Уличная реклама и агитация, баннеры и плакаты, выставки и презентации. Материальные ресурсы Москвы и социально-политический конформизм. "Ратибор" и столичные театры. ЦВЗ Манеж и Центр изучения конструктивизма "Зотов". Лиля Пальвелева читает и расшифровывает тексты, записывает звук, разговаривает с гражданами города. Выставка “Конструктивизм. Начало” открылась в Центре Зотов. Её экспонаты – работы Василия Кандинского, Александры Экстер, Натальи Гончаровой, Всеволода Мейерхольда, Велимира Хлебникова, Сергея Эйзенштейна и других художников двадцатых, которые стали эмигрантами, политзаключенными, были уничтожены советской властью. Кто-то из героев выставки сделался пропагандистами Советов, что не спасло их от репрессий.
Слушайте подкаст "Вавилон Москва" и подписывайтесь на другие подкасты Радио Свобода.
Лиля Пальвелева: В Москве милитаристская составляющая обволакивает обыденную жизнь. Можно отвыкнуть включать телевизор. Можно не заглядывать дальше кроссворда в районные газеты, которые исправно раскладывают по почтовым ящикам, и где на первых полосах – бодрые сообщения о помощи государства семьям мобилизованных. Душевно так пишут: “У ребят крепкий и надежный тыл”. Однако уже труднее, выйдя из дома, не обращать внимания на баннеры с портретами доблестных “освободителей” Украины от фашизма. Еще чаще на улицах встречаются призывы помочь материально жителям занятых российской стороной территорий. Есть скромные листки, есть добротно изготовленные постеры. В ходу крутой замес архаики с патриотизмом. Около привычной станции метро взгляд автоматически фиксирует появление нового плаката. Спотыкаешься на претенциозном слове “Ратибор”. Это название некого фонда, основанного, как написано, полковником в отставке и участником боевых действий в Афганистане Анатолием Даньшиным. Заглянув в интернет, обнаруживаешь, что у фонда есть сайт, а на сайте есть видео. Сухонький старик Анатолий Даньшин пускается в рассуждения об этимологии:
- Ратибор – старорусское слово. Состоит из двух слов. Рат – это по-старославянскому “богатырь”, бор – это “бороться, помогать”. То есть богатырь оказывает помощь, борется и помогает нуждающимся и является защитником интересов людей.
Разумеется, вся эта доморощенная лингвистика не выдерживает критики. Но не без фальши и уличный плакат “Ратибора”. На плакате указано, что фонд занимается сбором средств “на ремонт и восстановление разрушенных домов, школ и детских садов” “Донецкой и Луганской народных республик, оказавшихся в зонах гуманитарных и социальных проблем”. Тут же банковские реквизиты и QR-коды. У сердобольного прохожего не займет много времени навести телефон и отправить денежку для пострадавших. На сайте фонда есть еще один клип, в котором полковник Даньшин рассказывает об адресатах благотворительной помощи. Детские садики тоже упомянуты, но дальше – самое интересное, о чем уличный плакат умалчивает:
- Также одновременно в этой программе есть пункт оказания помощи воинским формированиям, то есть милиции Донецкой народной республики в закупке различного оборудования – квадрокоптеров, тепловизоров, биноклей, средств связи и так далее”.
Так что на войну собирает деньги фонд “Ратибор”. На войну.
Все острее потребность сохранить душевное равновесие. Куда бежать от этого морока не уехавшим, оставшимся в Москве, людям? Те, кто постарше, вспоминают о навыке внутренней эмиграции. В частности, о такой спасительной вещи, как культура. Но и здесь сплошные подвохи. Еще не успел пройти шок от открытия сезона в Театре Вахтангова, где со сцены труппу поздравлял председатель Следственного Комитета Бастрыкин (который, к тому же прочел “патриотические по духу стихи” собственного сочинения), как одно за другим стали случаться новые события. С тем же Следственным Комитетом России в октябре заключил соглашение о “взаимном творческом сотрудничестве” руководитель Театра имени Ермоловой Олег Меньшиков. Аналогичное соглашение и тоже в октябре подписали генеральный директор Росгосцирка Сергей Беляков и президент Российской ассоциации героев Владимир Шаманов.
