Татьяна Ткачук: От скуки периодически или постоянно страдают миллионы людей во всем мире. Слово «прикол», ставшее модным среди молодежи, знакомо уже и пожилым: прикол – это нечто безобидное и забавное, сродни анекдоту или каламбуру, но не в словах, а в действиях. Смешно ли, а главное – безобидно ли? – когда вдруг в одном месте собирается толпа незнакомых прежде людей, и все они начинают совершать одни и те же действия, лишенные с точки зрения зрителей какого бы то ни было смысла? Явление это получилось название «флэш-моб» (в дословном переводе – «мгновенная толпа»), о нем мы и будем сегодня говорить.
Мои гости: психолог, культуролог Оксана Орлова и PR -менеджер, флэш-моббер Самсон Шоладеми.
Для того чтобы быстро погрузиться в историю вопроса (хотя история насчитывает всего-то ничего…) – слово социологу Федору Марченко.
Федор Марченко: Делать выводы о таком молодом явлении как флэш-моб - задача будущих поколений. Мы же можем только наблюдать за тем, как зародилось и стало развиваться это явление.
Пять лет назад на свет появилась книга социолога Говарда Рейнгольда «Умная толпа: следующая социальная революция», в которой автор предсказывал, что люди будут использовать новые коммуникационные технологии (Интернет и сотовые телефоны) для самоорганизации. А год спустя, в июне 2003 года, преуспевающий 28-летний программист Роб Зазуэта из Сан-Франциско, прочитав труды Рейнгольда, создал сайт flocksmart.com , на котором первые мобберы начали договариваться о собраниях.
Первый флешмоб был проведен 17 июня 2003 года. Приблизительно двести человек собрались вокруг одного дорогого ковра в мебельном отделе универмага «Macy's» и стали говорить продавцам, что живут вместе в «пригородной коммуне» на окраине Нью-Йорка и пришли купить «Коврик Любви». Уже через несколько дней волна акций прокатилась по всей Америке и Европе. В Риме 300 человек вошли в книжный магазин и дружно попросили несуществующую книжку. В немецком Дортмунде флэш-мобберы собрались возле выставки стиральных машин и начали поедать бананы.
Участники флэш-мобов рассказывают, что делают это исключительно для получения нового выходящего за рамки обыденности опыта. Эти люди организуют собственное развлечение вместо того, чтобы стоять в очередях, покупать билеты и пассивно ждать, пока им кто-то что-то предложит.
Первые российские акции были организованы через «Живой Журнал» и состоялись одновременно на вокзалах Петербурга и Москвы 16 августа 2003 года. По сценарию участники должны были встречать в Санкт-Петербурге «некую Татьяну Лаврухину из Общества анонимных алкоголиков», а в Москве – Владимира Путина (который, разумеется, об этом не знал; как, впрочем, и Татьяна, если она существует). Простояв на платформе 11 минут с шариками и табличками с именем того, кого они пришли встречать, участники разошлись по своим делам. Сегодня подобные акции периодически проходят во всех крупных российских городах и странах ближнего зарубежья.
На мой взгляд, у флэш-мобов есть большой социальный потенциал. Они могут использоваться в маркетинговых, политических, гуманитарных целях. Пока же флэш-мобы демонстрируют готовность виртуальных сообществ к самоорганизации и слаженным действиям в реальной жизни. Они позволяют людям объединяться в строго-организованную массу с четко осознаваемыми целями, то есть в «умную толпу».
Татьяна Ткачук: Мне сразу очень хочется задать главный вопрос, который меня интересует: зачем это все нужно – вот эти вот встречания поезда с табличками в руках, прошение несуществующей книжки в магазине, – но мы перейдем к этому вопросу постепенно. Говорят, что в течение этих последних лет что только ни называли флэш-мобами: и митинги оппозиции, и демонстрации российских политических партий, и просто тусовки непонятных людей… Ваше определение флэш-моба, пожалуйста? И может ли так называться все то, что я только что перечислила? Оксана, прошу.
Оксана Орлова Оксана Орлова: Для меня это в первую очередь толпа-вспышка, действительно, управляемая толпа, которая предварительно договаривается о какой-то акции. В классическом флэш-мобе нет целенаправленности, нет смысла.
Татьяна Ткачук: Оксана, сразу перебью. Что значит – «классический флэш-моб»? Есть классический, а есть не классический?
Оксана Орлова: Нет определенной цели, нет каких-то политических, как вы говорите, социальных задач, а есть просто акция. Люди встречаются, договариваются, совершают действия какие-то, а потом расходятся. Есть определенные правила: все нужно делать без улыбки, например, не общаться друг с другом, даже если ты пять лет не виделся, и так далее. А потом уже существуют модификации, и уже политические, социальные и другие разновидности флэш-моба, или сейчас уже названия другие придумывают.
Татьяна Ткачук: Спасибо, Оксана. И Самсон…
Самсон Шоладеми Самсон Шоладеми: Нет, как раз я считаю, что управляемая толпа – это не флэш-моб, это использование флэш-мобных технологий. А в чистом виде флэш-моб – когда задается какой-то определенный сценарий, собираются люди, и дальше уже каждый на свое усмотрение начинает действовать. То есть, в принципе, по этому сценарию можно предположить, что ситуация пойдет так, но в реальности она может идти совершенно по-другому. Поэтому каждый раз, когда люди собираются, условно говоря, сегодня мы будем встречать Путина на вокзале, а завтра пойдем покупать книжку, - это не значит, что люди все пришли и будут так действовать.
Татьяна Ткачук: Любопытно… Оксана.
Оксана Орлова: Все равно же существует организация, существует человек, который начинает это действие, по которому ориентируются, существуют часы, существует ровно законченный срок, когда люди теряются в толпе. Это в любом случае организация.
Самсон Шоладеми: Нет, не соглашусь. Скажем так: есть человек, который дает тему, закидывает идею: собираемся там, делаем то. Но при этом этот человек а) может не прийти, он может быть, грубо говоря, простым провокатором. Во-вторых, как показывает практика (я просто не раз проводил флэш-мобы), люди, которые приходят, они чаще всего не соблюдают тех правил, допустим, даже строго оговоренных (7 минут мы что-то делаем, пускаем шарики, а потом расходимся).
