Российская академия наук заняла жесткую позицию и продолжает отстаивать новый академический устав, принятый на общем собрании в конце марта этого года. Устав, предложенный министерством образования и науки, был отвергнут учеными.
Конфликт между чиновниками и академиками перешел в острую фазу после того, как ученые отвергли устав, предложенный министерством образования и науки. Его разработали по заказу правительства эксперты из фонда «Открытая экономика». Документ предусматривал передачу всех главных функций управления академией, в том числе и распоряжение финансами и имуществом, Наблюдательному совету, на две трети состоящему из чиновников и представителей власти. Самим академикам предлагалось оставить лишь экспертные функции по определению научных направлений. Ученые выступили категорически против этого устава. Позицию своих коллег на пресс-конференции в Москве в очередной раз сегодня выразил заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Сергей Колесников:
«Возникли попытки разобраться с Академией как с имущественным комплексом, как с неким финансовым мешком - с тем чтобы не позволять этим "яйцеголовым", этим академикам самим распоряжаться этими средствами и имуществом, попытаться создать некий наблюдательный орган, который этим "недоумкам" из академии поможет распоряжаться собственностью и финансами. Я говорю, может быть, грубо, но реально это так. Суть фундаментальной науки, к сожалению, в том, что чиновник не в состоянии предвидеть то, что будет происходить на поле фундаментальной науки. А здесь дается инструмент чиновнику управлять развитием фундаментальных исследований. Это очень опасный процесс, нигде в мире это не делается, везде, если наука в высшем образовании сосредоточена, там высочайшие принципы самоуправления введены, и государство старается не вмешиваться. Это, если хотите, венчурные вложения государства. Государство дает умным людям деньги и говорит: вы умные люди, вы представляете, наверное, что будет происходить с тенденциями развития общества, науки и государства и вы это должны нормально потратить. Да, мы можем потерять деньги, но мы можем получить прорывные направления. Только так это делается».
Сергея Колесникова поддержал вице-президент Российской академии наук Александр Некипелов. Ученый выступил также против участия менеджеров от министерства образования и науки в качестве управленцев в их ведомстве: «Ведь это же глупость применительно к бюджетным учреждениям ставить вопрос о том, чтобы там были менеджеры в рыночном смысле слова. Ведь наши бюджетные учреждения не имеют права по закону даже кредит взять, не говоря о том, чтобы размещать ценные бумаги, привлекать капитал к развитию и так далее. Что там будет делать высококлассный менеджер? Хороший советский завхоз нужен в учреждениях. А вот когда мы говорим о том, что нужно создавать инновационную систему в стране, в том числе создавать инновационный пояс вокруг Российской академии наук, других государственных академий наук - вот там да, там менеджеры нужны, настоящие менеджеры».
Правда, в своем выступлении Александр Некипелов не разъяснил, чем завхоз отличается от менеджера. В итоге академики в конце марта этого года на общем собрании приняли свой академический устав, отказавшись от варианта, предложенного министерством образования и науки. Помимо резких критических замечаний в адрес самого устава, у ученых также вызвало раздражение сопроводительное письмо к документу. В нем было четко сказано, что в случае, если академия не утвердит «модельный устав», министерство, в свою очередь, не утвердит президента РАН, избранного академиками, не согласует устав, принятый самостоятельно академией, и не выделит деньги во второй половине 2007 года в соответствии с принятым бюджетом. Автора этого письма так и не удалось найти ни членам академии, ни журналистам.
Желание взять под контроль финансы, выделяемые Академии наук России чиновниками из правительства, небезосновательно, считает молодой ученый, доктор биологических наук Михаил Гельфанд. По его мнению, у каждой стороны есть аргументы, заслуживающие внимания: «В позиции чиновников драгоценные зерна состоят в том, что необходима конкурсная среда, необходимы гранты, необходимы прозрачные программы. Даже вот эти разговоры про Наблюдательный совет... На самом деле такие наблюдательные советы существуют практически во всех странах. Наука все-таки ответственна перед обществом, и общество дает некий социальный заказ на те или иные исследования. Можно ли такую систему установить у нас при колоссальном уровне безграмотности как чиновников, так и депутатов - я не знаю. Возможно, что в Наблюдательном совете доля ученых должна быть существенно увеличена. В позиции чиновников есть здравая мысль: как избежать того, чтобы одни и те же люди сначала принимали стратегические решения, потом распределяли деньги в рамках этих стратегических направлений, потом сами же производили исследования и потом сами же оценивали их результативность. Вот такая система точно работать не может. В позиции ученых существенную роль играет то, что действительно отчетность должна быть адекватной. Сейчас, скажем, поездку на конференцию надо в начале года расписать не то по четырем, не то по пяти графам бюджетной классификации. Министерство пытается бороться со злоупотреблениями, делает это оно доступными любому бюрократу способами, а именно увеличением отчетности, увеличением ее дробности. В результате те, кто обходил эти ограничения, так и продолжают обходить, а те, кто реально работает, вынуждены заполнять какую-то безумную гору бессмысленных бумаг. Если человек получил грант на несколько лет, то он должен быть свободен в использовании средств, выделенных по этому гранту, но зато через несколько лет он должен показывать результат. Соответственно, получение следующего гранта должно быть обусловлено в значительной степени успешностью выполнения предыдущего».
Говоря об отказе академиков утвердить предложенный чиновниками устав, Михаил Гельфанд считает, что о победе академиков говорить преждевременно: «Это победа не академиков, а группы руководящих в составе Академии наук. И если к академикам причислять не только действительных членов Академии наук, но и реальных ученых, то ничего хорошего от этого конфликта ожидать не приходится. Те механизмы, которые сейчас существуют в Академии наук для распределения финансовых средств на исследования, абсолютно непрозрачны, и фактически это такой закрытый клуб, который как-то что-то решает. Довольно часто эти решения разумны, в этом смысле как раз мне бы не хотелось какую-то критику наводить. Среди наших академиков довольно много действительно очень хороших ученых. Но сам процесс настолько непрозрачный, что всякий раз, даже когда решение вроде бы принимается справедливо, все равно возникают какие-то не очень приятные ощущения у остальных».
Чиновники оставляют последнее слово за собой. В одном из своих выступлений заместитель министра образования и науки Дмитрий Ливанов заявил, что Устав Российской академии наук, который был принят ее членами, будет еще согласовываться. Документ вступит в силу только после его утверждения правительством.
