Когда городской совет Флоренции постановил отменить приговор, вынесенный Данте Алигьери в 1302 году, об этом написали газеты всего мира. Данте остается ньюсмейкером, хотя общее отношение к событию – как к курьезу. Что неверно: у преступлений против человечности нет срока давности. А смертный приговор выдающемуся поэту – такое преступление. Обречь на изгнание высшего носителя языка – значит нанести удар по нервному центру нации. Так было со всеми изгнанниками – от Овидия до Бродского, и забывать об этом нельзя.
Почему Данте, которого все уважают, но мало кто читает, остается первополосной фигурой? Дело в том, что в истории культуры ничуть не менее важно, чем непосредственное воздействие – опосредованное влияние.
Эпоха просвещения отвращала взор от бездн "Ада" – они казались чрезмерными. Должен был наступить ХХ век, чтобы бездны выровнялись с газетными репортажами. "Божественная комедия" оказалась актуальной.
Что до "Новой жизни", в которой описана любовь Данте к Беатриче и которую уж точно раскрывают лишь специалисты, там даны уроки, которые действуют по сегодня.
Беатриче было 8 лет 4 месяца, Данте – на год больше, когда он увидел ее впервые. Следующий раз они встретились через девять лет. Были слегка светски знакомы. Все их отношения – чистая, причем односторонняя, платоника. Из комментария Боккаччо мы знаем, что Беатриче, дочь зажиточного флорентийца Фолько Портинари, в 20 лет вышла замуж за некоего Симоне деи Барди, а в 23 года умерла. С тех пор семь столетий живет символом любви.
Первый урок: диалектический переход количества в качество. Если говорить увлеченно, много и красиво, то – даже если не сказано ничего конкретного – образ сам собою материализуется. Срабатывает психологическая убедительность.
Урок второй: описание героини без произнесения слова о ней. Все, что сообщает Данте о Беатриче: в восемь лет она была в красном платье, в 17 – в белом. И всё. А образ есть. Почему? Да потому, что Данте описывает, какое впечатление она производит на окружающих. Прием оказывается плодотворным. О блоковской «Незнакомке» говорится: «девичий стан, шелками схваченный», «в кольцах узкая рука», «очи синие бездонные». Всё. Вполне достаточно. Когда она идет на фоне пьяных клиентов и сонных лакеев ресторана в Озерках, мы видим ее. О Брет Эшли из романа Хемингуэя «Фиеста» только и сказано, что ее фигура напоминала обводы гоночной яхты. И еще – что она коротко стрижена. Но все мужские персонажи романа в нее влюблены, и то, как она воздействует на мужчин, рисует ее с высочайшей выразительностью.
Урок третий: идеал должен быть недостижим. Боккаччо жаловался приятелю в письме, что какая-то красавица не отвечает на его любовный порыв, потому что хочет, чтобы он продолжал писать ей стихи. Женщина понимала, что как только уступит, стихов больше не дождется.
Урок четвертый, самый важный: в художественном изображении любви всё зависит от субъекта, а не от объекта. Обстоятельства встреч и сближения Пушкина с Анной Керн – одно, ее поэтический образ – совершенно иное. О первом мы узнаем из мемуаров и из нецензурного отзыва Пушкина в письме к Соболевскому, но сердца поколений трепещут от "гения чистой красоты" из стихотворения.
Это всё – безотказно действующие матрицы «Новой жизни». А весь ХХ век – «Божественная комедия». Так что всё, связанное с Данте – важно и живо.
