Мировые лидеры, в основном на Западе, обсуждают, как реагировать на переворот в Мьянме – и могут ли они сделать в этой связи что-то более существенное, чем "выразить глубокую озабоченность" и ввести "точечные санкции". А вновь захватившие в Мьянме власть военные, уверенно заявляющие, что действовали они в соответствии с Конституцией, блокируют в стране соцсети и отказываются сообщать, что стало с уже теперь бывшим фактическим лидером страны, нобелевской лауреаткой Аун Сан Су Чжи, в последнее время сильно разонравившейся Западу из-за своей причастности к преследованиям народа рохинджа.
Аун Сан Су Чжи, дочь национального героя Аун Сана (основателя Коммунистической партии Бирмы, тесно сотрудничавшего с Японией во время Второй мировой войны), бывшая политзаключенная, лауреат Нобелевской премии мира 1991 года, лидер правившей партии "Национальная лига за демократию" (НЛД), де-факто возглавляла правительство Мьянмы (бывшей Бирмы) с 2016 года.
Она имела особый статус и занимала специально для нее придуманную должность первого государственного советника, то есть премьер-министра, из-за невозможности (согласно принятой в 2008 году Конституции) баллотироваться в президенты лицам, имевшим даже в прошлом иностранное гражданство. Аун Сан Су Чжи, как и ее покойный муж, английский тибетолог и исследователь истории буддизма Михаэль Эйрис, ранее была гражданкой Великобритании.
Что происходит с ней сейчас, как и с ее соратником, президентом Вин Мьином, также долго сидевшим за решеткой во время предыдущей военной диктатуры, никто не знает, кроме самих арестовавших их военных. Официально они, как и еще довольно большое число членов свергнутого правительства и руководителей НЛД, остаются "под домашним арестом в неизвестном месте". Есть информация, что Аун Сан Су Чжи собираются обвинить якобы в нелегальном ввозе в Мьянму партии мелкой техники.
1 февраля в ходе переворота военные, сразу объявившие в стране чрезвычайное положение сроком на год, задержали в общей сложности несколько сотен человек. Исполняющим обязанности президента они временно назначили вице-президента Мьина Шве, но в реальности вся полнота государственной власти теперь сосредоточилась в руках главнокомандующего вооруженными силами Мьянмы старшего генерала Мин Аун Хлайна.
2 февраля генерал Мин учредил Государственный административный совет, состоящий из 11 членов, в качестве исполнительного руководящего органа Мьянмы. При этом военная верхушка заявила, что по-прежнему привержена многопартийной демократической системе, и пообещала провести "новые честные и демократические выборы после окончания выполнения задач периода действия режима чрезвычайного положения".
Мьянма находилась под властью генералов до 2011 года, когда в стране начались демократические перемены под руководством Аун Сан Су Чжи. Это в целом уникальное в смысле политического устройства государство, когда-то и созданное военными, правившими здесь десятилетиями с момента получения независимости от Великобритании. И даже теперь, то есть в последние несколько лет, вся ее современная политическая система (в том числе и пресловутая Конституция 2008 года) была выстроена так, чтобы сохранять огромное влияние за генералами, которые считают только себя истинными блюстителями законности и гарантами суверенитета и правопорядка. Например, 25 процентов мест в обеих палатах парламента и ключевые (силовые) должности в кабинете министров, даже после перехода власти к гражданской администрации Аун Сан Су Чжи, сохранялись исключительно за депутатами и чиновниками, назначенными военной верхушкой.
С точки зрения Мин Аун Хлайна и его соратников, действовали они сейчас вполне в рамках закона и собственных представлений о "дисциплинированной демократии". 8 ноября прошлого года в Мьянме состоялись очередные парламентские выборы, на которых, по официальным данным, убедительную победу одержала "Национальная лига за демократию", набравшая 83 процента голосов. Армейские военачальники и лидеры ряда других партий, оппозиционных НЛД, сочли результаты подтасованными, однако местный ЦИК отказался проверять все обвинения в фальсификациях. И поскольку Аун Сан Су Чжи и ее министры разрешили парламенту собраться в новом составе, генералы, по их словам, и решили вновь взять власть в свои руки. Они сослались на один из пунктов новой Конституции, гласящий, что "прямой обязанностью вооруженных сил является отстранение правительства и объявление чрезвычайного положения в случае, когда политическая стабильность и суверенитет Мьянмы оказываются под угрозой".
