Руководитель сети штабов Алексея Навального Леонид Волков предложил сторонникам выйти вечером 14 февраля на улицу и включить фонарик на телефоне или зажечь свечу. Акцию приурочили ко Дню святого Валентина и назвали "Любовь сильнее страха". Между тем Следственный комитет, МВД и Генпрокуратура выступили с предупреждением "о недопустимости нарушения закона" в связи с призывами к проведению флешмоба. Некоторым из сторонников политика полиция попыталась вручить предупреждения, Роскомнадзор разослал интернет-изданиям, в том числе Радио Свобода, требования удалить новости о флешмобе.

Мумин Шакиров обсуждает эти и другие темы и подводит итоги седьмой недели 2021 года с актрисой и телеведущей, автором YouTube-канала Lazarevatut Татьяной Лазаревой и с социологом Константином Гаазе.

^{Видеоверсия программы}

Фонарики Навального в День святого Валентина

Мумин Шакиров: Мой гость – Татьяна Лазарева. Татьяна, вы много и активно выступаете. На странице вашего аккаунта в Facebook вы задаете такой вопрос и пытаетесь на него ответить: что делать, если подросток заявляет: у него есть политическая позиция, и рвется на митинг? Каков ваш совет?

Татьяна Лазарева: Не то чтобы я задаю. Это отрывок из большой статьи, и отвечаю там не только я. Конечно, прежде всего это разговор с ребенком, чтобы понять, зачем это ему нужно, что он хочет сказать этим, каким образом он хочет повлиять на сегодняшний ужасный-ужасный мир, где ему предстоит жить.

Мумин Шакиров: Но если бы ваш ребенок был бы школьником 10-го или 11-го класса и сказал: "Я хочу пойти", – что вы ответили бы ему?

Татьяна Лазарева: Мы с 22-летней, средней дочерью ходили 2 февраля, когда был объявлен приговор Алексею Навальному. Я увидела, что она плачет, и спросила у нее: "Что происходит?" Она говорит: "Мама, я не могу оставаться дома. Что мне делать?" И тогда я говорю: "Пойдем пройдемся".

Мумин Шакиров: Под ваше сопровождение?

Татьяна Лазарева: Да, я пошла с ней.

Мумин Шакиров: После чего вы решили стать гражданским активистом? Я помню вас по Болотной площади, когда вы входили в Координационный совет оппозиции.

Татьяна Лазарева: Я всегда была очень неравнодушным человеком. Я очень эмпатичная, я переживаю за все, что меня окружает, в том числе за свою страну. Для меня это нормально. Я выступила на Болотной просто потому, что в любом случае собиралась идти туда. Боря Немцов позвонил и спросил: "Не хочешь ли ты выступить?" Я отвечаю: "Давай!"

Мумин Шакиров: Вы в 12-м году вошли в Координационный совет той оппозиции, но после этого потеряли работу, остались буквально на мели. Каково было тогда чувствовать себя брошенной? И протянул ли вам кто-то руку помощи в тот момент, когда вашей семье было тяжело материально?

Татьяна Лазарева: Было довольно печально, что от коллег по цеху было не много сочувствия и попыток помочь. То есть их не было практически вообще. Было такое отношение, когда крутят у виска и говорят: "Зачем вам это было нужно?"

Мумин Шакиров: Люди искренне не понимали, почему вы выступаете за честные выборы?

Татьяна Лазарева: Очень много говорили тогда: "Вышли московские, какие-то зажравшиеся люди в норковых шубах. Что вам не нравится? Зачем вы это делаете?" Это удел тонко чувствующих людей, которые, наверное, всегда опережают то, что происходит. Как мы видим, через 10 лет вышла уже вся страна. И никто людям в Хабаровске не крутит у виска и не говорит: "Вы чего вышли? Зажрались совсем!" Понятно, что большая страна, и довольно много времени нужно, чтобы дошло все до Владивостока и Хабаровска.

Мумин Шакиров: Те люди, кто крутил у виска, глядя на вас, поменялись сегодня?

