экспериментального современного звукового искусства отмечает свое четырехлетие. О том, чем заняты экспериментаторы – рассказ Дмитрия Савицкого.

Дмитрий Савицкий: То, что вы услышали, хорошо знакомо кардиологам. Тем самым, что делают УЗИ и доплер. Французы вместо УЗИ используют выражение Эхография. В Эхографии можно, при желании, включить и звук. Так что вы слушали пульсирующие звуки артерий и сосудов сердца, сделанные Мануэлой Моргэн для «Мастерской Радиотворчества», ACR, Atelier de création radiophonique, французского Дома Радио. К четвертой годовщине своего существования ACR выпустила в эфир 60 экспериментальных аудио-отрывков длиною в 60 секунд: работа артистов, художников звука. Вот еще одно произведение длиною в 60 секунд. Это – сюрприз !

«Капитан, капитан, улыбнитесь». Одна минутка эта, из «Мастерской Радиотворчества» Дома Радио, принадлежит таланту Выски Радкиевич.

Но, я думаю, для начала достаточно. Стоит, хоть это и банально, задуматься: что же такое современное искусство?

Не так уж далеко от Дома Радио, что на набережной Кеннеди, находится Гран-Пале, а в Гран-Пале ныне открылась выставка «Новый Реализм». «Новый Реализм» не имеет отношения к Союзу Писателей СССР 1937 года; он – родственник того, что называется до сих пор «Современным искусством».

И здесь не стоит путать «современное» с послевоенным Пикассо или Шагалом. Эти осколки истории - уже нечто древнее, хотя бы потому, что стали классикой.

А «современное» стартовало отдельно, и заявило о себе в 1917 году писсуаром Марселя Дюшана, которому он дал новое замечательное название «Фонтан». Не будем забывать, что новое началось с этой самой струи.

Итак, фаянсовое это заявление объявляло о том, что отныне любой предмет (лопата, сушилка для бутылок), любой объект (в том числе, как мы видим, вернее, слышим, и звуковой) – является произведением искусства, если об этом заявляет его создатель. Точнее его – «выставитель», как стоило бы назвать Марселя Дюшана, открывшего миру серию объектов искусства ready made.

«Новый Реализм» продолжает или разветвляет линию нео-дадистов, поп-арта и Zero Group. Так что между Гран-Пале и «Мастерской Радиотворчества» Дома Радио в наши дни гуляет явно хорошо синхронизированное, стерео эхо нового звуко-реализма.

В самом начале этой звуковой волны автор, Джакоппо Бабони Скилинджи, говорит: «Вот так все это началось». Ну, а в конце: «Это целая история!»

Три года назад я разгуливал по Парижу с приятельницей, радиожурналистикой и писательницей, Катрин Паолетти. Мы обсуждали конкурс городской мэрии на лучшую городскую скульптуру. Ни она, ни я никогда не держали в руках ни глины, ни резца, ни паяльной лампы. Зато мы работали со звуком.

«Слушай, - сказала Катрин, - нужно озвучить наши городские питьевые фонтанчики. Ты к нему склоняешься, а он начинает тебе играть, скажем, Шопена. Это будет звуковая скульптура».

Я хорошо помню, что финалом нашего совместного, как это называется на летучках творческих объединений, «бреда», была обычная стена на оживленной улице Морбёф, возле Этуаль. Когда к определенной невидимой отметке приближался прохожий, стена начинала бормотать, булькать, ругаться, то есть вести себя самостоятельно. Единственное, что мы в ту эпоху решили все таки проверить, так это положение о юридической ответственности, ежели кто-нибудь из прохожих грохнется в обморок или спятит и начнет со стеной серьезно общаться.

Проект наш сам по себе развалился, когда на набережной Бранли открылся новый музей, Arts Primitives и Этнографии, это детище Ширака, на которое он бухнул 232 миллиона евро налогоплательщиков.

Дело в том, что в этом музее, в определенных местах, когда вы приближаетесь опять же к невидимым электронным рецепторам, стены или колоны начинают с вами разговаривать, рассказывать, к примеру, о том, почему африканские маски вытянуты вверх, а в Океании – в ширину.

Одноминутка Эрве Биролини называется «Ожидание Звонка», Phone Wait и, видимо, аудио-изображает внутренности электронных соединений.

В любом случае, если вы хотите приобщиться к «новому звуко-реализму» вам достаточно завести плохенький записывающий прибор, так как, судя по опытам «Мастерской Радиотворчества», иногда, чем хуже качество звука, тем выше качество произведения, установить формат, скажем отныне классический в 60 секунд, и начать записывать все, что звучит.

