- В России завершился первый этап президентской кампании.
- Власти ответили арестами на массовые протесты в Башкортостане.
- В Ростове-на-Дону судят группу граждан Украины за связь со спецполком "Азов".
ЕСЛИ НЕ ПУТИН, ТО КТО?
В России завершился первый этап президентской кампании по выдвижению кандидатов на пост главы государства. Документы в Центральную избирательную комиссию подавали 15 человек, но до следующего этапа допустили только 11. Среди них – политики, экоактивисты и даже бьюти-блогер. Впрочем, на государственных телеканалах рассказывают преимущественно о трех-четырех претендентах на пост президента, уделяя особое внимание Владимиру Путину.
На видеосвязи с нашей студией – сопредседатель движения в защиту прав избирателей "Голос" Станислав Андрейчук. Можно ли в принципе называть происходящее кампанией? Такое ощущение, что особенных активностей вокруг этих президентских выборов не происходит.
Станислав Андрейчук: Действительно, выборы у нас в этот раз очень незаметные. Даже в 2018 году все выглядело чуть поживее. Пока я не понимаю, за счет чего Администрация президента собирается обеспечивать явку, ведь кампании фактически нет. Да и телеканалы, и СМИ не особо активно ее освещают. Если и рассказывают про кого-то, то только про активности действующего президента, даже не как кандидата. Про кандидатов вообще не говорят. Ни Харитонов от КПРФ, ни Даванков от "Новых людей", ни Слуцкий от ЛДПР, ни тем более самовыдвиженцы не получают никакого внимания со стороны федеральных СМИ.
Выборы в этот раз очень незаметные
Марьяна Торочешникова: На этих выборах "Голос" запустил еженедельный мониторинг федеральных телеканалов, чтобы понимать, насколько равноценно освещаются кампании кандидатов. А какая разница? Насколько важно подсвечивать эту кампанию той же администрации президента, если они хотят по-тихому все решить, чтобы граждане перевыбрали Путина и не проявляли никаких особых активностей?
Станислав Андрейчук: Дело же не в администрации президента, а в самих СМИ: они все-таки должны выполнять некую социальную функцию. И выборы – это не день голосования, а прежде всего дискуссия вокруг этих выборов. И в этом смысле медийное пространство создано для того, чтобы общество внутри себя о чем-то договаривалось. А сейчас тема выборов задвигается на задний план. Выборы – это все равно стресс-тест для всей административной системы. Ты никогда до конца не можешь быть уверенным в том, что люди поведут себя так, как ты ожидаешь. По всей видимости, есть какие-то веские опасения, которые не позволяют вести эту кампанию активно. Может быть, еще фон не очень хороший: то яйца дорожают, то аварии коммунальные, то еще что-то...
Марьяна Торочешникова: Война опять же, бомбят Воронеж, и не только.
Станислав Андрейчук: Да. И кандидатов специально так подбирали. Не зря же у нас Харитонов. Событие кампании – Харитонов наконец-то зарегистрировался в соцсетях! Вот все, что мы знаем пока про кампанию кандидата от КПРФ, второй по силе партии в стране.
Марьяна Торочешникова: Недавно "Голос" выпустил доклад об изменении законодательства о выборах президента в России. И выяснилось, что с прошлых президентских выборов, за шесть лет поменялись две трети статей закона. Насколько существенны эти изменения?
Станислав Андрейчук: Изменения существенные. Есть блоки, связанные с поражением в пассивном избирательном праве, то есть в праве быть избранным. Его постоянно ужесточают. Это законы, связанные с ограничением возможности наблюдения. Положения, связанные со статусом "иностранных агентов". Почти все репрессивное. Причем репрессивные нормы в это законодательство включили с большим удовольствием, а какие-то прогрессивные нормы, например про то, что кандидаты могут собирать подписи в поддержку своего выдвижения через Госуслуги, – вот этого нет. То есть проголосовать онлайн вы через Госуслуги можете, а подпись подставить не можете, хотя эта норма в избирательном законодательстве для всех остальных выборов появилась, по-моему, еще в 2020 году.
Событие кампании – Харитонов наконец-то зарегистрировался в соцсетях!
Главная история, которая очень сильно влияет на всю политическую систему, – это поправки к Конституции 2020 года, приведшие к "обнулению" президентских сроков. Действующий президент получил исключительное право выдвигаться на свой пост третий и четвертый раз подряд. Процедура принятия этих поправок не соответствует вообще никаким стандартам, и если бы Конституционный суд по-настоящему к ним пригляделся, то никакого кандидата Владимира Путина сейчас бы просто-напросто не было.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что на этих выборах можно будет голосовать несколько дней, появятся какие-то мобильные пункты для голосования (то, что называли "голосование на пеньках") и так называемые "новые территории" (то есть аннексированные Россией у Украины) тоже смогут принимать участие?
