- Откажут ли россиянам в праве приезжать в Европу и жить там?
- В Калмыкии заключенные напали на сотрудников колонии – что за этим последовало.
- Как в России борются с инакомыслием и что нового принесло тут военное время.
Видеоверсия программы
ВИЗОВАЯ БЛОКАДА ИЛИ ИНТЕРНИРОВАНИЕ
На днях президент Украины Владимир Зеленский в интервью американскому изданию The Washington Post призвал страны Запада запретить въезд всем российским гражданам, а тех, кто успел попасть в Евросоюз, отправить обратно на родину – бороться с путинским режимом. Частично поддержала идею Зеленского прекратить выдавать визы, по крайней мере туристические, Эстония, а вслед за ней и Финляндия. Чехия, Бельгия, Латвия и Польша, например, уже не принимают документы на краткосрочные визы.
В среду информагентство ТАСС сообщило: представитель МИД ФРГ Андреа Зассе указала, что на предстоящей встрече министров иностранных дел Евросоюза в конце августа в Праге может обсуждаться предложение о запрете выдачи шенгенских виз россиянам, но назвала "очень гипотетической" дискуссию о введении такого запрета. Эти новости стали поводом для обсуждений в Сети и разговоров о том, что предложение Владимира Зеленского ограничить выдачу въездных виз россиянам нарушает их право на свободу передвижения. Но, по словам адвоката Ольги Гнездиловой, страны вправе выбирать собственные правила для приема иностранных граждан.
Ольга Гнездилова: Я не согласна с комментариями о том, что это дискриминация, нарушение прав человека. Даже договорились до того, что это геноцид русского народа. Права на визы не существует. Государства дают возможность въехать в свою страну на основании своего отношения к безопасности, как они ее понимают: будет ли этот конкретный человек представлять какую-либо угрозу стране или оказывать нежелательное влияние на политику.
Права на визы не существует. Государства дают возможность въехать в свою страну на основании своего отношения к безопасности
Согласно Европейской конвенции, действительно, есть право на свободу передвижения, но оно касается именно территории внутри страны. Россия, в принципе, двигалась к тому, чтобы перейти к безвизовому режиму с Евросоюзом, как это в какой-то момент сделала Украина, но нужно было соблюдать ряд условий. По-моему, в 2009 году в Сочи было подписано соглашение между Россией и ЕС об упрощении выдачи Шенгенских виз. Оно пока действует. Мы получили определенные преференции по сравнению с гражданами других стран. Сейчас судьба этого соглашения, конечно, висит на ниточке. И поскольку любая страна может выйти из него – это свободный договор, тогда мы попадем в общую ситуацию, без каких-либо привилегий, и возможно, будут приняты изменения в Европейский визовый кодекс, которые будут вводить какие-то ограничения.
Это сложный вопрос, потому что европейским политикам нужно будет обосновать необходимость и пропорциональность этих мер, связанных с государственной безопасностью. Но это не невозможно, это может случиться. Я читаю сейчас европейских политиков, которые говорят, что если будет вводиться ограничение на выдачу туристических виз, то одновременно в том же пакете должно идти упрощение выдачи гуманитарных виз и виз, связанных с получением убежища. То есть нельзя оставить граждан России без возможности получения высококвалифицированной медицинской помощи, которую они получают за рубежом, и без возможности обратиться за убежищем. Но пока никаких законодательных инициатив нет. Если война будет развиваться, конечно, все это возможно.
С действующими видами на жительство все намного сложнее, потому что здесь у человека это право уже есть. И для того чтобы лишить этого права, нужно смотреть на пропорциональность, в том числе и на те семейные и социальные связи, которые уже появились в новой стране. Если у кого-то, например, дети пошли в школу, появились друзья, работа, а вид на жительство отнять, то возникнет вопрос, насколько пропорционально это вмешательство в частную жизнь. И здесь мы получаем очень интересное дело для Европейского суда, которое еще действует для стран Совета Европы (Россия уже не является таковой). Если обращаться в ЕСПЧ по такому основанию, нужно будет доказывать, как это влияло на частную жизнь, насколько это было необходимой мерой, насколько именно этот конкретный человек совершил что-то предосудительное, опасное для государства настолько, чтобы изменить и в какой-то степени разрушить его частную жизнь. Поэтому отказ или аннулирование уже выданных видов на жительство менее вероятны, чем запрет на выдачу туристических виз.
