Ольга и Ангелина (фамилии известны Радио Свобода, но скрыты в интересах безопасности героинь текста) провели в спецприемнике 15 суток. Их задержали в Тамбове 31 января на шествии в поддержку Алексея Навального. 64-летнюю Ольгу, социального педагога на пенсии, обвинили по части 3 статьи 20.2 КоАП, а Ангелину – по части 6.1 этой же статьи. Мать и дочь впервые вышли на протестную акцию и получили наказание в виде ареста. Вот что они рассказали в интервью Радио Свобода.
– Почему вы решили выйти на акцию в поддержку Навального 31 января ?
Ольга:
– Мы знали, что 23 января на акцию в Тамбове вышло много людей, и мы с Ангелиной захотели поддержать протестующих. После задержания силовики настойчиво пытались выяснить, откуда мы появились, ведь до этого они никогда не видели нас среди активистов оппозиции. На что я с удивлением отвечала: “Неужели вы действительно думаете, что если люди не выходят на улицы, то это означает, что их все устраивает?” Россия уже на 129-м месте в рейтинге восприятия коррупции за прошлый год. Как же нам не поддержать человека, который борется с воровством и которого за это гнобит власть? Я вышла на митинг из-за природного желания справедливости и честности, потому что я сама не приемлю воровства.
Ангелина:
Меня возмущает, что руководство страны преследует Алексея
– Я слежу за происходящим в политике, подписана на Алексея Навального и на многих других правозащитников. Мне импонируют люди, которые, не боясь, делают все для того, чтобы изменить к лучшему ситуацию в России. Меня возмущает, что руководство страны, беспрестанно декларирующее свое стремление искоренить коррупцию, преследует Алексея, который по сути является их первым помощником.
– Вам не было страшно, когда вы собирались на прогулку?
Ольга:
– Решение пойти пришло довольно спонтанно, поэтому никаких страхов не было и о последствиях мы не думали, тем более о том, что нас могут задержать и посадить за такие лозунги, как “за честную и справедливую власть”, “за независимый суд” и “за сменяемость власти”. Мы не были готовы к задержанию, мы взяли с собой только паспорта. Сразу после шествия нас окружили напористые самоуверенные молодые люди, заставили нас отойти в сторону, проверили наши документы, вызвали машину и отвезли в отделение полиции.
– Ольга, вас в постановлении по делу об административном нарушении называют организатором митинга. Там написано, что вы координировали колонны.
Ольга:
На митинге были провокаторы и сотрудники силовых структур
– Когда мы шли на акцию, мы знали, что к тому моменту организаторы предыдущего шествия были арестованы. Мы поинтересовались у собравшихся, кто нас поведет и какой маршрут. В какой-то момент в центре толпы оказалась женщина из администрации, которая предложила вместо акции поговорить с мэром города. Но мы же пришли не с мэром разговаривать о благоустройстве Тамбова, а показать властям, что Навального посадили несправедливо. И мы пошли по своему маршруту. Я была впереди шествия, и поэтому, видимо, решили, что я организатор митинга. Я была лишь одним из участников прогулки. Кроме протестующих граждан, на митинге были провокаторы и сотрудники силовых структур. Когда я оборачивалась, некие люди в штатском фотографировали меня в упор, многие снимали нас на камеру.
– Какие впечатления у вас после суда?
Ангелина:
Маме 64 года, но судьи назначили ей самое строгое наказание
– Нас продержали в отделении до утра следующего дня, и если бы не наш папа, который передал еду и воду, то мы бы остались голодными. В здании суда мы также провели весь день до самого вечера. К нам на помощь приехал адвокат-волонтер Андрей Борисович Сорокин, и его присутствие подействовало на нас успокаивающе, потому что, конечно, нам было тревожно. Мы выработали разумную линию защиты, и нам казалось, что наши действия в суде действительно могут повлиять на приговор. Однако судья был бескомпромиссен, жесток, отклонял все наши доводы и большинство ходатайств. Создавалось впечатление, что все уже было предопределено. Маме 64 года, но судьи ни районного, ни областного судов не посмотрели на это и назначили ей самое строгое наказание.
Ольга:
– После суда надо мной я сделала важный вывод: не надо перед ними суетиться и оправдываться. В суде я пыталась себя защитить, просила не убивать мою веру в справедливость и судебную систему. Сейчас я жалею о своих словах. Надо было с достоинством молчать, потому что, как я поняла, никакой справедливости в суде не существует и не нужно перед ними унижаться. Я не о смирении со злом говорю, а о неприятии самой системы правосудия в России. Мне надо было пройти через суд и арест, чтобы знать, какой это каток. Если дана команда “фас”, человека осудят, не обращая внимания на любые доводы защиты. И никто не поможет, даже если захочет.
– Как к вам относились сотрудники силовых структур?
Ольга:
– Следователи, которые с нами работали и записывали показания с наших слов, ничего из нас не выбивали и не пытались давить. Нам показалось, что многие из них сочувствовали нам. Но, даже если эти люди лично не оправдывают столь неадекватную реакцию на мирный протест, они находятся в жесткой системе и вынуждены выполнять любые указания сверху.