Татьяна Ткачук: На сайте одной из довольно крупных компаний, занимающихся PR -акциями, я читаю: «Кроме основного списка услуг (медиа-планирование, пресс-мероприятия, формирование имиджа компании и так далее) предлагаем вам несколько новых инструментов для продвижения вашей компании, а именно: проведение флэш-моб-акций)». И вот у меня возникает вопрос: значит, флэш-моб – еще и PR -прием, коли это предлагается на сайтах профессиональных организациий? Оксана…
Оксана Орлова: Я знаю такие PR -компании, которые действуют благодаря «а-ля флэш-мобу». Когда, например, на Тверской улице проезжал грузовик, небольшой такой, вдруг что-то сломалось, перевернулось – и оттуда посыпались орешки. И толпа, специально подготовленная, начала эти орешки разбирать. И другие люди, просто прохожие, тоже включились в эту акцию. Это PR -акция, но это – договоренные действия.
Татьяна Ткачук: Самсон, как можно продвинуть компанию при помощи флэш-моб-акции? Вот я бы, если бы видела, как рассыпаются какие-то орешки и кто-то их подбирает, не побежала бы покупать орешки.
Самсон Шоладеми: Ну, очень легко. Условно говоря, выбираем какого-нибудь сотового оператора, и назначенный день дается объявление: «Сегодня на Пушкинской площади раздается 10 тысяч бесплатных мобильников». Причем это объявление дается в «Живом Журнале», нигде официально это не подтверждается, но при этом приходят, допустим, 5 тысяч человек, жаждущих получить бесплатные мобильники.
Татьяна Ткачук: И ничего не получают.
Самсон Шоладеми: Ничего не получают, возмущаются, и опять же эффект от этого возмущения, он пиаровский. То есть он может говорить как об…
Татьяна Ткачук: То есть, это анти-пиар - если ты хочешь угробить какого-то мобильного оператора, ты можешь угробить его таким вот образом.
Самсон Шоладеми: Да.
Татьяна Ткачук: Оксана…
Оксана Орлова: Я, например, знаю еще одну акцию. Журнал «Самая» рекламировался: стояли красивые девушки в метро, человек 20 точно в вагоне были, которые читали журнал «Самая». Естественно, это была акция, когда люди обращали внимание: почему это красивые девушки читают этот журнал? Естественно, журнал начали покупать.
Самсон Шоладеми: Ну, это такой флэш-моб… Знаете, с таким же успехом можно назвать флэш-мобом, когда на Красную площадь приходят 50 человек из клуба фанатов Путина и в течение пяти минут смотрят в сторону Кремля через бинокль. Тоже флэш-моб.
Татьяна Ткачук: Спасибо. Самсон, вот в представлении вас как гостя этой программы звучат слова, что вы – флэш-моббер. Кто такие флэш-мобберы, откуда они берутся, как ими становятся? И в чем, собственно, ваша функция как флэш-моббера?
Самсон Шоладеми: Ну, вы все-таки немножко, наверное, преувеличили мою роль. Скажем так, есть люди, которым интересно проводить время, прикалываясь, то есть создавать какое-то действие, как мы называем, «движуху». Таких людей полно в «Живом Журнале», откуда все это началось. И главная идея – это просто интересно, «по приколу» провести время. Ну, как-то о себе заявить, обратить на себя внимание.
Татьяна Ткачук: Но можно это делать в узком кругу своих друзей, а тут речь идет о тысячных акциях, поэтому это немножко все-таки…
Самсон Шоладеми: Ну, это же интереснее!
Татьяна Ткачук: То есть, флэш-моббером может стать любой человек, который хочет поприкалываться, любой? Вот я завтра решу – раз, и я могу себя назвать флэш-моббером?
Самсон Шоладеми: Ну, если вы для этого сделаете определенный набор действий, которые делают флэш-мобберы, то, наверное, да, вы будете им…
Татьяна Ткачук: Тогда, если можно, скажите, что это за действия?
Самсон Шоладеми: Первое, надо найти средства, как оповестить максимальное количество людей о том, что ты хочешь сделать. Ну, в основном самый легкий способ – это через Интернет. Второе, ну, иметь хотя бы парочку единомышленников, которые вместе с тобой, поддержат твою акцию, начинание, чтобы было видно по интернету, что это не один человек «гонит волну», а два-три, а лучше – еще больше. И опять, для начала хотя бы, со своими двумя-тремя друзьями прийти на то место, где ты хочешь провести что-то.
Татьяна Ткачук: Понятно, хорошо. Принимаем первый звонок. Александр из Москвы дозвонился до студии. Здравствуйте, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте. Я уже написал на пейджер, но теперь задам вопрос в эфире. У меня два вопроса. Во-первых, как вы оцениваете флэш-моб, в Питере который состоялся, когда толпа молодежи кричала «Вова, домой! Явка провалена!»? По-моему, это просто дурь. И второе, может ли быть такой флэш-моб: в назначенный час люди собираются с оружием на Красной площади и идут на штурм Кремля?
Татьяна Ткачук: Вот, кстати, давайте мы со второго, Александр, с вашего разрешения, вопроса начнем. Муж мне сегодня утром сказал: «Послушай, а флэш-моб-акция может быть такая, что кто-то даст сигнал, что «завтра идем, дубины в руки берем и громим витрины на Тверской»?» Вот здесь вот идея сильнее, у Александра, прозвучала. Самсон, вообще, агрессия может быть заложена во флэш-моб-акцию, призыв к агрессии в любой форме?
Самсон Шоладеми: Безусловно, может быть заложена. Но опять же это мы говорим не о флэш-мобах, а об использовании флэш-моб-технологии. Понимаете, я просто приведу хороший пример. У меня 1 апреля был флэш-моб на Воробьевых горах, ежегодный флэш-моб, когда собираются люди, со всей Москвы приезжают с подушками и начинают друг друга как бы играючи бить подушками. И вот в этот раз был незапланированный инцидент, когда на нашу акцию приехали посторонние люди, грубо говоря, футбольные фанаты, которые еще по совместительству являются членами одной партии (просто не буду ее называть, чтобы не пиарить ее).
Татьяна Ткачук: Ну, то есть, люди просто использовали возможность вашей акции, чтобы какие-то свои…
Самсон Шоладеми: Да, то есть они пропиарались за этот счет, но при этом испортили настроение людям обычным, которые просто пришли повеселиться.