Марьяна Торочешникова: На фоне разговоров о возможной визовой блокаде россиян чаще стало звучать слово "интернирование". Есть такое совсем уже военное и тяжелое понятие в международном праве, которое обозначает принудительное задержание, переселение или иное ограничение свободы передвижения, устанавливаемое одной воюющей стороной для находящихся на ее территории граждан другой воюющей стороны. Но у Евросоюза, по словам Ольги Гнездиловой, нет никаких оснований для того, чтобы сейчас применять подобные меры к россиянам.
Отказ или аннулирование уже выданных видов на жительство менее вероятны, чем запрет на выдачу туристических виз
Ольга Гнездилова: Это очень сильный термин, напоминающий о Первой мировой войне. Сейчас идет русско-украинская война. Страны Евросоюза не являются участниками, но ситуация развивается драматично уже довольно долго, и если ЕС каким-то образом станет участником этого процесса, то право выслать граждан противоположной воюющей стороны, в принципе, есть. Единственное, о чем говорит международное право, это что условие высылки должно быть гуманным: дети не должны быть разлучены с родителями, должны быть адекватные условия содержания. Но если идет война, уже нет времени и ресурса анализировать взгляды каждого гражданина и разбираться, кто выступал против войны, кто "за" и как он может повлиять, находясь внутри страны-противника, на жизнь своих соседей, на политику, насколько этот человек реально безопасен.
Я надеюсь, что до этого никогда не дойдет, но это не невозможный сценарий. Если на Европейском континенте началась война с огромным количеством беженцев и нарушением норм международного гуманитарного права, то, конечно, ни от чего нельзя быть застрахованным.
ЧП В КАЛМЫКИИ
Следственный комитет России возбудил уголовное дело после нападения двоих заключенных колонии №2 в Калмыкии на сотрудников исправительного учреждения: один скончался на месте, семь человек получили ранения. После этого, утверждает правозащитный проект Gulagu.net, пыткам и избиениям подверглись и те самые нападавшие после их задержания, и другие заключенные, которые не поддержали бунт.
У нас на связи основатель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин и адвокат Аза Алиева, которая сейчас находится в Элисте.
Аза Алиева: Я думаю, они не стали разбираться, накинулись на ребят, избили их, запытали до такой степени, что ребята не могут открывать глаза, разговаривать, дышать, стоять. То, что я увидела тут воочию, было ужасно. Человек раскрыл робу – он полностью в ожогах. Кроме того, что его всю ночь пытали водой, а это ужасная пытка... Я говорю про Магомеда Атимагомедова. С его слов, они готовились к побегу, но не просто так – их на это долгое время провоцировали. Сотрудники не разрешали им молиться, отбирали коврики, говорили: "Если вы будете собираться и коллективно молиться, мы вам будем вменять статью 205-ю ("Терроризм"), и вы всю оставшуюся жизнь проведете в этих застенках". И в голову молодого парня пришла мысль: я должен бежать, я не могу здесь сидеть всю жизнь. Это была чистой воды провокация. В ту ночь он и второй парень решили сбежать, и все это случилось.
Ребят запытали до такой степени, что они не могут открывать глаза, разговаривать, дышать, стоять
Марьяна Торочешникова: В каком состоянии сейчас ваш подзащитный?
Аза Алиева: В крайне критическом, он не может разговаривать, открывать глаза, он полностью в ожогах. Он даже не может находиться в СИЗО, он должен лежать в стационаре на отдельной кровати. Начальник медчасти сказал, что у них нет никаких лекарств. Я сегодня передала мази от ожогов. Их избили и запытали до такой степени, что неизвестно, останутся ли они живы, а помощь им не оказывают. Мне кажется, что все это делается намеренно.
После того как в ту ночь их начали пытать, накинулись более 30 сотрудников, и, с его слов, они не успокоились тем, что разбили голову, всю ночь держали в подвешенном состоянии в наручниках (все руки в глубоких порезах), сломали практически все, так еще и решили залить кипятком живот, туловище. И у первого, и у второго ожоги тяжелой степени.
Марьяна Торочешникова: Владимир, что все-таки произошло в исправительной колонии №2 в Калмыкии?