В знак неповиновения генералам группа депутатов, избранных в ходе голосования 8 ноября, как стало известно, 4 февраля провела символическое парламентское заседание в помещении, где они содержатся после переворота. Небольшие уличные акции протеста состоялись в главном городе страны, бывшей столице, Янгоне. Свою кампанию гражданского неповиновения устроили и многие местные врачи. Однако никакого массового выхода оппозиции на улицы в Мьянме, стране с длинной и кровавой историей разгона любых демонстраций, не случилось.
"Наблюдая за последними событиями, я чувствую себя вернувшимся в старую Мьянму, изолированную от всего мира", – пишет на страницах The New York Times известный мьянманский журналист-эмигрант Ай Мин Тан. "Реальность переворота очевидна, и в обществе нарастает паника". Поскольку в стране продолжают вспыхивать спорадические протесты, однако в основном пассивные и выражаемые через интернет, пришедшая к власти военная хунта решила полностью заблокировать в стране Facebook и многие другие соцсети, начиная с 7 февраля.
К Facebook новый правитель Мьянмы 64-летний генерал Мин Аун Хлайн испытывает давнюю нелюбовь: его аккаунты там, а также в Instagram, заблокированы с 2018 года "за пропаганду ненависти и религиозной вражды". Профессиональный военный, он известен миру в первую очередь как организатор репрессий и очень похожих на этнические чистки боевых операций против боевиков и мирного населения из числа многочисленных местных национальных меньшинств – когда-то качинов, шанов и каренов, а в последние годы – мусульманской этноконфессиональной группы рохинджа. Несколько месяцев назад в интервью российским журналистам Мин Аун Хлайн (которого можно считать если не союзником Москвы, то точно человеком, с симпатией относящимся к официальному Кремлю) заявил: "История Мьянмы – это история вооруженных сил, история вооруженных сил – это история Мьянмы".
В конце 2018 года группа экспертов ООН, занимавшаяся изучением конфликта с рохинджа, опубликовала отчет, в котором рекомендовала начать преследование Мин Аун Хлайна и других высших генералов Мьянмы в Международном уголовном суде, а также запретить продажу этой стране оружия и наложить санкции на все ее руководство. Расследователи пришли к выводу, что командование вооруженных сил Мьянмы во главе с Мин Аун Хлайном устроило геноцид рохинджа, которых военные считают нелегальными иммигрантами из соседней Бангладеш, не имеющими права на гражданство, несмотря на то что многие представители этого этнического меньшинства живут в Мьянме более 100 лет.
Хотя в странах Запада к нему относятся фактически как к палачу и диктатору (например, с 2019 года ему запрещен въезд в США, против него Вашингтоном и Лондоном введены персональные санкции), в России Мин Аун Хлайн довольно частый и очевидно желанный гость. Не так давно Минобороны России наградило генерала медалью "За укрепление боевого содружества". Незадолго до нынешнего переворота к Мин Аун Хлайну в новую мьянманскую столицу Нейпьидо прилетал российский военный министр Сергей Шойгу, после чего армия Мьянмы (в основном и так вооруженная российскими самолетами, танками и орудиями) объявила о решении закупить у Москвы дополнительно несколько видов новейших вооружений. В июне 2020 года, побывав на параде по случаю "отложенного" Дня Победы в Москве, Мин Аун Хлайн восторженно заявил: "Российские военные парады – это что-то грандиозное".
Аун Сан Су Чжи, бывший лидер многолетнего противостояния военной хунте и признанный борец за демократические ценности, друг многих известных западных лидеров, в их глазах, конечно, по-прежнему остается законно избранным лидером Мьянмы. Однако репутация ее в последние годы оказалась очень подмочена. Хотя в последние дни многие мировые политики призывали к ее немедленному освобождению, она явно уже больше не та героиня и почти икона многих борцов за соблюдение прав человека, которой когда-то была.
Люк Бессон вряд ли теперь снимет о ней сиквел своей картины "Леди" 2011 года. Хладнокровное молчаливое согласие Аун Сан Су Чжи с резней рохинджа испортило ее имидж до такой степени, что некоторые известные в мире демократические активисты ранее обратились в Осло с петицией – лишить ее Нобелевской премии. Вот что думает о положении, в котором оказалась Аун сан Су Чжи, российский востоковед Василий Головнин:
"Когда Су Чжи стала главой гражданской власти, военные сохранили свои могучие полномочия – контроль над силами безопасности, особая строка в конституции, квота в парламенте. И она начала долгую игру, началась скучная политика... Целью Аун Сан Су Чжи стал пересмотр Конституции и вообще законодательства, который бы лишил военных особой политической роли и превратил армию просто в армию. Это была опасная игра на долгую дистанцию, она требовала огромных жертв и компромиссов. Именно поэтому Су Чжи ушла от осуждения генералов за кровавое подавление мусульманского меньшинства, ведь действия армии поддерживали избиратели. В своей борьбе нобелевская лауреатка могла опираться только на массовую поддержку. И она сделала выбор – пока не правозащитница, а лидер большинства 54-миллионной страны, желающей демократизации и свободы.