Татьяна Ткачук: Хорошо. Оксана…
Оксана Орлова: Мне кажется, здесь вообще идет речь о том, что это все-таки толпа. Это люди собираются, и это более регрессивный уровень общения. И мне кажется, что если даже пришли люди смотреть футбол, слушать в консерваторию какое-то произведение, возможно эмоциональное окружение. Это способ управления толпой. Возможны какие-то провокаторы, и их цель будет совсем другая. То есть, это потенциально опасно. Не обязательно это использовать, но возможно, что перенаправится действие. Так, например…
Татьяна Ткачук: Ну, тогда можно сказать, что люди, которые пришли 9 Мая смотреть салют, собралась большая толпа – это тоже потенциально опасная штука, в ней тоже что-то может… Тогда любая толпа несет в себе опасность некую?
Оксана Орлова: Социальные психологи считают, что есть определенные механизмы, как толпа действует, как она эмоционально заводит, как слухи распространяются. Это часто снимается. Существуют люди, которые это отслеживают, фиксируют как-то, то есть это целая наука. И действительно, этим можно управлять.
Татьяна Ткачук: Принимаем звонок от Эли из Москвы. Эля, добрый день.
Слушатель: Здравствуйте. Спасибо большое за тему очень интересную! У меня вот такой вопрос-замечание. Например, энтомологи иногда наблюдают совершенно не объяснимые ни размножением, не миграцией, ни чем бы то ни было еще совместные передвижения насекомых. Вот как с этой точки зрения оценить?
Татьяна Ткачук: Не флэш-моб ли эта акция, вы хотите сказать (смеется)?
Слушатель: Ну, натурально, есть же такие случаи!
Татьяна Ткачук: Представляете, какой-то главный муравей под названием флэш-моббер ведет за собой…
Слушатель: Это с гусеницами связано было. И еще вот такой вопрос. Может быть, это вот как бы «сделай плод» своему сидению за компьютером? То есть человек, сидя за компьютером, все-таки как-то вот мышцами своими понимает, что нужно еще встать и что-то сделать, и поэтому они объединяются в каких-то действиях? И это действительно может быть использовано в каких-то манипулятивных целях. То есть, уже есть тесто, которое подходит, а давайте-ка мы его, на ту или иную сторону чтобы оно потекло.
Татьяна Ткачук: Оксана, прошу. У нас с вами давний, многолетний спор по поводу сидения за компьютером, жизни в «Живом Журнале», то есть мы его так планомерно ведем, и в студии Радио Свобода в том числе…
Оксана Орлова: Я так понимаю, что Эля говорила о том, что тот, кто сидит за компьютером (у нее такой посыл был), - это человек, который мало общается в реальной жизни? Если исходить из этой предпосылки…
Татьяна Ткачук: А разве это не так?
Оксана Орлова: Я думаю, что люди, которые не зависимы и не привязаны – это не так.
Татьяна Ткачук: Ну, хорошо.
Оксана Орлова: И если все-таки человеку действительно не хватает общения… Недавно была флэш-моб-акция, когда люди встречались и просто обнимались. Явно, что это потребность общества, потребность человека – встретиться и обняться. Есть какая-то потребность в теплоте, в контакте каком-то, и это не обязательно люди, которые сидят за компьютером или не сидят за компьютером. Можно выявить интерес, то есть это какой-то такой срез публики, на что публика направлена сейчас? Это очень хороший такой маркер, который можно отслеживать и анализировать, и использовать опять же.
Татьяна Ткачук: Самсон, а вот предыдущий слушатель задавал вопрос по поводу акции в Питере.
Самсон Шоладеми: Я просто не в курсе насчет того…
Татьяна Ткачук: Тогда мы ее комментировать не будем. Я вам другой вопрос задам. Он будет косвенно связан с тем, что хотел наш слушатель услышать, я так думаю. Вот говорят, что профессиональные флэш-мобберы, если можно так выразиться (хотя вот вы нам сейчас объясняли, что в две секунды можно стать таким флэш-моббером), тем не менее, они спорят с тем, что их акции могут быть инструментом политики, утверждая, что это, прежде всего, игра, как вы сказали, развлечение, прикол. Однако не так давно на сайте одного из облисполкомов в регионе ближнего зарубежья (не будем называть, где это, не очень сейчас важно) был выставлен такой документ (он простоял дня два и исчез с сайта), я процитирую: «Особого внимания требует деятельность неформальной молодежи, которая активно практикует новую форму протеста – так называемые флэш-мобы. Суть этого мероприятия заключается в том, что его участники, договорившись заранее посредством интернета, неожиданно собираются в одном из мест и начинают в ироничной форме осуществлять действия со скрытым подтекстом, направленные на критику властей и государственных СМИ. Следует учесть, что в условиях предстоящей избирательной компании флэш-моб явно будет широко использоваться в качестве агитационного средства, в том числе и в регионах».
Вот теперь прошу ваш комментарий, как насчет ироничной формы и подтекста, направленного на критику властей? Что вы скажете об этом?
Самсон Шоладеми: Ну, это применяется на практике. Скажем, далеко за примерами ходить не надо, та же Беларусь. Когда были последние выборы Лукашенко, оппозиция, в чьих рядах очень много молодежи, как раз использовала флэш-моб-технологии для выражения своей политической позиции, отношения к власти.
Татьяна Ткачук: А вы как относитесь к таким флэш-моб-акциям с политической подоплекой, вот вы лично?
Самсон Шоладеми: Ну, они будут иметь место. Как отношусь… Иногда, то есть, раньше, я бы, наверное, участвовал в них. Сейчас я просто понимаю, после последнего инцидента, вот опять же 1 апреля, что это может быть опасно для тех, кто участвует. Я бы не стал в них участвовать. Но это будет, и это будет применяться на практике, и в этом году у нас в России мы это видимо очень часто.
Татьяна Ткачук: Вы чувствуете какую-то опасность, от этого исходящую, некую?
Самсон Шоладеми: Ну, опастность в чем?
Татьяна Ткачук: Ну, вот как те националисты, которые использовали игру подушками, приехали и…
Самсон Шоладеми: Нет, опасность для участников этого флэш-моба, опасность для людей, которые находятся рядом, и опасность для госстроя – какого рода опасность?
Татьяна Ткачук: А вы уж мне расшифруйте, какого рода, если вы чувствуете ее вообще?
Самсон Шоладеми: Понимаете, по такой терминологии, скажем, события в ночь с 24 на 25 октября 1917 года в районе Зимнего дворца можно назвать спланированным флэш-мобом. Если так подходить к делу, то, конечно, потенциальная опасность существует.
