Ирина Лагунина: В небольшом городке Регенсбург на юго-востоке Германии есть музей антиквариата гольфа. Его создатель и владелец Петер Инсам нашел несколько фламандских картин, на которых люди 14-го века на толстых льдах каналов играют в то, что намного больше напоминает гольф, чем современный хоккей. Петер Инсам, на основании этих находок, сделал вывод, что гольф зародился в Голландии, а шотландцы, претендующие на роль первооткрывателей, лишь придумали правила, которые и определили современный вид гольфа. Так это или нет, - предмет спора между старейшим в мире Королевским клубом в шотландском городке Сент-Эндрюс и музеем в Регенсбурге. Бесспорно в этом во всем одно – голландские каналы, намертво сцепленные льдом в 14 веке, уже давно не замерзают. И сцены, описанные Мери Мейп Додж в «Серебряных коньках», при нынешнем европейском климате – редкое исключение. Что же спровоцировало этот малый ледниковый период в Европе, как называют его ученые? Напомню фрагмент из фильма лауреата Нобелевской премии мира за 2007 год Эла Гора «Неудобная правда», которым мы завершили прошлый выпуск программы о климатических изменениях.
Земной климат – это большой мотор, который перераспределяет тепло от экватора к полюсам. Он делает это с помощью океанических и воздушных течений. И ученые доказали, что климатические изменения не всегда наступают постепенно, иногда происходят внезапные скачки. /…/ И проблема, которая больше всего беспокоит исследователей в этой области, находится в северной Атлантике, в том месте, где Гольфстрим приносит теплую воду с экватора и встречается с холодным воздушным потоком из Арктики через Гренландию. Холодный воздух забирает тепло, и ветры и вращение Земли относят пар в Западную Европу. Но, не правда ли, интересно, что все океанические течения на Земле связаны в единое целое? Ученые называют это океаническим конвектором. Теплые течения проходят у поверхности, и Гольфстрим – самое известное из них, а холодные течения по дну текут в противоположном направлении. В северной Атлантике, после того, как тепло из Гольфстрима испарилось, от течения остается холодная и более соленая вода (ведь соль не испаряется). А это делает воду более плотной и более тяжелой. И вот эта плотная и тяжелая вода уходит на дно со скоростью почти в 20 миллиардов литров в минуту. И эта скорость оттягивает течение обратно на юг. В конце ледникового периода по мере того, как ледники в Северной Америке отступали, в результате таяния снегов на севере континента образовалось гигантское озеро пресной воды. Район великих озер – это остатки того озера. На востоке это озеро защищала образовавшаяся естественным образом ледяная плотина. Но в один прекрасный день она прорвалась. И вся эта пресная вода с огромной скоростью, разрывая реку и залив Святого Лаврентия, устремилась в океан. Она смешалась с холодной соленой водой течения, сделала ее более легкой, подняла ее на поверхность. Насос, который гнал холодную воду на юг, остановился. И Европа вновь погрузилась в ледниковый период – еще на 900-1000 лет. И перемены от тех условий, в которых мы живем сейчас, к ледниковому периоду произошли, возможно, всего за десять лет. Вот это – внезапный скачок климата. Конечно, этого больше не произойдет, потому что ледников в Северной Америке уже нет… Кстати, а есть ли в этом районе какой-то большой кусок льда? Ах, да!
Ирина Лагунина: Ах, да! Эл Гор говорит о Гренландии. Может ли эта масса пресной воды, если льды и ледники растают, перекрыть Гольфстрим? Фильм создавался два года назад. Правительство США уже после выхода «Неудобной правды» на экраны попросило ученых провести специальное исследование всех факторов, которые могут привести к внезапным глобальным климатическим изменениям. Вероятность того, что Гольфстрим остановится, по мнению ученых, минимальна. Но каковы все-таки будут последствия, если вся эта масса льда на полюсах растает? Конрад Штеффен, директор объединенного института исследования окружающей среды в Университете штата Колорадо, провел 15 весен в Гренландии и установил там первую научную станцию для изучения ледников.
