Алексей Михалевич, один из оппозиционных соперников президента Белоруссии Александра Лукашенко, получил в Чехии политическое убежище. Алексей Михалевич, взятый вместе с другими оппозиционерами под стражу после событий 19 декабря в Минске и освобожденный под подписку о невыезде, оказался в центре политического скандала, когда исчез с территории Белоруссии и спустя несколько дней обнаружился в Праге

Алексей Михалевич ответил на Вопросы Радио Свобода.

- Каков ваш юридический статус?

- В соответствии с Женевской конвенцией я, получив политическое убежище, имею фактически все права находиться и работать на территории Чехии. Скоро у меня будет документ, позволяющий мне позволять выезжать за границы Евросоюза, в пределах которого я могу перемещаться уже сегодня.

- Как происходит побег политика из Белоруссии? Вы переплывали на матрасе через реку?

- Все было очень банально. Даже журналисты были разочарованы, когда я рассказал, как все было. Я оставил свои мобильные телефоны в Минске, потому что КГБ отслеживает вас прежде всего по нахождению мобильного телефона. Я сел в машину, друзья перевезли меня на территорию России. Оттуда мы сразу же выехали на Украину. Мой основной паспорт находился в КГБ, но у меня оставался старый паспорт. В Киеве я обратился в несколько посольств, в чешском мне согласились достаточно быстро выдать въездную визу. И самолетом "Чешских авиалиний" я прилетел в Прагу.

- По одной из версий, ваш побег - результат вашей договоренности с КГБ Белоруссии. Поскольку они не знают, что с вами делать, то решили дать вам возможность бежать. Тем более, что и Лукашенко заявлял, что не против того, чтобы все его бывшие соперники на президентских выборах покинули территорию страны.

- Я думаю, что для власти любой вариант развития ситуации со мной, был плохим. Если бы они посадили меня в тюрьму, это для них было бы плохо информационно. Если бы я оставался в Белоруссии, было бы плохо, потому что пришлось бы серьезно расследовать факты пыток, про которые я заявил на пресс-конференции. То, что я уехал, тоже для них плохо, потому что я теперь работаю с международными организациями, с юристами, с ООН, с уполномоченным по вопросам пыток.

- По факту ваших заявлений проводится прокурорская проверка. Вы знаете детали?

- Нет. Знаю, что на пресс-конференции генпрокурор сказал, что дал поручение провести проверку двум своим заместителям. Я знаю, что по результатам моих заявлений прокурор разбирался с тем, что к заключенным не пускали адвокатов к заключенным. Какие-то действия ведутся. Но с другой стороны, у меня нет уверенности и надежды на то, что эти действия будут успешными, и эти проверки вскроют что-то серьезное.

- Какой для вас главный вывод из тюремного опыта?

- Выжить можно в любых условиях. Я себя успокаивал тем, что выживали люди в концентрационных лагерях, в ГУЛАГе. Важным для меня стало понимание, что если так пытают и издеваются над бывшими кандидатами в президенты, понимая, что эти люди рано или поздно все расскажут, то что делали, например, с бывшими таможенниками или сотрудниками правоохранительных органов, над которыми издевались, зная, что за них никто не заступится.

- Одним из условий вашего освобождения был подписанный с КГБ документ о сотрудничестве с КГБ, о чем вы сразу заявили на пресс-конференции после освобождения. Потом вы бежали из страны. Я не расставляю никаких моральных оценок. Тем не менее, вы не опасаетесь репутационных потерь в ваших отношениях с соратниками по борьбе?

- Я бы опасался потерь, если бы я был агентом КГБ. Стучать на своих же друзей или приносить в КГБ какую-то информацию для меня было абсолютно неприемлемо. Я подписывал это согласие на сотрудничество, понимая, что сразу проведу пресс-конференцию и заявлю, почему я это сделал. Я абсолютно уверен, что никто из моих соратников не отвернулся. Это абсолютно нормальное желание любого человека - выйти из тюрьмы. И, наверное, я на сегодняшний день единственный человек в Белоруссии, про которого КГБ официально сказало, что я не являлся и не являюсь агентом.

- Какова теперь стратегия вашей политической борьбы? Вы не намереваетесь прекращать свое участие в политике?

- Я сегодня работаю больше как общественный активист в области прав человека. Я прошел через серьезные испытания. Я хочу донести эту информацию до мировой общественности. Как юрист я хочу использовать все международно-правовые механизмы. Потому что пытки в Европе, на границе с Евросоюзом – это очень и очень серьезно. Я хочу использовать свой опыт и знания, чтобы в Белоруссии прекратились пытки, и не было политзаключенных. Я не собираюсь вести в чистом виде политическую деятельность. С другой стороны, естественно, моя деятельность воспринимается властями как политическая, как и мое заявление о пытках.

- Вы намерены в будущем, когда это станет возможным, вернуться в Белоруссию, или заберете семью на Запад?

- Я собираюсь вернуться в Белоруссию как можно быстрее, Но я, естественно, не исключаю того, что семья приедет ко мне.

- Как вы думаете, возможно ли ваше возвращение, пока у власти Лукашенко?

