Один слушатель считает, что я преувеличиваю значение мудрости, заключённой в словах «ученье – свет, а неученье – тьма». «Вы всё советуете нам: проштудируйте все книги по интересующему вас вопросу, и только после этого – и ни минутой раньше! – начинайте самостоятельное рытьё.

Если бы этой апофегме следовали в освоении всех наук, мы не имели бы двоечника Эдисона, Эйнштейна, завалившего вступительные экзамены в высшее училище, недоучки Билла Гейтса… Не я сказал: не всё, что не наука – уж обязательно плохо», – пишет этот слушатель.

Конечно, не всё. Но будь моя воля, я бы запретил оглашать некоторые сведения о великих людях. Именно те сведения, в которых может черпать оправдание любой из нас, не великих. Эдисон, конечно, был «двоечником», но нам он пусть будет дорог всё-таки не этим.

«Ах, Анатолий Иванович! Вы всё Россию ругаете и за Чечню, и за то, что, дескать, ведёт "дикую антиукраинскую пропаганду». Ц ивилизованность и демократия в принципе хорошие вещи, но... всякому овощу своё время. Но это моё мнение. А каково ваше просвещённое мнение? ", – читаю в следующем письме.

Не только антиукраинскую, но и антипольскую, антиамериканскую, в целом – антизападную пропаганду ведёт Россия. И тем более странной выглядит эта пропаганда, что остаётся, по существу, советской, догорбачёвской, хотя общественный строй переменился. Конечно, всякому овощу своё время. Тут не о чем спорить. Но дело в том, что эта пропись стала в последние годы важной мыслью кремлёвской пропаганды. И вот куда она поворачивает. Раз, мол, мы не доросли до демократии, значит, нечего нас шпынять за то, что живём, как умеем. Запад на это отвечает: что ж, как умеете, так и живите, но почему на пиру жизни вам хочется сидеть с нами за одним столом? Почему вы сердитесь, что мы не признаём вас за своих?

Следующее письмо: «Здравствуйте, Анатолий! Живу и работаю, как все, стараюсь, чтобы семья и дети ни в чем не нуждались и спокойно занимались любимым делом. Недавно по делам фирмы довелось в очередной раз съездить в Германию, где не был больше года. Опять был поражен тем, что всё там сделано для людей. Ожидая трамвай, всегда знаешь, сколько минут осталось до следующего. В московском метро тоже есть электронные часы. Но показывают они почему-то не то, когда будет следующий поезд, а – когда ушел предыдущий. Трамваи в Германии ходят очень быстро, бесшумно, и почти все они уже без ступенек – выходишь прямо на тротуар. Автобусы, те вообще на остановках приседают. Внутри – большие мониторы, где есть информация о маршруте, об остановках и о достопримечательностях города по маршруту. Иногда в автобусе можно проехать гораздо быстрее, чем на машине. Для автобусов (и такси) отведены полосы, которые никто не смеет занимать. Я сразу представил себе, во что превратились бы эти полосы в Москве, где машины уже ездят и по тротуарам, и по трамвайным путям. В Германии, если машина сломалась и мешает проехать другим, водителя оштрафуют на такую сумму, что мама не горюй. Будь добр, сразу откати машину на обочину, всегда найдутся желающие помочь. А самое удивительное, Анатолий Иванович, я увидел уже перед вылетом в Москву. Рано утром, на станции BERLIN ZOO , увидел на пустынной привокзальной площади двух русских бомжей! Они были уже (или еще?) в изрядном подпитии и громко ругались великим и могучим русским матом. Я подумал: надо же, и сюда добрались! Знать, и вправду мала наша Земля! Сергеев».

Спасибо, дорогой Сергеев, за письмо. Вы порадовали меня не описанием немецких удобств и порядка, а обыкновенными уже словами, что в Германии вы были по делам фирмы, и не первый раз. По делам фирмы – для меня это звучит как песня. Значит, и в Москве автобусы, в конце концов, научатся приседать на остановках.