Пардон, забыл сказать, что «Черный Квадрат», то есть, 60 секунд пуленепробиваемой тишины, уже существует.

Так что вам остается: бульканье чайника (или в животе), дрель соседа, крик журавля, зацепившегося крылом за провод высоковольтной передачи, шипение утюга при виде брюк, скрип кровати изменяющей вам жены (мужа), полет шмеля в трехлитровой банке из-под огурцов, скрип тормозов, переходящий в детское пение. И так далее.

Современное творчество не знает границ. И, будучи ретроградом, скажу вам честно, знать не желает.

Ну а ACR подсказывает несложный способ создания шедевра: нужно записать с небольшим искажением, бормотание камбоджийского старца. Ваше незнание языка превратит его жалобу на боль в пояснице, в отличное звуковое полотно. Вот оно:

Иван Толстой: «Театральные встречи» - так называется только что закончившийся в Берлине традиционный фестиваль лучших немeцкоязычных спектаклей сезона, отобранных специальным жюри после просмотра всех премьер государственных театров Австрии, Швейцарии и Германии - около 300 спектаклей. О фестивале рассказывает Юрий Векслер.

Юрий Векслер: Жюри, отбирающее спектакли на фестиваль, ежегодно меняется, но большинство отобранных в десятку спектаклей, как правило, оказываются поставленными по классике. Так было и в этом году. И еще одно. Фестиваль лучших немецкоязычных спектаклей отнюдь не является фестивалем немецкой драматургии. Шесть из десяти спектаклей поставлены по переведенным пьесам.

В написанной много десятилетий назад великим английским режиссером Питером Бруком книге «Пустое пространство», он условно делит театр на четыре вида: Неживой театр, Священный театр, Грубый театр и Театр, как таковой. В чистом виде формулы воплощаются редко, но знание их помогает понимать, что за смесь, что за микстура из этих четырех перед тобой. С этой точки зрения немецкий театр, представленный в Берлине, к сожалению, обнаруживает следы Неживого театра во многих работах, создавая скуку, которая, по определению все того же Питера Брука, есть воплощение дьявола.

Начну со спектакля, в котором это, на мой взгляд, проявилось особенно ярко – «Тартюф» Мольера, поставленный известным режиссером Димитром Гочевым в Гамбургском театре «Талия» в кооперации с Зальцбургским фестивалем. Для тех, кто подзабыл, напомню, что фабула «Тартюфа» проста: все смешалось в доме Аргона, когда он приютил у себя псевдосвятого Тартюфа, который, в конце пьесы, почти что завладел всем имуществом Аргона и чуть было не отправил его в тюрьму. В финале пьесы у Мольера, выглядящем всегда несколько искусственным, появляется посланец короля, который восстанавливает справедливость. Спектакль Гочева начинается с огромного монолога служанки Дорины, которую играет актриса Юдит Розмеер. Монолог этот замечательно смешной. Идет он на тарабарщине, точнее, на немецком языке с сильным, якобы болгарским, акцентом. Потому что эта Дорина утверждает, что она болгарка, но напоминает, что Болгария уже тоже входит в Евросоюз. Кстати, во время премьеры на Зальцбургском фестивале, многие отметили, что этот образ является шаржем на только что получившую австрийское гражданство российскую певицу Анну Нетребко. Итак, Дорина с огромным успехом у зала, развлекая его, являет своеобразный пролог, а затем на сцену вступает семья Аргона. Вступает под торжественную музыку. Когда музыка заканчивается, Аргон подает знак, и на сцене начинается трехминутный фейерверк конфетти и серпантина. Стрельба из пушек была настолько громкой, что сидевшая со мной рядом женщина заткнула уши. Из серпантина образовался занавес, а горы конфетти, в дальнейшем, тоже как-то обыгрывались. Но после этого фейерверка, можно сказать, все кончилось. Воцарилась скука. Можно было догадываться, что режиссер одержим какой-то формулой, которую он раскроет где-то в конце. Так оно примерно и получилось. В конце спектакля Тартюф, вопреки написанному у Мольера, вовсе не был разоблачен, а с полным внутренним правом перерезал горло матери Аргона и уложил всех дрожащих от страха действующих лиц на пол. Финал.

Не все зрители дождались его, некоторые, кто сидел поближе к выходу, начали уходить вскоре после фейерверка. Среди них я увидел главного режиссера театра Берлинский ансамбль Паймана. Я, честно говоря, и сам бы ушел, но сидел в середине зала, в середине ряда.