Татьяна Ткачук: Тем не менее, для вас это не причина отказаться от этой игрушки и поиграть во что-то другое?
Самсон Шоладеми: Ну, это не игрушка. Понимаете, такой момент: флэш-моб – это развлекуха для жителей больших городов. Как известно, в больших городах люди страдают от одиночества, и психологически, когда собирается огромная толпа, люди во многом… Ну, не во многом, но одна из причин, что просто от одиночества многие люди участвуют во всех этих акциях. То есть, это не хорошо, не плохо, просто факт.
Татьяна Ткачук: Оксана, прошу.
Оксана Орлова: Мне кажется, что все-таки это такой регрессивный способ поведения, и здесь…
Татьяна Ткачук: Оксана, расшифруйте для наших слушателей, что вы вкладываете в эту повторяющуюся фразу про регрессивный способ поведения?
Оксана Орлова: Мне кажется, что есть способ коммуникации, когда есть мега-уровень, когда есть посыл, когда ты можешь анализировать действия, и при этом ты сохраняешься как личность, как индивид. В толпе ты теряешься, ты песчинка, ты не можешь управлять этим процессом. Очень много исторических моментов, исторических фактов, когда человека «сносит», он увлекается азартом толпы – на футбольных матчах тех же самых. Массу могу примеров привести, и на путче в 1991 году были такие инциденты.
Татьяна Ткачук: Оксана, а как вы лично относитесь к флэш-мобу? Я вот пока не могу понять из того, что вы говорите об этом, никак не могу уловить ваше отношение.
Оксана Орлова: Я просто боюсь толпы. У меня есть такое ощущение, что я…
Татьяна Ткачук: То есть, вы не участник этих акций?
Оксана Орлова: Да, это неконтролируемая ситуация. Хотя, опять же, мой однокурсник ходит туда и водит своего ребенка. Я считаю, что это потенциально опасно. Я один раз случайно оказалась в месте действия, где была толпа народу, театральный фестиваль был, и я поняла, что я просто никто.
Татьяна Ткачук: Хорошо, спасибо. Примем звонок из Петербурга от Александра. Александр, вы в эфире, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Очевидно, что сборище флэш-мобов – это все от нехватки общения. Что значит – на вокзале собрались с какими-то шариками встречать кого-то? Это от безделья все, похоже. Им просто надо потусоваться, может, привлечь какое-то к себе внимание в новостях и получить от этого удовольствие. Вот такое мое мнение.
Татьяна Ткачук: Александр, а вот как вы считаете, можно же пойти при этом в какой-то клуб, потанцевать, я не знаю, пойти в гости, собраться с компанией…
Слушатель: А как они друг друга-то нашли? Все через интернет. Туда вот пойти, в кафе, им слабо, познакомиться напрямую.
Татьяна Ткачук: Почему?
Слушатель: А вот через интернет, друг друга не зная, вот так вот собрались в кучу и пошли, вот и все.
Татьяна Ткачук: Понятно. Самсон, прошу, ваш комментарий?
Самсон Шоладеми: Просто такой момент, понимаете, мы некую делаем ошибку, воспринимая флэш-моб как некое действие общения. На самом деле, это не общение, а это просто прелюдия. Флэш-моб – во многом повод для знакомства, как раз способ, когда люди незнакомые встречаются, собираются и уже после 7-8 минут флэш-моба он заканчивается, но люди не расходятся, а начинают знакомиться. Ну, грубо говоря, банально отошли, купили пива, выпили, пообщались, то есть продолжение этого знакомства.
Татьяна Ткачук: Самсон, а что вы скажете по поводу посыла Александра о том, что все, собственно, от скуки происходит?
Самсон Шоладеми: Ну, отчасти да.
Татьяна Ткачук: «Отчасти да»… Оксана…
Оксана Орлова: Ну, скука – это тоже какая-то такая, мне кажется, отчасти скрытая агрессия, может быть. Не хватает чего-то, давайте же объединяться, давайте какое-то общее дело замутим… Мне кажется, здесь возможны разные варианты интерпретации той же самой скуки.
Самсон Шоладеми: Понимаете, некоторые от скуки нюхают кокаин, а другие занимаются флэш-мобом, каждый пытается своим способом убежать от скуки.
Татьяна Ткачук: Самсон, а вот вам вопрос тот же задам, что и Александру задала. Почему не пойти в клуб и не потанцевать, если много невыплеснутой энергии? Там можно и познакомиться, и время классно провести. И не надо никого по интернету собирать, там всегда полно людей.
Самсон Шоладеми: Ну, вообще-то, после флэш-моба люди как бы и идут по клубам.
Татьяна Ткачук: После. То есть не вместо, а после.
Самсон Шоладеми: Почему вместо?…
Татьяна Ткачук: Ну, понятно, нет ответа на мой вопрос. Хорошо…
«Что такое флэш-моб?» - задала я вопрос на сайте нашей радиостанции. Петербуржец Виктор Дубровский считает, что «политические возможности этой игры не стоит недооценивать, потому что проводить флэш-моб-акции просто и безнаказанно». Владислав из Екатеринбурга пишет, что «в сложившейся ситуации флэш-моб, пожалуй, единственное средство прямого выражения своего мнения». А вот наш московский слушатель, подписавшийся «Бульдозер», говорит, что никакой политики во флэш-мобе нет, что это «обычная сиюминутно модная загогулина, сродни лазанию по заборам».
Мы продолжаем разговор о флэш-мобе. И сразу две слушательницы ожидают очереди задать вопрос. Москва, Наталья Львовна, мы слушаем вас, добрый день.
Слушатель: Здравствуйте. Спасибо большое за передачу, впервые слышу о таком явлении, как флэш-моб. И мне кажется, будущее есть у этой акции, потому что это действительно объединяет молодежь, и шутки всегда интересны, тем более если они, конечно, не агрессивного направления. И это действительно объединительный какой-то праздник для многих людей. И бояться, мне кажется, этого не стоит. И политических акций в том числе. Потому что вправе люди выражать свое мнение, и это раскрепощает общество.