Не надо обладать инсайдерской информацией, чтобы догадаться, что на странные союзы и далекие от их профессиональных задач инициативы культурные институции далеко не всегда идут, что называется, по зову сердца. Чаще – не от хорошей жизни. Например, для того, чтобы уберечь своих сотрудников-мужчин от мобилизации. А еще “крыша” из силовиков и иже с ними нужна, чтобы минкультовская цензура не слишком свирепствовала. Знание о подоплеке лишь прибавляет многия печали.
На пропаганду власть денег не жалеет. В Манеже открылась выставка “Украина. На переломах эпох”. Билеты на нее бесплатные. На афишах написано, что вход свободный, но это только в том смысле, что задаром. А вот просто так в Центральный выставочный зал не попасть. С дальних подходов Манеж огорожен полицейскими заборчиками, и не вдруг найдешь тот единственный проем, через который можно просочиться под строгими взглядами полицейских. Они и по всему периметру расставлены, и внутри периметра фланируют группами. Пейзаж дополняют два автозака и машина “скорой помощи”. Неуютно как-то.
Зато внутри выставка начинается с нарядного пейзажа с синим небом и золотыми колосьями и с возникающей на гигантском экране цитаты из “Завещания” Ярослава Мудрого. Нон-стопом эта же цитата звучит из динамиков:
И сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших
Если будете жить в любви между собой, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире. Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим.
Только не надо думать, что большая (4000 квадратных метров) мультимедийная выставка – по духу антивоенная. Ее основной месседж сводится к тому, у русских и украинцев общая история. Только вот “младший брат” немного от рук отбился. Ну, так его надо направить на путь истинный. Цитата из Ярослава Мудрого тут приводится для того, чтобы внушить посетителям: украинцы сами напали. Или – разведка донесла - собирались напасть.
Об этом же - четырехминутный видеоклип под названием “Братья”. Сидя в окопе, своими гуманными соображениями делятся российские военные:
- Разумное существо не может убивать себе подобных. Это дикость. Это зверство. Любая война – это чудовищно. Просто иногда альтернатива войне еще хуже. Вот мы сейчас в ситуации, когда альтернатива этой войне еще хуже.
Второй человек говорит, что уничтожить противника – это не самоцель, и делится наивным рецептом "принуждения к миру":
Не все там нацисты или бандеры
- Конечно, не все там такие негодяи, как нацисты или бандеры. Нет, у нас много братьев и сестер там. Поэтому люди должны понять и вспомнить наши общие совместные праздники. Как мы раньше дружили! Как мы ездили, не было никакой вражды у нас. И тогда будет мир.
Этим людям не приходит в голову простое соображение, что граждане другого государства имеют безусловное право самим решать, как им жить. Герои клипа пришли наводить в Украину свой порядок как к себе домой, вот они и оценивают, что здесь хорошо и что плохо:
- Народ Украины – они же для нас не враги. И так разделилось из-за какой-то, блин, шайки.
- Жалко парней, которые там ложат свои молодые жизни ни за что. За фашистские идеи, за этих толстосумов проамериканских, продажных.
Одна за другой выставку в Манеже посещают организованные группы. Тут и мальчики лет десяти в камуфляже (должно быть, кадеты), и школьники постарше, и студенты. Вместо привычных на всякой выставке и во всяком музее женщин-смотрительниц пенсионного возраста, в каждом зале – охранник в черном костюме и с рацией. Не забалуешь. Выйдя на свежий воздух и сбросив оцепенение, вдруг вспоминаешь, как в прошлые годы в Манеже показывали веселые картины Владимира Любарова, и как проходила здесь Московская биеннале современного искусства с участием художников из самых разных стран. Впрочем, мракобесие тут тоже поднимало голову. Именно в Манеже Дмитрий Энтео устроил погром на монографической выставке Вадима Сидура.