Следующее письмо: «Позвольте, Анатолий Иванович, предложить вам для обозрения и размышления одну маленькую картинку. Обслуживаю я одного клиента. Клиент – натуральный коммунист-ленинец, бывший начальник большой стройки. Беседуем о том, о сём. Сначала было слово, потом слово за слово… Ну, и отпустил я ему всё, что думаю о советской власти и её причиндалах. У клиента аж пена на губах. Разобиделся. А при прощании очень недурственно сформулировал: «Хоть у тебя и золотые руки, но как только мы возьмём власть, лично тебя первым расстреляю. Ты не любишь советскую власть». За шестьдесят лет я ржавого гвоздя не украл. Только учился, работал, учился, работал, служил в Советской армии, исполнял «интернациональный» долг, опять учился, работал и так по сей день. За что – к высшей мере?» – пишет этот слушатель. При Сталине, скажу для молодёжи, на тогдашнем юридическом языке смертная казнь называлась «высшей мерой социальной защиты». Мы, мол, никого ни за что не наказываем даже смертью. Мы только защищаем от плохих людей общество, строящее коммунизм. Но люди в своих обыденных разговорах не говорили: «высшая мера социальной защиты». Они говорили короче: «высшая мера». Подразумевалось всё-таки наказание, а не защита.

В одной из предыдущих передач я в который уже раз читал письмо про «директиву Даллеса». «Вы действуете, – писал господин Рогачёв, – по плану Даллеса, который, кстати, не сильно отличается от «протоколов» известных мудрецов. В 1945 году он написал книгу «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР». Вот цитата из этой книги: «Окончится война, всё как-то утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, – всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей…» И так далее. В который уже раз я говорил, что ни такой книги, ни такой директивы в природе не существует. Зато существует книга советского писателя Иванова «Вечный зов». Возьмите её, обращался я к господину Рогачёву. Второй том. Часть пятая. Страница 513. Книга издавалась много раз, так что может быть и другая страница. Полистайте, и вы найдёте разговор двух героев. Один – плохой, другой – хороший. Вот плохой-то и раскрывает перед хорошим (почему-то не боится раскрывать) план своего «кагала»: «Окончится война, всё утрясётся… создадим неразбериху… станем разлагать, развращать, растлевать…». Что сделала советская пропаганда? Она взяла речь выдуманного советским писателем «врага народа» (внутреннего врага) и пустила в оборот как «директиву» главного внешнего «врага» – Даллеса. Я попросил у слушателей совета: может быть, мне в каждой передаче об этом говорить? Начинать или заканчивать этим разъяснением каждую передачу. Пусть, мол, звучит наподобие музыкальной вставки.

«Именно так и надо делать, – читаю в одном из откликов на эту идею. – Обязательно заканчивайте каждую передачу этим разъяснением. Ибо товарищ не поверит, пока его ни припрешь. Я тоже открыл «Вечный зов» (издание 1987 года). Страница, понятно, другая (414-415), но найти несложно. Точно, «директива Даллеса», слово в слово. Как я это читал в 1988 году? Ничего не помню. Кстати, Анатолий Иванович. На днях увидел свет сборник речей великого кубанского оратора, живущего в Москве: «Куда нас звал батько Кондрат». Обложка – глянец, бумага – супер. Содержание зиждется на базе глубокой патриотически-патологической умственной деятельности. На каждой странице сионисты и их планы, а в конце мы узнаём источник этих планов: «Протоколы сионских мудрецов»!

Автор этого письма пишет: «Товарищ не поверит, пока его не припрёшь». Такой товарищ и тогда не поверит. Такого товарища припереть невозможно. Ну, что с ним сделаешь, если ему так нужно, чтобы она была, эта дурацкая «директива Даллеса»? Чем его можно припереть, если ему хочется, чтобы именно такой была причина того, что ему с его соотечественниками не живётся так хорошо, как им хотелось бы? Ему не нужна правда. Ну, скажите ему, что это дикари считали, что если в их племени что-то не так, то виновато соседнее племя. Я ведь знаю, что он ответит. «Ну, да, – скажет, – я и есть дикарь. Но кто меня таким сделал? Вы, гады, меня таким и сделали согласно директиве Даллеса».