Татьяна Ткачук: Спасибо вам за звонок, Наталья Львовна. Вот я вам сейчас зачитаю правила проведения флэш-моб-акций, которые я обнаружила на одном из сайтов. Меня, например, это сильно озадачило. Вы сейчас упомянули слова «шутка», «молодежь», «праздник». Вот послушайте: «В числе других требований к участникам – сообщать информацию о проведении только тем, кому полностью доверяешь; не приходить, если не сможешь удержаться от смеха; не проявлять никакой самостоятельности; ни с кем не разговаривать, даже с друзьями, которых не видел 5 лет; и главное: помнить, что организатора у флэш-моба нет, поэтому за действия, совершенные вами, вы будете отвечать самостоятельно».
Я представила себе такую подчиненную некому негласному разуму толпу, которой четко задан алгоритм поведения, то есть ты пришел, ты действуешь строго в соответствии с инструкцией, не дай бог рассмеешься не там, где… Какие тут шутки и праздник? Тут вообще попахивает такой вот… Ну, не буду своих оценок давать, попрошу просто сейчас Самсона прокомментировать эти правила. К чему вообще все эти строгости безумные?
Самсон Шоладеми: Вообще, это как бы формула классического флэш-моба. Строгости для того, чтобы для зрителя, который стоит в стороне и вначале просто не понимает, что происходит, то, что происходило, казалось бы со стороны… Условно говоря, около Красной площади года два назад был такой флэш-моб, когда собралось человек 50-60 и в течение 7 минут они ходили по площади, словно эта площадь состояла из каких-то камней, преград, то есть как бы они преодолевали, переползали, перепрыгивали. И при этом во время этого действа ни у кого из них, как говорится, не дрогнул мускул на лице, то есть все это делалось с очень серьезным видом. Для чего это делается? Когда что-то глупое ты делаешься с очень серьезным видом…
Татьяна Ткачук: Чтобы это было смешно.
Самсон Шоладеми: Чтобы потом можно было посмеяться.
Татьяна Ткачук: Хорошо, насчет шуток – согласна. А вот что меня здесь затрагивает так вот как-то глубоко лично: если вы утверждает, что все это всего лишь развлечение и игра, и кто-то эту игру придумал, для того чтобы люди могли разрядиться, развлечься, после пообщаться (то есть такая вот абсолютно жизнелюбивая, позитивная штука, то есть народ пошел просто от души «оторваться»), то почему, собственно, нет никогда организатора флэш-моб-акции? Тогда организатор должен гордиться тем, что он это придумал, он доставил удовольствие такой толпе людей и с готовностью может выйти и за это ответить. Что это за прятание концов в воду? То есть, вы пойдете, но сами будете отвечать за все свои действия – здесь вот тоже какой-то такой провокацией немножко попахивает. Оксана…
Оксана Орлова: Мне кажется, еще правила, которые вы назвали, действительно, звучат зловеще достаточно для классического флэш-моба. Интересно, что это – запрос общества. Почему-то человек начинает участвовать в этих акциях, и такое впечатление, что действительно организованной толпой…
Татьяна Ткачук: Ну, не каждый человек. Вот вы же не начинаете участвовать.
Оксана Орлова: Ну, я не начинаю.
Татьяна Ткачук: И я не начинаю.
Оксана Орлова: Есть как будто организованная толпа с определенным сценарием действий, но нет цели. Нет руководителя, нет цели и так далее. И в этом смысле это действительно интересно, что в какой-то момент цель эту можно очень легко поставить. И я именно настаиваю на том, что это может быть шуткой, и это может быть и провокативная технология, которую используют, слямзили другие люди у классического флэш-моба, используют в своих целях. Это опасно, подрывные какие-то внутри толпы могут быть люди, снаружи могут быть люди, которые переключают внимание и ажиотируют толпу. Очень запросто это прослеживается, и примеров масса.
Татьяна Ткачук: Самсон…
Самсон Шоладеми: На самом деле, все гораздо проще. Скажем, среди флэш-мобберов, которые проводят их для себя, для своих друзей, им не нужно «светиться», то есть, у них нет такой задачи – «светиться», стать известными. Как правило, люди, которые начинают «светиться» с использованием флэш-моб-технологии, - это люди, которые, грубо говоря, пришли со стороны, какие-то пиарщики.
Татьяна Ткачук: Подождите, Самсон, «светиться» и ответить за действия – это разные вещи. Можно не «светиться», но если вдруг какие-то неприятности с той же милицией, можно выйти и сказать: «Да, это я придумал, это я пригласил сюда людей, чтобы они здесь развлеклись и отдохнули».
Самсон Шоладеми: Скажем так, насчет милиции мне пока не известно фактов, когда милиция кого-то строго наказывала, когда кто-то говорил: «Да, это я сделал, я придумал». То есть, бывает, когда милиция неадекватно реагирует на безобидный флэш-моб. К примеру на День города два год назад в Москве, на Пушкинской площади, там такой большой экран стоит, собралось 50-60 человек с пультами дистанционного управления и стали тыкать – типа хотим выключить. Подошла милиция, не разобралась, в чем дело, человек 10 задержали –«а зачем вы тыкали?» «Ну, - говорят, - надоела реклама, хотели переключить на другой канал».
Татьяна Ткачук: Хорошо, принимаем звонок. Галина Георгиевна из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, у меня мелькнула такая мысль: может быть, в таких обществах, которые постепенно закрываются, это своего рода защитная реакция людей? Потому что если люди объявляют совершенно официально, по Конституции, что они собираются, - почему-то приглашают ОМОН. Вот задуматься надо об этом. Неслучайно, как вы сказали, какой-то сайт облисполкома этим занялся. Вот такая мысль у меня. И думаю, что, наверное, придется и нам всем подключаться к этому…
Татьяна Ткачук: К флэш-мобу… Хорошо, Самсон, прошу, ваш комментарий.
Самсон Шоладеми: На самом деле, то, что было сказано, честно говоря, это немножко ерунда, потому что флэш-мобы пошли из Европы, из Америки, а там у людей достаточно прав и свобод. И оттого, что у нас государство становится более авторитарным, больше флэш-мобов будет? Тут никакой взаимосвязи нет.
Татьяна Ткачук: Ну, хорошо, послушаем других еще слушателей. Я не думаю, что все с вами согласятся. Мансур из Москвы дозвонился. Мансур, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, флэш-моб имеет двоякую форму. Вот ваша коллега только что хорошо сказала, что это может быть и негативно. Вот, например, в Уфе проводятся чудовищные флэш-мобы. Дуваев, руководитель милиции этой республики, сделал так, что во время концерта одного писатели из оппозиции, из татарской нации, люди включали мобильные телефоны, – и человек повесился. То есть, человека просто довели. Это первое. Второе, там постоянно проводят флэш-мобы башкирские фашисты, которые кричат: «Русских – в Рязань! Татар – в Казань!» А сейчас они проводят такие страшные вещи, когда собираются люди, больные СПИДом, и просто заражают. И тоже при помощи флэш-моба.