Конрад Штеффен: В докладе, который подготовила группа ученых, изучающих под эгидой ООН изменение климата, говорится, что, основываясь на нынешних знаниях – то есть на знаниях на 2006 год – к концу века уровень воды в мировом океане повысится приблизительно на 55 сантиметров. Этот доклад основан только на данных таяния льда с поверхности Гренландии и других ледяных покровов. Но мы в последние годы заметили – и не только в Гренландии, но и в Антарктиде – что лед тает не только с поверхности. Мы заметили, что он сползает в океан, ломается на куски и тает. Если этот ускоренный процесс потери льда продолжится, то наш прогноз: уровень мирового океана может повыситься почти на метр, то есть в два раза больше, чем утверждается в докладе. Метр не выглядит так устрашающе, если вы живете в центре какого-то континента. Но в прибрежных районах, где живут миллионы людей, жители должны уже сейчас думать о том, как смягчить удар природы. Потому что один метр повышения может означать на практике – при шторме – повышение на несколько метров. Прибрежные районы могут быть затоплены, как и небольшие острова, лишь на несколько метров возвышающиеся над уровнем моря. Так что я предвижу очень серьезные последствия, если все будет развиваться, как сейчас.
Ирина Лагунина: Из фильма Эла Гора «Неудобная правда» - компьютерная модель повышения уровня мирового океана и, соответственно затопления прибрежных районов.
Вот что произойдет с заливом Сан-Франциско… В этом районе живет очень много людей. Нидерланды, одна из стран, лежащих ниже уровня моря. Полное уничтожение. … Район вокруг Пекина – дом для десятков миллионов людей. … Еще хуже в районе Шанхая – там живет 40 миллионов человек. … Еще хуже – Калькутта и на востоке – Бангладеш. В районе затопления сейчас живет 60 миллионов человек. Подумайте о том, что случается, когда от экологических бедствий становятся беженцами несколько сотен тысяч человек. А теперь представьте себе, что их будет сто миллионов или больше. /…/ Возможно ли это, чтобы мы готовили себя к борьбе с другими угрозами, помимо терроризма? Может быть, стоит беспокоиться и о других проблемах тоже…
Ирина Лагунина: Конрад Штеффен, почему эти данные – о том, что ледники не только тают с поверхности, но и ускоренными темпами сползают в океан - не вошли в доклад Межправительственной группы экспертов ООН по исследованию климатических изменений?
Конрад Штеффен: Мы пока не можем составить точную модель, как будет развиваться этот процесс. И именно поэтому данные не были включены в доклад. Все существующие модели не могут оценить динамику сползания ледников. В июле в Санкт-Петербурге пройдет конференция. Она как раз объединит всех ученых, которые проводят наблюдения за ледниками, и мы попытаемся выработать общую модель реакции льдов на климатические изменения.
Ирина Лагунина: Директор объединенного института исследования окружающей среды в Университете штата Колорадо Конрад Штеффен. То, что представил Эл Гор – районы затопления в случае повышения уровня мирового океана в случае таяния всех ледников Антарктиды и Гренландии, - сотни миллионов экологических мигрантов – это только компьютерная модель. Точных подсчетов количества экологических мигрантов в мире при развитии этого сценария я не нашла. Это понятно, потому что к числу людей, которым придется покинуть районы затопления, надо еще добавить экологических мигрантов из Африки, где ученые уже зафиксировали более продолжительные и свирепые периоды засух, которые сменяются ливнями, порождающими наводнения. Надо приплюсовать и обитателей того густонаселенного оазиса, который окружает озеро Чад, второе по величине на африканском континенте и еще десять лет назад – самое крупное в Центральной Африке. От него постепенно остается жалкая мутная лужа. Доклад экспертов ООН по климату содержит такие данные: к 2080 году от миллиарда до трех миллиардов людей на планете будут испытывать недостаток воды; 200-600 миллионов – голод; от 2 до 7 миллионов в прибрежных района будут страдать от наводнений. Гуманитарная организация «Христианская помощь», исходя из всех имеющихся на сегодняшний день данных, рассчитала для себя, что к 2050 году в мире будет 300 миллионов экологических беженцев и до миллиарда вынужденных переселенцев. О том, как трудно будет человечеству стравиться с этой проблемой, говорит хотя бы опыт Грузии. Рассказывает наш корреспондент в Тбилиси Георгий Кобаладзе.