Следующее письмо: «Анатолий Иванович, добрый день! Что-то много мы говорим о Путине и власти. Что тут говорить? Власть в стране целиком принадлежит лубянской оргпреступной группировке. Восемь десятков лет чекистов учили: ловить, сажать и убивать, а не созидать! Им себя не переделать, да и незачем. Помня это, легко прогнозировать реакцию власти на любое событие в стране и за рубежом. Реакция её всегда однозначна, без вариантов. Какой же рынок, если у меня нет реального права завести своё дело? Просто необходимо иметь блатные, преступные, порочные связи с конкретными носителями власти. Нет блата хотя бы с участковым - не берись даже торговать семечками. Не найдёте вы в нашем городе ни одного успешного предпринимателя без таковых связей, ни одного! Те, кто занимается своим делом самостоятельно, в лучшем случае, не голодают, но за этот статус им приходится расплачиваться унижениями и выносить позорный груз поборов. С буржуями мне тоже непонятно, Анатолий Иванович. Как строительство дворцов, непрерывная перемена очень дорогих автомобилей, кутежи, поездки на разные золотые пески помогают богачам развивать бизнес, создавать рабочие места и внедрять научно-технические новшества?»

Три огромные темы в одном письме. Если не все пять. Не знаешь, за какую взяться. Автор не хочет приспосабливаться к условиям жизни, которые унижают его человеческое достоинство. Если бы такими были большинство людей в России, условия там были бы другие. Таким образом, всё упирается в вопрос: почему большинство такое, а не иное? Я не знаю. С буржуями, с теми понятно. Для роскошной жизни буржую нужны деньги, всё больше денег. Деньги ему даёт его бизнес. Значит, надо стараться, чтобы бизнес процветал, развивался, то есть, внедрять научно-технические новшества, создавать рабочие места. Да и сама по себе роскошная жизнь одного воротилы даёт заработок тысячам людей – тем, кто строит дворцы, обслуживает курорты и кутежи. Здесь просятся, по крайней мере, три замечания. Первое. На самую роскошную жизнь самого успешного воротилы идут, в общем, крохи с того, что он «наваривает» и пускает в дело. Второе. Существует такой ограничитель расточительности, как конкуренция. Если потеряешь счёт деньгам, то, сколько бы их у тебя ни было, в конце концов, разоришься. Твой бизнес достанется более рачительному. Именно поэтому удельный вес транжир среди состоятельных людей намного ниже, чем среди бедняков. Просто расточительность бедняков не бросается в глаза. Третье. Желающие «пощипать» богатых всегда и везде наготове, их более чем достаточно. Но опыт показал, что когда они берутся за дело, то бедным от этого становится только хуже. Даже от такой безобидной меры, как, например, непомерный налог на богатство. Проесть, как известно, можно всё. Много ума для этого не надо, особенно если богатство чужое. Труднее накопить.

К этому письму, к той его части, где говорится, как трудно в России жить без порочных связей с властью, подходит следующая история. Читаю письмо из Краснодарского края. Пишет офицер запаса. У него маленькое, но собственное дельце: ремонт систем питания и зажигания автомобилей.

«Расскажу вам, Анатолий Иванович, историю, как я своими руками сотворил соловья-разбойника. Напросился ко мне в обучение некто Николай Николаевич, тоже отставник. Учимся, работаем. Усердия – ноль, подмечаю нетерпение. Прошу, например, заменить сорванную шпильку.
– Та ладно. И на трёх будет держаться.
Всё чаще инициирует один разговор:
– Василь Иваныч, а когда же вы будете рассказывать мне о секретах?
– Николай, я же вам каждый день о них рассказываю.
– Вы мне рассказываете, как всё устроено и как работает, а вот сколько вы вчера заработали?

Отвечаю. Удивляется:
– Это сколько надо крутить гайки, чтобы заработать эти деньги?

Вскоре Николай заявил, что уже готов работать самостоятельно и укатил в свой город. В те времена «лучшие друзья водителей» свирепствовали на дорогах с газоанализаторами. Из почвы, унавоженной противозаконными инструкциями, повылезали «специалисты» по регулировке. Они имели право выдавать талоны. Заглядывает как-то ко мне мой бывший ученик.

– Василий Иванович, а вы знаете, сколько они зарабатывают?
– Знаю, Николай, знаю. Раза в три больше меня. Только слово «зарабатывают» здесь не совсем уместно.
– Интересно, а мне можно так устроиться, чтобы талоны выдавать?

Правдиво отвечаю:

– Конечно. Покупаете два газоанализатора, барометр и тахометр. Проходите курс обучения, сдаёте экзамены.