Хочу оговориться, что театр - искусство грубое, весьма конкретное и конкретно адресованное своему зрителю. Поэтому, возможно, что некоторые тонкости до меня, например, и не доходят, ибо они ориентированы на ряды ассоциаций мне неведомые. Может быть, так было и на этот раз, тем более, что прошлогодний спектакль Гочева по чеховскому «Иванову», завоевавший тогда приз как лучший спектакль, мне тоже чрезвычайно понравился.

Два автора, как правило, присутствуют в фестивальной афише в Берлине. Это Шекспир и Чехов. В прошлом году было даже три чеховских спектакля. В этом году - один. Это «Три сестры» Андреаса Кригенбурга, спектакль Мюнхенского камерного театра. Я не сумел на нем побывать, поэтому попросил рассказать о нем мою коллегу, искусствоведа Катю Петровскую. Ну что, Катя, это был Чехов?

Катя Петровская: Это Чехов даже в каком-то сгущенном виде. И это как раз поразительно, потому что «Трех сестер» в Германии ставят очень часто и, действительно, многие из постановок неузнаваемы. То есть, не только изменяют текст, но и делают такого рода инсценировку, когда от Чехова ничего не остается. А в этот раз, хотя спектакль полон разными гэгами, можно сказать, что это очень чеховский спектакль. На самом деле весь спектакль идет строго по тексту. Там есть крохотные вставочки не чеховские или из других чеховских произведений, но текст выдержан полностью, поэтому и спектакль идет почти 4 часа. Но весь текст представлен гротескно. То есть, некоторые куски проигрываются два раза, некоторые куски утрируются.

Юрий Векслер: Я знаю, что спектакль заканчивался песней «Битлз». Для чего она там понадобилась?

Катя Петровская: Одной из самых больших находок этого спектакля была полная замена чеховского саунд-трека. Ведь в пьесе Чехова постоянно за сценой играет духовой оркестр и Чебутыкин насвистывает, напевает, бормочет: «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я». Это военный марш. Совершенно этот пласт не понятен современному русскому зрителю, а уж тем более - современному немецкому зрителю. Как и непонятна цитата из Пушкина: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том», которую бесконечно произносит Маша. Мне кажется, что режиссер спектакля нашел очень остроумный выход из этой ситуации, дав некий усредненный саунд-трек нашей эпохи. Через спектакль проходят песни «Битлз», причем они проходят не полностью, они не являются монополистами сцены, а они все время смешаны с каким-то тягучим звуком гармошки, с какой-то бессмысленной, глупейшей кукарачей. Там все время проходят какие-то очень веселые песенки, которые вдруг запевает все грустное общество. И, в конце, когда три сестры, потерпев крах во всем, поют « Yellow submarine », это имеет смысл, как и то, что идет снег. Дело в том, что если в песне «Битлз» говорится о том, что мы все вместе плывем, как нам хорошо и замечательно, то здесь именно эта песня оборачивается совершенно другими смыслами. Мы живем в герметичном маленьком мирке, открыть крышку этой лодки невозможно, и как бы нам ни хотелось стать золотой рыбкой или котиком на Лукоморье, даже пусть на золотой цепи, у нас не получается. Мы остаемся в этой абсолютно закупоренной провинциальной комнате наших устремлений и надежд.

Юрий Векслер: «Много шума из ничего» – спектакль, который поставил в венском Бургтеатре самый молодой режиссер фестиваля Ян Боссе. Спектакль, как и пьеса, начинается с того, что возвращающийся с войны принц Арагонский Дон Педро, вместе со свитой, останавливается погостить у губернатора Мессины Леонато, и находящиеся в свите Дона Педро молодые люди Клаудио и Бенедикто женятся, соответственно, Клаудио - на дочери Леонато Геро, а Бенедикто - на племяннице Леонато Беатриче. Приехавшие с войны мужичины несут в себе нерастраченный потенциал агрессии. Чтобы мы не забыли об этом, в спектакле Яна Боссе Дон Педро поначалу оскорбляет гостеприимного хозяина и даже плюет ему в лицо. Но затем эта энергия, к счастью, находит другой выход и, что называется, используется в мирных целях. Эта пьеса знаменита словесными перепалками между Беатриче и Бенедикто. Единственное, что для меня осталось до конца не ясным - любит ли Беатриче Бенедикта. В попытке разгадать эту загадку я снова обратился к Кате Петровской. Ну что, Катя, это любовь или еще грубее? Хочет ли изначально Беатриче Бенедикта или это приходит позже?