- Естественно, возможно. Беларусь - страна непредсказуемая. Никто не мог сказать еще 19 декабря утром, что вечером или ночью будет почти 700 заключенных, что арестуют семь бывших кандидатов в президенты. Поэтому, возможно и мое возвращение в Белоруссию еще при Лукашенко.

- Почему белорусская оппозиция не способна объединиться и выдвинуть единого кандидата на выборах?

- Я думаю, что теперь Лукашенко очень помогает оппозиции объединиться. Я был очень мягким кандидатом. Я не критиковал Лукашенко, а просто говорил, что у меня есть другая программа, что сегодняшняя власть не имеет ответов на большинство вопросов, но власть, безусловно, имела большие заслуги в прошлом. Даже таких людей, как я, готовых сотрудничать, власть выталкивает в радикальную оппозицию. Поэтому, я думаю, после 19 декабря объединение намного более вероятно.

- В прошлом единым кандидатом от белорусской оппозиции был Александр Милинкевич. Говорят, ваша избирательная кампания была организована с участием сотрудников Милинкевича. Кто-то даже называл вас чуть ли не его политическим преемником. Это правда?

- Да, Александр Милинкевич был моим доверенным лицом во время этой избирательной кампании. Мы очень близко сотрудничали и сотрудничаем. Я активно работал в штабе Александра Милинкевича во время президентских выборов 2005 года. Мне близок его курс. Мне задавали много вопросов - стал ли я более радикальным, до сих пор ли я считаю, что Беларусь должна пройти эволюционную модернизацию? Я отвечал, что мои взгляды не изменились. Я предлагаю эволюционный путь развития. Я хочу избежать потрясений в ходе реформ, во время смены власти. С другой стороны, Лукашенко и сегодняшняя белорусская власть показала, что она не готова не готова ни к какой модернизации.

- Вы были одним из лидеров Белорусского народного фронта. Уйдя из этой организации, вы не стали организовывать свою политическую партию. Почему?

- Создание новой политической силы должно приносить новое политическое качество. Перетасовка одной и той же колоды с теми же субъектами абсолютно не прибавляет силы оппозиции. Я видел, что в тот момент был в состоянии обеспечить это новое качество. Поэтому я работал как политик-индивидуал. Такая работа показала свою эффективность. Мне удалось на президентских выборах заручиться поддержкой многих из тех, кто раньше голосовал за Лукашенко. И именно благодаря мягкой программе. После выборов очень серьезные изменения происходят благодаря моему участию, и в первый раз, наверное, в истории Белоруссии КГБ стало начало активно реагировать на наши предложения. Мы взяли политическую инициативу.

- Как Лукашенко удается так долго удерживаться у власти, как вы считаете?

- Во-первых, большинство белорусских политиков - и оппозиционных, и провластных – недооценило с самого начала Лукашенко. Лукашенко показал, что он политик очень высокого уровня, что он человек, который хочет власти, который знает, как у этой власти оставаться. Он не останавливается перед применением самых радикальных методов, чтобы остаться у власти. Нужно сказать, что Лукашенко, действительно, старается заботиться о белорусском населении. Я не скажу "о гражданах", я скажу именно о населении, о тех, для кого первостепенное значение имеет колбаса в холодильнике. Лукашенко долгое время был их президентом. Он гарантировал повышение зарплаты, и зарплата действительно повышалась. В начале 2000-х в Белоруссии, наверное, был пик экономического развития, когда люди купили первую в своей жизни машину. Они обставили квартиру. Люди понимали, что взамен они должны чем-то пожертвовать. И они жертвовали политическими свободами. Но сегодня ситуация ухудшается. Так называемый социальный договор с Лукашенко больше не работает.

- Что для вас означает европейская Белоруссия?

- Это страна, в которой прежде всего есть разделение властей, есть местное самоуправление, и люди влияют на ситуацию. С одной стороны, Беларусь не распродала промышленность, в Беларуси нет олигархов, которые стали олигархами в течение года или двух. Но с другой стороны, в Белоруссии нет сильного малого и среднего бизнеса. В Белоруссии есть очень много проблем в области прав человека и свободы слова. Европейская Белоруссия – это страна, в которой мы сохраняем то хорошее, что есть у нас от сегодняшней системы. В Белоруссии низкая коррупция. В Беларуси порядок и чистые улицы. Я чувствую себя в безопасности. Я не боюсь, если моя дочка гуляет на улице одна. Это надо сохранить, но к этому надо прибавить свободу предпринимательской деятельности, к этому надо прибавить возможность свободно выражать свое мнение.

- У Белоруссии надо отобрать чемпионат мира по хоккею?

- Сложный вопрос. Я считаю, что нет. Для Лукашенко чемпионат мира по хоккею – это то, что его действительно интересует, и что для него будет предметом гордости. Поэтому, я думаю, что можно и нужно использовать чемпионат мира по хоккею для того, чтобы заставить Лукашенко выпустить политзаключенных. Но, с другой стороны, я бы хотел, чтобы чемпионат мира по хоккею прошел в Белоруссии.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"