18 ноября силовики провели обыск в доме депутата районного совета Ейска Александра Коровайного. Он участвовал в оппозиционных митингах, организовывал работу наблюдателей на выборах, вступался за политзаключенных и публично критиковал местную власть. Депутат давно подвергается преследованиям. В 2017 году Александру пришлось уволиться с должности учителя истории после того, как его обвинили в организации митинга "Он вам не Димон" и арестовали на 10 суток. В 2019 году депутата оштрафовали за репост на странице в социальной сети текста издания "МБХ медиа". В этом году активиста задержали на митинге против поправок к Конституции, обвинили в "неподчинении законным действиям полиции" и отправили под арест.
Дом Александра Коровайного обыскали в процессе следственных мероприятий по делу об "осуществлении деятельности нежелательной организации". Краснодарского активиста Леонида Малявина подозревают в сотрудничестве с "Открытой Россией". Обыски провели не только у Малявина, но и у других активистов из Краснодарского края. Подобным образом силовики недавно действовали в Нижнем Новгороде. Уголовное дело за осуществление деятельности нежелательной организации "Открытая Россия" возбудили на предпринимателя Михаила Иосилевича. Обыски по этому делу прошли в квартирах нескольких гражданских активистов и журналистов Нижнего Новгорода. После обыска главный редактор издания Koza Press Ирина Славина совершила самосожжение. В 2019 году по делу ФБК обыскали квартиру детского хирурга Яны Антоновой. После обыска были арестованы счета пожилой мамы активистки. На них хранились сбережения, предназначенные для брата Яны Антоновой, страдающего тяжелым заболеванием. Активистка и ее мать никогда не сотрудничали с ФБК. Александр Коровайный сказал Радио Свобода, что не участвовал в работе "Открытой России". Депутат считает обыск способом давления на себя как на независимого депутата и человека с оппозиционными взглядами.
Полицейские перекладывали чайные пакетики, изучали таблетки хлорки, залезали в ящики с нижнем бельем
– Примерно в 6 часов утра меня разбудила мать со словами: "Саша, к тебе пришли какие-то люди". Я удивился, потому что так рано я обычно встреч не назначаю и гостей не приглашаю. Я начал одеваться и приводить себя в порядок. Полицейские в это время зашли без спроса в дом. Один из силовиков зачитал постановление. Я не выспался и плохо понимал, что происходит. У меня никогда обыски не проводили, но знал, как проходили обыски у моих знакомых активистов. Стало неприятно, что сейчас посторонние люди начнут рыться в моих вещах, читать личную переписку, заберут ноутбук и телефон, где вся моя жизнь. Я знал, что в Краснодарском крае после обысков подробности частной жизни активистов, найденные в квартире или в телефоне, вываливают в интернет. По моему мнению, обыски используют в том числе для поиска и публикации личной информации, дискредитирующей оппозиционеров. Я не знаю, что на меня силовики могут выкопать. Вроде бы у меня ничего такого нет, но слова можно вырвать из контекста и по-разному представить. Во время обыска в доме были мои мать и младшая сестра. Мама болела двусторонней пневмонией. У мамы не брали анализ на коронавирус, потому что в Ейске тестов на всех не хватает. Я предупредил полицейских об этом, но они все равно решили провести обыск. С ними были понятые: директор местного медицинского колледжа и две студентки.
– Как мама восприняла обыск?
– Мама плохо себя чувствовала, но смогла мобилизоваться и не показывать беспокойства. Мама кашляла, но держалась стойко. Она была поражена тем, как проходит обыск: полицейские перекладывали чайные пакетики, изучали таблетки хлорки, залезали в ящики с нижнем бельем. Силовики изъяли ноутбуки мамы и сестры-студентки. Они из-за этого очень переживали, особенно сестра. Она год назад купила хороший ноутбук для дистанционной учебы. У сестры забрали даже плеер. Мама и сестра спрашивали у полицейских, когда вернут ноутбуки. Мне пришлось объяснить, что после обысков личные вещи иногда возвращают через несколько лет. Мои ноутбук и телефон тоже забрали. Мы не сможем в ближайшее время купить новую технику.
Мать получает пенсию и минимальную заработную плату по Краснодарскому краю, сестра сейчас не работает, мой доход меньше 20 тысяч рублей в месяц. Большую часть своего времени я посвящаю обязанностям районного депутата. За эту работу я ничего не получаю, кроме небольшой суммы, компенсирующей мобильную связь и покупку канцелярских принадлежностей. Я веду частную юридическую практику, но часто помогаю людям бесплатно.
– Сколько человек обыскивали ваш дом?
– Один полицейский стоял на входе. Трое были в доме постоянно. Мои друзья ждали около дома, когда закончится обыск. Они заметили около моего дома несколько машин с сотрудниками ФСБ.
– Как ваши друзья поняли, что это сотрудники ФСБ?
– Мои друзья-активисты знают некоторых сотрудников ФСБ в лицо. У моего друга Никиты Нестеренко полицейские забрали телефон. Они увидели Никиту в окно, решили, что он фотографирует обыск, позвали его в дом и там отобрали телефон. Полицейские проводили обыск без моего адвоката. Его не пускали в дом и требовали, чтобы он перестал "ломиться". Я считаю такие действия нарушением моих прав.
– Как вы себя чувствовали во время обыска и после него?