Катя Петровская: Я думаю, что Беатриче - одна из тех девушек, которая в современном мире должна непременно ходить к психоаналитику, потому что ну, что значит хочет, конечно, она хочет, но для нее было бы слишком дешевым приемом хотеть напрямую. Она из тех сложных барышень, для которых это хотенье должно заключаться в некую невозможность для того, чтобы что-то хотеть.

Юрий Векслер: Лучшим спектаклем фестиваля и, как мне кажется, по праву, был признан все-таки не шекспировский, а удачная попытка молодого режиссера Себастьяна Нюблинга соединить спектакли театра Базеля, оперу Пёрсела «Дидона и Эней» с трагедией Кристофера Марлоу «Дидона, царица карфагенская».

А вот в наиболее понравившемся мне спектакле «Бог резни» или «Бог раздора», сам бог резни и раздора не появляется на сцене, но его присутствие ощущается с первой до последней минуты. Это современная французская комедия, написанная очень популярной ныне во всем мире Ясминой Ряза. Спектакль Цюрихского театра, который поставил Юрген Гош, это вообще первое исполнение этой пьесы. Во Франции она еще пока не поставлена. Сюжет прост. В центре внимания - две супружеские пары. В дом к Вероник и Мишелю приходят Анетт и Аллен, сын которых, в стычке с сыном хозяев, выбил ему палкой два зуба. Обе пары хотят мира, мира между собой и мира между детьми. Но их попытки достичь взаимопонимания постепенно раскрывают скрытые конфликты внутри семей, и все это превращается в войну всех против всех. Все попытки действующих лиц напомнить себе о том, что они цивилизованные люди, результата не дают. Помимо основного конфликта, важную роль играет и побочный. Дело в том, что Аллен - адвокат, который на протяжении всего действия разговаривает по мобильному телефону со своими клиентами, фармацевтической фирмой, широко разрекламированный препарат, которой явно обладает неописанными побочными действиями, и для многих пожилых людей является смертельным. С полным пониманием этого Аллен, тем не менее, следуя долгу своей профессии, пытается по телефону сделать все, чтобы скандал был замят. Пикантным обстоятельством является то, что время от времени звонящая хозяину дома Мишелю его мать принимает именно этот препарат. Спектакль Юргена Гоша - замечательный пример того, как без цитат других авторов, без музыки, а только на хорошо сделанной драматургии и прекрасных актерских работах театр, как таковой, может победить и помогать выживать каждому в его отдельно взятой желтой подводной лодке.

Иван Толстой: Появившаяся недавно в Праге звездная пара Бред Питт и Анджелина Джоли вызвала среди чехов небольшое, как они говорят, землетрясение. Почитатели «самой красивой пары мира» и журналисты находятся в состоянии боевой готовности. У охраны актерской пары и руководителей студии Баррандов, предоставивших площадку для съемок фильма «Wanted» («Разыскивается»), где занята госпожа Джоли, заботы тоже понятные: как обеспечить спокойную жизнь голливудских звезд. Рассказывает Нелли Павласкова.

Нелли Павласкова: Мужчина в сером пиджаке и смешной светлой шляпе сопровождает длинноволосую женщину в черном плаще. Они садятся за столик в пражском ресторане Санта Клара, что у зоопарка, разговаривают и влюбленно смотрят друг на друга. Он гладит ее руку. Женщина пьет пиво, мужчина красное вино. Сначала никто на них не обращает внимания. Потом что-то становится подозрительным, и вскоре знаменитая пара разоблачена. Ужин в Санта Кларе был единственным случаем, когда пара, именуемая в народе Бреджелиной, разрешила себя фотографировать при выходе из ресторана.

Поздним вечером второго мая актеры прибыли в столицу Чехии на частном самолете со своими четырьмя детьми: одним собственным и тремя усыновленными - африканцами и вьетнамцем. Машины увезли актеров в арендованную ими большую виллу в пражском фешенебельном районе дипломатических резиденций. С этой минуты виллу днем и ночью окружают полицейские машины и папарацци, залезающие на деревья и фотографирующие все происходящее в саду дома. А там они видят, в основном, Бреда Питта, играющего с детьми в мяч и на четвереньках влезающего в их шалаш. На интернете появились и фотографии Анджелины с мальчиком на руках. Полиция стащила с дерева ловкого папарацци, и на несколько часов задержала его в полицейском участке.