Татьяна Ткачук: Самсон, прошу, ваш комментарий?
Самсон Шоладеми: Ой, не знаю, какой-то бред… Лично для меня это бред, что я сейчас услышал.
Татьяна Ткачук: Оксана, что-нибудь в «Живом Журнале» слышали, какое-то похожее обсуждение, какие-то ситуации?
Оксана Орлова: Действительно, в «Живых Журналах» я видела и позитивные, и негативные отзывы. Например, была акция, когда люди собирались на троллейбусных остановках и мыли троллейбусы. Вот подходит троллейбус, они подлетали, отмывали кто где, троллейбус уходил – и люди разбегались. Ну, вроде как такой социальный протест это может интерпретироваться, а может, это просто такая акция. Но отношение к этому действительно разное. И есть классический флэш-моб, а есть разные политические и социальные акции, еще раз повторюсь, и не надо все-таки это смешивать. Потому что эти классические флэш-мобберы могут обидеться, потому что они не хотели, не подразумевали, что это может использоваться, это могут «слямзить».
Татьяна Ткачук: Ну, да, собственно, результат зависит от того, к чему призвать, то есть к какому действию призвать…
Оксана Орлова: Да, то есть - какую цель поставить перед этим.
Татьяна Ткачук: Я хочу сейчас предложить вашему вниманию свидетельство очевидца. Человек описывает, как на его глазах короткая флэш-моб-акция происходила. Прошу.
Диктор : «Это случилось примерно в два часа дня на небольшом футбольном поле возле нашей школы. Мы с моим пятилетним сыном возвращались с прогулки, и тут я заметил, что на поле со всех сторон стекаются молодые люди. «Видимо, решили мяч погонять», - предположил я. Мы остановились, чтоб посмотреть матч, однако молодежь в футбол играть не собиралась. Ребята (человек пятнадцать) деловито раскрыли принесенные с собой сумки и пакеты, вытащили оттуда детские игрушечные машинки, к которым были привязаны веревочки. И… сосредоточено начали ходить туда-сюда по футбольному полю, катая машинки. Действо продолжалось минут десять-пятнадцать. За все время участниками странного спектакля не было произнесено ни слова. Затем молодые люди сложили игрушки обратно в пакеты и удалились. «Этого еще не хватало, – промелькнула в голове мысль, – от этой чертовой жары галлюцинации начались…»
Из ступора меня вывел смех моего малыша, которому представление явно понравилось. И тут я сообразил, что жара тут не причем, а мы стали свидетелями модного ныне развлечения, имя которому – флэш-моб. Я, конечно, про это явление слышал, но видеть-то никогда не видел, да и к тому же не мог предположить, что мобберы появятся в нашем спальном районе, на школьном футбольном поле, где и зрителей-то почти нет, а значит и оценить акцию, в общем-то, и некому. Может быть, это была репетиция какого-нибудь более масштабного представления? Вряд ли, ведь никаких репетиций мобберы не проводят. А может, флэш-моб стал уже настолько массовым явлением, что он теперь устраивается везде и всегда?..»
Татьяна Ткачук: Собственно, вопрос к вам, Самсон, таков: публика вообще важна? Как учитывается фактор зрителей при организации акции?
Самсон Шоладеми: Когда классический флэш-моб когда проводится, то те, кто участвуют в нем, в принципе, они участники, они же и зрители. Зритель вот рядом с тобой стоит.
Татьяна Ткачук: То есть, для себя?
Самсон Шоладеми: Да.
Татьяна Ткачук: Ни в коем случае не для окружающих?..
Самсон Шоладеми: Если не ставится такой задачи. Нет, в первую очередь только для себя.
Татьяна Ткачук: Вот школьный двор спального района, особенно если это в будний день и днем, я представляю себе, это такое совершенно пустынное место. Приехали люди, очевидно, они съехались из разных концов города, каждый в сумке или в пакете вез с собой игрушечную машинку. Ровно в какое-то время по команде… Вообще, немножко сумасшедший дом такой напоминает.
Звонки принимаем. Петербург, Мария, добрый день.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, я с интересом тоже слушаю передачу, но интерес мой связан с большой болью. Вот две предыдущие женщины из Москвы пожилого возраста так это наивно, что это ничего, что это так, общение, все. Я просто поразилась, с высоты их возраста… Я тоже пожилой человек, и я в ужасе от всего, что происходит. Это от бескультурья, от нравственного багажа минимального, от того, что мы не в состоянии создать настоящие занятия для нашей молодежи. И если наша молодежь идет по этому пути, то это – повторение. Ставка на толпу – это страшно. Она чревата и кровью, и страшными потрясениями. У нас очень хорошо Владимир Ильич так называемый Ульянов с сотоварищами делал ставку на толпу, он кровавую революцию провел в стране.
Татьяна Ткачук: Мария, понятна ваша позиция. Мы уже говорили о том, что, в общем, можно так повернуть, а можно по-другому повернуть. И Оксана Орлова сегодня довольно много говорила об этом в эфире.
Еще звонок принимаем. Москва, Виктор, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Дело в том, что наверняка за каждой такой акцией стоят взрослые. Потому что даже в творческой среде, среди журналистов, писателей сейчас ведь тоже определенные репрессии появились. Каждый, кто думает самостоятельно, разве может к вам прийти и что-то сказать? Вот недавно, например, Союз писателей, из московской писательской организации несколько человек были исключены. За что? За критику руководства. То есть, как в старые, как говорят сейчас, добрые времена…
Татьяна Ткачук: Виктор, чуть ближе к теме, пожалуйста, к флэш-мобу.
Слушатель: Да, пожалуйста, конкретно. Любое действие, любая акция – за всем этим стоят взрослые люди, все управляемы и направляемы. Шаг вправо, влево – как говорят, расстрел.
Татьяна Ткачук: Ну, пожалуйста, Самсон, сначала слово вам, поскольку вы изнутри процесса все-таки, а потом – Оксане.
