По совести говоря, книга Иен Гэйтли «Выпивка. История алкоголя» [Iain Gately. Drink: Cultural History of Alcohol] встает в бесконечную шеренгу произведений так называемой pop history («популярной истории»), над которой уже подтрунивают серьезные историки. Подобные книги описывают историю всего: копыта и подковы, кнопки и скрепки, и особенно еды: соли, трески, шоколада... Рецензент книги «Выпивка», писатель Сэм Андерсон [Sam Anderson], пишет по этому поводу:
Нынешняя коммерциализация общества отразилась даже на истории, и историческая слава начала перемещаться с людей и событий на товары и продукты. Иен Гэйтли представляет алкоголь настоящей «живой водой» в истории человечества, игравшей важную роль во всех сферах жизни: в рождении и смерти, в деловых и торговых сделках, в супружестве, в казнях. По версии Гэйтли, алкоголь вдохновил греков не только на создание трагедии и комедии, но и на создание демократии. И алкоголь же помог американским отцам-основателям стимулировать борьбу за независимость.
Хорошая «поп история» требует довольно парадоксального набора «умений». Нужно уметь, с одной стороны, отыскать новые версии и неизвестные детали долгой истории предмета, с другой стороны, — изложить их в таком простом и увлекательном стиле, который был бы доступен даже тем читателям, что не вполне знакомы с главными событиями Второй мировой войны».
Но поиронизировав, рецензент признает, что книга «Выпивка. История алкоголя» — по-настоящему интересное чтение.Звездой книги является этанол — этиловый спирт — прозрачная, сладкая, питательная, быстро испаряющаяся жидкость, которая в природе образуется при соединении дрожжей с фруктами и которая затормаживает нашу центральную нервную систему (иногда с летальным исходом).
Гэйтли докапывается до ранних способов приготовления алкогольных напитков в древнем Египте и в Китае девятитысячелетней давности, и описывает удивительное разнообразие вкусов разных народов в разные периоды истории:
На бо́льшем протяжении истории алкоголь приравнивался к еде и питью. Дневной рацион строителей пирамид равнялся двум литрам пива. Ацтекам разрешалось пить только начиная с 52-х лет (возраст, до которого далеко не все доживали). Но у них был ежегодный фестиваль «Пьяных детей», когда разрешалось пить даже младенцам. Варвары, разрушившие Рим, опивались пивом. Гунны пили ферментированное кобылье молоко. Англосаксы — мед (как русские) и эль. В средневековой Европе каждый ребенок, и взрослый, и старик пили ежедневно (обычно — по два-три раза в день). Монахам разрешалось выпивать по восемь пинт пива (то есть по 4 литра) в день. В Елизаветинской Англии было по одному пабу (то есть, трактиру) на каждые 189 человек. (Сейчас, по данным 2004 года, выяснилось, что число пабов в Англии сократилось, но все же и до сих пор там приходится по одному пабу на каждые 529 англичан).
Касается Гэйтли и религиозных различий в отношении к алкоголю.
В то время, как Христианство сделало красное вино священным символом христовой крови, Коран запрещал алкоголь — во всех видах. И, тем не менее, именно арабские химики довели до совершенства процесс дистилляции и назвали получившийся продукт арабским словом «аль кхол».
Из книги Гэйтли мы узнаем и удивительные детали этикета, связанного с выпивкой. В Японии XVI века, например, трезвость гостя считалась оскорбительной для хозяина. Поэтому гости притворялись пьяными и присылали традиционные записки благодарности за гостеприимство не на следующий день, а через день, и писали их неровным почерком — как свидетельство тяжелого похмелья.
Вписали свою страницу в историю алкоголя и Американские колонии. Начать с того, что знаменитый корабль «Мэйфлауэр», первым прибывший в Америку с пилигримами, был кораблем виноторговцев из Бордо, перевозившим красное вино «кларет». А про следующий корабль с поселенцами известно, что он привез с собой 28 тысяч литров вина и пива и только 4 тысячи литров питьевой воды.
Кстати, о воде. Рецензента Андерсона особенно заинтересовало «универсальное для всех времен и народов презрение к воде», отраженное в книге Гэйтли. Он пишет:
В Древней Греции считалось, что люди, регулярно пьющие воду (а не вино), не только лишены способности испытывать страсть, но испускают нездоровый, и чуть ли не ядовитый, запах. Во Франции в период после Первой мировой войны считалось, что вода делает людей жирными, слабыми и прыщавыми. И я берусь утверждать, что это поверье существует в Европе до сих пор: меня самого недавно обидно обругала женщина-ирландка, когда я заказал в пабе пинту воды. Вообще говоря, эта гидрофобия может сама по себе стать прекрасной темой для популярной истории, если найдется кого-то, кто захочет ее описать.
Те читатели книги «Выпивка», которые не прочь были бы скрыть свой пристальный интерес к объекту исследования, смогут замаскировать его широким спектром культурных ассоциаций автора. В книге приводятся примеры и цитаты из классики (от «Гильгамеша» и «Беовульфа» до стихов Огдена Нэша), а также из исторических исследований о Столетней войне, о «Черной смерти» и о падении феодализма.
Популярная история продолжает свое триумфальное шествие. После пятисотстраничной книги «Выпивка. История алкоголя» казалось, что эта тема исчерпана. Ничуть не бывало. В недавнем номере журнала «Нью-йоркер» [The New Yorker] опубликована большая (и тоже всеобъемлющая) статья об истории послеалкогольного похмелья. В статье приведено несколько медицинских способов борьбы с похмельем. Среди них лишь один, очевидно, неприемлем для людей, страдающих от этого недуга — совет : «пить надо меньше».
