Трагедия 11 сентября привела к неожиданным последствиям и в академическом мире. Гуманитарный климат в начале XXI века существенно отличается от того, каким он был в конце XX-го. Перед лицом цивилизационных потрясений, померкли и ушли с поверхности агрессивные мультикультуралистские споры про политически некорректный канон, созданный «Белыми мертвыми мужчинами». Поблек так называемый «постмодернистский дискурс». Убавилось критиков традиционных для Запада ценностей Просвещения, и прибавилось их сторонников.
Но, пожалуй, заметнее всего перемены отразились в отношении к истории, где происходит возрождение целых жанров научных исследований. Особенно это заметно в среде модных историков. Если еще недавно здесь преобладали часто увлекательные, но иногда и курьезные монографии микроисследований — история трески, или соли, или — отвертки, или — застежки «молния» (названия подлинные, я тут ничего не придумал), то сейчас вновь на научной арене появились обзорные, фундаментальные книги, посвященные целым континентам, или странам или эпохам. В науку вернулся тот самый «большой нарратив», который был, казалось, навсегда похоронен постмодернистской критикой, объявивший такой подход «непростительно тоталитарным». Об этих переменах пишет обозреватель New York Times Дэвид Брукс (David Brooks):
Хотя постмодернисты уверяют, что мир больше не приемлет исторических концепций, берущихся нам все объяснить, такие книги все равно возвращаются. Видимо, мы просто не можем обойтись без глобального обзора нашего прошлого, способного дать объединенную одной мыслью общую картину истории.
Среди таких книг — монументальные работы, необычайно популярные по обе стороны Атлантического океана, историка Нормана Дэвиса (Ivor Norman Richard Davies), умеющего писать так же интересно, едко, элегантно и остроумно, как его великий предшественник и соотечественник Гиббон (Edward Gibbon). Славу Дэвису принесла огромная, необычная и очень увлекательная история Британии — «Острова» (The Isles. A History. Oxford: Oxford University Press, 1999), и еще более амбициозная (и не менее толстая), новаторская «История Европы» (Europe East and West: A Collection of Essays on European History. Jonathan Cape, 2006), которая вышла и по-русски, правда, в не совсем адекватном переводе. Сейчас появилась его новая работа — на этот раз о Второй мировой войне в Европе (Europe at War 1939-1945: No Simple Victory. Macmillan, 2006). Накануне очередного дня Победы эта и другие новинки батальной истории привлекли внимание американских журналов. Об этих горячих дискуссиях и новых книгах, вызывающих эти споры, рассказывает обозреватель Радио Свобода Марина Ефимова.
Geoffrey Roberts. Stalin's Wars: From World War to Cold War, 1939-1953 — Norman Davies. Europe at War 1939-1945: No Simple Victory
— Западная популярная историография Второй мировой войны делает полный поворот кругом. До недавнего времени она была в большинстве своем сосредоточена на боевых действиях союзников: выпускались горы книг обо всех сражениях на Западном фронте: от Эль-Аламейна до высадки в Нормандии и битвы в Арденнах. Такое преимущественное освещение военных операций западных союзников, создавало у неосведомленных читателей-американцев уверенность в том, что нацистскую Германию победили американцы и англичане. Правда, западные историки всегда отмечали тяжелые потери Советского Союза (несравнимые с потерями союзников), и сочувствовали трагедии его жителей, но роль советской армии в победе явно недооценивалась. Вот чем это объясняет Бен Шварц (Benjamin Schwarz) — рецензент новых книг о роли России в войне — в обзорной статье «Подарок от Сталина»:
Черчилль, в своей хронике Второй мировой войны (которая во многом сформировала представления среднего американца), сознательно принизил решающую роль советской сверхдержавы в победе над Третьим рейхом. А дальше — западные историки попадали в одну и ту же ловушку между трудами советских специалистов и воспоминаниями немецких генералов. И те, и другие искажали историю войны: советские специалисты — из страха и по причинам строжайшей секретности, немецкие генералы — от уязвленной гордости, из желания обелить себя или армию, из чувства вины, от арийского высокомерия, и тому подобное. Между прочим, американцы, захватившие часть нацистских военных архивов, в свое время привлекли к их обработке генерала Франца Халдера, который, с 1938-го по 1942-й год, был у Гитлера начальником штабов. И за эту помощь человек, которого надо было судить как военного преступника, был представлен президентом Кеннеди к награде.
Первым всерьез обратился к Восточному фронту британский историк Джон Эриксон (John Erickson), выпустивший две книги — в 1975-м и 1983-м годах: «Дорога на Сталинград» (The Road to Stalingrad) и «Дорога на Берлин» (The Road to Berlin). Американский военный историк полковник Дэвид Гланц написал, с 1989-го по 2006-й год, 16 капитальных трудов о российской войне, среди них книгу: «Схватка титанов: Как Советская армия остановила Гитлера».
