В Италии вышел большой и красочный альбом, посвященный вилле Демидовых под Флоренцией. История Демидовых, кузнецов и миллионеров, накопителей и расточителей, не перестает быть питательной пищей для разного рода современных артефактов. И эта история имеет вполне осязаемые формы — в виде дворцов, собраний искусства, портретов, вилл. Одна из самых роскошных Демидовских вилл — в Пратолино, под Флоренцией, на Болонской дороге (Villa Demidoff — Villa Medicea di Pratolino) — не раз уже вдохновляла разного рода артистов, фотографов, ученых. Венцом многолетнего увлечения целой группы итальянских исследователей стал роскошный альбом, изданный во Флоренции издательством Polistampa.

Я хорошо познакомился с этим издательством, когда лет пять назад оно выпустило черно-белый фотоальбом «Русская Флоренция», с фотографиями флорентийца сардинского происхождения Массимо Агуса и с моими пояснительными текстами. Уже тогда мы поместили несколько страничек о Вилле Демидовых, сейчас же — это крупноформатная монография, с крупным титулом «Il sogno del principe», то есть «Мечта государя», так как сначала эту Виллу задумали и начали оформлять флорентийские владыки, Великие герцоги Медичи. Именно у их потомков и купил Виллу Павел Павлович Демидов, потомок тульского кузнеца.

Демидовы, ставшие в Италии князьями San Donato Demidoff (с ударением на первый слог), не могли не поразить воображение жителей Апеннинского полуострова. Сказочное богатство, меценатство, благотворительность, страстные увлечения, наполеономания Анатолия Демидова и его женитьба на племяннице французского императора, взлеты и падения династии — все это внесло огромный вклад в сотворение иностранного мифа о "русских" — щедрых, артистичных и сумасбродных.

Во Флоренции Демидовы, в действительности, жили с царским размахом: достаточно сказать, что их загородную усадьбу прозвали seconda reggia, вторым государевым дворцом (первым был дворец Великого герцога Токанского). Вообще в Тоскане не трудно вообразить особый демидовский маршрут, в который войдет и Эльба с ее наполеоновским музеем, и Баньи-ди-Лукка, с бальнеологическим комплексом, и площадь Демидовых в самой Флоренции с демидовским монументом и кафедральный собор с уральским кайлом на фасаде и многое-многое другое. И местечко Пратолино, с его роскошной виллой Демидофф.

Именно ей и посвящен новый альбом. Занятно, что на волне реституций или борьбы за них (вспомним о возвращении подворья в Бари, о чем я недавно рассказывал), нынешний хозяин виллы, а именно провинция города Флоренции повелела переименовать Виллу Демидофф в виллу Медичи, опасаясь претензий России. Но историческая топонимика — вещь упрямая и народ, покамест, по-прежнему называет ее Демидовской.

Воспользуемся выходом прекрасного альбома и расскажем о Вилле.

Огромная старинная вилла Медичи, перешедшая во владение Демидовых в 1860 году, стала в начале ХХ века собственностью Марии Павловны, последней из итальянской линии семейства. Она прожила тут полвека.

После преждевременной смерти супруга князя Абамелек-Лазарева, вдова замкнулась в Пратолино, в обществе четырех слуг, двух поваров и трех секретарей. В 1925 году бывшая российская подданная стала подданной Италии, согласно особому королевскому декрету.

Мария Павловна бережно относилась к наследию Медичи: она привела в порядок парк, восстановила старинный лестницу у южного фасада (архитектор Буонталенти), поручила реставрацию статуи Джамболоньи знаменитой флорентийской Студии поделочных камней.

Княгиня продолжала филантропическую деятельность семьи: она учредила под Флоренцией Национальный дом для инвалидов войны имени князя Абамелек-Лазарева, а в 1935 году подарила больнице Пратолино принадлежавший ей акведук, построенный при Медичи. Ее помощь русским беженцам — большая отдельная тема.

Началась Вторая мировая война и следуя призывам итальянского государства к автаркии — самодостаточности — Мария Павловна засеяла пшеницей свободные пространства. Вот что она пишет в 1941 году по этому поводу брату Елиму в Афины:

Я решила заставить работать все луга и посеяла пшеницу — надо помочь правительству и производить недостающий хлеб для населения. То же я сделала и в Риме — все луга засеяны пшеницей — уверена, что мой возлюбленный супруг одобрил бы это решение, которое является и христианским долгом.

Однако и ей, обеспеченной аристократке, во время войны приходилось нелегко, и она признается брату:

Жизнь стала такой трудной, и нет надежды на ее улучшение. Даже мы, так называемые производители, не имеем никаких преимуществ: все строго учитывается и следует рациону — остальное надо сдавать в центральную заготовку. <…> Жизнь идет в непрестанной тревоге.

Однако тревога психологическая сменилась более реальной опасностью. В 1943 году Пратолино заняли нацисты, разместившись в доме и переселив княгиню со слугами в хозяйственные постройки. Виллу бомбили англо-американские войска, и погибших оккупантов похоронили прямо в саду виллы. В письме от 1946 году в Афины уже ко вдове брата она писала:

Пратолино было во время войны на передней линии. <…> Мой бедный парк очень пострадал от бомбардировок, тысячи деревьев сломаны и повалены, вилла тоже пострадала, стены, которые окружали парк, обрушились.

По воспоминаниям, княгиня раздавала одежду окрестным крестьянам, продавала фамильные драгоценности ради оказания гуманитарной помощи.

После смерти княгини ее вилла в Пратолино перешла согласно завещанию к племяннику князю Павлу Карагеоргиевичу Югославскому, а затем была продана этим наследником Римскому Генеральному Обществу недвижимости. Оно, увы, небрежно отнеслось к колоссальному достоянию — я встречал флорентийцев, которые, тайком, ходили охотиться туда, как в тайгу. В итоге все это имение выкупила провинция, устроившая тут парк-музей — летом тут идут концерты, спектакли, выставки.

В 2005 году, ровно пятьдесят лет спустя смерти последней русской владелицы, на могиле Марии Павловны русский приход провел панихиду, отслужил ее о. Георгий Блатинский, священник, живущий в домике для причта, поставленном тщанием княгини. Любопытно, что необычную для Флоренции православную панихиду в парке Пратолино записывали на видео, потом поместили запись на особый диск, и дали в продажу — в приложении к новому альбому. Когда я сообщил об этом главному действующему лицу краткого док. фильма о. Георгию, он был крайне удивлен. Но священники — персоны публичные, в особенности православные священники в католической стране.