Марина Белозерская — искусствовед, историк, специалист по эпохе Возрождения. Она родилась в Москве, получила образование в Америке, преподавала в Гарвардском, Бостонском университетах, университете Тафтса, а теперь живет в Калифорнии с мужем, куратором знаменитого Музея Пола Гетти, и собакой Одри. Именно ей — Одри, «моей четвероногой музе», Марина посвятила свою книгу «Жираф Медичи и другие истории про экзотических животных и власть» (The Medici Giraffe and Other Tales of Exotic Animal and Power). Герои ее историй — Александр Македонский, Юлий Цезарь, Лоренцо Медичи, император Священной Римской империи Рудольф II , Наполеон и их редкие звери, ради которых они снаряжали экспедиции, вели переговоры и которыми порой дорожили больше, чем всеми другими своими сокровищами.
— Марина, зачем правителям экзотические животные?
— Это престиж, поскольку настолько сложно приобрести этого зверя, его нужно каким-то образом поймать, часто перевезти через море-океан, его нужно содержать, кормить, холить и лелеять, поскольку все-таки эти звери едят много, требуют ухода своеобразного, и обыкновенному человеку просто совершенно не по карману, не по возможностям иметь такие зверинцы. И поэтому это дело власти и престижа во многих разных проявлениях.
Одна из самых удивительных историй в книге Марины Белозерской связана с именем главы Флорентийской республики Лоренцо Медичи, который правил во второй половине XV века и был прозван Великолепным за свою государственную мудрость и покровительство искусствам. Лоренцо задумал повторить достижение Цезаря, который когда-то привез из Египта в Рим жирафа. С тех пор живого жирафа в Европе не видели. Кроме того, Флоренция хотела заключить торговый договор с Египтом, чтобы не покупать восточные товары втридорога у венецианцев и продавать свои без посредников. Жираф должен был стать частью торгового договора. Египетский султан Кайт-бей принял предложение, но попросил о встречной услуге. Во Франции жил в изгнании султан Джем — младший брат опасного врага Кайт-бея правителя Османской империи Баязида II. Джем претендовал на османский трон и мог сыграть важную роль в международной политике того времени. Кайт-бей предложил обменять султана Джема на жирафа. В крайнем случае, Джем должен был перейти под покровительство папы Римского. Лоренцо согласился. Он написал королеве Франции Анне и получил положительный ответ. В ноябре 1487 года во Флоренцию прибыло египетское посольство. Оно привезло в числе подарков султана львов, других редких животных и, самое главное — жирафа.
«Его привезли осенью, в ноябре, когда во Флоренции холодно, серо, промозгло, и вдруг появляется эта процессия с таким невероятным, чудным животным, которое кажется совершенно сказочным. И это животное идет по флорентийским улицам, засовывает нос во вторые этажи и смотрит на все своими огромными глазами с невероятными ресницами. И это кажется каким-то восточным сном жителям Флоренции. И то, что Лоренцо смог своей дипломатической хитростью добыть такое животное, было действительно невероятным достижением», — говорит Марина Белозерская.
— Для супруги Наполеона Жозефины коллекция редких растений и животных, которую она собрала в своем поместье Мальмезон, была способом самоутверждения…
— Она всегда чувствовала себя неуверенно в этом браке, поскольку она не могла дать ему сына. Поэтому она всегда ожидала, что он разведется с ней и найдет себе более полезную королеву. Для нее это был способ создать свой собственный мир, создать свое собственное значение. И, что интересно — после развода люди продолжали к ней ездить в Мальмезон, включая русских дипломатов, и императора, и королей. И она продолжала играть свою роль не только как бывшая жена Наполеона, но и как создательница этого мира своего, и как благотворительница государственной науки. И, действительно, она создала себе частично имя, благодаря этой коллекции в Мальмезон.
— Наиболее экзотической частью этой коллекции были австралийские животные, доставленные во Францию экспедицией Николя Бодэна. Благодаря этому плаванию в Мальмезоне появились кенгуру, лирохвост и другие австралийские пернатые, а самое главное — черный лебедь, именно благодаря Жозефине распространившийся по всей Европе. А как относился к этому занятию Жозефины Наполеон?
— Наполеон... Это интересный вопрос, потому что Наполеон, с одной стороны, очень поддерживал научные исследования французов. Наполеон в какой-то момент своей молодости записался или хотел записаться в экспедицию в Австралию, но его не взяли по каким-то причинам, я не помню по каким, что оказалось для него хорошо, а для Европы, может быть, плохо, поскольку эта экспедиция пропала, она никогда не вернулась обратно. И с тех пор он был заинтересован в Австралии. С другой стороны, когда экспедиция отправлялась в Австралию, в 1800 году, то он ожидал от нее не только научных познаний, но и завоевания мира. Ко времени возвращения экспедиции он потерпел такие поражения военные, что его мечты о завоеваниях были порушены, и поэтому для него эта экспедиция оказалась как бы символом того, что он потерял и чего он не достиг. А при этом все эти животные требовали огромных ресурсов, поэтому он велел Жозефине отдать самых дорогих и самых трудных животных в Национальный зоопарк и оставил только птиц, за которыми уход был более дешевый и несложный. А потом он развелся с Жозефиной, и для него весь этот зоопарк оказался ненужным и в каком-то смысле неприятным.
— Еще один герой книги — американский газетный магнат начала прошлого века Уильям Рэндольф Херст (William Randolph Hearst), собравший большой личный зоопарк. Чем были экзотические животные для Херста?
— Для Херста... на самом деле, фундаментально, я думаю, что они были детским капризом. Он, с одной стороны, был заворожен животными, он их любил, он их ценил, но он их ценил как игрушки, на самом деле. С другой стороны, что было для меня очень интересно, это то, что хотя он развел огромный зоопарк тоже для престижа и развлечения, он был одним из первых людей в этой стране, который боролся за права животных, особенно кошек, собак, за прекращение экспериментов над животными, за доброе отношение к животным в кино, чтобы их не убивали и не калечили во время съемок. В нем сочетались эти качества, с одной стороны прихотливости, а с другой — настоящей доброты. И поскольку все его знают главным образом благодаря фильму «Гражданин Кейн», для меня было интересно открыть его другую сторону, более частную и более добрую.
— Так что время зоопарков прошло? Ведь в наш век туризма нет необходимости держать зверей в неволе?
— Я, пока писала эту книжку, поняла для себя, что, по-моему, время зоопарков кончилось, и зоопарки, как частные, так и общественные, пора уже распустить и не мучить животных зря. Поэтому я не уверена в том, что гиппопотамов нужно держать на дачах или слонов в зоопарках. Для меня не очевидно, что зверям это идет на пользу и создает для них более хорошую жизнь.
Marina Belozerskaya. The Medici Giraffe and Other Tales of Exotic Animals and Power