Георгий Кобаладзе: Понятие «Беженец» появилось в Грузии в конце 80-х годов прошлого века не в связи с конфликтами в Абхазии и Южной Осетии, а стихийными бедствиями.
Их называли Экологическими беженцами или эко-мигрантами.
Первая волна эко-беженцев возникла после трагедии 1988 года в высокогорной Сванетии.
Селевые потоки уничтожили деревни, погибли несколько человек и сотни семей остались без крова. Гораздо более масштабная экологическая катастрофа произошла в том же году в Аджарии. Там без крова остались тысячи человек. Кстати сказать, причиной экологического бедствия в обоих случаях стала беспощадная вырубка лесных массивов.
Правительство советской Грузии решило переселить Экомигрантов в те районы Республики, где чувствовалась нехватка рабочих мест и, что более примечательно, сложилась (как тогда писали) «сложная демографическая обстановка».
Имелось в виду уменьшение количества этнических Грузин в некоторых районах Грузии.
Однако подобная, если можно так сказать «Демографическая политика» ЦК Компартии Грузии привела к тому, что процесс переселения и благоустройства экологических беженцев вылился в масштабные столкновения между ними и представителями этнических меньшинств либо местным грузинским населением.
Летом 1989 года в регионе Квемо Картли с преимущественно Азербайджанским населением произошли столкновения между Сванами, переселёнными из верхней Сванетии и местными азербайджанцами.
Ссора началась, как часто бывает из-за мелочи, - после того, как несколько молодых грузин (сванов) отказались платить деньги Азербайджанскому таксисту.
Столкновения продолжались несколько дней. К сожалению, не удалось избежать жертв. В нескольких районах было введено чрезвычайное положение.
Не удалось избежать осложнений и в тех регионах, куда переселили Экологических беженцев из Аджарии. Это Самцхе-Джавахетский регион Южной Грузии с преимущественно Армянским населением и Цалкский район, где в течение веков жили и живут Греки-Понтийцы.
Во всех случаях проблемы экологических беженцев были схожи с проблемами беженцев из Абхазии и Южной Осетии. Это трудности адаптации к иной языковой и общественно -психологической среде, иному укладу хозяйства и конфликты интересов, естественно возникающие во время перераспределения материальных ресурсов.
Например, в Самцхе-Джавахети правительство начало строить для экологических беженцев капитальные дома. Но на этой почве возник конфликт между Аджарцами и местным населением, - живущим в землянках. А В Цалкском районе конфликт между грузинскими эко-мигрантами и греками разгорелся из-за раздела земельных участков.
Вновь пришлось вводить части специального назначения и опять таки не удалось избежать жертв и обострения межнациональных отношений.
Сотни Аджарских семей именно в результате этих проблем были вынуждены вернутся в Аджарию, однако многие остались, несмотря на все сложности.
С тех пор прошло 15-20 лет, - срок не малый для формирования новой социальной реальности в местах расселения беженцев.
И действительно, на востоке и на Юге Грузии появились поселения экологических беженцев, которые сумели-таки приспособиться к новым условиям.
Рассказывает одна из жительниц Цалкского района Нино Диасамидзе:
Нино Диасамидзе: Первоначально нам было очень трудно, мы привыкли жить в Аджарии, были больницы, школы, можно было легко доехать до Батуми, однако здесь всё пришлось строить заново, не было работы, но постепенно мы сумели начать новую жизнь и главное, вырастить детей.
Георгий Кобаладзе: Одна из проблем экологических беженцев – недостаток внимания со стороны властей, которые по политическим причинам традиционно больше озабочены проблемами тех беженцев, кто покинул родные края в результате кровавых войн в Абхазии и Южной Осетии.