Станислав Андрейчук: Что касается "голосования на пеньках": нет, это все-таки не 2020 год, такого не будет. Действительно, будет многодневное голосование. Кроме того, для жителей 29 регионов будет доступно онлайн-голосование: это порядка 40% всех российских избирателей. И, конечно, территории, которые сейчас находятся в зоне военных действий: Донецкий, Луганский регион, Запорожье и так далее. Там тоже будут проводиться выборы, а как – никто, кроме организаторов, не представляет. Наблюдать там, конечно, невозможно, просто-напросто небезопасно. Кроме того, голосовать можно по украинским документам, не обязательно по российским. Все это, конечно, за гранью каких-либо стандартов. Там же идет война, там ограничения основных прав и свобод из-за военного положения, и в таких условиях выборы в принципе нельзя проводить.
Марьяна Торочешникова: Кто из самовыдвиженцев, помимо Владимира Путина, вызывает у вас лично наибольший интерес как у избирателя?
Станислав Андрейчук: На данный момент почти никого не заметно. Можно было бы ожидать какой-то активности от Бориса Надеждина, но мне кажется, что там организационные проблемы, и сейчас мы не видим даже сбора подписей по регионам. Что, в общем-то, ожидаемо: чтобы организовать сбор 300 тысяч подписей в масштабах страны, нужно иметь очень разветвленную сеть штабов, сильную организационную структуру.
Марьяна Торочешникова: А поляна зачищена. Все, что было более-менее активно, либо уехало куда-то, либо ушло на дно.
Появление любой организации будет тут же пресекаться на корню
Станислав Андрейчук: Вопрос даже не в этом, а в том, что эту организационную структуру надо строить не в декабре, а за год-полтора. Без организации вы ничего не сделаете, поэтому появление какой-либо организации будет тут же пресекаться на корню.
Марьяна Торочешникова: Российские власти боятся любой самоорганизации и любых сюрпризов и активностей, даже со стороны потенциальных кандидатов, о которых мало кто и знает в стране, таких как Дунцова?
Станислав Андрейчук: Безусловно. Потому что запрос на новые имена, лица и бренды есть. Появление таких людей может начать привлекать избирателей с самых разных флангов. И власти боятся любого неподконтрольного им объединения. Ведь и Стрелков хотел выдвинуть свою кандидатуру, и всячески мешали даже процессу выдвижения, не то что процессу регистрации, он так и не смог выдвинуться. Жены мобилизованных и так далее... Из совершенно, казалось бы, лояльного для властей поля начинает появляться нечто, в чем они видят угрозу. Не говоря уже о тех, кто изначально позиционирует себя как оппозиция. Конечно, любая попытка сорганизоваться будет пресекаться.
Марьяна Торочешникова: Можно ли рассчитывать на какие-то сюрпризы?
Самые главные события начнутся после выборов
Станислав Андрейчук: В 2018 году даже с набором согласованных кандидатов вдруг начались сюрпризы, и пришлось Грудинина "мочить" в эфире, хотя он ничего такого особо не делал, просто свежее лицо. Именно поэтому в этом году выдвинули Харитонова, которого "свежим лицом" уж точно не назовешь. Но все равно могут выплескиваться какие-то неожиданности.
Конечно, самые главные события начнутся после выборов. Есть огромное количество отложенных непопулярных решений, которые, скорее всего, будут приниматься буквально в первые же дни после президентских выборов.
УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА, ЗАДЕРЖАНИЯ, АРЕСТЫ
Многотысячным протестом, задержаниями и уголовным делом о массовых беспорядках и применении насилия к представителям власти обернулось оглашение приговора активисту Фаилю Алсынову. 17 января суд в Баймаке – это небольшой город в Башкортостане, в 400 километрах от Уфы – приговорил Алсынова к четырем годам колонии за речь на митинге, в которой правоохранительные органы усмотрели разжигание ненависти либо вражды. В день оглашения приговора у здания суда в поддержку активиста, по разным оценкам, собралось до десяти тысяч человек. Полиция применила против них дубинки, слезоточивый газ и светошумовые гранаты.
Мы попросили активистов прокомментировать ситуацию в Башкортостане.
Ренат Факиев: Именно на эти массовые протесты, которые происходят в глубинке, собрались жители города Баймак, но в основном окрестных сел и деревень. Даже в Башкирии Алсынова знают далеко не все, и это очень важное выступление, оно немного сдвинет сознание людей.
Заявления о том, что эти выступления инспирированы западными спецслужбами, – чушь и ерунда!
Дело против Алсынова и против организаторов или вдохновителей башкирских национальных движений (а это "Башкорт") – это в некотором роде "крестовый поход" Хабирова, главы Республики Башкортостан, против башкирских национальных движений. Все башкирские национальные движения выступают за получение большей независимости Башкирии от федерального центра, и именно в этом видит Хабиров угрозу федеральному центру, именно поэтому он жестко против.