Совсем близко от Манежа – старый добрый Исторический музей. Когда-то он был хорош своей научной основательностью и не ангажированностью. Но это в прошлом. Теперь в вестибюле при входе установлен куб в фирменных цветах музея. Он предназначен для сбора книг и письменных принадлежностей, купленных посетителями тут же, в музейной лавке. “Поможем детям Донбасса” – написано на кубе.
Кажется, пока легче сохранять независимость тем, кто не находится в государственном подчинении. Есть надежда (впрочем, поживем-увидим), что островком здравого смысла может стать только что открывшийся Центр изучения конструктивизма “Зотов”. Он расположился в здании бывшего Хлебозавода №5. И сам объект, и новая институция - собственность не государства, а одного из ведущих российских банков (ВТБ).
Хлебозавод был построен в 1931 году, это типичное для конструктивизма здание. Основной объем – цилиндр, к нему примыкает прямоугольный корпус. Над приспособлением Хлебозавода работало архитектурное бюро “СПИЧ” под руководством Сергея Чобана. Эта же команда – авторы трех высоток, обрамляющих Хлебозавод по дуге. В лужковские времена памятник архитектуры чуть было не снесли. А теперь он – пример толкового приспособления старой промышленной архитектуры под новые функции. И памятник архитектуры сохранился, и общественное пространство в районе вблизи Красной Пресни возникло, и инвестор явно не в накладе. Невооруженным взглядом видно, что жилье в узких высотных башнях, образующих вместе с Хлебозаводом, единый ансамбль, ну очень не дешевое.
Лиля Пальвелева: По словам Сергея Чобана, при создании арт-пространства стояло две задачи. С одной стороны, нужно было позаботиться о том, чтобы для различных программ Центра конструктивизма были оборудованные по всем требованиям музейного дела пространства. А еще кинозалы и залы для лекций. С другой стороны, нужно было, чтобы и память о первоначальном назначении здания не оказалась стертой. К счастью для архитекторов, в их распоряжении были старые чертежи, сохранившиеся в архивах:
Мы имеем дело с выдающимся памятником не только конструктивизма, но и конструкторской мысли
- Когда мы смотрим на эти чертежи, мы понимаем, что имеем дело с выдающимся памятником не только конструктивизма, но и конструкторской мысли. Иными словами, выдающимся примером того, что советские технологии в свое время сделали большой шаг в области пищевой промышленности. Основной смысл был в том, чтобы на гораздо меньшей территории создать процесс хлебопечения, в котором продукты поставлялись вниз, поднимались наверх по центральному ядру и оттуда распределялись по отдельным этажам. До этого конвейеры были расположены в длину, занимали огромные территории, в городе их строить было невозможно. По такому принципу только в Москве было построено пять хлебозаводов-автоматов. Они были придуманы инженером Георгием Марсаковым, который в свое время был примерно так же известен, как Шухов. Ну а в жизнь их воплотил Василий Зотов, который был наркомом пищевой промышленности в 30-е – начале 40-х. Собственно, он и сделал возможным развитие хлебопечения при помощи таких заводов. Он смог внедрить конструктивистскую мысль в повседневную жизнь. Поэтому Центр изучения конструктивизма и было решено назвать “Центр Зотов”.
Сергей Чобан: Это пространство стояло пустым только в последние годы. До 2006 года это был действующий хлебозавод. Поэтому здесь есть разные слои, которые связаны с развитием здания. И для меня, для всей команды было важно, внося сюда совершенно другую культурную функцию, создать адекватное техническое насыщение идеи, которая существовала изначально. Центральное ядро здания подавало энергию на все этажи, оно таковым и осталось. Мы сумели оставить реберные потолки такими, как они были. И колонны, и балки потолка, и красные кирпичные стены на первом этаже – те же самые, какими были, когда мы сюда пришли. Для меня не было важным раскрыть слой, который существовал в 1931 году. Для меня было важным представить этот хлебозавод как историю развития места и развития Москвы.