– Ого, опять учиться. Попробовать, что ли?

Через неделю прилетает опять. В глазах радость, в руках удостоверение:
– Вот, получил. Только плати. Часть – в казну, часть – в «лапу».

Через месяц он опять на пороге:
– Всё! Выдаю талоны. С гаишниками подружился. Они ко мне народ заворачивают, а я уж не теряюсь. Почему вы так не хотите?

– Потому что я не вор, Николай.

Молчит бывший лётчик. Потом говорит:
– Ну, а чего? Все так делают.
– Нет. Не все, Николай Николаевич. Люди так не делают.

Пропустил мои слова мимо ушей, интересуется, как бы ему попасть в ГАИ. Гаишник в день имеет столько, сколько я в месяц.

– Думаю, сможете. У вас высшее образование, лейтенант запаса. Могут и взять. Только вот что скажу на прощание. Если наденете форму, то я не смогу подать вам руки…

Миновал год. Дома стою у окна. Вижу, подъехала дорогая иномарка. Из неё выходит лейтенант ГАИ. Ба! Да это же мой бывший ученик! Звонок в дверь. Открываю. На пороге он. Говорит, что приехал проведать.

– Здравствуйте, товарищ лейтенант. У вас есть ко мне вопросы? Нет? До свидания, товарищ лейтенант.

Больше видеть его не случалось, но слышать приходилось, что есть на трассе Ростов – Баку инспектор со смешной фамилией. Лучше к нему не попадать: «Хоть что, а сотню слупит».

Вот так, опускаясь, человек восходит по социальной лестнице», – пишет Василий Иванович. Точно так, такими словами, пишут об этой лестнице, о том, что творится под нею и на ней, столько веков, сколько существует письменность. Время от времени, то там, то здесь, лестница, глядишь, грохнется оземь, чтобы в свой срок опять утвердиться.

«Дошли до самого смешного, – пишет господин Потапов из Москвы. – Считают самыми большими коррупционерами в Москве гаишников. А в святых числятся члены московского правительств а , префекты, главы управ. На них не заведено ни одного стоящего уголовного дела. Почему? Потому что начальник ГУВД и московский прокурор под строгим взглядом Юрия Михайловича Лужкова того и гляди наложат в штаны. А работники ГАИ, врачи, педагоги берут взятки от недоедания. А пример им подают верхи. О коррупции в России на самых верхах надо вести передачи каждый день. Это большая ложь, что с коррупцией нельзя бороться. С ней можно покончить в течение года. Все коррупционеры на виду. Но те, кто призван бороться с ними, повязаны с этими коррупционерами. Пятнадцать лет назад жена Лужкова ходила в рваных джинсах, – это место в письме господина Потапова, думается, обидит её больше, чем следующее, – а сейчас она дважды миллиардерша в долларах, и нигде не прочитаешь, не услышишь правдивого анализа о становлении её капитала».

Есть анализы, господин Потапов, есть, и довольно правдивые, а самый правдивый анализ может сделать любой из нас, если поставит себя на место того чиновника или предпринимателя, к которому супруга московского мэра обратится по какому-нибудь делу. Вы ей откажете? Или совсем сойдёте с ума и намекнёте на взятку? Уверен, что вы во всём пойдёте ей навстречу и при этом не нарушите ни одной буковки закона – по той, между прочим, причине, что ничего незаконного супруга мэра не попросит. Если супруга президента Путина вздумает завтра заняться бизнесом, это будет самый честный бизнес в России. Есть ли среди слушателей «Свободы» такой, кто в этом сомневается? Сейчас в наличии одна самая честная предпринимательница в России – госпожа Батурина, супруга московского мэра, а будет две: госпожа Батурина и госпожа Путина. Господин Потапов считает, что – читаю – «если этот бардак не прекратится в ближайшее время, то нас ожидает Майдан похлеще киевского», двухлетие которого (это я уже говорю от себя) отмечается в эти дни. Кажется, только вчера я ходил туда, чтобы увидеть всё своими глазами. Ничего страшного там не было. Когда говорится, что в России или где-то может быть что-то похлеще, то предполагается, что было нечто тоже не очень хорошее. Нет, всё было мирно, благородно, а главное, с моей точки зрения, – грамотно. Если бы и продолжалось так же грамотно, можно было бы только радоваться. Уже два года читаю в письмах на радио «Свобода», что в России «майданить» будут иначе – злобно, грязно, нелепо. Не уверен я в этом, друзья! Не удивлюсь, если московский Майдан окажется не менее мирным, благородным и грамотным, чем киевский. Вот не удивлюсь – и всё. Потом спросите, почему, и я охотно отвечу.