Анджелина Джоли приехала с семьей в Чехию, чтобы в течение шести недель сниматься в Праге в новом американском фильме « Wanted ». Интересно и то, что режиссер фильма, российский кинематографист Тимур Бекмамбетов, снявший «Ночной дозор» и «Дневной дозор», - стал постановщиком этого американского фильма. А Бред приехал в качестве мужа и отца и, если верить прессе, он собирается пройти в Праге курс пилотирования вертолета. Кроме того, известна любовь Питта к архитектурным памятникам. Поэтому он сам выбрал виллу для своего временного жилья. И надо отдать должное его вкусу. Его выбор пал на большую (1200 квадратных метров жилой площади) виллу в конструктивистском стиле. Она была построена в 1929 году коммерсантом, торгующим типографской техникой, Рихардом Гибианом. Еще четыре года назад дом находился в жалком полуразрушенном состоянии, его окружал дикий разросшийся сад. Тогда же его купила и восстановила фирма «Реалити». Она сдала дом своему же менеджеру, бывшей жене бывшего директора частного чешского телеканала «Прима».

А та освободила дом для Питта с Джоли, для их детей и персонала, предварительно подписав обязательство о неразглашении подробностей договора. Питт хорошо знал, почему выбрал этот дом. Он был полностью восстановлен по историческим чертежам, включая и то, что полы каждого этажа четырехэтажной виллы с внутренним лифтом, как и раньше, снова были покрыты различными видами ценного дерева. Интерьер виллы по-модному холодный. Белые стены и мебель дорогого черного дерева. В подвальном помещении крытый бассейн. Для каждого ребенка – Маддокса, Захары, Шейлы и Пакс Тейна - своя спальня. Этажом выше спальня супругов, там же комната, напоминающая капитанский мостик, и терраса с видом на Прагу, где по вечерам Питт и Джоли могут любоваться открывающимся видом, играть в карты и потягивать вино. Со всех сторон вилла обнесена дополнительным высоким камышовым забором. Дом превратился в крепость. Говорит фотограф, целыми днями дежурящий у виллы.

Фотограф: Мы знаем, что Джоли уезжает на съемки рано утром, а возвращается к пяти часам пополудни. И тогда мы начинаем упорно ждать, когда они поедут ужинать или в город. Но актеры часто меняют машины, в которых их возят. Поэтому мы преследуем каждую машину, выезжающую из дома. В этом состязании проигрывают иностранные фотографы, потому что не знают Прагу. Мы же связываемся друг с другом по рации и сообщаем, куда эта пара направилась, к нам подключаются другие машины, стоящие на разных местах в городе. Как в детективе, правда?

Нелли Павласкова: Несколько дней назад чешская администрации картины « Wanted » доставила Питту мотоцикл и канистру с бензином, чтобы он не заезжал на бензоколонки. Но в разные пражские бары актеры заходят по вечерам без предупреждения, Питт был с детьми в зоопарке, в американском посольстве, на несколько дней поехал в женой на Каннский фестиваль. Прагу он всюду хвалит, как город, так и киностудию «Баррандов». А та переживает настоящий бум. Все павильоны заняты крупнейшими голливудскими проектами.

Случилось даже нечто невероятное. Студии «Баррандов» пришлось отказать самому Тому Крузу, потому что не было уже ни свободного павильона, ни людей для съемочной группы. Снимают повсюду, даже в заброшенных цехах закрытых пражских заводов тяжелого машиностроения. Руководству «Баррандова» особенно неприятен отказ Крузу, который должен сниматься в фильме «Валькирия» - о заговоре против Гитлера. Круз играет в нем роль графа фон Штауффенберга, который подложил бомбу в ставке фюрера. Какие еще фильмы снимаются ныне на «Баррандове»? - спросила я исполнительного продюсера Лизу Брандысову.

Лиза Брандысова: На Баррандове работает очень продуктивная группа «Стиллкинг-фильм». Она способствовала тому, что в Чехии снимался последний фильм с Джеймсом Бондом - «Казино Руаяль», она же получила заказ на комикс « Wanted », где снимается Анджелина Джоли. Это «средний» по стоимости фильм – всего 50 миллионов долларов. Кроме Джоли, в нем играют Морган Фриман и Джеймс Мэкэвой. Сейчас у нас снимают вторую часть фильма «Хроники Нарнии» под названием «Принц Каспиан». Этот проект более дорогой – 100 миллионов долларов.

Ради него на территории «Баррандова» был возведен настоящий замок. По соседству с ним выросла площадь Бруклина для другого мегафильма: американо-французского фантастического триллера «Вавилон нашей эры», в нем играют такие звезды как Вэн Дизель, Шарлотта Рэмплинг и Жерар Депардье. Некоторые из них в Праге – как дома. Депардье снимался здесь в сериалах о Бальзаке и Наполеоне и в фильме «Последние каникулы». За сто двадцать миллионов снимается американский фильм о братьях Блум с Эдриен Броди и Речель Вайс. Ну а потом следует Европа: датский фильм «Пламя и лимон» о сопротивлении во время второй мировой войны датчане попробовали снимать в Риге, но потом все же предпочли Прагу.