Татьяна Лазарева: Конечно, остались люди, кто по-прежнему хотят видеть Владимира Путина у власти... Они не слишком хотят, видимо, задумываться о возможной роли, которую могут сыграть в сегодняшней жизни. Их устраивает то, что за них принимают решения другие. Но, безусловно, часть людей задумалась с тех пор в силу, к сожалению, ухудшившейся жизненной ситуации... Конечно, по стране в магазинах много продуктов, но все-таки сжимающийся какой-то круг, возникает тревога от тех законов, которые принимает Государственная дума, и ты не понимаешь, как тебе от них защититься, как вообще до них достучаться, это очень многих начинает напрягать, конечно. Я знаю много таких людей.

Мумин Шакиров: Социолог Константин Гаазе сказал, что если против Путина в поддержку активистов открыто выступит Алла Пугачева с каким-то конкретным действием, то это будет поворотным моментом для этой власти. Вы согласны с такой точкой зрения?

Татьяна Лазарева: Я уверена, что Алла Пугачева просто так не будет ничего делать. Она действительно понимает свою силу, она отвечает за свои поступки и понимает, когда их нужно совершать.

Мумин Шакиров: Театральный режиссер Иван Вырыпаев сказал, что он толком и не знает, кто такой Навальный, но он все равно неравнодушен к тому, что происходит сейчас и конкретно с этой фигурой. Вы знакомы с Алексеем Навальным? Или вы так же, как Иван Вырыпаев, знаете, что есть такой человек, но не можете молчать?

Татьяна Лазарева: Конечно, я с ним знакома, мы дружили семьями. Я слежу за ним уже много-много лет, наверное, с девятых годов. То, что сейчас очень много людей обратили внимание на эту историю, – это, безусловно, его заслуга, результат очень долгой его работы, работы команды, которую он создал за это время. Это уникальный труд, он, безусловно, будет оценен в будущем не меньше, чем заслуги Владимира Путина, которые, мне кажется, тоже были.

Мумин Шакиров: Татьяна, вы в прошлом – человек "из телевизора". Вы хорошо знаете атмосферу там и кто такой телевизионный зритель. Сейчас Навального показывают каждый день в огромном количестве. Естественно, на федеральных каналах его называют нацистом, антисемитом, власовцем. Он – враг государства номер один. Это пробивает мозги путинского электората? Или в какой-то момент может сработать защита – и люди увидят немножко другого человека?

Татьяна Лазарева: Я не смотрю телевизор, я не знаю, как его там называют. И очень сочувствую тем людям, кто смотрят телевизор, доверяют и не хотят разбираться, составить свое собственное мнение, увидеть другую сторону вопроса. Навальный совершил громаднейший переворот в сознании людей. У него получилась даже героическая роль, благодаря событиям, которые с ним произошли. Пару лет назад на телевидении даже не произносили этой фамилии.

Мумин Шакиров: Акции приостановлены временно в том формате, в каком они были. Но Леонид Волков предложил иную акцию – с фонариками. Как вам креатив?

Татьяна Лазарева: Мне очень нравится!

Мумин Шакиров: В День святого Валентина.

Татьяна Лазарева: Я к этому празднику выкладываю у себя в YouTube, в Instagram и в Facebook клип, который оставляла специально. Там сопоставляется любовь и политика.

Мумин Шакиров: Отмечать день влюбленных порознь будут не только, например, сам Алексей Навальный и его супруга Юлия, но и пары, в которых кто-то оказался за решеткой. В те дни, когда люди вышли на улицы, их жестоко били. Наверняка вы видели эти сцены, если вы выходили 2 февраля. Что вы чувствуете в тот момент, когда омоновец ломает кости дубиной? Вы грызете ногти, курите, плачете? Какие у вас ощущения? Что происходит от бессилия?