«Уважаемый Анатолий Иванович! Пишу вам из Беларуси, из Лиды. В местной газете прочитал, как хвалит нашего президента одна жительница российского города Серпухова, которая часто у нас бывает. «Как только пересекаем границу, сразу видим порядок. У нас на дороге – сплошные ямы. Поля в бурьянах. Фермы в запустении. А какая красивая, какая чистая ваша Лида! Вот бы нам вашего Лукашенко!» Прочитав это, я решил сказать следующее. Уважаемая сударыня серпуховчанка! Чисто бывает не там, где убирают, а там, где не мусорят. Так что наш президент здесь ни при чём. В отличие от вас, мы у себя просто не мусорим. Город наш был чистым и красивым до всякого Лукашенко. А может быть, и чище, и краше. В советское время мне пришлось немало поколесить по городам России. Я и тогда нигде не видел большего порядка и чистоты, чем в Белоруссии. Вместо того, чтобы спрашивать Господа, почему Он не посылает вам Лукашенко, спросите себя, почему вы мусорите. А запущенных деревень у нас в процентном отношении сейчас не меньше, чем у вас. В моей родной деревне за последние десять лет не родился ни один ребёнок. Ветер гуляет по бывшим коровникам… Недавно опять услышал, как один российский высокопоставленный чиновник восторгался демографическим благополучием Беларуси. Врёт, негодяй. Или бездумно повторяет лукашенковское враньё. Население страны сократилось и продолжает сокращаться. Сразу после своего избрания на президентский пост Лукашенко вслух выразил восхищение Гитлером и его порядками в Германии. Он сказал, что это положительный пример для Белоруссии и для него лично. С тех пор он действительно кое-что перенял и воплощает в жизнь. Поэтому прошу вас, Анатолий Иванович, не называйте меня. Не за себя беспокоюсь».

Это было письмо из Белоруссии. До недавнего времени светом в окошке для многих в России был Китай. Уверены, что уж там-то всё делается мудро. Теперь прибавилась Беларусь. Был когда-то в России такой демократ: Прусак, он и сейчас губернатор Новгородской области. Всё хотел сделать её самой привлекательной для западного капитала. Теперь смотрит на Белоруссию как на школу жизни. Побывал там недавно в составе чиновничьей делегации, всё, говорит, увидел, всё понял, от всего в восторге, благодарит московских устроителей очень полезной поездки. Подождём, когда его свозят в Пхеньян. И таки свозят, пожалуй. И в Белоруссию свозят ещё не раз. Такие вылазки показывают, что бюрократическая мысль России охвачена беспокойством. Она как бы повисла в пустоте и занята поиском новой опоры. Демократия – это для неё уже что-то вроде детского увлечения, которым она переболела. Путинизм подходит к концу. Надо искать что-то новое. Вот и рыщут.

Последнее на сегодня письмо: «Опять слушал вашу передачу, товарищ Стреляный. У меня к вам большой вопрос. Скажите твёрдо: когда человечество перестанет воевать и производить оружие для войн, то есть, для убийства людей? Скажите твёрдо: можно ли назвать наш век варварским? Скажите твёрдо: человечество в немочи и маразме или нет? И можно ли лечить человечество? Моя подпись: Калинин, Нижегородская область».

Отвечаю, как вы и просите, господин Калинин, твёрдо. Когда человечество перестанет воевать, не знаю. Назвать наш век варварским нельзя, хотя варварства, то есть, жестокости в нём много. Человечество не в немочи, не в маразме. А на вопрос, можно ли его лечить, отвечу так: может быть, и можно, но лучше, по-моему, не нужно. Из истории я не знаю ни одного врача, который брался за это дело и знал бы в нём толк. Разве что Христос. Он правильно определил источник болезни: гордыня и зависть, посоветовал заменить их любовью. Но они же служат и главными возбудителями для человека. Без них он бы вечно сидел на печи.