Самсон Шоладеми: Ерунда! А почему взрослые (ну, хотя мне, в принципе, уже 30 лет) отказывают молодым людям в праве самим что-то придумывать, самим собой управлять? Почему такой смысл, что кто-то все время за них что-то решает, и они лишь пешки? На самом деле люди, которые проводят флэш-мобы, - они и авторы, и организаторы, и участники. И не надо так уж принижать активность молодежи, что у нас молодежь такая несамостоятельная, ничего она сама придумать не может, ничего сама сделать не может. Ерунда это!
Татьяна Ткачук: Судя по тому, что вы рассказываете, что это может сделать любой человек, в том числе, например, и я, если я что-то изобрету, оповещу через интернет, пару друзей возьму себе в поддержку и выведу, - ну, может быть, вы и правы, не знаю… Оксана, на ваш взгляд, есть какая-то доля истины в том, что Виктор говорил?
Оксана Орлова: Ну, да, я думаю, что отчасти это так. И мне кажется, что это делается все-таки не только для себя, но это делается и для публики. И хочется, чтобы народ отреагировал как-то, на абсурдистские идеи посмотрел, то, что выбивается из общепринятого, когда нарушаются границы все-таки. Ну, согласитесь, что бой подушками – это, конечно, замечательно, но вот в Торонто, там тоже были большие разрушения при бое подушками, например. Мне кажется, что это возможная, действительно, вещь, когда есть какие-то цели, когда взрослые люди их ставят. Это может быть не всегда. Может быть, ты просто контролируешь ситуацию, ты организовал большую толпу народа, и это, может быть, приятно, что ты управляешь…организаторские функции какие-то свои выполнил… Но не факт, что это может так закончиться.
Татьяна Ткачук: Спасибо, Оксана. И мы принимаем звонок из Петербурга. Владимир Александрович, добрый день. Мы вас слушаем.
Слушатель: Хорошо, спасибо. Вот я хочу предупредить молодых людей. Дело в том, что молодежь встречается – это хорошо, но имейте в виду, ребята, вы все-таки еще неопытные в жизни. В жизни бывают такие вещи, которые вам и присниться не могли. Дело в том, что, может быть, сейчас вы говорите - флэш-моб, может быть, над вами кто-то из психологов молодых, которые появились, они делают эксперимент над вами. Конечно, вы говорите, что вас не наблюдают, но они вас наблюдают, и вы даже не представляете, как наблюдают. Экстрасенсы, гипнотизеры – они в специальной такой организации есть, которая специально изучает людей.
Татьяна Ткачук: Понятно, Владимир Александрович. Насчет экстрасенсов, я думаю, мы сейчас не будем тут в таком контексте это все обсуждать. Психологи, на самом деле, довольно давно уже обсуждают феномен флэш-моба и называют его социокультурным феноменом, новым видом социальной активности горожан. Оксана, у меня к вам такой вопрос: может ли быть вообще активность, направленная ни на что?.. Вот везде, где я читала о флэш-мобе, я читала, что это – «вид активности горожан».
Оксана Орлова: Мне кажется, «ни на что» - это иллюзия. Способны собираться или не способны собираться, способны выполнять организованно команды или не способны, способны действовать по правилам. Правила же все равно есть, ну, как вы говорите, Самсон, не улыбаться и так далее. Это все равно способность выполнять правила. А дальше уже куда она направится – это непонятно. И психологи, действительно, изучают управление толпой, возможные переключения. Вот, например, когда был путч и когда народ собрался на Лубянской площади, и хотели брать уже здание КГБ – и переориентировались просто на памятник. Были психологи, работали, которые направили толпу на памятник Дзержинскому, который давно стоял, к которому никто раньше не мог подойти и постучать по нему, потому что он всеми охранялся. И действительно, люди таким образом перенесли энергию – в мирное русло, условно говоря. Таких вариантов очень много.
Татьяна Ткачук: Спасибо, Оксана. Самсон, скажите, а вот правда ли, что теперь уже не проводится такой открытый набор участников акций, а прийти можно только по специальному приглашению, которое исходит от одного из руководителей вот мини-группы, которые акцию собирают? Вот каким-то снобизмом это не отдает?
Самсон Шоладеми: Неправда.
Татьяна Ткачук: Неправда? А ведь это тоже сведения с одного из сайтов флэш-мобберов.
Самсон Шоладеми: Скажем, есть в Москве пара сайтов, таких известных, сайтов, форумов, где каждый день появляются какие-то темы, люди закидывают: «А давайте сделаем то, давайте сделаем это…» Потом часто голосованием общим выносится на обсуждение, и если большинство говорит «да, давайте мы это проведем», это проводится. То есть эти сайты как такие мозговые центры по флэш-мобам в России. И потом, если человек подписан на электронную рассылку от этого сайта, он просто получает оповещение на свою почту, что «завтра собираемся на Пушкинской, идем надувать шарики; послезавтра собираемся на Арбате и идем обниматься».
Татьяна Ткачук: Понятно. Оксана…
Оксана Орлова: Насколько я знаю, существуют акции, где мобберы собираются для себя. То есть, есть какие-то закрытые клубы, есть игры, в которые играют флэш-мобы, и здесь уже возможно, например, контактировать, есть такое правило. Когда, например, один человек смотрит на другого, такая «гляделка», и кто первый улыбнулся, моргнул и так далее, тот следует за ведущим человеком и повторяет те действия, которые выполняет он, а ведущий находит еще другого человека. То есть это контакт уже подразумевается, это акции именно для тех, кто участвует, такое закрытое заведение, Таня, как вы говорите.
Татьяна Ткачук: Звонки принимаем. Юрий из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. Я думаю, что потенциально это очень опасное явление, которое вообще хорошо было бы изучить. Потому что оно может быть, как любое сильнодействующее средство, обращено как в яд, так и в лекарство, и во все что угодно. Я почему так рассуждаю? Я часть жизни прожил не в Москве, а в Центральной Азии, и что такое погром, причем организованный погром, я знаю очень хорошо. Когда несколько тысяч человек (числом примерно 7 тысяч) одновременно со стальными прутами плюс анашу добрые дяди привезли, водку на «КаМАЗах» привезли – и бьем русских. Флэш-моб – из него, пожалуй, еще массу вы не раскусили как следует.
Татьяна Ткачук: Согласна с вами. Пять лет всего явлению, поэтому, конечно, до конца еще…
Слушатель: Из него что будет через 20 лет, до чего доберутся?.. Потому что единомоментно (а там только телефоны были тогда, 15-17 лет назад) привести людей к общему действию, одному и тому же… Они могут и не знать, чего от них требуется на самом деле. Может быть, просто нужно будет перегородить какую-то улицу, чтобы не проехал кортеж правительственный, грубо говоря, а в это время будет снайпер где-то сидеть.
