15 июня русский поэт Лев Лосев отметил свой 70-летний юбилей. Лев Лосев родился в Ленинграде. Сын известного поэта и драматурга Владимира Лившица, получил филологическое образование, работал в детском журнале «Костер», публиковал стихи для детей. С середины 70-х годов живет в США. Закончил аспирантуру Мичиганского университета. Известный литературовед, написал диссертацию на тему «Эзопов язык в современной русской литературе». Автор литературной биографии Иосифа Бродского. Автор нескольких книг стихов, поэт-переводчик, преподаватель русской литературы в Дартмутском колледже. Лауреат нескольких литературных премий.
Лев Лосев в стихах может все – особенно восхищают его рифмы, а на фоне поэтической виртуозности резко выделяется спокойная трезвость суждений. Так что, вполне толковые критики говорят о «воплощенном здравом смысле» Лосева как о его главной особенности. Мне повезло пользоваться лосевским расположением в течение многих лет, и с его мнением я время от времени сверяюсь в жизненных ситуациях. Но стихи Лосева люблю не за это, и такое ли уж тут торжество здравого смысла: «...И пройдя сквозь окошко и по половицам без скрипа, / лунный луч пробегает по последней строке манускрипта, / по кружкам, треугольникам, стрелкам, крестам, / а потом по седой бороде, по морщинистой морде / пробирается мимо вонючих пробирок к реторте, / где растет очень черный и очень прозрачный кристалл». («Луч»).
Это куда больше и важнее, это – тайна.
Лосевскую образованность и литературность отмечают все. Сергей Гандлевский эссе о Лосеве даже назвал «Литература в квадрате», считая реальность словесности не менее осязаемой и плодотворной для лосевского творчества, чем реальность окружающей жизни.
Но вот как начинается стихотворение «Фуко»: «Я как-то был на лекции Фуко. / От сцены я сидел недалеко. / Глядел на нагловатого уродца. / Не мог понять: откуда что берется?» Резко, даже грубо. Чем же вызывает такую неприязнь Мишель Фуко, властитель структуралистских дум, «археолог знания»? Как раз тем, надо думать, что умственный археолог – не только иной, но вредно чужой, враждебный: не игра в бисер, а растление умов. «Фуко смеяться не умел и плакать, / и в жизни он не смыслил ни хрена».
Лосев в жизни остро смыслит и остро чувствует. В одном из лучших поздних стихотворений – «Стансы» – детское послевоенное воспоминание звучит просто, доходчиво и трагично: «Седьмой десяток лет на этом свете. / При мне посередине площадей / живых за шею вешали людей, / пускай плохих, но там же были дети!»
Такое, кажется, называется нравственный императив – псевдоним совести.