Прозвучавшие ранее заявления о том, что эти выступления инспирированы какими-то западными спецслужбами, – чушь и ерунда! Выступления последних дней – это то самое выступление глубинного народа. Это те люди, которые прочитали в новостях, что происходит, решили, что хватит это терпеть, решили высказаться против неправомерного судилища и пошли доносить свою мысль до властей доступным способом. Алсынов – лидер башкир Зауралья. Там, по последним данным переписи, больше 80% – этнические башкиры. И это движение ни разу не инспирировалось никакими внешними силами.
"ДЕЛО ПОВАРИХ"
В Южном окружном военном суде в Ростове-на-Дону слушается дело 24 граждан Украины, которых обвиняют по террористическим статьям. В разное время они проходили военную службу либо являлись вольнонаемными служащими украинского полка специального назначения "Азов". Среди подсудимых – девять женщин: начальница продовольственного склада и повара, работавшие в тыловом обеспечении во время дислокации бригады на комбинате "Азовсталь" в Мариуполе. Их задержали в марте 2022 года при попытке перейти блокпост на окраине города при отступлении украинских войск. Всех подсудимых судят не за военные преступления, а за факт прохождения службы в украинском полку "Азов", поскольку в 2022 году Верховный суд России объявил его террористической организацией.
С нами правозащитница Анна Каретникова. На днях независимый правозащитный проект "Поддержка политзаключенных. Мемориал" признал подсудимых так называемого "дела Азова" политическими заключенными – почему?
Анна Каретникова: Тут очевидна политическая компонента. Вместо того чтобы относиться к ним так, как велит Женевская конвенция обращаться с военнопленными, и в отсутствие каких-либо данных о совершении ими воинских преступлений, их судят единственно за принадлежность к "Азову". Они обвиняются в принадлежности к террористической организации. Вторая статья – это попытка захвата или незаконное удержание власти. Третья статья (и это особо возмутительно, потому что там срок до пожизненного) – это статья УК РФ о том, что они проходили обучение, чтобы потом применить его в своей террористической деятельности. Ну какое обучение?! Они служили, они проходили так называемый "курс молодого бойца", как все его проходят!
При отсутствии данных о совершении ими воинских преступлений людей судят только за принадлежность к "Азову"
Марьяна Торочешникова: Верховный суд России признал "Азов" террористической организацией в августе 2022 года, а задержали почти всех подсудимых еще в марте-апреле 22-го. Откуда взялся "терроризм"? Или им все эти обвинения придумали и повесили на них задним числом?
Анна Каретникова: Так и было. Но удивляться нечему, потому что закон в РФ, видимо, в последнее время имеет обратную силу. Это можно сказать и о ФБК, где куча координаторов, включая женщин – Чанышеву, Фадееву, задним числом были отправлены под стражу. Ряд официальных лиц европейского сообщества заметили, что, скорее всего, решение о том, что "Азов" является террористической организацией, принималось специально с прицелом на то, чтобы судить и бойцов "Азова", и бойцов "Днепра", и еще многих украинских военнослужащих, которые сейчас находятся в российском плену.
И есть еще дела, "Азов" – не единственное дело. Сейчас есть дело отца и сына Дидыков. Есть дела, где все-таки инкриминируются какие-то воинские преступления, как дело Мозгового. Просто "дело поварих", так называемое "дело "Азова", самое громкое, потому что самое многочисленное.
Марьяна Торочешникова: А кто эти 22 человека, которых судят сейчас по "делу поварих"?
Анна Каретникова: Это и бойцы, и служащие по контракту, и вольнонаемные гражданские служащие, которые в какое-то время проходили службу по контракту или гражданскую службу в "Азове". Удивительно и возмутительно то, что часть этих людей, которые сейчас привлекаются к уголовной ответственности, не защищали "Азовсталь". Они, может быть, уже год или два года назад покинули службу, но потом были задержаны при фильтрационных мероприятиях. Там была женщина, которая, узнав, что началась война, просто не вышла на работу, но и ее точно так же привлекают к ответственности. И на равных привлекаются мужчины, которые действительно участвовали в войне. И тут я не брошу в них камень. Почему же не принять участие в войне, если на твою страну напали? А женщины работали поварами, просто кормили этих людей, это их обязанность. Это же совсем безумие! Их обвинили в том, что они террористы, и в том, что они пытались захватить власть!
Почему же не принять участие в войне, если на твою страну напали?
Марьяна Торочешникова: А как проходят слушания? Они закрытые или пускают публику?
Анна Каретникова: Не знаю, как сейчас. Какое-то время они были открытыми, туда приезжали какие-то родственники, узнавали подсудимых, говорили: "Как так, находясь у вас в плену, человек похудел на 20-30 килограмм?!"
