Этот високосный год все забудут не скоро, американцы – может, и никогда. Пандемия бьет трагические рекорды, безработица отступает слишком медленно, осень уверенно обещает перерасти в "зиму тревоги нашей". Но всё равно, главное – выборы. Их боялись загодя. Президент даже сомневался в том, что их стоит проводить в срок или вовсе. Ведь многие страны переносили свои выборы из-за карантина. В Америке так не делается. Каждый вторник после первого понедельника ноября этого самого високосного года – сакральная дата американского календаря. И все, кто голосовал в этом году, лучше, чем когда-либо, понимают – почему.
Когда вторая волна пандемии опять разогнала всех по домам, выборы и впрямь казались опасной затеей. Не удивительно, что 100 миллионов доверили свои бюллетени почте. Но многие, и я в том числе, отправились на стерильный и всё равно небезопасный участок. Причём делается это даже не для того, чтобы убедиться в победе своего кандидата. В наших краях голос отдельного избирателя не так уж важен, потому что подавляющее большинство (четыре к одному) традиционно поддерживает одну партию – демократическую. Но в нынешней экстраординарной ситуации избирателям нужна была не только общая победа, но и свое личное, даже интимное участие в ней.
Я специально задержался у входа на участок, чтобы посмотреть на приходящих. Они представляли собой пёстрое зрелище. Чернокожая девица в очках явно торопилась разделаться с голосованием, чтобы не слишком опоздать на работу. Два грузных молодца в спецовках пришли из соседней мастерской, где я чиню машину. Трое друзей восточного типа шли на выборы впервые и хохотали, как сумасшедшие, я им даже позавидовал. За ними на изрядном расстоянии пристроилась совсем пожилая пара, он с "козликом", она держалась за его локоть. Таким из группы крайнего риска и в аптеку лучше бы самим не выбираться, но, наверное, за долгую жизнь они привыкли не пропускать выборы (мне страшно хотелось спросить, голосовали ли они за Трумэна или Эйзенхауэра, но я постеснялся). Все встречные торжественно держали в руке бюллетени. Их просили заполнить заранее и сдать под роспись, сделанную своей, а не общественной шариковой ручкой.
У нашего участка, как и у всех остальных, дежурила полиция, но ей, к счастью, нечего было делать. Выборы прошли спокойно и триумфально: самая большая явка за последние 120 лет!
Демократия – сердце американской республики, которая остается собой лишь до тех пор, пока регулярно и мирно происходит смена власти
Гордясь этим, журналисты на телеэкране говорили о доверии к демократическим процедурам, глотая комок в горле. Нам без конца показывали, как под неусыпными взглядами наблюдателей (из трёх, а не двух партий: демократической, республиканской и от независимых) разворачивают каждый бюллетень, сверяют подписи, фиксируют результат и переходят к следующему. Изнурительный труд требует отдыха каждые четыре часа. Люди спят, не раздеваясь. Но каждый голос будет подсчитан – даже тогда, когда он уже ничего не изменит.
И всё это несмотря на пандемию, а, может быть, как раз из-за неё. Болезнь, смешав карты будней, подчеркнула хрупкость нашего привычного обихода. Но тем нужнее стало нечто высокое, незыблемое и для всех: демократия. Она – сердце американской республики, которая остается собой лишь до тех пор, пока регулярно и мирно происходит смена власти, выбранной нами – секретаршей, бегущей в офис, хихикающими студентами, чумазыми автомеханиками, дряхлыми стариками, немолодым эмигрантом с сильным русским акцентом.
Я не знаю, за кого голосовали эти избиратели, но знаю, что все они, не говоря об этом как об очевидном до скуки, верят в демократию как единственную безопасную силу, способную организовать и поддерживать порядок в безумно разной, ни с чем не согласной стране. Только благодаря этой силе расколовшаяся на две части Америка может склеиться, чтобы функционировать как единый организм.
Иногда это кажется невозможным. Что общего между левым гарвардским профессором и правым баптистом из Индианы, между фермером из Айовы и полицейским из Бронкса, между вооруженным до зубов техасцем и официантом ресторана "Одесса" на Брайтон-Бич? Только одно – уверенность в том, что все непримиримые разногласия не разрешит, а ограничит законом то, что уже третий век происходит в каждый ноябрьский вторник високосного года.
Я застал в Америке семь президентов, но выбирая восьмого, впервые – остро до боли и не боясь пафоса – почувствовал, как умно устроена эта страна. Она позволяет не решать проблемы, а жить с неразрешёнными – до тех пор, пока мы все тут подчиняемся универсальным правилам демократии.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий подкаста и радиопрограммы Радио Свобода "Генис: Взгляд из Нью-Йорка"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