Британский историк Марк Харрисон расследовал мобилизацию советской экономики в годы войны, мобилизацию блестящую и беспощадную, которая помогла выиграть войну, но искалечила послевоенную экономику страны. Тут надо заметить, что западные историки часто называют возрождением экономики то, что было лишь возрождением военной индустрии.
Десятки работ написаны на узкие темы: об отношении к пленным, об этнических чистках военного времени (переселивших 2 миллиона представителей меньшинств и уничтоживших 230 тысяч), или о роли НКВД, чьи сотрудники во время войны расстреляли, якобы за попытки дезертирства, 158 тысяч солдат и офицеров. По этому поводу маршал Жуков писал: «В Красной армии трусом мог стать только очень смелый человек». Однако все эти труды не были достаточно популярными, чтобы изменить представления массового читателя. Другое дело — новейшие книги, которые предлагает нашему вниманию Бенджамен Шапиро:
В 2006 году три британских автора выпустили в свет работы большой литературной ценности: Энтони Бивор с переводчицей Виноградовой опубликовали по-английски фронтовые воспоминания Василия Гроссмана «Писатель на войне» — по мнению Шварца, — лучшее пока свидетельство очевидца: точное и поэтичное. Историк Кэтрин Мерридэйл в книге «Иванова война», о которой мы подробно рассказывали нашим слушателям, создала эпохальный портрет рядового Советской армии времен Отечественной войны. И, наконец, дипломат и историк Родрик Брайтуэйт в книге «Москва 1941 года» подробно описал жизнь столицы в те дни, когда к ней подступила гитлеровская армия (факт, который на Западе совершенно не брался в расчет). В книге описана и битва за Москву, стоившая жизни 926 тысячам советских солдат. А теперь — о двух самых последних работах, которым рецензент Бен Шварц уделяет особое внимание.
Это хроника Джеффри Робертса «Война Сталина» и книга известного британского историка Нормана Дэвиса «Европа в войне. 1939-1945». Дэвис, чья книга написана с неожиданной горячностью и острой иронией, прямо осуждает американцев за нарциссизм. Особенно достается историку-популяризатору Стивену Амброзу, убеждавшему своих соотечественников, что это они остановили Гитлера. Дэвис пишет: «В течение четырех лет на Восточном фронте дрались 400 немецких и советских дивизий. Линия фронта тянулась на 1600 километров. А на Западном фронте даже самые интенсивные бои шли между 15-ю — 20-ю дивизиями. Восемьдесят восемь процентов всех потерь немецкая армия понесла на Восточном фронте. В июле 43-го именно советские войска сломали волю и способность немецкой армии к массированным атакам по всему фронту. «Курская дуга» — вот название, которое нужно помнить историкам! Главенствующая роль советской армии во Второй мировой войне будет настолько очевидна историкам будущего, что они отведут Британии и Америке лишь роль решающей поддержки.
Утверждение, по-моему, совершенно верное. Нельзя только забывать, что с декабря 1941-го года по сентябрь 45-го американцы воевали еще и с японцами.
Вывод историка Дэвиса о решающей роли Красной армии в победе над Гитлером приводит его и к другому выводу: что «самый зверский режим в истории Европы был побежден не демократиями, а другим зверским режимом». Один деспот — другим деспотом. Впрочем, и Дэвис, и Робертс явно отдают предпочтение нашему деспоту. Правда, они оба считают Сталина лично виновным в страшной военной катастрофе, которую пережила советская армия в начале войны, но приходят к выводу, что и огромная доля заслуги в достижении победы тоже принадлежит лично Сталину. Бенджамен Шварц так резюмирует позиции обоих авторов:
Во-первых, Сталин допустил к руководству армией талантливых генералов и дал им свободу действий. Во-вторых, он лично участвовал в руководстве всеми другими сферами деятельности в годы войны: от чудесного экономического возрождения до сфер высокой дипломатии. Робертс в книге «Война Сталина» идет дальше Дэвиса и заявляет: «Сделать столько ошибок, и потом восстать из пепла и довести страну до величайшей победы было ни с чем не сравнимым триумфом. Мир для нас, для демократий, спас Сталин.
Думаю, что это — другая крайность. Гитлера победил не Сталин, а те люди, которым он на время войны перестал препятствовать: офицеры, конструкторы, медики, а также те, кого часто забывают в рассуждениях об исторических процессах: рядовые, лейтенанты, медсестры, штрафбаты, Клавдия Шульженко, партизаны, женщины на тыловых заводах...
А победили они благодаря Сталину или вопреки ему — это вопрос, по поводу которого еще долго будут кипеть страсти.
Geoffrey Roberts. Stalin's Wars: From World War to Cold War, 1939-1953, 2006
Norman Davies. Europe at War 1939-1945: No Simple Victory, 2006