Татьяна Лазарева: У меня, к сожалению, нет злости. Эта реакция свойственна, конечно, молодым людям. А я уже пострадавший от режима человек, много лет живу с этим и много лет наблюдаю сужение мира свободы. Я гораздо спокойнее к этому отношусь, к сожалению. В этом есть плюсы и минусы. Завтрашний день нам покажет, если нам действительно начнут запрещать выходить на улицу с фонариками, мне кажется, что это тоже разозлит очень многих молодых людей.

Мумин Шакиров: Десять лет назад вы активно участвовали в событиях, связанных с Болотной площадью. Почему тогда не получилось поменять страну?

Татьяна Лазарева: Потому что вышла не вся страна, а 100 тысяч человек в Москве. Сейчас все по-другому, благодаря, в том числе, молодым людям, которые проросли за это время, благодаря появившимся соцсетям. Я сейчас, конечно, никого не призываю, но у меня есть такое чувство, что завтра вечером соцсети по всей стране (и не только) взорвутся. Это очень правильная акция про любовь – к своей стране прежде всего, про объединение.

Мумин Шакиров: Креативные люди – актеры, режиссеры, телеведущие из вашего цеха – могли бы к этому присоединиться. Эти люди могут поменять страну, если их будет много?

Татьяна Лазарева: Необязательно эти. Вообще люди меняют свою страну, если их много. И мы видим сейчас, что к этому идет. Всем, кто колеблется, всегда нужно примкнуть к большинству. Возможно, 14 февраля нас станет настолько много, что все остальные задумаются.

Мумин Шакиров: Вы на своем YouTube-канале говорите о насилии в семье, о токсичных родителях, о школьниках, о воспитании, об образовании. Государство лезет сегодня со своей идеологией в школы?

Татьяна Лазарева: Конечно...

Мумин Шакиров: Мы с вами выросли в советское время. Вы, как и я, комсомольцы, пионеры. То есть какую-то идеологию мы соблюдали. По крайней мере, нам навязывали. Сейчас она есть?

Татьяна Лазарева: Моему младшему ребенку 14, она учится уже давно не в России. Это результат того, что не все мне нравится в отечественном образовании. Все трое детей учились в какой-то момент уже за границей.

Мумин Шакиров: Отравление Навального в Томске стало триггером последующих событий. Что вас потрясло больше всего?

Татьяна Лазарева: Я больше всего испугалась, что Леши может уже не стать. Когда убили Борю Немцова, это, к сожалению, затормозило развитие.

Мумин Шакиров: Нет ли у вас планов баллотироваться в Государственную думу? Вы реально, как известный человек, один из лидеров общественного мнения, можете оказать какое-то влияние. Или вы категорически для себя это не приемлете?

Татьяна Лазарева: У меня точно нет таких планов. Меня давно упрекают в том, что я вошла в политику, а я так в нее и не вошла. Наоборот, я считаю, что политика уже вошла настолько в нашу жизнь, в жизнь каждого человека, что от этого уже не отвертеться. Совершенно необязательно быть членом Государственной думы. Скорее, наверное, важно знать, что есть еще муниципальные депутаты, иметь с ними обратную связь, вообще следить за тем, что происходит, и стараться не быть равнодушным. Это может сделать каждый человек.

Мумин Шакиров: Если бы вы родились раньше на 10–15 или 20 лет, вы могли бы стать диссидентом и антисоветчиком? Или это исключено?

Татьяна Лазарева: Возможно, да. Я очень трепетно отношусь к явной несправедливости. В 80-х годах я пела в группе политической песни. И я понимаю, что каким-то образом спустя 30 лет я все равно продолжаю эту свою политическую песню, никак не закончу. Конечно, очень хочется закончить. Но я не считаю ненормальным участие в общественной жизни. Это абсолютная норма для каждого ответственного гражданина. Он может быть не активным, главное, что он должен быть гражданином и понимать свою ответственность. Это очень гордое и ответственное звание.

Мумин Шакиров: Вы мать подростков...

Татьяна Лазарева: Не все подростки. 14, 22 и 25.

