Марина Тимашева: К 150-летию выхода в свет Толкового словаря Владимира Даля петербургское издательство ''Вита Нова'' с помощью Всемирного клуба петербуржцев выпустило 3-томное издание
''Пословицы русского народа''. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: В этом году исполнилось 150 лет двум главным трудам всей жизни Владимира Даля, поскольку первые выпуски ''Толкового словаря живого великорусского языка'' и первые выпуски ''Пословиц русского народа'' начали выходить одновременно - в 1861 году по предложению Общества Любителей Российской Словесности при Императорском Московском университете. В общей сложности работе над этими трудами Даль отдал 50 лет жизни, они объединены одним общим замыслом. При этом, говорят, что идея составления словаря была подсказана Далю Пушкиным. Уже в 1861 году за
первые выпуски Даль получил Пушкинскую премию. И вот полтора века спустя я держу в руках сказочные книги - тома ''Пословиц русского народа'', каждый - такова обложка - как цветочная поляна, на которую хочется поскорее бежать, лететь, как пчела, собирать мед. Книги издательства ''Вита Нова'' - это ''книжки с картинками'', как правило, замечательными, и эта - не исключение. Говорит сотрудница издательства ''Вита Нова'' Наталия Дельгядо.
Наталия Дельгядо: Нас совершенно подкупила работа Татьяны Козьминой. Иллюстрирование русских пословиц, вообще чего бы то ни было, относящегося к русскому народу, как правило, стоит в одной из двух ипостасей: либо это такие сусальные картинки, либо, наоборот, что-то очень похожее на голливудские картинки, только все в кокошниках. И нас удивило и порадовало то, что Татьяна Козьмина избежала и той, и другой крайности. Работы ее удивительно благожелательны и при этом ироничны. Это странное сочетание, но это так. В них нет насмешки над тем, что она изображает, есть такой иронический реализм. Дело в том, что Татьяна Козьмина живет в Старой Ладоге, российская деревенская жизнь со времен Владимира Ивановича Даля изменилась не сильно, поэтому те реалии, которые она наблюдала, изучая пословицы, она видит вокруг себя каждый день. И на иллюстрациях можно найти и те образы людей, которые ее окружают, и те образы природы, которые вокруг нее, и тот же самый быт и уклад деревенской жизни, который остался неизменным.
Татьяна Вольтская: Книжка разделена на разделы, как у Дяля. Это ведь повторение?
Наталия Дельгядо: Конечно, дело в том, что и у Даля она систематизирована не очень точно. Даль каждую пословицу записывал дважды на листке бумаги, потом разрезал эти листочки на полоски и раскладывал по разным кучкам, которые относились к темам: вера, любовь, быт, и так далее. Но можно сказать, что эта работа так и осталась не до конца систематизированной, поэтому это такое приглашение читателя к разговору и к собственному осмыслению этих пословиц.
Татьяна Вольтская: Владимир Даль не зря занимает такое почетное место в пантеоне русской культуры, - считает литературный критик Никита Елисеев.
Никита Елисеев: Насколько я знаю, это первый словарь русского языка. И тут важно, что Даль по национальности — датчанин. Как многие ''инородцы'', как их называли в царской России, они оказались большими патриотами России, чем сами русские.
Татьяна Вольтская: Может быть, именно потому что ''инородец'', он и обратил внимание на то, что для других казалось естественным.
