Владимир Тольц : Мы сегодня продолжим тему, которой уже касались в наших передачах. (Собственно, чего мы только не «касались»? – Напишите, если найдете такое) Но тема, к которой мы сегодня вновь обращаемся особая – почти столь же вечная как любовь. Она не зависит ни от времени, ни от смены правлений и государственных форм, ни от юбилеев и памятных дат. Это тема воровства и коррупции чиновников в России. А речь сегодня пойдет о провинциальной жизни Российской империи.
Ольга Эдельман: Как и во многих других случаях, что бы мы делали, если бы не жандармы. Они наблюдали за жизнью каждый в своем уголке империи, и когда проявления этой самой жизни казались им уж чересчур далеко выходящими за рамки закона и порядка, сообщали в Петербург.
Владимир Тольц : Давайте рассмотрим сегодня два случая, из буквально разных концов государства - уральский Ирбит и Гродно.
Ольга Эдельман: Начнем с Ирбита. 19 октября 1864 года в III Отделении завели дело, озаглавленное "По безымянному доносу о лихоимстве Ирбитского исправника Сабашинского".
Владимир Тольц : Об этом господине Сабашинском мы однажды уже рассказывали - речь шла тогда о том, что ирбитский исправник баловался крупной карточной игрой.
Ольга Эдельман: Да, это было одно из обвинений в его адрес. В III Отделении составили краткое изложение содержания доноса.
Диктор:
Ирбитский городничий, в настоящее время уездный исправник Сабашинский определен в г. Ирбит в 1857 г. и приехал на это место без всяких средств. Начиная с Ирбитской ярмарки 1858 г., он в продолжение 7 лет каждую ярмарку проигрывал от 5 до 9 тысяч рублей серебром, вошел в 1862 году в компанию Ирбитского Пароходства на два пая, т.е. на 9 тысяч рублей серебром, приобрел золотые прииски в Верхотурском уезде, стоящие ему, по его словам, 25 тысяч, купил в г. Ирбите дома за 5 тысяч и вообще по роскошной жизни слывет под названием ирбитского Монте-Кристо.
Ольга Эдельман: Далее излагались конкретные примеры, при каких обстоятельствах и с кого Сабашинский брал взятки. Ирбитская ярмарка была действительно весьма денежным местом - это одна из крупнейших российских регулярных ярмарок, наряду с Нижегородской.
Владимир Тольц : Кстати, надо еще пояснить, почему суммы в доносе указаны в "рублях серебром". Тогда, конечно, имели хождение бумажные деньги, но они были подвержены сильной инфляции и из-за этого по реальной стоимости стали существенно отличаться от стоимости серебряного эталонного рубля. Серебряный рубль был твердой валютой.
Ольга Эдельман: И ведь мы говорим о времени, когда роман "Граф Монте-Кристо" был современной литературой. Он вышел в 1845-46 годах, то есть двух десятков лет не прошло.
Владимир Тольц : Ну, давайте посмотрим, как в столице распорядились насчет "ирбитского Монте-Кристо". На доносе имеется резолюция: "Спросить об этом полковника Гарновского".
Ольга Эдельман: Полковник Гарновский был штаб-офицером корпуса жандармов, находившимся в Пермской губернии и, стало быть, за ней наблюдавшим. Гарновский тщательно - и негласно - собрал сведения, и 8 декабря, через полтора месяца после открытия дела в III Отделении, обстоятельно изложил все подробности.
Диктор
:
Справка штаб-офицера корпуса жандармов, находящегося в Пермской губернии, полковника Гарновского управляющему III Отделением, 8 декабря 1864 г.
Во исполнение предписания вашего высокоблагородия от 19 октября 1864 г. ... на основании собранных мною из-под руки сведений, почтительнейше доношу:
1. Ирбитский уездный исправник Сабашинский, определенный в 1857 г. сначала городничим в г. Ирбит, приехал на это место, говорят, действительно без всяких средств.
2. Со времени прибытия своего в г. Ирбит Сабашинский, заведывая ярмаркою, дающею, как многие говорят, только ему ежегодного чистого дохода от 15 до 18 т. р. от разных беззаконных благодарностей богатого купечества, сборов и полицейских поборов с бывающих на ярмарке промышленников, мелких торговцев, народа, а также с трактиров, питейных, непотребных и игорных домов и по разным полицейским делам и жалобских. Этот ежегодный доход Сабашинского с ярмарки не есть в губернии тайна, но известно, каковы доходы каждого из уездных исправников Пермской губернии, не только всем, но и самому губернатору Лошкареву, высказавшему мне в откровенном разговоре о количестве дохода, получаемого каждым исправником, в числе которых он упомянул и о ежегодном доходе Сабашинского.