Мумин Шакиров: Когда я беседовал со своим сыном, он мне говорил, что в его кругу движение вверх – это "Молодая гвардия", "Единая Россия", Общественная палата, фальсификация выборов, вранье, ложь и коррупция. Если ты обладаешь этими опциями, то есть шансы забраться наверх. Мой сын старше 30. Что говорят ваши дети про социальные лифты?

Татьяна Лазарева: Мне не кажется, что они используют какие-то возможности, кроме своих собственных мозгов, рук и так далее. То есть это self-made дети. Они рассчитывают только на себя. В кругу моих друзей и друзей моих детей, пожалуй, нет никого, кто использует перечисленные вами социальные лифты. Всегда хочется перескочить через ступеньки, но это может быть счастливое везение, шоу-бизнес, который сейчас есть во всех сетях. Но за счет партийных продвижений – я про такое в своем кругу никогда не слышала.

Мумин Шакиров: Вы объяснили мне кто такой Навальный. А кто для вас Путин?

Татьяна Лазарева: Путин – человек, упустивший возможность вовремя уйти. Если бы он это сделал, он был бы сейчас еще более любим всеми, чем сейчас происходит с 80%, которые его избирают. Что-то сломалось в человеке. Власть должна быть сменяемой, безусловно. То, что происходит сейчас, – это, к сожалению, ему не на пользу, не говоря о стране. Теперь, когда и если Владимир Владимирович нас покинет, будет, конечно, очень большая встряска. Очень жаль, что из-за него так случилось.

Почему Путин – не Навальный?

Мумин Шакиров: Алексей Навальный на всех российских федеральных телеканалах, а ведь политик почти месяц находится в "Матросской тишине". Сам Навальный уверен, что его арест – это месть со стороны президента Владимира Путина. О том, почему обострились отношения главы государства и его главного критика, я спросил Константина Гаазе.

Навальный – рок-звезда российской политики?

Константин Гаазе: Однозначно! Я сказал бы даже – панк-звезда, судя по тому, как он сейчас себя ведет в суде.

Мумин Шакиров: То, как его показывают на телевидении – с использованием черного пиара, во вред или на пользу?

Константин Гаазе: На пользу. Все проправительственные Telegram-каналы пишут: "Трусость! Ложь! Вранье и предательство! Прекратите раскручивать Навального!"

Мумин Шакиров: Какую цель преследует власть, устраивая шоу с якобы оскорбившимся ветераном войны? Задача – показать его нацистом, плохим парнем? Или это работа на истощение нервов оппозиционного политика?

Константин Гаазе: В Советском Союзе было понятие "литературный власовец". Из Навального делают власовца. К счастью, других нарративов у них нет. Как был у них учебник по активным мероприятиям Краснознаменного института КГБ 60-х, так он у них и остался. У них и слов других нет.

Мумин Шакиров: В какой момент сознание людей, воспринимающих сейчас Навального со знаком "минус", переключится на "плюс"? Что должно произойти?

Константин Гаазе: Мы только-только пришли к моменту, когда человек не находящийся в закулисном общении с Кремлем, сумел вырвать аудиторное внимание из рук администрации президента. Насладимся этим моментом, а там – как жизнь пойдет.

Мумин Шакиров: Ваша цитата: "Когда в современной политике лидер теряет чувство цели и ощущение миссии, он превращается в диктатора". Путин превратился в диктатора? Или он все еще авторитарный лидер?

Константин Гаазе: По факту – авторитарный лидер. Но вследствие оторванности от собственного аппарата из-за пандемии появляются диктаторские обертона. Тех способов влияния на "своих", которые у него были, больше нет. Нельзя с ними поужинать, пошушукаться. Чтобы к нему попасть, надо две недели просидеть на карантине. А по видео-конференц-связи чувствительные вещи не обсуждаются. Я не думаю, что там идет борьба за рычаги. Внутри гражданской части власти, да, идет активная борьба. Я не думаю, что силовики рвутся определять основные направления экономической политики, финансовой политики или что-то подобное.

