Вот исследование, проведенное в Нидерландах. Пик возвращения перелетных птиц 25 лет назад приходился на 25 апреля. А наибольшее количество птенцов вылуплялось 3 июня, как раз в то время, когда появлялись гусеницы. Так задумала природа. Но двадцать лет глобального потепления привели к тому, что гусеницы стали появляться на две недели раньше. Птицы попытались приспособиться к этому, но не смогли. И вот так птицы попали в беду. Есть миллионы экологических связей, которые страдают от изменений абсолютно таким же образом. /…/ Это происходит и здесь, в Соединенных Штатах. Вы слышали о проблеме лубоеда-стригуна? Лубоедов-стригунов раньше убивали холодные зимы. Но сейчас меньше морозных дней. И поэтому хвойные леса уничтожаются этими насекомыми. Есть города, которые возникли только из-за того, что они находились по высоте над уровнем обитания комаров. Могу привести в пример Найроби или Хараре. Сейчас, с глобальным потеплением, комары поднимаются на более высокий горный уровень. Появились новые распространители инфекций, и это не только комары. За последние четверть века зарегистрировано около тридцати так называемых «новых» заболеваний.
Ирина Лагунина: Это - отрывок из фильма «Неудобная правда» лауреата Нобелевской премии мира за 2007 год Эла Гора. Мы все учим в школе, что мир – это замкнутый цикл, это полная взаимосвязь растений и организмов. И если одно звено исчезает, то это влияет на всю замкнутую цепочку. Ученые подсчитали, что через 50 лет мир может остаться без кораллов. А кораллы дают жизнь такому количеству организмов подводного мира! Мы беседуем с Брайаном Хьюзом, сотрудником организации, объединяющей друзей коралловых рифов по всему миру – от Австралии, Индонезии и Океании до Калифорнии, где, собственно, и расположена штаб-квартира этой организации. Если ли способ спасти кораллы?
Брайан Хьюз: Каких-то высокотехнологичных способов спасения кораллов нет. Самые разнообразные формы человеческой деятельности представляют для них очень серьезную опасность. На самом деле, практически все – от опускания якоря корабля до изменения климата, то есть спуск канализации, выброс сельскохозяйственных вод, отходы строительства, варварские способы рыболовства, например, с помощью динамита... А если говорить конкретно об изменении климата, то повышающаяся температура земли повышает и температуру воды в океане. А кораллы могут существовать в очень узких температурных границах. Так что даже повышение земной температуры на два градуса может вызвать серьезный стресс. Еще одна проблема состоит в том, что повышается содержание углекислого газа в атмосфере, а из атмосферы его впитывает океан. От этого вода становится более кислотной. И все животные, которые используют карбонат кальция для создания своих раковин, как и скелеты коралла, не могут в кислой среде строить ракушки и скелеты. Как спасти этот подводный мир? Есть только один способ – уничтожить все местные факторы, которые оказывают давление на кораллы – варварское рыболовство, стоки отработанных грязных вод и так далее. Тогда сопротивляемость кораллов к воздействию изменения климата значительно возрастет.
Ирина Лагунина: Недавно ученые выступили с новым открытием. Этот метод выращивания кораллов называется биологический камень. Внешне это совсем не камень, а металлическая решетка, к которой привязываются небольшие кусочки коралловых домиков. К решетке подсоединяются провода, по которым дается слабый сигнал тока, и кораллы начинают откладывать известковые накопления намного активнее. Более того, они еще и более выносливые к температурным изменениям. Вообще кораллы – удивительные существа на планете. Например, замечено в последнее время, что они начали опускаться на большую глубину, чтобы найти себе более холодную воду. Уже появились даже глубоководные кораллы. А еще эти микроскопические создания, из продуктов жизнедеятельности которых вырастают острова, приспособились приманивать к себе определенные виды водорослей, поглощающие тепло…
Брайан Хьюз: Есть целый ряд способов, чтобы восстанавливать поврежденные коралловые рифы, начиная от выращивания кораллов в лаборатории и пересаживания их в естественную среду до создания новых рифов, на которых могут расти кораллы, и до вот этой новой технологии биологического камня, о котором вы упомянули. Но проблема состоит в том, что восстановление коралловых рифов без уничтожения всех этих вредных факторов, о которых я только что говорил, не спасет коралловые рифы. И новый коралл, даже если он будет расти и развиваться, все равно будет уничтожен.