Английский актер Бен Кингсли снимался здесь в телефильме об Анне Франк, в «Оливере Твисте» Поланского и в «Охотнике за динозаврами», и нашел в Чехии новую подругу жизни. На «Баррандове» снимались Джулия Ормонд, Настасья Кински, Майкл Йорк и Шон Коннери. Всего и всех не перечислишь.

Нелли Павласкова: Заграничные проекты дали работу десяти тысячам чехов на полный рабочий день. Более ста тысяч человек работает с частичной занятостью. Иностранцы только в съемки вложили 350 миллионов долларов, косвенные инвестиции были в три раза больше.

Иван Толстой: В польской столице закончилась 52-я Международная книжная ярмарка. Более 700 издательств из 31 страны мира и 45 тысяч посетителей – таковы важнейшие статистические данные. Из Варшавы - Алексей Дзиковицкий.

Алексей Дзиковицкий: Более 700 издательств из 31 страны мира и 45 тысяч посетителей – таковы важнейшие статистические данные, что касается минувшей 52-й Международной книжной ярмарки в Варшаве. Это статистика.

Организаторы, однако, с некоторым сожалением высказываются о том, что в СМИ – польских и зарубежных – информация о выставке присутствовала «скорее в виде коротких информационных сообщений, заставок».

Более того, как пишет на официальном сайте ярмарки ее пресс-секретарь Дорота Вельман, многие сильнее заинтересовались этим событием после скандала вокруг английского историка Джона Ирвинга, которого с ярмарки просто вывели.

Ирвинг известен своими симпатиями к личности Адольфа Гитлера и тем, что оспаривает существование Холокоста. Организаторы не ожидали, что он появится на ярмарке и, более того, будет представлять свои книги. Директор ярмарки Гжегож Гузовский.

Гжегож Гузовский: Один из журналистов узнал этого господина и сообщил нам, что Ирвинг находится на ярмарке и приглашает желающих познакомиться со своими книгами, в которых пропагандируется антисемитизм и восхваляется фашизм. Это в Польше запрещено законом, поэтому мы попросили автора и издательство, которое предоставило ему место, покинуть территорию ярмарки. Нам очень жаль, что такой инцидент имел место, и мы сделали все, чтобы это издательство никогда больше не появилось на варшавской ярмарке.

Алексей Дзиковицкий: Сам Джон Ирвинг, когда его попросили покинуть здание книжной ярмарки, заявил, что «в Польше нет свободы слова». На место происшествия была даже вызвана полиция, однако ее вмешательство не потребовалось.

«Хотелось бы, чтобы в связи с выставкой было больше размышлений, анализа, а не только погони за сенсацией», - пишет Дорота Вельман.

Однако, на самой выставке о случае с Джоном Ирвингом практически никто не знал – скандал прошел практически незамеченным. Гораздо важнее, пожалуй, то, что говорить о недостатке подписанных издательствами контрактов или о недостатке посетителей, буквально сметавших со стендов книжные новинки, не приходится.

Один из польских издателей сказал нашему радио, что в определенном смысле о состоянии книжного рынка можно говорить, проанализировав рынок детской книги. А он, как оказалось, чувствует себя неплохо. На ярмарке я разговариваю с популярной детской писательницей Йоанной Папузиньской.

Йоанна Папузинська: Особенно в последние годы, я бы сказала даже, что ситуация улучшается. Я не жалуюсь. Конечно, авторам тяжело пробиться в самом начале. Но это везде так, не только в Польше. Часто, читая воспоминания писателей, можно убедиться, что многие чуть ли не голодали в начале.

Алексей Дзиковицкий: В Польше нередко можно услышать, что современные дети не хотят читать, предпочитая, например, компьютер. Так ли это?

Йоанна Папузинська: Знаете, я в этом до конца не уверена, как обстоит ситуация с чтением. Однако книг все больше издается и продается. Значит должен быть какой-то спрос. Но что с этими книгами происходит, когда они уже куплены, трудно сказать – читают ли их на самом деле или ставят на полки и дети туда не заглядывают. Трудно сказать точно, но, возможно, что компьютеры понемногу проигрывают книгам, а может, и просто делят между собой внимание детей. Немного компьютерам и немного книгам достается.

Алексей Дзиковицкий: Ярмарку посетили ряд известных авторов – Йоанна Хмелевска, Юрий Андрухович, Славомир Мрожек, Виктор Суворов.