Мумин Шакиров: Я немножко о другом. Силовики не говорят гражданским из числа членов администрации Путина: "Сейчас вы не лезьте. Это не ваша война. Это наша война"?

Константин Гаазе: Нет в этом необходимости. Они обращаются к ним с просьбами, заданиями. Нужна профилактика. До молодежи надо доносить, что Навальный занимается антиобщественной деятельностью. Но у силовиков же нет ни интернета, ни Telegram-каналов, ни телевидения.

Мумин Шакиров: Нет ли у вас ощущения, что у лидеров оппозиции закончились патроны? И все новые компроматы или расследования про дворец в Геленджике или про отравление уже не дают того эффекта, и Путин уже не раненый зверь.

Константин Гаазе: Это игра с асимметричными ресурсами. Каждый следующий ход требует от вас перепрыгнуть через стол и придумать что-то такое, чего вы раньше не делали. Если они без Навального этого делать не могут, значит, нужно разогнать весь ФБК и найти каких-то других людей. Другой вопрос, в какой-то момент разговор должен перейти от дворцов к пространству идеологии и содержательных манифестных выступлений. Война манифестов началась. Есть текст Константина Богомолова, у нас есть заявка от Явлинского. Я думаю, что такого рода тексты будут и будут еще. Это попытка заполнить вакуум, который есть и на стороне оппозиции, и в Кремле.

Мумин Шакиров: Можно ли сказать, что последние выступления Константина Богомолова и Григория Явлинского – это сценарий, который на руку Кремлю? Раскол оппозиции.

Константин Гаазе: Не раскол оппозиции, а отвлечение внимания.

Мумин Шакиров: Нет ли у вас ощущения, что Путин остается для нас загадкой, мы не знаем, кто такой настоящий Путин? Ведь если отобрать у него власть, мы не знаем, как он себя поведет. Он сильный игрок или нет?

Константин Гаазе: Представьте себе Владимира Владимировича Путина на платформе 101-й километр без "вертушки".

Мумин Шакиров: Мы знаем примеры, когда Борис Немцов власти лишился, оказался смелым человеком, продолжавшим бороться. Мы видим Навального...

Константин Гаазе: Путин есть результирующая некоторого набора материальных, технических, практических средств производства и отправления власти. Если эти средства производства и отправления власти у него забрать, он будет таким же простым гражданином Российской Федерации, как вы и как я.

Мумин Шакиров: То есть это не будет Навальный?

Константин Гаазе: Если вы спрашиваете, есть ли у него харизма, то нет. Производство его харизмы – один из самых затратных проектов в истории Российской Федерации. Думаю, что харизма Путина стоит дороже, чем трилогия "Властелин колец".

Мумин Шакиров: Как вы оцениваете креативную составляющую оппозиции, которая предлагает выйти в воскресенье с фонариками во дворы?

Константин Гаазе: Сочувствующие оппозиции уже сказали, что им это не очень нравится.

Мумин Шакиров: То есть это не сильный ход, холостой выстрел?

Константин Гаазе: Есть люди, хотящие видеть, что они сопричастны, убедиться в том, что они не одиноки, что существует солидарность, которая идет поверх. И почему нет? Посмотрим. Это неизведанная территория. Это игра с асимметрией ресурсов и с публикой, аудиторные интересы которой ни оппозиция, ни Кремль на самом деле не понимают.

Мумин Шакиров: В кого превращается сегодня окружение Путина, если он уже не миссионер?

Константин Гаазе: Это люди, которые так или иначе технически управляют страной. Это люди, которым так или иначе принадлежат вполне легально большие куски собственности. В середине 10-х про Ротенбергов говорили: "Какие хорошие люди! Они ни у кого ничего не отобрали. Они у всех все купили по честной цене". Посмотрим: будет сидеть "золотая тысяча", у них в сейфах будут лежать их титулы собственности, акции, деньги, депозиты. Проблема заключается в том, что если не создана система права, защищающая собственность вне зависимости от того, кто сидит в Кремле, то это точно так же работает в отношении окружения Путина, как это сработало в отношении Михаила Ходорковского в 2003 году.