Ольга Эдельман: Далее жандармский полковник обратился как раз к вопросу об азартных играх. Да, действительно, игра на ярмарке ведется крупная, играют в запрещенные законом игры.
Владимир Тольц : Давайте, Оля, напомним нашим слушателям, что в дореволюционной России законодательство различало игры азартные и коммерческие. Первые были запрещены, вторые дозволены. Коммерческие игры тоже подразумевали денежные выигрыши, но некрупные.
Ольга Эдельман: Так вот, исправник Сабашинский не только не пресекал азартной игры, как бы ему по должности полагалось, но играл сам, игорных вечеров не пропускал, и мало того - устраивал большую игру в собственном своем доме. И действительно, случалось, что выигрывал и проигрывал по 5-7 тысяч рублей за вечер. Кроме того, по сведениям полковника Гарновского, насчет приобретения Сабашинским дома, приисков и паев пароходства - чистая правда, Гарновский об этом слышал от самого Сабашинского.
Владимир Тольц : Итак, в качестве источников дохода ирбитского исправника жандармский полковник перечислил: "беззаконные благодарности" от купечества, полицейские поборы с разного люда, трактиров, игорных и публичных домов ("непотребных"). И, заметьте, пермский губернатор отлично знает размеры незаконных доходов каждого своего чиновника.
Диктор:
Сабашинский пользуется действительно особым благоволением губернатора и высшего губернского начальства. Причины этого особого благоволения объясняются многими тем, что Сабашинский ежегодно платит от 3 до 5 т.р. губернатору чрез старшего советника Пермского губернского правления статского советника Документова, который, как известно, взяточник и человек малосовестливый, будто бы удерживается на службе Лошкаревым только потому, что он служит ему сборщиком податей, ежегодных обыкновенных с исправников, и особых - по особым делам.
Ольга Эдельман: Гарновский отметил, что Документов известен как человек недобросовестный, пьющий, и не стыдится требовать какие-нибудь 5 рублей с мелкого канцеляриста за определение в должность, но Лошкарев его представляет к наградам как достойного чиновника.
Владимир Тольц : Ага, вот еще один источник дохода: взятки за назначение в должность, то есть за прием на службу. Сумма, видимо, зависела от значения и доходности места.
Диктор:
Дело о взятках Сабашинского с бывшего ирбитского откупщика Отрожденского, при котором представлены были расписки Сабашинского в получении с Отрожденского денег, по желанию губернатора, говорят, передавалось из губернского правления в канцелярию губернатора и несколько раз обратно, и затем с 1860 г. до сего времени оставлено без движения.
Ольга Эдельман: Но и Сабашинский, со своей стороны, не только пользуется покровительством губернатора, но и предпринимает шаги в его поддержку. Например, устроил пропагандистскую акцию для поддержки губернатора Лошкарева "будто бы заботящегося о развитии промышленности и благоденствия губернии", организовал депутацию от местного общества в Петербург с просьбой проложить железную дорогу, не имея ни малейших надеж на успех, и рассчитывал получить на эту депутацию деньги купцов и на них прокатиться в Петербург. Согласятся ли купцы, - уточняет жандармский полковник, - еще не ясно.
Владимир Тольц : Здесь, пожалуй, нужно уточнить, что такая пропагандистская акция в ту эпоху адресовалась не обществу или там избирателям, а высшему начальству. Губернаторов-то назначали. И хотя в 1860-е, после крестьянской реформы, была провозглашена "гласность", на общество чиновники по-прежнему не очень обращали внимание.
Ольга Эдельман: Для завершения картины скажу, что еще Гарновский доложил в Петербург о разных, так или иначе относившихся к Сабашинскому, злоупотреблениях: что начальник ирбитской инвалидной команды (инвалидами называли состарившихся на службе солдат) имеет на имя жены два питейных дома неподалеку от казарм, но сильного пьянства не замечено, а Сабашинский его покрывает; полиция выпускает сидящих в тюрьме местных чиновников в город, и ночевать домой и пр. В целом Гарновский считал, что необходима сенаторская ревизия Пермской губернии, иначе новые установления - выборы мировых посредников, судебная реформа и пр. не будут эффективны, и вообще в губернии нужно менять всех действующих лиц.