Этот дом был построен на вечной мерзлоте. Он разрушился из-за того, что почва начала таять. Женщине, которая в нем жила, пришлось выехать. Вот они хотят построить трубопровод в заповедной зоне на Аляске. Но для этого им надо ездить в зоне вечной мерзлоты на грузовиках. Вот данные о том, сколько дней тундра в Аляске остается замерзшей настолько, чтобы по ней можно было ездить. 35 лет назад ездить можно было 225 дней в год, а сейчас – менее 75 дней, потому что весна приходит раньше, а осень заканчивается позже, и температура все повышается и повышается.
Ирина Лагунина: В фильме Эла Гора – размытые дороги, торчащие балки рухнувшего дома, веселые цветочки, которые должны, конечно, радовать глаз в вечной мерзлоте, но почему-то не радуют. В фильм не успели включить данные о том, что в 2007 году живущие в районе Полярного круга впервые стали устанавливать в домах кондиционеры на летнее время. Северные народы страдают от изменения климата больше других. Во-первых, потому что все, чем мы отравляем воздух, стягивается к полюсам. А во-вторых, потому что, чтобы выжить в этих условиях экстремально холодных температур, люди столетиями приспосабливались и вырабатывали свой ни на что не похожий быт. А сейчас вся эта перенесенная в настоящее память поколений рушится, как те дома, построенные на том, что было вечной мерзлотой.
Я позвонила за Полярный круг, в город Инувик в канадской территории Нунавут, в дельте реки Маккензи. Дуэйн Смит – президент канадского отделения Инуитского приполярного совета. Совет объединяет инуитов – или, иначе говоря, эскимосов – четырех стран: Канады, США, Дании и России. Чтобы дать представление нам, живущим в более приятных климатических условиях, - с какими проблемами в первую очередь сталкиваются люди, живущие близ Полярного круга?
Дуэйн Смит: Есть целый ряд проблем, которые влияют на людей, и особенно – на инуитов - о которых можно говорить в связи с изменением климата. Поскольку я сам инуит, эти проблемы мне хорошо известны. В первую очередь, это изменение температуры, изменение влажности и количества осадков. Зимой выпадает меньше снега, а летом и осенью бывают продолжительные дожди. Особенно плохо сказываются осенние дожди. Из-за них земля покрывается слоем льда, и животные не могут выжить это время до зимы. А зимы становятся все короче и приходят позднее. И это порождает проблемы с перемещением, потому что люди не привыкли к таким высоким температурам в это время года.
Ирина Лагунина: В фильме Эла Гора «Неудобная правда» одна из знаковых сцен – развалившийся дом. Дом был построен на вечной мерзлоте, но почва растаяла. Но насколько серьезно таяние вечной мерзлоты сказывается на быте инуитов в целом?
Дуэйн Смит: Вечная мерзлота оказывает влияние в какой-то мере – вызывая оползни, но больше проблем с эрозией почв у береговой линии.
Ирина Лагунина: Поясните, пожалуйста.
Дуэйн Смит: Поскольку вечная мерзлота тает на все большую глубину, это начинает вызывать смещение слоев почвы в отдельных районах. Возникают проблемы с перемещением, с транспортом, особенно летом, когда дороги размыты. И еще одна проблем – из-за более продолжительного летнего сезона мы стали замечать новые виды растений, которые захватывают территорию все глубже на Север.
Ирина Лагунина: А это почему представляет проблему?
Дуэйн Смит: Это изменяет растительность Севера, и животные, которые зависят от этой растительности, так же вынуждены менять пути миграции, чтобы приспособиться к переменам и найти привычную для них еду, как, например, лишайник для карибу или оленей. А мы крайне зависим от этих животных. Они – часть нашей культуры и диеты. Так что если они меняют свои привычки, то и нам придется менять наши.
Ирина Лагунина: В одной из статей вы писали о том, что даже лемминги, маленькие грызуны, слепо следующие зову природы и идущие гурьбой напролом к своей цели – стена, так в стену, река, так в реку, - так вот даже эти животные стали менять привычки.
Дуэйн Смит: Лемминги – это животные, от которых зависят многие хищники, например, лисы и совы. А с изменением климата и с изменением почвы и растительности им приходится либо приспосабливаться, либо менять места обитания. И хищникам нечем питаться, им уже слишком сложно найти себе корм.