– Сложно описать это мерзкое чувство. Полицейские показывали, что они здесь власть, а я могу только безропотно выполнять их требования. Я после обыска несколько часов не мог прийти в себя. Я понимаю поступок Ирины Славиной, тем более у нее обыски проходили регулярно. Но я не планирую совершать суицид. Поступок Ирины я считаю очень смелым, но я еще верю, что смогу принести пользу людям, если останусь жив. Понимаете, у полиции не было повода обыскивать мой дом. Я поддерживаю хорошие отношения с людьми разных взглядов, в том числе и с некоторыми бывшими членами "Открытой России". Но я никогда не состоял в этой организации и не сотрудничал с ней. Я перепостил статистику повышения цен с сайта издания "МБХ медиа", и за это на меня возбудили административное дело. С Леонидом Малявиным я немного знаком, но мы давно не виделись. Когда я был руководителем избирательного штаба Яны Антоновой, волонтеры звонили разным активистам и предлагали быть наблюдателями на выборах, в том числе звонили Леониду Малявину. Он сказал, что уже не в том возрасте и не сможет нам помочь.
– В каком статусе вас обыскивали по делу, возбужденному по статье 284.1 УК?
– Во время допроса следователь сказал, что я пока свидетель.
– Как вы объясняете обыск, который прошел в вашем доме?
Изъятие техники – это способ экономического давления на меня. Доходов моей семье хватает лишь на еду и недорогую одежду
– Я думаю власть хочет запугать активистов нашего региона и предупредить остальных независимых депутатов. Кроме того, изъятие техники – это способ экономического давления на меня. Доходов моей семье хватает лишь на еду и недорогую одежду. Чтобы купить ноутбук, мне приходилось копить долгое время. После обыска мне назначили допрос у следователя на дневное время в Краснодаре. Я позвонил следователю и сказал, что не успею к нему приехать, так как автобус из Ейска в Краснодар идет пять часов. Он удивился: "Разве вы не можете на личном автомобиле приехать?" У меня, кроме велосипеда, нет никакого личного транспорта. На велосипеде я, может быть, за сутки до Краснодара доберусь. Следователю сложно было понять, что бывают и такие депутаты.
– Как на вас давили до обыска?
– Чиновники Ейского района угрожали мне физической расправой. Они обещали меня "положить в багажник", "свернуть в бараний рог", "дать в дыню" и "оторвать бошку". Так они отреагировали на то, что я выявлял нарушения на выборах. Угрозы чиновников я записал на диктофон, и аудиозапись опубликовало издание "Голос Кубани". Подорвать меня угрозами, арестами и увольнениями у них не получилось, поэтому силовики ищут новые способы. Давление на себя я воспринимаю как вызов. Силовики делают мне плохо, но я мобилизую свои силы. В первую очередь, потому что я чувствую поддержку. После обыска мне целый день звонили жители города. Они предлагали свою помощь и говорили, что поддерживают меня. Во время этого интервью избирательница, узнавшая об обыске, позвонила мне и сказала, что испекла для меня пирожные и оставила пакет с ними на ручке двери. Чем сильнее на меня давят, тем большей популярностью я пользуюсь у горожан.
– Я слышала аудиозапись с угрозами в ваш адрес. Местная власть использует впечатляющую лексику. Чем вы им так мешаете?
– В первую очередь участием в организации работы наблюдателей на выборах. В результате сейчас в нашем горсовете почти половина независимых депутатов, самовыдвиженцев. Они срывают заведомо коррупционные конкурсы. Администрация не может больше командовать горсоветом как раньше. В Ейске самые низкие показатели по кандидатам от "Единой России", которые победили на выборах. Из-за этого, на мой взгляд, в Ейске за последнее время сменили несколько глав города. Кроме того, я критикую местных чиновников, привлекаю общественное внимание к важным проблемам города. Иногда на районном совете я торможу принятие невыгодных для населения некоторых нормативных актов. Я показываю населению, как работают независимые депутаты, и люди понимают, что у них есть выбор.
– Вы раньше работали учителем в средней школе. Во время митинга "Он вам не Димон" вас арестовали на 10 суток, и вам пришлось уволиться из школы. Бывшие ученики следят за вашей политической деятельностью?
– После обыска несколько моих бывших учеников написали мне слова поддержки и предложили помощь. Я никогда ученикам свою политическую позицию не навязывал. Для меня было важно научить их мыслить самостоятельно. Я до сих пор скучаю по работе в школе, но у меня нет возможности получить работу учителя. По моему мнению, это происходит из-за того, что власть не разрешает потенциальным работодателям брать меня на работу.
– Почему несмотря на давление и риски вы продолжаете заниматься политикой?
Я испытываю уже что-то вроде спортивного интереса – изменить Россию к лучшему
– Я понимаю, что против меня могут сфабриковать уголовное дело. Но варианта два: либо уезжать, либо бороться за нормальную жизнь здесь. Я хочу жить в России, поэтому продолжаю упорствовать. Чем больше я занимался политикой, тем больше я видел людей, пострадавших от этой власти. Кроме того, я испытываю уже что-то вроде спортивного интереса – изменить Россию к лучшему. А что будет лично со мной, то пусть и будет. Кроме того, я не могу отказаться от моих обязательство перед избирателями. Я уверен давно, что власть необходимо менять законным путем через выборы. Поэтому я призываю граждан участвовать в выборах не только в качестве избирателей. Я призываю всех нормальных людей выдвигать свои кандидатуры, потому что за нас никто ничего в наших интересах не поменяет.
