Согласно свежему социологическому опросу, 75 процентов россиян считают Россию особой страной, у которой свой путь развития. Пять лет назад таких было 60 процентов. Сейчас около половины воспринимают Европейский союз как угрозу.
Прямой результат государственной пропаганды: главные враги либо уже в ЕС (Польша, Латвия, Эстония), либо туда тянутся (Украина, Грузия).
При этом все-таки треть хочет развивать соседские и партнерские отношения с Европой.
Русский человек всегда знал, что польза приходит с Запада, но правда живет в России. Почти дословно это высказал Данила Багров в культовом фильме "Брат-2". Такой пространственный парадокс всегда определял духовный кругозор русских людей, что отмечали еще путешественники старых времен: «Они считают себя святее нас. Они учатся только своему родному языку и не терпят никакого другого в своем обществе» (XVI в.), «Скифски жесток, в делах торговых хитер и оборотлив, презирает все иностранное, а все свое считает превосходным» (XVII в.).
Гордыню забыли в первые годы перестройки. А поскольку в России ровного отношения не бывает, даже в магазине ты либо «сыночек», либо «иди откуда пришел», любовь к Западу достигла неприличного захлеба. Маятник на российско-западных часах отклонился так далеко, что не мог не пойти обратно. Он и пошел.
При этом мало кто знает, о чем, собственно, идет речь. Уже лет пятнадцать как можно было свободно ездить за границу, а 42 процента россиян считали, что Голландия и Нидерланды – две разные страны.
Да знать ничего и не надо. Надо верить. Так, считается, завещал Тютчев. Хотя в его превратившемся в мантру четверостишии совсем другая интонация – отчаяние: ну, ничего не понять, ничего не просчитать, не спланировать, не сделать, только верить и остается.
Долгая изоляция от внешнего мира привела к тому состоянию, которое у Достоевского объясняется выразительно – «оттого, что вырос в углу».
Называя главные события ХХ века, россияне выводят на первое место с большим отрывом Великую Отечественную войну – 85 процентов. На втором – полет Гагарина. Первая мировая война – всего на 8-м.
Среди самых выдающихся людей всех времен и народов первая четверка – Петр, Ленин, Пушкин, Сталин. Единственный в десятке иностранец – Наполеон – на 7-м месте, за Гагариным и Жуковым.
Вырастание в углу рождает комплекс исключительности, проявляющийся двояко: «мы хуже всех» и «мы лучше всех». В российском самосознании эти установки живут одновременно. Главное: мы – всех. Тогда можно равно презирать богатых американцев и бедных вьетнамцев.
Какие бы сумерки ни царили в головах, Россия и россияне – внятный и убедительный продукт именно европейской цивилизации, и никакой иной. Все, что формировало русскую культуру, церковь, общество, душу – есть порождение эллинско-христианского Запада. И топтаться в поисках "своего пути" на обочине уже проложенных мировых магистралей – значит обрекать себя на дальнейшее отставание.
Примечательно и печально: как раз когда были обнародованы результаты нового социологического опроса, кемеровский журналист, вступивший в конфликт с местными властями, попросил политического убежища во Львове. Впервые – российский гражданин на Украине.
Прямой результат государственной пропаганды: главные враги либо уже в ЕС (Польша, Латвия, Эстония), либо туда тянутся (Украина, Грузия).
При этом все-таки треть хочет развивать соседские и партнерские отношения с Европой.
Русский человек всегда знал, что польза приходит с Запада, но правда живет в России. Почти дословно это высказал Данила Багров в культовом фильме "Брат-2". Такой пространственный парадокс всегда определял духовный кругозор русских людей, что отмечали еще путешественники старых времен: «Они считают себя святее нас. Они учатся только своему родному языку и не терпят никакого другого в своем обществе» (XVI в.), «Скифски жесток, в делах торговых хитер и оборотлив, презирает все иностранное, а все свое считает превосходным» (XVII в.).
Гордыню забыли в первые годы перестройки. А поскольку в России ровного отношения не бывает, даже в магазине ты либо «сыночек», либо «иди откуда пришел», любовь к Западу достигла неприличного захлеба. Маятник на российско-западных часах отклонился так далеко, что не мог не пойти обратно. Он и пошел.
При этом мало кто знает, о чем, собственно, идет речь. Уже лет пятнадцать как можно было свободно ездить за границу, а 42 процента россиян считали, что Голландия и Нидерланды – две разные страны.
Да знать ничего и не надо. Надо верить. Так, считается, завещал Тютчев. Хотя в его превратившемся в мантру четверостишии совсем другая интонация – отчаяние: ну, ничего не понять, ничего не просчитать, не спланировать, не сделать, только верить и остается.
Долгая изоляция от внешнего мира привела к тому состоянию, которое у Достоевского объясняется выразительно – «оттого, что вырос в углу».
Называя главные события ХХ века, россияне выводят на первое место с большим отрывом Великую Отечественную войну – 85 процентов. На втором – полет Гагарина. Первая мировая война – всего на 8-м.
Среди самых выдающихся людей всех времен и народов первая четверка – Петр, Ленин, Пушкин, Сталин. Единственный в десятке иностранец – Наполеон – на 7-м месте, за Гагариным и Жуковым.
Вырастание в углу рождает комплекс исключительности, проявляющийся двояко: «мы хуже всех» и «мы лучше всех». В российском самосознании эти установки живут одновременно. Главное: мы – всех. Тогда можно равно презирать богатых американцев и бедных вьетнамцев.
Какие бы сумерки ни царили в головах, Россия и россияне – внятный и убедительный продукт именно европейской цивилизации, и никакой иной. Все, что формировало русскую культуру, церковь, общество, душу – есть порождение эллинско-христианского Запада. И топтаться в поисках "своего пути" на обочине уже проложенных мировых магистралей – значит обрекать себя на дальнейшее отставание.
Примечательно и печально: как раз когда были обнародованы результаты нового социологического опроса, кемеровский журналист, вступивший в конфликт с местными властями, попросил политического убежища во Львове. Впервые – российский гражданин на Украине.