Ирина Лагунина: Но вот вы сказали, что с юга приходит новая растительность. Вероятно, с растительностью приходят и новые животные?
Дуэйн Смит: Да, в какой-то степени. Мы начали замечать, что новые животные, характерные для более южного климата, уже приходят и сюда. Причем это касается не только животных на земле, но и в море, в прибрежных районах. И эти новые виды ведут себя как завоеватели. Но не всегда. Вот, например, мы заметили в наших широтах белохвостых оленей и лосей. Эти два вида продвигают на север и приспосабливаются к среде вокруг них.
Ирина Лагунина: Но почему белохвостый олень не может заменить для инуитов северных канадских оленей, карибу.
Дуэйн Смит: Может, до какой-то степени. Но ведь жизнь строится на устойчивости развития. А когда появляются эти новые виды, мы же не знаем, сколько их, останутся ли они в этом районе на весь сезон. Я вот уже говорил о дождях поздней осенью, которые покрывают землю коркой толстого льда. Даже для карибу расколоть этот лед и добраться до еды непросто. Их популяция в Канаде сейчас резко сокращается. Слишком тяжело становится добывать корм.
Ирина Лагунина: Так что приходится предпринимать северным народам, чтобы приспособиться к этим изменениям, чтобы адаптироваться к новому климату?
Дуэйн Смит: В том районе, где я живу, дома построены на вечной мерзлоте. Так что большинство строений стоят на сваях – над поверхностью земли. Сделано это для того, чтобы земля под домом не таяла. Правда, должен заметить, что вечная мерзлота все равно подтаивает в летние месяцы. Просто сейчас лето стало длиннее, и земля тает на большую глубину. И земля находится постоянно в движении, потому что эта растаявшая масса как бы сидит на слое льда. Мы не можем этого наблюдать, но ученые вычислили, что вечная мерзлота находится в постоянном движении. То есть это – условия, в которых мы жили всегда, но сейчас они намного более жесткие.
Ирина Лагунина: И каков выход?
Дуэйн Смит: Сократить выбросы вредных веществ в атмосферу. Это относится ко всем людям на Земле – мы должны найти лучший способ жизни в этом мире и сократить наше воздействие на него.
Ирина Лагунина: А если все останется, как прежде, что вы будете делать?
Дуэйн Смит: Некоторые поселения сейчас расположены ниже уровня моря. Из-за того, что уровень мирового океана повышается, они уже сейчас вынуждены переселяться, их дома рушатся. То есть эрозия и повышающийся уровень воды оттесняют людей вглубь материка. Более того, с каждым годом льда в океане становится все меньше, а это значит, что штормы становятся все более опасными – ведь безо льда, в открытом море их ничто не сдерживает. Намного более высокие волны накатываются на берег и еще больше усугубляют проблему эрозии береговой линии. Один способ сократить эмиссии для нас – использовать энергию ветра. Мы только что провели в Канаде большую конференцию как раз на эту тему – смогут ли арктические поселения выжить на энергии ветра.
Ирина Лагунина: Я понимаю, что для вас все те углекислые газы, которые являются продуктам вашей жизнедеятельности, остаются в атмосфере на десятки и сотни лет. И поэтому вы решили взять этот вопрос в свои руки?
Дуэйн Смит: В какой-то степени это зависит именно от каждого поселения и от каждой людской общности. Инувик, где я живу, не исключение. И единственное, что мы можем делать, это менять наше отношение к земле и показывать другим, к чему приводит изменение климата – с нашей точки зрения, на основании нашего опыта, на примере нашей жизни инуитов. И мы, как и все другие народы, я надеюсь, пытаемся снизить степень нашего воздействия на окружающую среду и приспособиться к переменам вокруг нас.
Ирина Лагунина: Мы говорили с Дуэйном Смитом – президентом канадского отделения Инуитского приполярного совета. Кстати, ученые выяснили, что ничто – даже наш транспорт - так не загрязняет атмосферу, как вырубка и сжигание лесов. Но о лесах – в следующем выпуске программы.
