В советские времена любое публичное выступление обязательно подкреплялось цитатами марксистских философов – для использования в настоящем и с прицелом на будущее. Фактически под этим скрывалась тщательно завуалированная ницшеанская т.н. идея вечного возвращения: "Жизнь, которая не повторяется, подобна тени, она без веса, она мертва наперёд". В новой постсоветской реальности почему-то стало приоритетным желание начать всё с чистого листа: Михаил Саакашвили собирается так поступить во взаимоотношениях с Россией – постоянно подчёркивая, что история Грузии началась со времени его прихода во власть.
Между тем, даже обострившиеся после признания Косова абхазская и южноосетинская проблемы – повторение повторения. И здесь вновь, в который уже раз, приходится обращаться к академическому наследию философа второй половины ХХ века – Мераба Мамардашвили.
В России Мамардашвили, как известно, провёл большую часть своей жизни, был русскоязычным учёным. Вот что писал он, обращаясь к своему естественному, по его словам, союзнику – русской демократии: "Внесение или приспособление демократической идеи автономизации к Кавказу фактически является провокацией, которая призвана разжечь вражду между нациями. Внесение данной схемы разрушительно, т.к. уже существует другая схема – самостийная схема специфического кавказского мира. Мы знаем, как жить вместе, как общаться друг с другом. Иногда мы ошибаемся, конечно, раз мы люди, но это не мешает существованию общего правила жизни. Именно это должны понять русские демократы. Нельзя в уже сформированный мир внедрять абсолютно чужую идею".
О роли северного соседа в грузино-абхазском конфликте Мамардашвили говорил так: "Русификация традиционного кавказского населения Грузии происходит через абхазов. Русификация не означает, что абхазы приобщаются к великой русской культуре. Они приобщаются к культуре тех лиц, которых ещё Салтыков-Щедрин называл "господами ташкентцами". Это пена всея Руси".
По Мамардашвили, создание самопровозглашенной Абхазской республики не было результатом грузино-абхазского конфликта. Это был эпизод социально-классового десанта большевиков против Грузинской республики с целью создания в Закавказье плацдарма размежевания и вражды. Слово "Абхазия", – писал Мераб Мамардашвили, – является синонимом слова "Грузия". Это синоним в рамках той символики, в которой нация помнит своё происхождение, помнит условия, когда возникала государственность, когда тот, кто называл себя абхазом, был одним из участников создания грузинской государственности, причём грузиноязычным. Политически активная часть абхазского этноса участвовала в создании грузинской государственности и грузинской культуры. Поэтому сказать, что Абхазия может выйти из Грузии – значит сказать, что Грузия может выйти из самой себя".
Много времени прошло с написания этих строк. Более семнадцати лет прошло со дня трагической кончины замечательного философа. Судя по последним событиям, в треугольнике Грузия – Россия – Абхазия ничего не изменилось.
