаны к цене нефти, которая существовала пару месяцев назад. Поэтому то, что приходило в предыдущие несколько недель и сейчас приходит, - это все еще по тем высоким ценам. И вот как раз в ближайшие несколько недель, месяцев, скажем, до конца года мы будем видеть, наоборот, более низкие уровни поступлений в бюджет от экспорта нефти и газа, потому что именно в расчеты войдут нынешние, недавние низкие цены – порядка 60 долларов.
Сергей Сенинский: По оценкам некоторых зарубежных банков, только с начала августа инвесторы вывели из России более 100 миллиардов долларов, включая их бывшие активы на любых российских рынках. Каковы ваши прогнозы относительно баланса притока и оттока капиталов на будущий год? Кирилл Тремасов, «Банк Москвы».
Кирилл Тремасов: Да, сейчас происходит значительный отток капитала, деньги бегут и с фондового рынка, и из акций, и из облигаций выводятся деньги, но этот процесс не может быть вечным. По этому году, по-видимому, чистый отток капитала будет порядка 20-30 миллиардов долларов. В следующему году многое зависит от того, откроются внешние рынки или они по-прежнему будут закрыты. Если российские компании не смогут рефинансировать свой долг на Западе, то они должны будут выплатить порядка 100 миллиардов долларов западным банкам. Вот на эту сумму и может произойти отток капитала. Но при этом, думаю, у нас будет достаточно серьезный приток прямых иностранных инвестиций. Мы видим, что несмотря на мировой финансовый кризис, прямые иностранные инвестиции продолжаются, и они увеличиваются по сравнению с прошлым годом. И я думаю, эта тенденция сохранится и в следующем году, так как многие проекты носят долгосрочный характер. С фондового рынка оттока в следующем году, наверное, уже не будет, рынок упал так низко, что выводить отсюда, в общем-то, уже по большому счету нечего. Поэтому я думаю, что прямые иностранные инвестиции в значительной мере компенсируют тот отток, который может произойти вследствие погашения внешних долгов, и общий отток капитала, думаю, будет не таким большим. Хотя, наверное, будет.
Сергей Сенинский: На российском валютном рынке уже в последние дни, на этой неделе, сколь велики были объемы интервенций Центрального банка, то есть продажи им долларов из золотовалютных резервов? Евгений Надоршин, инвестиционный банк «Траст».
Евгений Надоршин: То, что я вижу на протяжении последних дней, это то, что объем интервенций ЦБ на валютном рынке резко снизился. То есть, похоже, те, кто играю на ослабление рубля, они выдыхаются. В понедельник ЦБ был вынужден продать не более миллиарда, во вторник – возможно, вообще ничего. В среду, судя по всему, объем продаж был тоже очень небольшим.
Сергей Сенинский: В целом с середины августа объем золотовалютных резервов России сократился с 597 до 484 миллиардов долларов, то есть на 19% - и за счет продажи долларов Центральным банком, и за счет динамики курсов доллара и евро, в которых банк держит более 90% всех валютных резервов.
