Марина Тимашева: Петербургский поэт Сергей Стратановский готовит новую поэтическую книгу – «Оживление бубна». С Сергеем Стратановским беседует Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Поэтические сборники обычно складывается из стихов, написанных в какой-то период времени. Новая книга Сергея Стратановского, в отличие от большинства других сборников, включая его собственные, сразу была выдумана и писалась, как книга. Впрочем, это книга не только стихов, но и прозы. Сергей, конечно, прежде всего, хочется спросить, откуда такое странное название?
Сергей Стратановский: Это сибирский шаманский обряд, который заключается примерно в том, что шаман просит прощения у того дерева, которое дало свою древесину на обод шаманский, и прощение у того оленя или лося, который дал свою кожу. Оживляет духов, которые содержатся в этом бубне, и обращается к тому животному и к тому дереву, которые потом стали его бубном. То есть это какая-то связь с природой, которая возможна только в шаманском сознании.
Татьяна Вольтская: Вот как звучит маленькое вступление, оно же - объяснение, к книге.
Сергей Стратановский: Эта книга задумана, как собрание откликов на мифы и фольклор народов России: финно-угорских, тюркских, монгольских, палеоазиатских. В принципе, ее композиция - географическая, с Запада на Восток. Не все народы попали в поле моего внимания, поэтому книга эта всегда может быть дополнена. Иногда я точно следовал мифическим фольклорным сюжетам, иногда я сочинял их сам, используя лейтмотивы. Русский фольклор опущен мной сознательно. Но это не значит, что в книге нет темы России. Она звучит в ней почти постоянно. Вообще, одна из задач этой книги - дать свое видение континента-океана, называемого Россией.
Татьяна Вольтская: Из книги «Оживление бубна». «Бегство богов» фантазия на зырянскую тему.
Сергей Стратановский:
В Биармию далекую, в край еловый, к Йону,
Богу великому, в дом его сине-зеленый
Боги запада хищного пришли от крещения бежав,
На поклон к Тучегону к зырянским богам
С просьбой слезной о счастливом убежище.
Просит Тор Бог войны и жена его верная Фригг,
Просит Тор Бог-мужик с громыхающим молотом божище,
И сказал Йон великий: будет вам мед в моем доме,
Будет пища обильная и очаг непрерывно горящий,
Но недолог наш век и конец его близок уже,
Вижу в толще грядущего
Человека с крестом к нам идущего, великого
Повернет он народ к Богу новому и народ нас низложит,
Мы уйдем от напасти, мы в ладье поплывем с вами вместе,
В море мрака холодного …
Это, действительно, фантазия, поскольку такого сюжета непосредственно нет, но тут нужен один комментарий. Упоминаются зырянские и скандинавские боги, а слово Биармия - это в скандинавских сагах так называли Пермский край, то есть нынешнюю территорию Коми.
Вот «Человек и деревья». Это марийский миф, он мной несколько в другую сторону повернут, но такой в марийской мифологии есть.
Корнелапые чудища
с говорящей листвой
и с живой, тайнозрящей корой
С сердцем бьющимся –
вот человекодеревья
Не осталось их ныне
переродились иные
стали просто деревьями,
а другие из леса в кочевья
ночью, тайно ушли
от неверных людей,
что крестились
В чужеземную веру
Но осталась в лесу
не ушедшая с ними рябина
Потому что любила
молодца из деревни, охотника
Ну, а он испугался
В церковь пошел он, к попу
рассказал про бесовское дерево
Разъярился наш поп
и велел изрубить топором
Эту нечисть лесную
Криком кричала она
и до сих пор этот крик
Ночью слышен бывает.
Татьяна Вольтская: И, конечно, нельзя не прочесть, можно сказать, главное стихотворение, давшее название всему сборнику «Оживление бубна».
Сергей Стратановский:
Русской водки плесни
на свой бубен, шаман сибирский
Оживет кожа бубна,
обод его оживет
Запоет его обод,
вспоминая, как деревом жертвенным
Рос в тайге, ожидая,
когда по веленью богов
Его люди срубят
Русской водки плесни,
напои кожу бубна, шаман
Запоет захмелевшая,
вспоминая, как гневной оленихой
В дуло смерти глядела,
не зная, что будет жива
В звуках бубна безудержных,
в песне своей послесмертной
Татьяна Вольтская: Сергей, скажите, пожалуйста, почему вы обратились к такому, довольно экзотическому для нас сюжету?