Татьяна Ткачук: Спасибо, Юрий, поняли идею вашу. Кстати, Оксана, у нас возник вопрос в студии, и давайте озвучим все-таки, что же тогда в Торонто произошло, когда подушками люди дрались?
Оксана Орлова: А дрались подушками в магазине, и потом появилась полиция, которая пыталась прекратить это действие, потому что были обычные люди, было тесно, и люди просто были повреждены, были травмы. Есть травмы и в других местах тоже.
Татьяна Ткачук: Спасибо. Еще звонок принимаем. Наталья Владимировна из Москвы, добрый день.
Слушатель: Добрый день. У меня вот такое мнение, что молодому человеку… как его зовут, простите, из организации флэш-моб?
Татьяна Ткачук: Самсон.
Слушатель: Что он думает, что они – свободная молодежь – имеют право делать все, угодно… Это до тех пор, пока они не делают того, что неугодно власти. Потому что они как бы ничего не делают, вот это и нужно. Как только они будут востребованы, они и будут востребованы. Он живет не в вакууме, он видит, что всякая мало-мальская инициатива либо направляется, например, «Наши», либо ей препятствуют, например, «несогласные».
Татьяна Ткачук: Понятна идея, Наталья Владимировна. То есть, вы хотите сказать, что до тех пор, пока это действительно игра, то никто их трогать не будет. Как только это оформится во что-то более-менее серьезное, то некие силы попытаются это использовать, вот эту вот энергию, для каких-то своих целей.
Собственно, у нас очень мало времени остается, и пора наконец задать главный вопрос: зачем вообще все это нужно? В интернете я нашла две идеи. Согласно одной, автор которой Екатерина Мень, во время флэш-моба происходит «обмен энергиями», а необходимость такого обмена, по мнению Екатерины, давно назрела в пятимиллиардном мире, где люди локализованы и глобализированы одновременно. Вторая идея: флэш-моб – это некое групповое упражнение, лекарство от депрессии, позволяющее людям очиститься от налетевшего в голову мусора. Собственно, тот же вопрос или комментарий к этим двум идея, или свою идею я и задаю своим гостям. Самсон, зачем нужен флэш-моб?
Самсон Шоладеми: Во-первых, то, что вы озвучили, и первое, и второе отчасти верно. А флэш-моб – я бы назвал это современной формой общения. Просто новая форма общения, городская.
Татьяна Ткачук: Зачем это нужно? Просто чтобы общаться.
Самсон Шоладеми: Ну, зачем мы общаемся? Чтобы общаться.
Татьяна Ткачук: Оксана…
Оксана Орлова: Я согласна с первым и со вторым пунктов, но есть еще такой момент. Мне кажется, что это такое тестирование – насколько готово общество к организованным действиям и возможным каким-то акциям…
Татьяна Ткачук: Нет, подождите, вы сейчас с точки зрения психолога рассуждаете. А я вас спрашиваю с точки зрения толпы – собственно, зачем это нужно? Вот флэш-моб-акция, пошли, позволили машинки за веревочку на школьном стадионе – зачем это нужно?
Оксана Орлова: Каждому человеку вы имеете в виду?
Татьяна Ткачук: Да, конечно.
Оксана Орлова: Ну, как вы говорите, одиночество преодолеть, возможность контактировать, возможность обмена энергиями, возможность, чтобы на тебя посмотрели, преодолеть собственные барьеры, которые ты раньше себе не позволял, что-то допустить. Ну, вот основное – это такое, как люди сами себе объясняют. Те, которые не могут это объяснить, не идут на акции флэш-моба.
Татьяна Ткачук: Спасибо, Оксана. И Самсон, в последнее время, я знаю, предлагают изменить название акций на «смарт-моб», то есть «умная толпа». вы сейчас сказали, что флэш-моб нужен для того, чтобы общаться. А не лучше ли умным людям, вот этой «умной толпе», которая собирается, действительно пообщаться между собой? То есть, перечеркнуть вот эти вот дурацкие, извините, с моей точки зрения, правила, что нельзя друг с другом разговаривать, даже если ты встретил друга пятилетней давности, нельзя смеяться, а просто прийти, встретиться и пообщаться, если уж такая «умная толпа» собралась.
Самсон Шоладеми: Понимаете, люди, которые только начинали это делать, они уже до этого уровня доросли. То есть, самые первые флэш-мобберы, они уже давно стали «умной толпой», они уже давно, в принципе, не ходят на эти акции и уже нормально общаются, то есть в нормальной, традиционной форме.
Татьяна Ткачук: Но тогда они уже - не толпа?
Самсон Шоладеми: Во время общения?
Татьяна Ткачук: Конечно. Если они где-то нормально общаются, то они уже давно перестали быть этой мгновенной толпой, к этому явлению они уже никакого отношения не имеют?
Самсон Шоладеми: Ну, отчасти уже отошли, да.
Татьяна Ткачук: То есть, они ее использовали, познакомились и живут себе нормальной жизнью, и общаются нормально.
Самсон Шоладеми: Ну, прошли определенный этап. То есть, допустим, в детстве мы были рокерами, металлистами, а потом стали обычными людьми другого возраста. Просто перешли на другую ступень общения.
Татьяна Ткачук: Еще раз я подчеркиваю, что все, о чем сейчас говорит Самсон, он говорит о флэш-мобе в чистом виде, о том, как он был задуман. О развлечении ради развлечения. Оксана, буквально 15 секунд…
Оксана Орлова: Мне кажется, что «умная толпа» - это парадокс, который не может существовать. Толпа – это другой уровень взаимодействия. Здесь нет личностей, здесь нет индивидов, здесь есть слияние.
Татьяна Ткачук: Ну, собственно, да, вот так вот и получается, что толпа перестала быть толпой, поумнела и спокойно себе общается.
К сожалению, наше эфирное время подошло к концу. Я к концу программы поняла, что меня лично отталкивает от идеи флэш-моба – я ничего не люблю делать толпой, и любой синдром толпы для меня – сигнал опасности. Если акции, о которых мы говорили сегодня, не несут в себе никакой агрессии и действительно остаются забавой для участников этих акций, то, собственно, почему бы и нет?..