Су Чжи ушла от осуждения генералов, ведь действия армии поддерживали избиратели
Но эти маневры вызвали возмущение мировой прогрессивной общественности – она подвергла Аун Сан Су Чжи убийственному остракизму. Что, бесспорно, учли ее враги. И теперь она вновь находится под арестом: военные победили, хотя Аун Сан Су Чжи по-прежнему активно или вяло поддерживает большинство избирателей, а на всеобщих выборах в ноябре ее сторонники получили неимоверное количество голосов. И она вновь может стать символом борьбы, уже последней в ее жизни".
Военный переворот в Мьянме, безусловно, стал неприятным сюрпризом для Вашингтона, годами выстраивавшего вокруг Китая, своего главного в XXI веке геополитического противника, своеобразную "азиатскую дугу обороны" из стран-союзников. Мьянме, как и Таиланду, Малайзии, Вьетнаму, Филиппинам или Южной Корее, в этой стратегической игре отводилась очень важная роль. В 2011 году состоялся первый в истории визит в Мьянму госсекретаря США – тогда в администрации Барака Обамы этот пост занимала Хиллари Клинтон. Облетевшие мир фотографии ее встречи с Аун Сан Су Чжи в Янгоне для них обеих оказались моментом настоящего профессионального триумфа. А через год, в 2012-м, и сам Обама стал первым действующим президентом США, когда-либо посещавшим эту страну – официально для признания заслуг Аун Сан Су Чжи в деле "уверенного продвижения по пути демократии", но также и для того, чтобы подтолкнуть Мьянму ближе к сфере влияния Вашингтона. И подальше от Пекина.
Теперь нынешний президент США Джо Байден (и бывший вице-президент при Обаме) пригрозил вернуть все прежние санкции в отношении Мьянмы, снятые в 2011–2016 годах. Но, в то время как большинство западных правительств, в первую очередь США, осудили мятежных генералов, большинство авторитарных государств во главе с КНР и Россией этого не сделали. Пекин вообще назвал переворот "перестановкой в кабинете министров" и заблокировал в Совбезе ООН резолюцию, направленную против пришедшей к власти хунты. Двусмысленно промолчала и Москва. Василий Головнин продолжает:
"Все происходящее в Мьянме имеет к Китаю самое прямое отношение, поскольку он всеми силами стремится удержать свое преобладающее стратегическое присутствие в этой стране, невероятно для него важной. КНР – крупнейший и жизненно важный торговый партнер Мьянмы. На Китай приходится до трети иностранных инвестиций в эту страну – и очень существенных, в инфраструктуру. Мьянма для Пекина – стратегический выход к Индийскому океану, где Китай выстраивает цепь контролируемых им портов. Это сухопутный коридор, позволяющий в случае чего обогнуть узкое морское горлышко, ведущее из Тихого океана к Африке, Персидскому заливу и Суэцкому каналу. Мьянма играет ключевую роль и в ещё более широких планах Китая по созданию транспортно-экономических трасс нового Шелкового пути в южной и юго-восточной части Евразии.
Мьянма для Пекина – стратегический выход к Индийскому океану
При военной диктатуре эта страна находилась под международными санкциями, что давало там Пекину монопольные возможности. Победа демократических сил в 2016 году изменила ситуацию. Санкции были сняты, в Мьянму пошел западный и японский капитал, у Китая появилась альтернатива. Но это и как бы легализовало присутствие КНР в очень бедной стране, вписало его в нормальный международный контекст. Пекин быстро наладил отношения с Су Чжи и ее партией. В 2020 году Мьянму с помпой посетил председатель КНР Си Цзиньпин, были достигнуты миллиардные договоренности о транспортном коридоре к порту в Индийском океане. Все было на мази, тем более что звезда Аун Сан Су Чжи на Западе слегка закатилась.
И вот теперь – возвращение к власти генералов. Китай теперь будет выжидать. Поддержать хунту пока нельзя, ее приход к власти обозлил Запад и будет мешать грандиозным планам Пекина в этой стране – глядишь, и сам под американские санкции попадешь как пособник душителей демократии. Но терять Мьянму Китай не собирается: он быстро найдет там пути усиления своего влияния и при военной диктатуре".