Я ценю в городе исторические наслоения, в здании нужно прочесть не только период, в который здание возникало, но и периоды, в которые это здание использовалось
Я ценю в городе именно исторические наслоения, то есть в здании нужно прочесть не только тот период, в который это здание возникало, но и те периоды, в которые это здание использовалось, со всеми последующими наслоениями. Их вводили в разные годы, исходя из технологических соображений. Это пожившее здание с историей. Я думаю, что здание и новая функция идеально наложились друг на друга. Центричное подключение всех энергетических связей ко всем этажам и распределение их в полу, и выходы потом на пространство стен, подача воздуха, забор воздуха в верхней части центрального ядра – это все дает возможность каждому пространству циркулировать примерно так же, как циркулировал хлебозавод, то есть от центра к периферии и снизу вверх.
Мы видим видим ребра потолка и все его неровности. Мы можем проследить жизнь памятника во времени. Самое ценное – это возможность проследить, как время взаимодействует со стенами, как время взаимодействует с памятником. Все сохраненные нами детали показывают, как развивалось это место, и слои не дополняются, то есть мы не реставрируем ни кафель, ни элементы металла. Мы просто проявляем то, что есть, и заполняем нейтральным цветом то, чего нет. Это способ, который позволяет показать все слои спокойно, интеллигентно, без педалирования какого-то определенного периода, но в то же время сохранить историю места – говорит Сергей Чобан.
Лиля Пальвелева: На одной из лестничных площадок частично сохранилось панно из кафеля. Белокурая красавица с невероятным пышным бюстом и косой до коленок держит в руках каравай. Девица пострадала от времени: между бровей и на носу – утраты кафеля. Реставрировать их сознательно не стали. Что и в каком виде дошло до наших дней, то и оставили:
- Такие элементы декора, которые возникли в 60-е – 70-е годы, очень милые. Такой декор – часть нашей истории. Собственно говоря, воспринимать это здание как часть истории было нашей задачей. Ту часть истории, в которой конструктивизм играл колоссальную роль, потому что он, начиная с 20-х годов и до сегодняшнего дня, является одним из ведущих достижений, за которые российское искусство будут любить всегда во всем мире.
Люди, которые чувствительны к истории, живут внутри этих слоев истории. Для меня новый город, город выбеленный, город вымаранный, никогда не играл никакой роли. Например, я понимаю проблемы Петербурга. Все его дворы в известной степени разрушаются. Но, условно говоря, мне хотелось бы разрушиться вместе с ними и не видеть времени, когда там появятся перфектно оштукатуренные пространства, атриумы, какие-то “модельные” люди, которые будут ездить там на скейтбордах. Работая с этим зданием, мы отдавали дань идее, что городская культура – это культура слоев развития каждого здания и города в целом. Эта мысль не нова. Она много лет лежит в основах научной реставрации, - говорит Сергей Чобан.
Лиля Пальвелева: Кто и как будет посещать Центр конструктивизма – вопрос в нынешних реалиях открытый. Тем, кто, несмотря ни на что, продолжает “возделывать свой сад”, сейчас приходится прилагать титанические усилия для того, чтобы привлечь зрителя. Кто-то считает сейчас неуместным развлекаться, в том числе ходить на выставки, в театры или на концерты. А кто-то, и таких людей немало, покинул Москву. Разумеется, речь идет о так называемой просвещенной публике, публике совсем иных убеждений, нежели посетители духоподъемной выставки в Манеже.
Подкаст "Вавилон Москва" можно слушать на любой удобной платформе здесь. Подписывайтесь на подкасты Радио Свобода на сайте и в студии наших подкастов в Тelegram.