Владимир Тольц : Такой радикально и прогрессивно мыслящий жандармский полковник. Гость нашей передачи сегодня - историк Александр Иванович Куприянов. И первый мой вопрос: а что, Пермская губерния сильно ли отличалась от любой других российских губернии? Я имею в виду уровень чиновничьей беззастенчивости.
Александр Куприянов: Полагаю, что она была достаточно типичной губернией, хотя вы прекрасно понимаете, социологических исследований на предмет взяткоемкости в разных регионах российской губернии никто тогда не проводил. Правда, в рамках одной и той же губернии, например, Рязанской чиновники одной палаты, скажем, палаты Казенных имуществ, могли брать гораздо больше взятки, чем чиновники Уголовной палаты. И отсюда была некая ориентация на повышение взяткоемкости у отстающих ведомств. Но, в целом, Пермская губерния, думаю, была достаточно типичной для России.
Ольга Эдельман: Хорошо сказать - менять всех действующих лиц. А на кого? Где в империи водились в избыточном числе честные, неподкупные кадры?
Александр Куприянов: Думаю, избытка в России честных, неподкупных кадров никогда не существовало. Более того, были ведь и другие истории, когда в 1819 году Сперанского назначили провести ревизию в Сибири, то в ходе этой ревизии было отстранено более 500 человек от занимаемых должностей. Поэтому пермский случай с отдельными крупными взяточниками это все-таки не самое выдающееся отклонение, которое можно было наблюдать среди чиновничества разных губерний.
Ольга Эдельман: Мы говорим о коррупции чиновников в дореволюционной России. И сейчас от уральского торгового, ярмарочного города Ирбита мы переключимся на одну из западных губерний. Считалось тогда, что на востоке империи - в Сибири, на Урале - из-за дальних расстояний чиновники чувствовали себя особенно вольготно. Ну, вот и сравним.
Диктор:
Жандармский штаб-офицер Гродненской губернии майор Карпов - в Петербург, 24 сентября 1867.
В Гродненской палате уголовного и гражданского суда 28 августа сего года состоялось определение ... по делу еврейки Рабиновичевой с помещиком Ромером об арендном содержании в течение 5 лет домов г-на Ромера в Гродне, по формальному контракту, явленному у дел Гродненского публичного нотариуса. По прошествии всего четырех месяцев со дня вступления контракта в силу, помещик Ромер, прибывший в Гродну для объявленной продажи имения, подал жалобу в Гродненскую городскую полицию о нарушении еврейкою Рабиновичевою контракта и просил контракт уничтожить и передать дома в его распоряжение, о чем и состоялось в Полицейском управлении постановление.
Ольга Эдельман: Постановление было вынесено вопреки закону, помещик Ромер в этом деле был, очевидно, неправ.
Диктор:
А по жалобе Рабиновичевой, дело представлено в Палату, которая признала постановление полицейского управления правильным, т.е. в пользу Ромера, и в иске Рабиновичевой отказано. ... По собранным мною совершенно секретным образом сведениям по сему делу, оказывается: неправильность решения произошла от влияния на это дело председателя Палаты уголовного и гражданского суда действительного статского советника Фененко, который, будто бы, получил от помещика Ромера за решение дела в его пользу 700 руб., а с еврейки Рабиновичевой 100 рублей. Денег своих Рабиновичева не может требовать обратно потому, что у нее в Палате производится еще другое дело. Так как и прежде этого дела до меня доходили сведения о поборах и недобросовестных действиях председателя Фененко, то я в настоящее время считаю своею обязанностью почтительнейше довести о дошедших до меня слухах до сведения Вашего Превосходительства, при чем нелишним считаю присовокупить, что г-н Фененко рассчитывает главным образом на поддержку со стороны зятя своего, помощника начальника Главного Штаба генерал-майора Клугена.
Владимир Тольц : Какие «правильные» так сказать, и прелестные времена были - майор Карпов считает нормальным, что при неисполнении того, за что дана была взятка - деньги возвращаются. А несчастная Рабиновичева, видите ли, пострадала вдвойне: не только ее взятку перекупили, но из-за другого дела она вернуть денег не может.