Мумин Шакиров: Окружение будет биться за шкурные интересы?

Константин Гаазе: Окружение будет биться или за то, чтобы наверху сел член команды, которого они все знают. Либо, может быть, у нас наконец произойдет момент, прекрасно описанный Дугласом Нортом, лауреатом Нобелевской премии по экономике. Элита вдруг садится и начинает вырабатывать правила. Издержки войны всех против всех и отсутствия правил несколько выше, чем те, которые можно получить потом от честного суда, например, между Алишером Усмановым и Потаниным, и Ротенбергом, и Ковальчуком.

Мумин Шакиров: Когда мы слышим такие фамилии, как Рокфеллер, Дюпон, Морган, мы прекрасно понимаем, что первые деньги, заработанные этими людьми, были криминальными, если не кровавыми. Сегодня их потомки – это уважаемые люди. Можно ли сказать, что нынешние олигархи из окружения Путина – Алишер Усманов, Дерипаска, Абрамович – это те же Рокфеллеры конца XIX века, а их внуки и дети будут уважаемыми, цивилизованными в глазах общественности, и никто не будет попрекать их тем, что "вы эти деньги украли в эпоху Путина"?

Константин Гаазе: Если появится такая же история, как антитрастовое законодательство США, принятое в первом десятилетии ХХ века (с ним все смирились, несмотря на то что очень долго лоббировали против этих законов), они научатся жить по этим законам, почему нет? В прекрасной России будущего налоги для этих людей будут очень высокими.

Мумин Шакиров: Что-то уйдет на социальные выплаты?

Константин Гаазе: Потому что нельзя бить по коэффициенту Джини весь мир, за исключением двух-трех семей африканских диктаторов. Так долго жить нельзя.

Мумин Шакиров: Чем нынешний протест отличается от протеста 11–12-х годов – кроме того, что появились новые люди, которые вышли на улицы?

Константин Гаазе: Обсуждали это с моим коллегой Андреем Перцевым в нашем подкасте на Meduza. Есть антипутинские протесты, есть антисистемные протесты. Протест 11-го года был и не антипутинским, и не антисистемным. Это был очень большой, классный, красивый флешмоб городского среднего класса, показывающий Кремлю и самим себе, что "мы существуем как общественная сила". Нынешний протест –против Владимира Путина. Задача умных и здравых сил наверху – понять, что антипутинский протест не означает антисистемный. Задача Владимира Путина заключается в том, чтобы понять, что протест против него не означает против основных элементов, против олигархов. Если он вовремя это поймет, шансы есть. Если он будет считать, что любое выступление против него – это выступление против российского государства, значит, российское государство пойдет на дно вместе с ним.

Мумин Шакиров: Российская власть пытается изобразить, что санкции персональные – это санкции против России. Оппозиция, наоборот, говорит, что персональные санкции – это против конкретных людей, которые поддерживают эту власть. Кто выигрывает?

Константин Гаазе: Выиграет российское общество, если до коллективного Запада дойдет, что, например, санкции против Крыма можно бы и отменить, а вот санкции против всех, занимающих в Российской Федерации должности от заместителя министра и выше, надо вводить. Причем вводить надо не пофамильно, а по должностям. У тебя есть дипломатический паспорт российский – все, ты под санкциями.

Мумин Шакиров: Некоторые радикальные эксперты считают, что надо вводить санкции в отношении всех депутатов...

Константин Гаазе: Абсолютно согласен.

Мумин Шакиров: И тогда Путин быстренько почувствует, и это будет новая ситуация, в которой он будет принимать уже иные решения.

Константин Гаазе: И тогда система поймет, что издержки неразлепленности личных интересов Путина и интересов системы и элиты слишком высоки. Да, они будут приезжать в "Огарево", стоять на коленях, мазать глаза луком, как в "Годунове", и в конце концов, они его все-таки умолят начать транзит.

Мумин Шакиров: Есть ли в окружении Путина люди, готовые публично выступить против него?

