19 апреля в столкновении с повстанцами застрелен незадолго до того в шестой раз (!) переизбранный на пост президента Республики Чад маршал Идрис Деби Итно. Славная смерть для солдата и абсолютно бессмысленная кончина для политика, игравшего важную роль для целого региона. Впрочем, финал предсказуемый: за своё почти 30-летнее правление Идрису Деби (естественно, не без поддержки союзников, прежде всего Франции) удалось построить государство-армию, вполне искусственное образование, современный аналог средневекового военного феодального княжества или ордена.
Экономике при этом внимания не уделялось, Чад – одна из беднейших стран мира, занимающая последние места в разного рода рейтингах социально-экономического развития. Власть в стране распределена между представителями одного клана не самой многочисленной народности, между самыми преданными соратниками президента. Легитимность такого правления всегда была под вопросом и зачастую оспаривалась. На действия противников президент-маршал реагировал исключительно силовыми методами. И вот лимит побед чадского лидера оказался исчерпанным. Как заметил индийский историк Рамачандра Гуха, "единственный урок, который можно вынести из изучения прошлого, прост: никто не побеждает и не терпит поражений постоянно".
Всегда и всем очевидно, что война – это когда не мир
Но если для Идриса Деби все проблемы, увы, остались позади, то огромный африканский регион оказался на пороге новых испытаний. Ливия, Судан, Мали, Нигер, Камерун, Нигерия, Буркина-Фасо, ЦАР – названия этих государств часто мелькают в прессе вместе с термином "конфликт". Ситуация здесь прямо связана с событиями в Чаде, и повсюду очень много игроков: от этнических и религиозных вооруженных формирований различной степени легитимности, иногда даже аффилированных с "Исламским государством" и "Аль-Каидой", до многонациональных миротворческих миссий. Кому-то наверняка понадобится теперь укрепить пошатнувшиеся позиции, для кого-то откроется новое окно возможностей, и это будут пытаться использовать.
Возглавивший Республику Чад (соответственно, и её армию) сын покойного маршала генерал Махамат Идрис Деби возглавил операцию по отпору повстанцам и, по официальным сообщениям, к концу первой декады мая изгнал их с территории страны. В Ливию, под крыло союзника России маршала Халифы Хафтара. Но повстанцы вернутся, в Ливии им не рады, они там лишние, мешают начавшемуся процессу мирного урегулирования. Операция правительственных войск в соседней с Чадом Центральноафриканской Республике, в которой принимают участие и бойцы российских ЧВК, вытолкнет в Чад вооруженные мусульманские племенные формирования, которые ранее поддерживал маршал-президент. Неспокойно и на востоке Чада, на границе с Суданом, государством, разделившимся из-за бесконечного внутреннего конфликта на две страны, во главе которых де-факто стоят бывшие полевые командиры, приютившие оппозиционеров всех сортов. В Судане планируется создание российской военно-морской базы, там уже базируются отряды ЧВК, частично выведенные из Ливии. На западе от Чада – Нигер, где недавно произошла попытка военного переворота и где бывшие пастухи противостоят элитным спецподразделениям армии США. Ещё один сосед Чада – Камерун, там бессменно правит президент Поль Бийя, он борется с ростом сепаратизма в англофонных областях. Внутренняя ситуация в Чаде несомненно потребует вывода подразделений чадской армии из состава африканских миротворческих миссий, и это увеличит шансы на успех повстанческих группировок повсюду в регионе. Для оптимизма места остаётся, честно говоря, немного.
Казалось бы, смерть Идриса Деби и череда последовавших за ней событий имеют исключительно региональный характер. Но это не совсем так. Деятельность маршала в сахаро-сахельском регионе прекрасно характеризовала относительно новую общемировую тенденцию разрешения конфликтных ситуаций – тенденцию силовых, военных решений, зачастую самых прямолинейных, не предусматривающих компромиссов и наличия договаривающихся сторон. Победитель просто диктует свои условия, ведь современная политика предполагает, что переговоры возможны только между равными по силам. Мировое сообщество стыдливо избегает слова "война", занимаясь пространными рассуждениями о том, что система коллективной безопасности способна не допустить этого явления. Однако силовое решение – самый простой способ решения многих проблем, особенно при отсутствии желания поисков иных путей. Можно сколько угодно искать "удобные" определения вооруженному конфликту – "гибридная война", "прокси-война", "контртеррористическая операция", но суть от этого не меняется, всегда и всем очевидно, что война – это когда не мир. И в отличие от "классической" войны вооружённый конфликт может продолжаться, то тлея, то разгораясь, сколь угодно долго.
На сегодняшний день ни одна из операций по "установлению мира" или "принуждению к миру" не привела к стабильности: США в Афганистане, Франция в Мали, Россия в Сирии не потушили гражданские войны. Наоборот, эти конфликты распространяются на соседние страны, притягивая новых участников, формируя причудливые, но жизнеспособные союзы и временные коалиции. Вот замечание Марта Хельме, депутата парламента Эстонии, страны, исправно отправляющей свои, пусть немногочисленные, военные контингенты в зоны конфликтов: "Все эти боевые действия на уровне авантюры постоянно оправдывались необходимостью поддерживать союзников. Но мы не добились стабильности в этих странах, зато достигли еще большей нестабильности в Европе".
С экономической точки зрения любой вооруженный конфликт – прекрасная ширма для непрозрачных сверхприбыльных схем, контрабанды, наркотрафика, торговли оружием, работорговли, грабежа полезных ископаемых, отмывания денег. Под сурдинку конфликта можно свести застарелые национальные, клановые, религиозные счеты. Зона конфликта формирует определенный тип людей, привыкших жить сообразно чрезвычайным обстоятельствам. Внутренние военные конфликт ведут к деградации профессиональных армий и росту профессионализма незаконных вооружённых формирований. А прозрачность современного мира позволяет сравнивать военные конфликты с эпидемиями, они токсичны и могут постучаться в двери самых благополучных стран. Рост числа "горячих точек" в разных уголках мира – тому наглядное подтверждение.
Но происходят и обратный процесс: в зонах конфликтов незаконные вооруженные формирования часто избегают использования насильственных методов и подменяют собой неработающие государственные институты. Боевики-исламисты из "Боко Харам" в контролируемых ими районах Нигерии собирают налоги и поддерживают малоимущие слои населения. И это встречает поддержку у местных жителей, ведь любая мирная инициатива вызывает большее доверие, чем силовая акция. Вооруженные формирования скотоводов-фульбе и земледельцев-догонов в Мали заключают друг с другом перемирия с целью восстановления экономической жизни и решения вопросов совместного землепользования. Это всегда вызывает раздражение у правительственных чиновников и миротворцев – им не по нраву, когда участники конфликта, земледельцы и кочевники, исламисты и анимисты, христиане и приверженцы традиционных верований, самостоятельно договариваются между собой.
Худой мир лучше доброй ссоры. Ключевая фраза ветхозаветных книг воплощена в названии скульптуры Евгения Вучетича, подаренной ООН советским правительством и установленная перед штаб-квартирой всемирной организации в Нью-Йорке. "Перекуем мечи на орала" – символический призыв к прекращению войны, мирному труду и отказу от любых военных приготовлений. Насилие чаще всего вызывает ответное насилие и разрушение, и погибший от "меча" африканский президент-меченосец – яркий тому пример.
Сергей Елединов – блогер, специалист по управлению
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