Владимир Осечкин: 6 августа на нашу "горячую линию" поступило сообщение от источника – это один из сотрудников УФСИН по Республике Калмыкия. Он прислал нам документ с грифом "Для служебного пользования", в котором на двух страницах четко описывалось произошедшее глазами сотрудника ФСИН. О том, как несколько заключенных решили устроить побег, при этом у них произошел конфликт и столкновение с двумя младшими инспекторами Отдела безопасности. Потом прибежали другие сотрудники, и начались уже насильственные действия, избиение, взаимные травмы, и вся эта история закончилась жесточайшими пытками.
Этот источник также приложил несколько фотографий, на которых видно, как другие заключенные, которые вместе с ними содержались в отряде строгих условий отбытия наказания, сидели на полу в прогулочном дворике, избитые, грязные, на нескольких видны характерные гематомы и следы на спине и руках. Было еще несколько фотографий из разных помещений, и там тоже двери, пол – все в крови. И этот источник сказал, что несколько человек, в том числе двое, описанных в этом документе, подверглись жесточайшим пыткам, издевательствам, один из них – даже изнасилованию в извращенной форме с повреждением внутренних органов.
Марьяна Торочешникова: Насколько это распространенная проблема для российских исправительных учреждений, когда дискриминации подвергаются люди по признаку религии?
Владимир Осечкин: В последние несколько лет начали появляться какие-то группы заключенных, а где-то целые учреждения, где очень много заключенных, которые принимают ислам. И вот когда они объединяются по признаку веры, у них появляется солидарность, это, конечно, очень не нравится оперативным службам. Когда эти люди начинают проявлять принципиальность, настаивают на соблюдении своих прав, сотрудники ФСИН начинают каким-то образом их провоцировать: отбирают молельные коврики, заставляют есть еду со свининой. А дальше появляется желание оперативников колонии выслужиться перед кем-то из сотрудников ФСБ и принести ему материальчик о якобы раскрытой очередной ячейке ИГИЛ или чего-то еще запрещенного.
На фотографиях заключенные сидят на полу, избитые, грязные, видны характерные гематомы и следы на спине и руках
Сейчас один из агентов ФСБ дает подробные показания о том, как его внедряли к обычным мусульманам, просили надавить на жалость и помочь сделать денежное отправление якобы родственнику, и уже на основании этого перевода на указанную карту, которую сами фээсбэшники и дали, они привязывают этого человека к якобы финансированию терроризма в размере трех-пяти тысяч рублей. Смешная цифра! Где терроризм, а где эти копейки?!
БОРЬБА С ИНАКОМЫСЛИЕМ
Суд в Калининграде назначил год колонии местному активисту Вадиму Хайруллину за неоднократное нарушение закона о митингах – эту статью Уголовного кодекса еще называют "дадинской", по фамилии первого осужденного по ней россиянина. Хотя прокуратура просила для Хайруллина два года условно, ему придется отбывать реальный срок. В фабуле обвинения – одиночный пикет с плакатом "За вашу и нашу свободу" и три акции в поддержку Алексея Навального. Активист провел год под подпиской о невыезде. Его взяли под стражу в зале суда.
С нами юрист Григорий Вайпан. Вы участвовали в подготовке жалобы в Конституционный суд РФ на ту самую "дадинскую" статью 212.1 УК России о неоднократном нарушении правил проведения публичных мероприятий, по которой только что назначили реальное наказание активисту из Калининграда. Эта статья, по мнению заявителей в КС, нарушала такие положения Конституции, как право на мирные собрания, свободу выражения мнения и, что важно, право не быть повторно осужденным за одно и то же деяние. Суд тогда не увидел противоречий Конституции. Эта статья не слишком изменилась и осталась в Уголовном кодексе. Почему?
Начало войны очень быстро привело к деградации правоприменения, и то, что силовикам было трудно осуществлять до февраля 2022 года, стало проще
Григорий Вайпан: Этот вопрос нужно адресовать самому КС. Но очевидно, что постановление 2017 года по делу Дадина на некоторое время затормозило применение этой репрессивной статьи. И после того, как Ильдар Дадин был оправдан и освобожден, за ним было признано право на реабилитацию, больше двух лет по этой статье никого не осуждали. А новым триггером к применению этой статьи стали уже московские протесты лета 2019 года и известное дело Константина Котова. По сути, КС ограничил применение этой статьи, хотя и не исключил ее, что должен был сделать, из Уголовного кодекса, но ограничил ее применение, сказав, что за факт неоднократности якобы нарушений правил проведения публичных мероприятий человека осудить нельзя, а сделать это можно, только если его действия причинили кому-то реальный вред. Но после 2019 года ни на какие последствия публичных акций никто уже не смотрит, а осуждают просто за совокупность административных протоколов и постановлений.