Ирина Лагунина: В мире началось движение. По-английски Adopt-a-reef, по-русски дословно – усыновить коралловый риф или взять его под опеку. Взять опекунство можно по Интернету, причем в любой точке мира. Можно также подарить коралловый риф друзьям и коллегам. Например, на Новый Год. Вам пришлют очень красивый сертификат, что вы – опекун кораллового рифа. В Кувейте, где власти тоже пытаются восстановить рифы в Персидском заливе, по вашему желанию отольют искусственную конструкцию рифа – на котором потом появятся кораллы – и прибьют к ней табличку с вашим именем. Размер искусственной конструкции зависит от вашего желания и финансовых возможностей. Но это движение, как говорит Брайан Хьюз еще не получило такого развития, как патронаж над лесами, предложенный неправительственными организациями в конце 70-х годов. Что же все мы можем сделать, чтобы помочь кораллам?
Брайан Хьюз: Большинство людей, которые думают о кораллах, живут достаточно далеко от коралловых рифов. Но при том, что глобальное изменение климата вызывает основной стресс у кораллов, можно сделать немало и у себя дома, в любой точке планеты. Достаточно просто использовать в квартире энергосберегающие лампочки, прокладывать изоляцией оконные рамы, чтобы сберечь больше тепла в доме и не тратить его понапрасну, и тогда можно сбавить немного температуру в помещении. Еще можно покупать более экономичные автомобили, например, гибридные. Так что думайте о том, как сократить наши вредные выбросы в атмосферу, берегите энергию, и думайте дважды перед тем, как отправляться в дальние поездки.
Ирина Лагунина: Брайан Хьюз, союз друзей коралловых рифов в Сан-Франциско. Экологически безопасная обложка ДВД фильма Эла Гора «Неудобная правда» тоже содержит свод экологических заповедей: поменяйте лампочку, меньше пользуйтесь автомобилем, сортируйте мусор, проверяйте давление в шинах, используйте меньше горячей воды, посадите дерево, выключайте электроприборы и будьте часть решения проблемы, а не ее создания. Телекомпания Си-Эн-Эн тоже последние полгода дает рекламы с полезными советами. Например, если выключать воду в то время, когда вы чистите зубы, то можно сэкономить до 26 литров воды. Кажется невероятно, но я проверила. Все правильно. Еще совет – если утилизировать одну алюминиевую банку, скажем, из-под пива или кока-колы, то энергии хватает на три часа включенного телевизора. Эти данные я не проверяла. Но как здесь экономить, если даже для оживления маленьких беспозвоночных кораллов требуется слабый электрический сигнал?
Минувшей осенью центр американской столицы между памятникам Вашингтону и Линкольну и Капитолийским холмом пестрел международными флагами. Ближе всего к Капитолийскому комплексу Конгресса США был флаг Германии. Рядом с ним стояла Барбара Герунг.
Барбара Герунг: Это было потрясающее чувство. Сам по себе проект был очень интересен, и интересно было принять в нем участие. И команда была хорошая. Мы, конечно, не ожидали, что мы выиграем. Но самое потрясающее было видеть, сколько людей пришли посмотреть на дом. Очень выстроилась на метров 400. Мы не могли убедить людей не стоять и не ждать, когда все было закончено. Это былопотрясающе, принять участие в этом соревновании.
Ирина Лагунина: Барбара Герунг вместе с командой университета немецкого города Дармштадт выиграли в 2007 году соревнование «Солнечное десятиборье». Соревнование проводится раз в два года. Его организатор – Министерство энергетики США. Участвуют в нем университеты. А состоит оно в том, что надо построить самый экономичный с точки зрения энергии дом. Барбара, что сделало ваш дом таким выдающимся, что его архитектура победила все остальные проекты.
Барбара Герунг: Архитектура нашего дома, по крайней мере, так сказало жюри, потому что нам удалось интегрировать все компоненты энергетической системы в дизайн строения. Мы решили создать дом, который производит энергию. В первую очередь дом расходует ту энергию, которую получает от солнца и от людей, которые в нем живут. А после того, как эти, как мы их называем, пассивные источники энергии исчерпаны, дом начинает использовать активные источники. То есть задача состояла в том, чтобы дом использовал как можно меньше энергии извне. Наш энергии извне вообще не использует. На крыше стоят солнечные батареи. Те же батареи вделаны в ставни – так что ставни не только затеняют и охлаждают в летнее время, но и вырабатывают энергию. То есть все элементы дома выполняют сразу несколько функций. В этом и состояла наша концепция.