Ольга Эдельман: А вот еще один штрих из городской жизни. Тут снова фигурируют евреи, торговцы - Гродно ведь находилось в черте оседлости, и значительный процент горожан были евреи.
Диктор:
Жандармский штаб-офицер Гродненской губернии майор Карпов - в Петербург, 29 сентября 1867.
Цена на все жизненные припасы в настоящее время в г. Гродне чрезвычайно высока и может еще возвыситься, вследствие плохой уборки хлеба. Слыша отовсюду жалобы на дороговизну, губернатор сделал неофициально распоряжение чрез полицмейстера о сбавке цен на печеный хлеб и говядину, вследствие чего более 10 евреев-торговцев явились к нему и в секретном с ним разговоре объявили, что сбавка цены на означенные продукты невозможна, потому что им, торговцам, надо выручать убытки, которые они имеют, снабжая провизией городскую полицию безденежно.
Владимир Тольц : Ну, понятно, бесплатно снабжая полицию, торговцы вынуждены стоимость этих товаров включать в цены, по которым они торгуют в городе - а куда им деваться.
Ольга Эдельман: И еще один, последний на сегодня эпизод. Здесь снова появляется господин Фененко.
Диктор:
Начальник Гродненского губернского жандармского управления - в III Отделение, 1 января 1868 г.
Получены сведения, что в Гродненской палате гражданского и уголовного суда издавна заведен обычай, что все совершающие какие бы то ни было крепостные акты, платят, кроме следуемых с капитала процентов в казну, еще по одному проценту со ста надсмотрщику у крепостного стола, а последний делится с секретарем. Надсмотрщиком в настоящее время Первитинский, и слухи есть, что в последнее ... время он брал с совершавших купчие на недвижимые имущества крепости не по одному, а по два и даже по три процента в свою и других чиновников палаты пользу, так как работы было в то время более обыкновенного и она, по большей части, была спешная. Но доказать фактически, с кого и сколько было взято, невозможно, ибо лица, совершавшие купчие крепости, давно выехали из города. Достоверно известен только следующий случай. Гродненский еврей Сосон, совершавший купчую на 500 рублей серебром, дал по обыкновению здесь всем известному один процент Первитинскому, что с 500 рублей составило 5 рублей, но последний требовал еще столько же и оттягивал совершение акта на несколько дней, отзываясь множеством более важных дела; наконец Сосон, выведенный из терпения, пошел в присутствие палаты и при бывших там председателе Фененко и других лицах заявил жалобу на вымогательство надсмотрщика. Фененко тут же приказал совершить акт без добавочных пяти рублей.
Владимир Тольц : Да, вот такие были медовые патриархальные времена: величина «отката» была строго фиксированной и, - многие деловые люди не поверят! – равнялась лишь одному проценту от величины сделки.
Ольга Эдельман: И посмотрите, похоже, что жандармскому офицеру безобразием кажется не сама даже общепринятость поборов ("издавна заведен обычай"). Безобразие - это когда канцелярист вздумал этот порядок нарушить и пожелал процент больше обычного. Вот тут все возмутились - и еврей Сосон, и начальник жандармского управления.
Владимир Тольц : Возможно, царские жандармы, как впрочем, всякий более-менее опытный управленец, понимали, что искоренить коррупцию невозможно, более реальная задача - сдерживать ее в приемлемых рамках. Например, в пределах "издавна заведенных обычаев". Я снова обращаюсь к нашему гостю историку Александру Куприянову. Вы изучаете русскую провинцию. Как на ваш взгляд, по уровню и приемам чиновничьих злоупотреблений губерния от губернии отличалась?
Александр Куприянов: Думаю, что да. Потому что Россия была многонациональной империей, Россия была империей с разным уровнем неких свобод, которые были предоставлены гражданам. В некоторых регионах Российской империи, такие как Великое Княжество Литовское и какое-то время Царство Польское, как известно, была и конституция. Но конституции, правда, тоже не мешают брать взятки. Что же касается борьбы с коррупцией, то, как вы справедливо отметили, все здравомыслящие управленцы понимали, что искоренить коррупцию невозможно, но стремились держать ее на каком-либо приемлемом уровне. Иногда в отдельных губерниях, действительно, прогрессивным губернаторам удавалось, уволив наиболее одиозных взяточников, приструнить остальных чиновников. Или создавать некую систему, которая бы что ли вела к объективному сокращению расходов. Хочу привести такой несколько курьезный на сегодняшний день пример, как калужский губернатор Арцимович, выпускник училища правоведения, к этому времени он побывал уже и Тобольском губернатором. В 60-х годах 19-го века, по сути дела отменил некие развлечения благородного общества, танцевальные вечера. Затем потребовал, чтобы дамы. Которые являлись на эти танцевальные вечера, были не в бальных, а в обычных платьях. Тем самым, он пытался сократить расходы чиновников на содержание собственных жен, и снизить налоговое бремя на подвластное население.
