Программу ведет Андрей Шароградский. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Ирина Пяхтина, Андрей Шарый.
Андрей Шароградский: Суд в городе Кондопога вынес приговор зачинщикам драки, спровоцировавшей массовые беспорядки осенью прошлого года, когда погибли два человека, восемь получили тяжелые ранения.
На линии прямого эфира наш корреспондент в Кондопоге Ирина Пяхтина, которая следила за ходом сегодняшнего судебного заседания. Ирина, здравствуйте. Итак, каков вынесенный приговор сегодня?
Ирина Пяхтина: Здравствуйте. Сегодня кондопожский суд вынес приговор зачинщикам драки: Сергею Мозгалеву - три с половиной года лишения свободы в колонии строгого режима и Юрию Плиеву - восемь месяцев лишения свободы, хотя гособвинение требовало намного большие сроки. Гособвинение требовало Мозгалеву пять лет и Плиеву два с половиной года.
Андрей Шароградский: Ирина, в чем признаны виновными Плиев и Мозгалев?
Ирина Пяхтина: Они признаны в хулиганстве и побоях. Статья 118 даже не предусматривает лишения свободы за эти действия, но, учитывая то, что они оба были ранее судимы и были условно-досрочно освобождены, обвинение присудило им намного большие сроки - лишение свободы в колонии строгого режима.
Андрей Шароградский: Как восприняли сегодняшний приговор те, кто присутствовал на заседании суда?
Ирина Пяхтина: В общем-то, все согласны с приговором. Учитывая то, что, по сути, это была бытовая драка, единственное, что после нее потом возникли массовые беспорядки в городе. По сути, это была бытовая драка. Мозгалев с Плиевым выставили встречный иск Гусейнову, это выходец из Азербайджана, он был барменом в ресторане "Чайка", в котором и завязалась драка, они выставили ему встречный иск с такими же требованиями - ответить перед судом за побои, которые он им нанес.
Андрей Шароградский: Когда будет рассматриваться встречный иск?
Ирина Пяхтина: Встречный иск назначен на 26 апреля, но Гусейнов скрылся, он уже четыре раза не появлялся в суде. Сейчас милиция должна его задержать и привести в зал суда. Если этого не случится, тогда, видимо, будут ему предъявлять другие требования.
Андрей Шароградский: Итак, драка в ресторане в Кондопоге спровоцировала массовые беспорядки, фактически это был конфликт на национальной почве. О национальных конфликтах, как форме проявления социального недовольства в России, мой коллега Андрей Шарый беседовал с известным московским ученым-обществоведом, руководителем Центра этнополитических и региональных исследований Эмилем Паиным.
Эмиль Паин: Тревожность, скорее всего, оправдана, потому что это был первый признак очень массового явления, когда социальный протест, накапливающийся и, скорее всего, развивающийся в массах по многим причинам, все больше и чаще отображается в этнической форме. Скажем, в однородных русских районах люди долго могут терпеть произвол, преступность, коррупцию и другие социальные беды, увозят семью, уезжают, кто-то спивается. Но как только эти явления приобретают этническую окраску, почти мгновенно происходит консолидация. Кондопога этому ярчайший пример. Таких Кондопог может быть сейчас много. Власть пребывает в состоянии, которое я бы назвал самонадеянной силы. Она полагает, что эксплуатация различных фобий, а она этим занимается, используя образ врага внутреннего, образ врага внешнего, то это может быть использовано для политики стабилизации ситуации. Полагает, что если могла быть управляемая демократия, то может быть и управляемый национализм. Это глубочайшая ошибка, которая может дорого стоить стране.
Андрей Шарый: Власти сделали какие-то свои выводы из событий в Кондопоге?
Эмиль Паин: Почти наверняка делали, вопрос в том, каковы эти выводы и каковы будут результаты. Пока что одну из тенденций, которая привела к Кондопоге, не изменена та часть проблем, которая связана с деятельностью властей, все сохраняют. Проблема нарастания русского национализм не выводится только из деятельности властей, из ее ошибок или ее каких-то стратегических заготовок. Она обусловлена комплексом объективных обстоятельств. Поистимперская страна, во многом сохраняющая еще какие-то элементы имперского своего состояния, неизбежно сталкивается с явлением роста национализма. В начале возникает национализм этнических меньшинств, его мы замечали в конфликтах 90-х годов, а к концу 90-х по закону этнополитического маятника начал усиливаться национализм этнического большинства. И сегодня эта тенденция не только не в разгаре, но даже еще и не приблизилась к середине пути.
Сочетание объективных факторов с управленческими просчетами создает угрозы возникновения различного рода конфликтов.
Андрей Шарый: Вы сказали об этом законе этнического маятника. Можно ли каким-то образом искусственно умной какой-то политикой влиять на траекторию его движения или эта инерция постимперской стороны, те самые законы, о которых вы говорите, они сильнее любых благих намерений?
Эмиль Паин: Ничего фатального в этом законе нет, это не гравитация, да и гравитацию, как вы знаете, преодолевают, если хотят. А уж социальные законы подаются изменениям. Деятельности в этом направлении, формирование единого гражданского общества и единой гражданской нации нет. Напротив, усиливается дегражданизация, усиливаются процессы, при которых самореализация людей в различных сферах, будь то социальная, экономическая, не говоря уже о политической, уменьшается. Значит, остается одна лишь ниша этнической активности, которая и наполняется.
Андрей Шарый: Вы упомянули о причинах, по которым социальный протест все чаще принимает национальные формы. Почему именно национальные? Почему это не протест против, скажем, богатых, не протест против властей, а обязательно протест на национальной почве?
Эмиль Паин: Это протест против неслыханной социальной поляризации, это протест против произвола и других вещей. Но его проще всего в условиях, когда не существовало, скажем, истории и опыта социально-политической деятельности облечь в простейшие формы. Должен вам сказать, в постимперских обществах это очень распространенная ситуация. Совершенно не случайно большая часть политических организаций, которые возникли в постимперском пространстве, в том числе в таких странах, как страны Балтии, Украина, в период распада Австро-Венгерской империи и в Чехии, и в Венгрии, все эти партии были националистическими, это весьма естественно. Зная эту предрасположенность обществ именно к этническому выражению социальных и политических партий, можно было бы что-нибудь предпринимать для того, чтобы их смягчать, нейтрализовывать, переводить в другую сторону. Это все подается управлению. Если бы была такая политика. Но ее нет.