Ирина Лагунина: Дом, который не требует ни электричества, ни газа для отопления, в нем нет печки, загрязняющей атмосферу дымом. Сколько же энергии он вырабатывает?
Барбара Герунг: В хороший солнечный день, если солнце светит хотя бы часов пять, дом производит в три раза больше электричества, чем потребляет - это в идеальный день.
Ирина Лагунина: То есть даже кондиционер в доме работает от возобновляемых источников энергии. А если вы водите не автомобиль, а электромобиль, то можно от дома и машину подзарядить. Я спросила у участницы «Солнечного десятиборья» Барбары Герунг, вот если я захочу построить такой дом, можно пойти в магазин и просто так купить все эти замечательные приспособления для выработки электричества. Оказалось, все технологии уже есть на рынке. За исключением одной – вакуумной изоляции окон, которую они использовали. Это пока простому обывателю не по карману. Ну и, конечно, в целом такой дом пока не для среднего класса и даже не для высшего среднего. Солнечная батарея мощностью один киловатт стоит до 5 тысяч долларов.
Неправительственная организация «Всемирный свидетель» в Лондоне совместно с институтом Генриха Белля в Берлине недавно выпустили доклад «Провал лидеров». В докладе приводятся расчеты, насколько энергетический кризис усугубит кризис климатического изменения на планете. 90 процентов нашего транспорта потребляет нефтепродукты. От нефти зависит фармацевтическая промышленность. 99 процентов продуктов питания при производстве требуют нефть или газ. А в целом – 95 всех товаров, которые мы видим в магазинах. И это при том, что стремительно растущий спрос на нефть и газ обгоняет возможности разведки новых месторождений и освоения старых. Один из авторов исследования – Саймон Тейлор.
Саймон Тейлор: По-моему, мы уже наблюдаем начало климатического кризиса, только не в полном масштабе. А параллельно развивается и кризис энергетический. И когда эта два кризиса совпадут, мы предвидим эффект шторма. Потому что энергетический кризис будет огромным и затронет все области человеческой деятельности. Но политики пока не обращают на это внимание в том смысле, что никто не думает о будущих поставках энергии. Наш экономический рост сейчас зависит от энергии. А когда ее будет все меньше и меньше, возникнет шок. Мы сейчас во всем мире потребляем 86 миллионов баррелей нефти в день. А для того, чтобы развиваться экономически, нам придется ежегодно добавлять столько, сколько сейчас добывают в год Ангола или Нигерия. Это касается только индустриальных стран. Но если прибавить к Европе и Соединенным Штатам стремительно растущие экономики Китая и Индии, то мы очень скоро придем к ситуации, когда предложение просто не будет удовлетворять спрос. И вот тогда возникнет проблема.
Ирина Лагунина: Вы также пишете о том, что оценка запасов нефти сильно преувеличена.
Саймон Тейлор: Здесь есть несколько интересных аспектов. Один из них состоит в том – и он известен, по крайней мере, в кругах нефтяной индустрии – что в конце 80- - в начале 90-х годов ОПЕК провел реформу того, как будут распределяться квоты на производство нефти среди государств-членов этой организации. Квоты были распределены в соответствии с нефтяными запасами. И произошло следующее (кстати, начало этому положил Кувейт): страны начали в массовом порядке завышать данные об имеющихся у них запасах нефти. Никакого научного подтверждения этих данных не требовалось. С тех пор прошло более 15 лет, но в официальных документах эти оценки, собранные на начало 90-х годов, не пересматривались. Так что возникает сильное подозрение, что данные о нефтяных запасах в мире сильно преувеличены. В целом ОПЕК, по официальным документам, располагает запасами в 100 миллиардов баррелей, но в начале 2007-го в прессу попал внутренний документ ОПЕК, в котором говорилось, что реалистичнее оценивать запасы в 20-21 миллиард баррелей. Еще один интересный аспект: в 2000 году США провели геологическое исследование возможных неиспользуемых пока запасов нефти. Спустя семь лет можно сказать, что компании разведали только 40 процентов того, что они вроде бы могли разведать в соответствии с этим исследованием. Но оценки и прогнозы на будущее делаются все равно на основе того, старого исследования 2000 года. То есть реальные запасы нефти намного меньше, чем полагают главы государств и правительств.
Ирина Лагунина: Так где же выход?