Сергей Стратановский: Это не должно быть экзотикой, потому что это народы, которые живут рядом с нами, в буквальном смысле рядом с нами. Те же карелы живут буквально поблизости. Есть, конечно, которые живут очень далеко, но все равно это единая страна, и у нас некоторый есть долг, обязанность перед этими народами. У многих ситуация достаточно плохая, они вымирают. Часто к этому приводит непродуманная политика - «неперспективные» деревни. Для малых народов, для тех же марийцев, если их свозят в какое-то большое село, где и русские живут, естественно, там теряется язык.
Татьяна Вольтская: И водка приобретается.
Сергей Стратановский: Водка - всегда, к сожалению. У северных народов нет иммунитета против этого.
Татьяна Вольтская: Сергей, мы это знаем, но почему это поэта интересует?
Сергей Стратановский: Потому что меня всегда интересовал миф, и я обращаюсь именно к мифам, как бы сюжетам таких вещей. В моем творчестве такое мифологическое начало было, а здесь я имел возможность с этим познакомиться. Это тоже было очень важно. То есть, два вектора. Один - социальный, чтобы мы, которые живем в этой стране, чувствовали, что здесь не только русские живут, но и другие. В каком-то смысле это еще и призыв к толерантности. А чисто поэтически это, конечно, интерес к мифу, к каким-то вот таким сюжетам. Здесь, правда, не все мифологические сюжеты. Здесь и лирика, но лирика на основе, можно сказать, экзотического материала.
Татьяна Вольтская: Вот вы сказали, что это книга о России тоже. А каким образом?
Сергей Стратановский: Там эта тема проходит почти везде. Один из центральных там это рассказ «Гора Сарытау», где появляется персонаж центральный. Там действие происходит в конце 14-го века, главный персонаж - русский монах, персонаж, в общем-то, положительный. В конце оказывается, что он все-таки ограничен своей эпохой и своими воззрениями. Но, тем не менее, я хотел показать, не знаю, насколько мне это удалось, какую-то реальную сложность этих взаимоотношений.
Татьяна Вольтская: Взаимоотношения России с народами ее населяющими, если можно так сказать, она же тоже не первый раз у вас появляется, была же книга о Чечне.
Сергей Стратановский: Да, была, но для меня сейчас это больше антивоенная книга. Здесь как раз темы войны нет. Я бы употребил такой пафос, можно сказать, гуманистический. Как бы человеческое лицо, появляющееся из некоей исторической тьмы.
Татьяна Вольтская: А проза, каким образом она включается в этот миф?
Сергей Стратановский: Какие-то вещи, которые я чувствую, нельзя выразить стихами, а можно выразить именно прозаически.
Татьяна Вольтская: Я не скажу, что это новый жанр. «Новая жизнь» Данте была написана именно таким образом - поэзия и проза. Были примеры, но не слишком часто. Может быть, это возобновление жанра на каком-то витке?
Сергей Стратановский: Да, это возобновление жанра книги, скорее, которая была спланирована или задумана.
Татьяна Вольтская: Из книги «Оживление бубна». «Нисхождение шамана».
Сергей Стратновский:
Это я, шаман сильный,
В воды мрака вошел, в море смерти нырнул и сошел
В нижний мир, мир ущербный,
за душою жены любимой
За душою похищенной
злой богиней, владычицей мира без солнца
И сказала богиня: "Дай свою душу в обмен, шаман,
На ее, сокрушенную,
русской водкой - отравой всесильной
Станет здоровой она, станет смеяться как прежде
И на шкуре лосиной
тебе отдавать свое тело голое
Но шаманом великим
ты больше не будешь как прежде
И по Дереву Жизни
не будешь под землю спускаться
И на небо не влезешь,
а будешь болеть и спиваться
Презираем богами и всеми людьми презираем"
Я сказал, что согласен