Марьяна Торочешникова: Довольно странно, почему в Калининграде человеку, который практически год находился под подпиской о невыезде, все-таки назначили реальный срок, несмотря на то, что и прокуратура просила об условном.
Григорий Вайпан: В последние месяцы очень сильно изменились обстоятельства, контекст, и обстановка стала значительно более репрессивной. До 2022 года, собственно, все пять лет, которые прошли с момента постановления КС по делу Дадина, статья 212.1 была одной из главных точек противостояния гражданского общества и власти, и дела по ней всегда шли очень плохо, пробуксовывали. Но начало войны очень быстро привело к деградации правоприменения, и то, что силовикам было трудно осуществлять до февраля 2022 года, стало проще. То, что приговоры стали ужесточаться, – скорее, просто проявление общего тренда: стало проще сажать по всем политическим статьям.
Марьяна Торочешникова: Более того, в начале марта в УК РФ появилась очень похожая по принципу действия статья 280.3, которая позволяет в уголовном порядке наказывать людей, которых раньше уже привлекали к административной ответственности за дискредитацию использования Вооруженных Сил России. Таких дел набралось уже очень много. По данным правозащитного проекта "ОВД-Инфо", к концу июля в России зарегистрировано более 3 тысяч 300 дел. На сегодня было составлено уже 3 тысячи 420 протоколов по статье 20.3.3 КоАП о дискредитации российской армии. Максимальное наказание по этой статье – штраф до 100 тысяч рублей. Но если в течение года человек несколько раз дискредитирует армию, то его могут привлечь уже к уголовной ответственности, потому что в УК появилась статья, и там уже максимальное наказание – до пяти лет лишения свободы. И сейчас уже восемь человек заработали еще и уголовное обвинение за дискредитацию. Эта практика и дальше будет развиваться? Кто-то попытается оспорить двойное наказание в Конституционном суде?
Григорий Вайпан: Таких уголовных дел, безусловно, будет становиться больше, просто потому, что это закономерность функционирования правоохранительной машины: ей нужно и дальше пожирать все новых жертв. Я не сомневаюсь, что эта статья будет оспорена в КС, хотя трудно загадывать, каков будет исход такого разбирательства в нынешних условиях.
Марьяна Торочешникова: А что здесь неконституционно – ограничение свободы выражения мнений или дважды за одно и то же?
Я уверен, что статьи 20.3.3 и 280.3 УК окажутся на помойке отечественной юридической истории
Григорий Вайпан: Статья 280.3 УК и статья 20.3.3 КоАП по своей сути сильно отличаются от "дадинской" статьи: та все-таки в более травоядных довоенных традициях пыталась закамуфлировать репрессии под преследование за какие-то формальные нарушения: правил уведомления о митингах или порядка их проведения. Отличие нынешних статей, которые преследуют антивоенных критиков, в том, что преследование осуществляется именно за мнение, за суть сказанных слов, за инакомыслие. Мы перешли на принципиально новый этап репрессий. Все это очень напоминает статьи про антисоветскую агитацию и пропаганду или про распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй, по которым сажали советских диссидентов. У нас в одночасье произошел очень резкий откат – на 40-50 лет назад.
Марьяна Торочешникова: На ваш взгляд, государству, которое уже встало на репрессивный путь развития, выгоднее все-таки привлекать все больше и больше людей к административной ответственности, чтобы они несли в бюджет штрафы до 100 тысяч рублей, или всех уже сажать, отправлять на гособеспечение в колонию?
Григорий Вайпан: Такая система, как наша, помимо того, что она репрессивная, еще довольно алогична. И мы видим, как практически за одно и то же разных людей преследуют совершенно по-разному: кому-то за употребление слова "война" достается штраф по административной статье, а кого-то, как депутата Алексея Горинова, за то же самое сажают на семь лет. И мы будем добиваться того, чтобы этих статей вообще не было в российской правовой системе. Советские диссиденты победили эту систему, и эти статьи были с позором исключены из Уголовного кодекса. И я уверен, что статьи 20.3.3 и 280.3 УК будут на той же самой помойке отечественной юридической истории.