Нынче почетным гостем ярмарки была Украина. Среди украинских писателей в Польше наиболее известны Юрий Андрухович и Андрей Курков – именно к ним на встречи приходило больше всего читателей. Хорошо приняли также дочь Андруховича Софию Андрухович, которая накануне дебютировала в Польше сборником рассказов «Женщины их мужчин». Важный элемент ярмарки – установка контактов между издательствами, совместные проекты.

Директор российского издательства «Мир и образование» Василий Подберезняк, который приезжает в Варшаву уже седьмой раз, участием в ярмарке остался доволен.

Василий Подберезняк: Российские издательства, к сожалению, здесь меньше представлены, чем в Праге или Лейпциге. Но я сюда еду и очень доволен. Есть у нас контакты с Польским научным издательством. Вот покупают у меня права на издание книги «Пистолеты и револьверы». Так что работаем плодотворно.

Алексей Дзиковицкий: Василий Подберезняк подтверждает, что тенденция роста заинтересованности в Польше российскими книгами, на самом деле существует, что отражается и на его издательстве.

Василий Подберезняк: Да, это правда. Мы каждый год берем много экземпляров на продажу, например, словаря Ожегова, который активно покупают поляки, которые учили когда-то русский язык или сейчас учат. Розенталя тоже покупают охотно. Так что рост заинтересованности очевиден.

Алексей Дзиковицкий: Причем, как говорит российский издатель, нынешняя политическая напряженность в польско-российских отношениях, на сферу его деятельности не переносится.

Василий Подберезняк: Русские интересуется историей Польши. Несмотря на какие-то политические вопросы, которые, я уверен, будут разрешены, народы сотрудничают нормально.

Алексей Дзиковицкий: Между тем, посещение книжной ярмарки семьями это уже традиция для многих жителей Варшавы, которые используют это событие не только для того, чтобы приобрести новинки книжного рынка, но и приучить к чтению детей.

Посетительница: Я пока ничего не купила – присматриваюсь. Но ярмарка отлично организована, прекрасные стенды.

Посетительница (4 года): Я люблю, когда мама читает мне книги!

Посетительница: Что мы купили… «Школу звёзд» издательства «Акапит», «Книгу лабиринтов» в «Нашей ксенгарни» и думаем над еще одной покупкой.

Алексей Дзиковицкий: В нынешнем году в кулуарах ярмарки обсуждалось также введение с 1 января 2008 года семипроцентного НДС на книги вместо нулевой ставки этого налога, которая имеет место сейчас. Это требование Европейского союза, где 7%-й налог на издательство книг существует уже много лет. Польше удалось отложить введение НДС на три года, но теперь это все же придется сделать. По прогнозам специалистов, в результате цены книг поднимутся в стране по крайней мере на 5%.

Министр культуры и национального наследия Казимеж Уяздовский пообещал на ярмарке, что постарается убедить Брюссель отказаться от этого требования, а если этого сделать не удастся, то государство значительно увеличит расходы на финансирование библиотек.

Примечательно, что на книжных Ярмарках в Варшаве издатели все чаще прибегают к услугам знаменитостей, которые своим присутствием рекламируют их книги. Например, издатель Вальдек Шатанек пригласил к себе знаменитого в Польше силача Мариуша Пудзяновского, который поднимал огромные пачки книг. Радует, что для посетителей ценность книги все же не измеряется тем, кто возле нее сидит или кто ее поднимает.

Иван Толстой: Александр Вертинский представлен на итальянской сцене. На спектакле побывал наш корреспондент в Италии Михаил Талалай.

Михаил Талалай: 21 мая 1957 года, ровно 50 лет тому назад, в знаменитой ленинградской гостинице «Астория» закончился земной путь легендарного шансонье Александра Вертинского.

Не думаю, что об этой дате вспомнили сейчас в Италии, иначе это как-нибудь было бы озвучено, но именно в эти дни в начале мая, в полувековой юбилей со дня кончины, в Неаполе прошла национальная премьера спектакля, конечно, музыкального, посвященного Вертинскому.

Спектакль этот стал неожиданным подарком любителям русского культуры. Еще одно заслуженное имя отечественного мастера приживляется к древу итальянской цивилизации.

Спектакль называется «Lunga, la strada» – дословно: «Долгая дорога». И я не сразу догадался, а лишь услышав пение, что это титул песни «Дорогой длинною». Ее пели неслучайно, хотя она и не принадлежит Вертинскому. Но «Дорога длинная» точно совпадает с его жизненной траекторией, с его эмигрантской ностальгией, и, кроме того – так называется книга его воспоминаний.