Ольга Эдельман: А скажите, пожалуйста, вот это всеобщее чиновничье воровство, помимо того, что так сложилось, издавна заведено и все к этому привыкли, видимо, в системе функционирования государственного аппарата Российской империи было что-то. Какие-то постоянно действующие факторы, которые создавали эту ситуацию, работали на коррупцию?
Александр Куприянов: Да, когда мы говорим о традиции, не надо забывать. Что еще в 17-ом веке практиковались так называемые воеводские кормления. То есть. С одной стороны, у воевод был оклад, а, с другой стороны, вполне официально, то есть. Законодательно. Конечно, это не было принято, но это было традицией, когда воевода приезжал в новый город, куда он был назначен, он получал въездное. Когда он отъезжал, то, естественно, он получал по случаю отъезда с местного населения. Наконец, когда были наиболее важные праздники как Пасха. Рождество, именины, в некоторых случаях и именины жены, и даже именины тещи, на которые полагалось воеводе подносить подарки. Так что, с одной стороны, была вот такая давняя традиция, с другой, государство стремилось бороться со взяточничеством. Так, известно, что первый сибирский губернатор Гагарин в 1721 году был даже казнен. Но это, конечно, экстраординарная мера. А в целом правительство предпочитало издавать некие грозные указы, нежели реально бороться со взяточничеством. Вместе с тем, сама заработная плата, выражаясь сегодняшним языком, жалование тогдашних чиновников, все-таки часто не соответствовало уровню тех расходов, которые принято было поддерживать благородном обществе. Что, естественно, тоже создавало предпосылки для того, чтобы чиновники постоянно брали взятки. Особенно, если они жили одним жалованием, не имея имений ни своих, ни жены. Что, конечно, приводило к тому, что вся система была достаточно коррупционной. И часто чиновники действительно вынуждены были идти на какие-то мелкие поборы с просителей, чтобы прокормить семью. Тем более, иногда жалование задерживали.
Ольга Эдельман: Вот поставили жандармов за ними следить. Не только, конечно, за чиновниками, также и за бунтами, политическими преступлениями. Не сравнивала, чем жандармы занимались больше, но очевидно, что чиновников всегда больше, чем бунтов. Мой вопрос к Александру Куприянову: а что жандармы могли предпринять? Вот мы читаем их донесения. Ведь дела - и по Сабашинскому, и насчет гродненских судейских - на том и кончались. В Петербурге подшивали донесения с мест в папочку - и все. Не то чтобы сразу взять, арестовать, судить. Наверное, в каких-то случаях меры принимали. Какова была эффективность и цель этого жандармского надзора? Копили компромат до удобного момента?
Александр Куприянов: Думаю, что среди жандармов люди были разные. Одни были добросовестные служаки, вторые были люди, которые махнули на службу рукой, стремились просто поддерживать добрососедские, добропорядочные отношения со всеми высокопоставленными чиновниками. Третьи боролись за власть. Четвертые, такие как, например, господин Стогов, оставивший мемуары, судя по всему, пытался получить какое-то удовольствие от того, что сталкивал интересы губернатора и губернского предводителя дворянства. И на каждого из них он писал доносы. То есть, люди были разные, цели тоже были разные. В целом же, реально, возможности жандармов изменить ситуацию были минимальные.
Владимир Тольц : Обратите внимание, я начал с того, что коррумпированные, вороватые чиновники - история вечная, времени неподвластная. Разве что проценты взяток подрастают. Но не только ведь эта наша сегодняшняя тема, и частности тоже довольно животрепещуще звучат. Многое в прошлом напоминает нынешние российские обстоятельства - то продукты дорожают, то исправник затевает делегацию в Петербург: просить, чтоб именно в их городе разместили масштабный проект, лучше с государственным финансированием. Например, постройку железной дороги…
В общем, как пели в позднесоветские времена, «речка движется и не движется…»