Саймон Тейлор: Надо менять всю нашу систему энергоснабжения. А это значит, отказываться от электростанций, работающих на нефти и газе. Надо думать об альтернативном жидком топливе – я имею в виду автомобили, самолеты, тракторы и так далее. И надо иметь в виду, что переключение системы энергоснабжения потребует около двух десятков лет, я имею в виду, в глобальном масштабе. Но проблема состоит в том, что никто этого даже еще не начинал.
Ирина Лагунина: Саймон Тейлор предлагает правительствам и компаниям – вместо того, чтобы тратить миллиарды долларов на развитие нефтедобычи – обратиться к новым технологиям и развить их настолько, чтобы они стали доступны людям, как доступны сейчас автомобили, когда-то тоже бывшие роскошью. Чтобы не надо было тратить 50 тысяч долларов, если человек хочет установить на крыше солнечные батареи. В 2007-м году ученые доказали, что глобальное потепление – это реальность. Группа из 3000 тысяч исследователей, работавшая под эгидой ООН и получившая вместе с Элом Гором Нобелевскую премию мира за 2007 год, пришла к выводу, что это потепление в значительной мере ускоряем мы, люди, каждый из нас. У этой гипотезы по-прежнему есть масса противников. Но и для них есть аргумент: разве плохо жить в мире, не наполненном углекислым газом, меньше страдать от сердечно-сосудистых заболеваний, меньше мучиться аллергией, радоваться шелесту деревьев и не думать о том, что завтра нефть может вновь подскочить в цене.
Вспомним людей, с которыми мы говорили в эти дни. Человек-дерево Клиф Спенджер.
Клиф Спенджер: Да, вообще создать этот костюм дерева меня подтолкнул образ «зеленого человека». Этот сказочный герой присутствует в человеческом сознании уже около 5 тысяч лет. Он проходит через многие культуры, и чаще всего это чудище с человеческим лицом и туловищем и руками-сучьями дерева. Еще это бывает человеческое лицо с сучьями, торчащими изо рта. Или лицо, полностью сложенное из листьев. Но в любом случае в мифологии «зеленый человек» символизирует нашу связь с природой. Так что когда люди видят меня, у них подсознательно возникает это ощущение, что мы связаны с природой. А именно это я и хочу донести: мы с природой – одно целое.
Ирина Лагунина: Дуэн Смит, инуит из канадского заполярного города Инувик.
Дуэйн Смит: Некоторые поселения сейчас расположены ниже уровня моря. Из-за того, что уровень мирового океана повышается, они уже сейчас вынуждены переселяться, их дома рушатся. То есть эрозия и повышающийся уровень воды оттесняют людей вглубь материка. Более того, с каждым годом льда в океане становится все меньше, а это значит, что штормы становятся все более опасными – ведь безо льда, в открытом море их ничто не сдерживает. Намного более высокие волны накатываются на берег и еще больше усугубляют проблему эрозии береговой линии. Один способ сократить эмиссии для нас – использовать энергию ветра. Мы только что провели в Канаде большую конференцию как раз на эту тему – смогут ли арктические поселения выжить на энергии ветра.
Ирина Лагунина: Конрад Штеффен, директор объединенного института исследования окружающей среды в Университете Колорадо. Ученый провел 15 весен в Гренландии.
Конрад Штеффен: Именно так. Я езжу в Гренландию, начиная с 1990 года, когда я установил там, на ледяном покрове, исследовательский лагерь, чтобы исследовать климат и ледник, покрывающий остров. В начале 90-х годов температура была ниже обычной. То есть в те годы было больше осадков и меньше талого льда. Но начиная с 95-98-го годов период таяния стал более продолжительным. Спутниковое наблюдение за этим районом началось в 1978 году. И оно ведется ежедневно. По нему мы можем измерить районы и масштаб таяния льда. Фотографии со спутника показывают, что за эти годы льда стало на 30 процентов меньше. И в особенности за последние десять лет – каждый год приносит рекорды. Сначала мы думали, что 2005 год был особенно плохим. Но и в 2007 году ледник растаял на 10 процентов больше, чем мы когда-либо регистрировали, начиная с 1978-го.
Ирина Лагунина: Эл Гор, фильм «Неудобная правда».
Я испытываю огромное чувство неудовлетворенности от того, что мне приходится доносить это послание вновь и вновь, настолько ясно, насколько я могу это сделать. Но мы по-прежнему остаемся самой главной причиной этой проблемы. И я смотрю вокруг себя и пытаюсь найти хоть какие-то признаки того, что мы готовы измениться. Но я не вижу их.