Создатель нового театрального действия – Паоло Нори, он же главный актер-комментатор. Нори уже имеет литературное имя как автор повестей гротескного направления. Его самое известное произведение «Четыре собаки Павлова». Но он и известный русист, написавший дипломную работу о Данииле Хармсе, а затем опубликовавший первым в Италии произведения Хармса. Переводил он Лермонтова и Пушкина. Любовь к Хармсу у Паоло Нори не исчерпалась, и он внедрил и в спектакль о Вертинском немало диалогов и анекдотов Хармса. В начале действия, он заинтриговал публику вводной фразой – как сказал самый великий поэт России ХХ века, оставив паузу просвещенному зрителю подумать – кто это: Блок, Мандельштам, Пастернак, Бродский? И после паузы триумфально повторив – как сказал самый великий поэт России ХХ века, Даниил Хармс... Конечно, для неаполитанской публики это несколько звучит по-снобски, ибо Хармса, несмотря, на подвижнические труды Паоло Нори, знают мало. Актриса, занятая в спектакле, Донателла Финоккьяро, например, просто не могла произнести, как и все итальянцы, начальное Ха, и упорно говорила Даниил Кармс.

Но вернемся к главному герою спектакля «Lunga, la strada» «Дорогой длинною». Титул имеет и подзаголовок: «Кем был Александр Вертинский?»

Вот как отвечает автор и актер Паоло Нори:

Паоло Нори: Жизнь Вертинского может стать синтезом русской истории первой половины ХХ столетия: в ней есть все: сиротский дом, нищета, театр, слава, война, революция, эмиграция, Франция, Америка, Китай, Сталин, репатриация, Советский Союз, недоверие, смерть, посмертная слава, тайна.

Михаил Талалай: Конечно, в первую очередь, весь вечер звучали песни Вертинского, впервые переведенные на итальянский. Их исполнял сам переводчик Мауро Джойа. Он тоже – русист, тоже как и Паоло Нори, не нашедший возможности университетской работы и как бы поневоле выступающий на сцене. Мауро Джойа играет две роли: это собственно Вертинский, русский Пьеро, в соответственном легендарном гриме: белоснежная маска-лицо, ярко-алые губы, а иногда – черный фрак, цилиндр, ослепительно белая манишка и блестящие лаковые туфли. Второй его персонаж – это пародия на самого себя: итальянский студент, пишущий дипломную работу о Вертинском, и потихоньку теряющий здравый смысл и здоровье в процессе разрешения «тайны русского Пьеро».

Звучали знакомые песни. Центральной стала Non lo so perche. Это действительно гениальная канцона. Лет двадцать тому назад она стала достоянием и нового поколения благодаря тому, что ее спел Борис Гребенщиков. Это - песня о безвременно погибших московских юнкерах и быть может, лучшее стихотворение о Гражданской войне:

Песен было, конечно, много. Я все ждал и не дождался ту, которая навсегда в моем сознании связана с праздником. «Я маленькая балерина». Пластинку в 78 оборотов заводили мои родители на праздники 1 мая и 7 ноября, чередуя Вертинского с Робертино Лоретти. Кстати, сам Вертинский с Италией был связан мало, но авторы спектакля в программке настаивают на неаполитанском характере его мелодий. Я лично в этом не уверен.

Песни комментировал Паоло Нори, рассказывая в общих чертах биографию Вертинского, нажимая, согласно закону жанра, на «тайну Вертинского»:

Паоло Нори: Почему этот приятель Маяковского не принял революцию? Почему он так просился назад в Советский Союз? Почему его долго не пускали? Почему Сталин не тронул его по возвращении?

Михаил Талалай: Пожалуй, самая слабая часть спектакля – это искусственный рассказ о Скрябине. Дело в том, что спектакль был вообще заявлен как произведение трех русистов, не нашедших себя в университетской сфере. И вот третий русист, Фабрицио Романо, специализируется на Скрябине. Поэтому ему дали рояль, и часть реплик – понятно о Скрябине, не потрудившись как следует привязать все это к Вертинскому. Да и обильно цитировавшийся Хармс был, как говорится, из «другой оперы». Похоже, что авторам было трудно посвятить два часа исключительно Вертинскому, и они заполнили паузы другими любимыми персонажами.

Новый итальянский спектакль «Lunga, la strada», «Дорогой длинною» поставлен под патронажем Посольства Украины в Италии, ведь Вертинский родился и вырос в Киеве. Правда, назвать его украинцем пока еще никто не решается.