Никита Елисеев: Именно поэтому он и обратил внимание на странности языка и стал их собирать. Разумеется, славянофилы, к которым Даль был причастен, могли бы сказать, что это результат интереса к народу, который оказывался незамечаемым в результате, как сказали бы славянофилы, ''великого петровского разлома'', когда на самом верху живет образованное дворянство, рабовладельцы, скажем прямо, а внизу живут рабы. И между ними - некое средостение, некая стена, которую не перешагнуть, они даже разговаривают на разных языках. Основной язык дворян - французский, вспомним гениальное начало ''Войны и мира'', когда великий русский роман начинается с длиннющего французского разговора, а, с другой стороны, основное население, которое разговаривает даже на том языке, который непонятен для образованных. Теперь, что можно сказать о самом Дале. Подписывался он, как известно, ''казак Луганский''. Внешний вид - замечательный. Посмотреть на него и сразу можно увидеть, что у него длиннющая борода. Это самый настоящий вызов. Когда Александр Иванов, художник, которому покровительствовал сам цесаревич Александр Николаевич, явился с бородой на прием, ему сказали, что он как-то неправильно ходит, со времен Петра Первого некоторая оппозиционность в этом просматривается. У Дяля была настоящая окладистая борода. Второе. Возвращаясь к ''Словарю живого великорусского языка'', надо вспомнить две профессии Даля. Он же служил в Министерстве внутренних дел, то есть это человек, который очень много ездил, в связи с этим, очень много видел. А такие ребята как Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, который тоже служил в министерстве внутренних дел, и Владимир Даль, они видели саму жизнь народа. Вторая его профессия, очень важная для составления научного словаря, он - естественник. Важная профессия, когда человек собирает слова, собирает их в гнезда, объясняет, какое слово из какой губернии произошло. То есть он был врач, врач очень хороший для своего времени, хотя они вдвоем с Арендтом ухаживали, лечили...
Татьяна Вольтская: Пытались лечить.
Никита Елисеев: Пытали - потому что они довольно долго ковырялись в животе у Пушкина, пытаясь извлечь из него пулю. Более того, у Даля остался даже сюртук Пушкина, каковой он подарил потом вдове. Конечно, если листать сам словарь, чего там только не увидишь. Например, я с большим удивлением убедился, что слово ''лох'' — из Даля. Какое-то владимирское речение и там в скобках написано: ''лох, лоха- глупая баба''. А вообще идея чрезвычайно благодатная, потому что, кроме самого языка, он собрал дивные пословицы.
Татьяна Вольтская: Пока тома ''Пословиц'' готовились к выходу в издательстве ''Вита Нова'', они тоже были разложены на кучки, как некогда у Даля, - говорит Наталия Дельгядо.
Наталия Дельгядо: Меня поразило то, что у Даля очень многие литературные источники становятся источниками пословиц. Действительно, в этом сборнике встречаются и цитаты из Грибоедова, и цитаты из древнерусской литературы, и из современной ему литературы, которые Даль записывает (но, видимо, уже по полному праву) в разряд пословиц, поскольку они стали крылатыми.
Татьяна Вольтская: Как Даль обращался с языком — гораздо более свободно и по хозяйски, чем, наверное, современный человек?
Наталия Дельгядо: Может быть, просто с большим интересом, потому что Россия уже стала для него родной страной. Когда он приехал из Скандинавии, он воспринимал это как нечто чужое и нечто отстраненное, и не совсем понятное ему, но все-таки это взгляд человека нового и взгляд человека, которому не приелся этот язык, которому все еще это интересно.
Татьяна Вольтская: Между тем, Никита Елисеев тоже отмечает уникальность иллюстраций Татьяны Козьминой.
Никита Елисеев: Я могу сказать, почему они ''Пословицы'' издают - потому что они нашли замечательную художницу Козьмину. То, что я видел, козьминские иллюстрации, они, по-моему, просто гениальные. Там одна есть иллюстрация про смерть, я такого просто не видывал. Это одинокая собака, воющая в открытые ворота, откуда уходят гигантские птичьи лапы. Совершенно замечательная художница.
Татьяна Вольтская: А сами-то пословицы - актуальны они сегодня?
Никита Елисеев: Русские пословицы всегда актуальны, потому что они довольно странны. Тем более, что там, кажется, полные пословицы приведены, потому что, как совершенно справедливо заметил Иосиф Бродский, по какой-то удивительной причине всегда отламывается самая важная часть пословицы. Например, мне очень нравится пословица ''Чем черт не шутит'', а на самом деле есть продолжение: ''Чем черт не шутит, когда бог спит''. ''Чем черт не шутит'', это не так важно, как сон бога.