Константин Гаазе: Сейчас нет.

Мумин Шакиров: Вы могли бы назвать потенциальный контингент этих людей, из какого лагеря? Могут ли ими оказаться так называемые системные либералы?

Константин Гаазе: Алексей Кудрин приходил на Болотную и Сахарова в 11–12-х годах, и никаким образом не откомментировал и вообще ничего не сказал по поводу нынешних протестов. Он очень многие вещи, как руководитель, как министр финансов, сделал неправильно, в частности пенсионную реформу. Но это человек, обладающий некоторой личной смелостью. По крайней мере, он – один из немногих людей в окружении Путина, могущий встать и сказать: "Владимир Владимирович, позиция моя такая..." Кудрину было сказано: "Алексей, я национальным суверенитетом не торгую", – когда тот говорил, что необходимо начать работать по санкционному контуру (имелись в виду не персональные санкции, а санкции против российской экономики).

Мумин Шакиров: Деятели искусства могут изменить ситуацию, если публично выступят такие нейтральные фигуры, как Алла Пугачева, Борис Гребенщиков и Владимир Спиваков?

Константин Гаазе: В конце 80-х один из сильных общественных трендов, кроме появления женской партии, кроме сильного экологического движения в СССР, – это было вхождение деятелей культуры в политику. Басилашвили и очень-очень много достойных людей. Это можно повторить.

Мумин Шакиров: Если Алла Пугачева выйдет на улицу с плакатом "Свободу Алексею Навальному!", против нее начнутся репрессии, ее уничтожат на федеральных каналах? Или закроют глаза?

Константин Гаазе: Если Алла Пугачева в Instagram сожжет куклу вуду с портретом Путина, режим падет, я думаю, в течение недели.

Мумин Шакиров: Каковы шансы вернуть любовь электората с помощью какой-нибудь военной авантюры?

Константин Гаазе: Нет, власть Путина – это распределение.

Мумин Шакиров: То есть он не посмеет поджечь заново Донбасс, чтобы вернуть статус собирателя русских земель?

Константин Гаазе: Есть партия, которая очевидно на этом настаивает, видит это как опцию. Например, поездка главреда Russia Today Маргариты Симоньян в Донбасс.

Мумин Шакиров: То есть это был пробный шар?

Константин Гаазе: Это была инвестиция.

Мумин Шакиров: Выйдет ли Навальный при Путине?

Константин Гаазе: Намного раньше.

Мумин Шакиров: Что или кто может остановить репрессивный судебный конвейер Владимира Путина?

Константин Гаазе: К сожалению, ничего.

Мумин Шакиров: То есть он будет сажать людей...

Константин Гаазе: У нас нет судебной системы. У нас есть очень качественные юристы, которые изо всех сил стараются в судебной системе не работать. Про это огромное число интереснейших исследований коллег из Европейского университета и Института проблем правоприменения. У нас серый, замученный, прикрученный к силовому блоку судейский корпус, от которого ждать революционных или хотя бы правовых порывов не приходится. Есть порядочные судьи, в том числе и в Конституционном суде, но один из десяти.

Мумин Шакиров: Сумеет ли Путин вернуть любовь народа?

Константин Гаазе: Да нет уже любви. Возвращать нечего. Медовый месяц может быть только один раз. И в политике тоже.

Reddit переиграли хедж-фонды

Мумин Шакиров: Последний месяц внимание инвесторов было приковано к ситуации вокруг акций сети игровых магазинов GameStop. Из-за смены покупательского интереса они падали на протяжении нескольких лет. Однако пользователи сайта Reddit смогли переиграть хедж-фонды и поднять стоимость акций любимой компании на 400%. У частных инвесторов не было шанса победить в битве с хедж-фондами. Но пользователи Reddit стоят на своем и не выводят свои деньги из акций GameStop. Они верят, что успех будет на их стороне, пока финансовые аналитики говорят, что они слишком малы, чтобы победить.

Подписывайтесь на телеграм-канал https://t.me/Shakirov_itogi