Ангелина:
– Позднее, когда мы уже сидели в спецприемнике, к нам приходили люди из Центра “Э” и пытались выяснить, что сподвигло нас на участие в митинге. В частности, они спрашивали нас: “Что же там такого в этом фильме Навального, что вы вышли на улицы? Разве, если бы вы были руководителями, вы бы не понастроили себе дворцов?” Видимо, я в ответ так посмотрела на сотрудника Центра "Э", что он понял, какую глупость сказал.
Ольга:
Человек, который отгородился от мира во дворце, не способен быть эффективным менеджером
– Я, посмотрев фильм, сделала вывод, что власть никем руководить уже не в состоянии. Мы живем в общем мире, на одной планете, где много проблем, которые нужно решать всем вместе. Я считаю, что Россией должны руководить люди, настроенные на серьезную работу и на сотрудничество с разными странами. Человек, который отгородился от мира во дворце, не способен быть эффективным менеджером такой огромной и сложной страны.
Ангелина:
– Иногда можно услышать такую позицию: протестующие, мол, обвиняют власть в своих же проблемах. Однако люди выходят не от личного недовольства и не для выражения собственных претензий. Например, у нашей семьи все хорошо – мы дружные, счастливые люди. Мне хочется, чтобы граждане нашей страны дышали свободно, чтобы Россия развивалась.
Ольга:
– В современном мире жить только материальными интересами – это убого. Мы не ищем выгоды, мы хотим, чтобы в России было больше справедливости, честности и достоинства.
– Вы не испугались после суда и ареста?
Ангелина:
– Я испытывала довольно контрастные чувства. С одной стороны, внутри кипели сильные эмоции – негодование, желание бороться, защищаться, обличать. Но вместе с этим я чувствовала и ледяное спокойствие. Я знала, что правда на моей стороне, и переживать из-за происходящего, а тем более стыдиться этого нужно не мне.
Ольга:
Власть мстит нам за то, что мы открыто высказываем свою точку зрения
– Страх был, когда я еще не знала, что меня ждало. После этот страх исчез – пришло осознание того, что раз люди вышли с такими правильными и нужными для всех лозунгами, а их сажают в камеру на полмесяца, то это не люди плохие, а система, которая так на это реагирует. Но наши взаимоотношения с властью ещё не закончены. На нас составили протоколы за якобы нарушение масочного режима и уже передали дела на рассмотрение в суд. На митинге мы были в масках. Похоже, власть мстит нам за то, что мы открыто высказываем свою точку зрения.
– Как прошли 15 суток ареста?
Ольга:
– Побывав в заключении, я укрепилась в мысли, что сменяемость власти необходима. Есть такое выражение "замыленный глаз". И если сразу я была в ужасе от обстановке в камере, то через пару дней я вполне освоилась и приспособилась к вынужденным обстоятельствам. Но нельзя привыкать к тому, что есть, нельзя бояться перемен. А то так и будем жить – “лишь бы не было войны”. В камере я прочитала хорошие, умные книги, например, “Sapiens. Краткая история человечества” Юваля Ноя Харари и “Обитель” Захара Прилепина. Я сравнивала свое сегодняшнее положение с тем, что пережили герои романа Прилепина в Соловецком лагере особого назначения, и мне неловко было возмущаться условиями в камере.
Ангелина:
– Когда ты остаешься один на один с собой в камере, то только от тебя зависит, как ты проведешь это время. Я много читала, учила шведский язык и регулярно делала зарядку. Удивительно, но в моей камере лежала книга, которую я как раз собиралась прочесть – это “Овод”, роман Э. Л. Войнич про революционера, который погиб за свои убеждения.
– Возникло ли у вас желание эмигрировать?
Ангелина:
Все произошедшее с нами утвердило нас в мысли о необходимости перемен в стране
– Я переводчик по образованию, и я влюблена во многие культуры и языки, но я всегда чувствовала особенную привязанность к своей Родине, к родной речи. Да, у России свой путь, как любят повторять пропагандисты, но нам не нужно закрываться от разных стран. Это здорово – уметь учиться у других и не стесняться перенимать лучшие мировые практики. Например, привычку воспринимать руководителя страны как наемного менеджера, а не как правителя. Я надеюсь, что мы все сможем искоренить в себе страх и рабское мышление.
– Как семья восприняла ваш арест?
Ольга:
– Муж приехал на суд и сказал, что гордится нами. Все члены семьи отнеслись к нашему поступку с уважением. У нас очень дружная семья, мы все как один кулак, и взгляды на политику у нас примерно одинаковые.
– Вы будете дальше принимать участие в протестных акциях?
Ольга:
– Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Мы получили опыт, который до сих пор обдумываем. Все произошедшее с нами утвердило нас в мысли о необходимости перемен в стране. Важно, чтобы власть приняла как должное право людей на выражение своей позиции по любым вопросам. Люди должны иметь возможность высказывать свою гражданскую позицию, не боясь преследований. Мирные акции не должны заканчиваться для их участников карательными мерами.
