В России появился новый образовательный проект – "Свободный университет". Среди его создателей есть преподаватели, которые в этом году были уволены из Высшей школы экономики. По мнению сотрудников и студентов ВШЭ, преподавателей уволили по политическим мотивам, по утверждению руководства вуза – из-за реорганизации трех факультетов. Радио Свобода узнало, как будет работать "Свободный университет".
Инициаторами этого проекта выступили бывшие преподаватели Школы философии Виктор и Юлия Горбатовы, Кирилл Мартынов и профессор факультета права ВШЭ Елена Лукьянова. К ним присоединяются преподаватели из других российских и зарубежных высших учебных заведений.
В этом году из ВШЭ были уволены несколько преподавателей. Студенты и некоторые преподаватели видят в причине увольнений политический мотив. 3 июля студенческий журнал Doxa и The Insider сообщили, что из Высшей школы экономики планируют уволить оппозиционно настроенных преподавателей. 6 июля уволили академического руководителя образовательной программы "Культурология" доцента Ольгу Рогинскую из-за ее поста в фейсбуке и интервью о предстоящих сокращениях в вузе. Участники Конституционного клуба высказывали мнение, что ведущие сотрудники кафедры конституционного права были уволены за критику поправок к Конституции, так как считали их недемократическими.
Ранее у руководства вуза не было претензий к уволенным. Например, Елена Лукьянова получала статус лучшего преподавателя факультета права последние шесть лет, Ирина Алебастрова получила этот статус в прошлом году, Кирилл Мартынов – с 2013-го по 2018 год. Еще раньше из ВШЭ уволили доцентов Эллу Панеях и Александра Кынева, которые последовательно критикуют действия российской власти.
Теперь некоторые из уволенных преподавателей ВШЭ и их коллеги из других вузов создают свой независимый университет, в котором не будет административного диктата. Редактор отдела политики "Новой газеты" Кирилл Мартынов рассказал, каким будет этот университет:
– Как вы и ваши коллеги, уволенные из ВШЭ, пришли к идее создать свой университет?
– На уровне новостных заголовков мы неизбежно на этом этапе отталкиваемся от Высшей школы экономики, но в реальности это не сообщество людей, которые оттуда ушли или были уволены, а все-таки более широкий коллектив. Какие-то фамилии и конкретику мы сможем назвать 1 сентября, когда объявим, на какие курсы мы приглашаем студентов.
Понятно, что в России сейчас идет консервативная волна в образовании и вообще в общественной жизни. И эта волна нарастает. С одной стороны, она выражается в усилении бюрократического контроля над преподаванием, а с другой – во все новых идеологических запретах, которые при этом прямо не формулируются, но на эти запреты постоянно намекают. Речь даже не только о критике действующих властей в личных аккаунтах преподавателей, хотя такая проблема, судя по всему, стоит сейчас перед российскими администраторами образования. Речь идет о том, что появляется все больше запретных тем. Например, темы, связанные с гендерной теорией. Они сейчас в зоне риска, я думаю, в следующем году и их будут "зачищать". Некоторые преподаватели из-за своей гражданской позиции рискуют получить уголовные дела, например, как Юлия Галямина. Соответственно, в нынешней российской ситуации это тоже означает, что она не сможет преподавать в России официально.
Пространство для нормальной жизни, для профессионального развития, для преподавательского творчества постоянно сокращается. И кажется, что помимо эмиграции, которую многие исследователи и выбирают, есть два сценария: либо сдаться и просить о пощаде, либо выходить на какой-то другой уровень и делать то, что будет довольно трудно запретить.
Когда мы с коллегами поняли, к чему все идет в нашей любимой Высшей школе экономики, – к весне это было, в принципе, уже понятно, – мы долго думали, какой сценарий для нас предпочтителен: не преподавать вообще, уйти в какие-то другие сферы, находить какие-то позиции за пределами России и так далее. Может быть, кто-то рассматривал вариант удалить свой фейсбук и сказать, что "я никогда не был на оппозиционных митингах, пожалуйста, верните меня в преподавание, я хороший человек". Но я иронизирую, я думаю, что таких не было.
Возник вопрос, как защитить свое достоинство, потому что, когда тебе предъявляют идеологические претензии, еще и неофициально, к тому же называют это все реорганизацией, это довольно оскорбительная процедура. Мы придумали, что будем делать свой проект. Мы будем стараться его развивать, привлекать партнеров, новых коллег, студентов и так далее.
Помимо эмиграции, есть два сценария: либо сдаться и просить о пощаде, либо выходить на какой-то другой уровень
– Это будет дистанционное образование?
– Да, потому что оно гораздо более дешевое, и сейчас значительная часть образовательного процесса тоже проходит дистанционно. Удивительным образом у нас коронавирус, наложившийся на политическую ситуацию в России, уравнял в возможностях очень богатые государственные структуры и обычных преподавателей, которые хотят организовать, по сути, домашние семинары. Сейчас большая часть занятий выглядит как домашний семинар в зуме, когда каждый находится там, откуда может выйти в интернет. При этом у нас нет задачи начинать и заканчивать чисто в онлайне, некоторые мои коллеги очень хорошо умеют делать какие-то образовательные проекты в формате "летних школ", и мы будем преследовать цель создания университетского сообщества, мы будем стараться встречаться не только в зуме, хотя, может быть, не каждую неделю и не в виде регулярного кампуса. Я думаю, будут какие-то офлайновые проекты.
– Сейчас студенты уже все распределились по вузам. То есть к вам они смогут приходить за дополнительным образованием?
– Совершенно верно. У нас есть действительного хорошие преподаватели: это преподаватели с высоким студенческим рейтингом, хорошо известные специалисты в своих областях, многие из них делают очень важные курсы, которые по каким-то причинам в российских университетах не состоялись. Мы думаем, что к нам придут студенты уже действующих университетов, не только российских, кстати. Те, кто захочет прийти, смогут это сделать – подать заявку, и преподаватели отберут тех студентов, с которыми они захотят работать. Это модель условного дополнительного образования, университетских факультативов – это то, что мы успели сделать за несколько месяцев, пока это готовили. Но думаю, на этом мы тоже не будем останавливаться – будем думать о том, как расширяться до более полноценной систематической университетской программы.
Будем думать о том, как расширяться до систематической университетской программы
– Уже известны критерии поступления? Какие будут вступительные экзамены?
– Вступительных в классическом понимании не будет, будет мотивационное письмо. Мы будем просить студентов объяснить, почему они хотят учиться на конкретном курсе, – это будет единственный критерий отбора. Не будет какой-то приемной комиссии, отбирать будет преподаватель, на чей курс записывается студент. При этом мы будем делать обучение бесплатным или почти бесплатным для студентов, за исключением какого-то символического пожертвования в пределах нескольких сотен рублей. Чисто символическая сумма, чтобы люди серьезнее относились к своим будущим занятиям.
Мы ориентируемся не на взрослых людей, которые работают и уже имеют высшее образование, а на тех, кто сейчас учится и кому в разных российских университетах, в том числе в регионах, не хватает качественного образования. Это наша потенциальная группа, с которой мы будем работать. Мы ведем переговоры с несколькими русскоязычными преподавателями из Европы, хотя думаем и про курсы на английском. Мы думаем, что на наших курсах будут студенты не только из России.
– Насколько сложно будет взаимодействовать со студентами: у них есть свое расписание пар, под каждого не подстроиться?
– Мы будем стараться находить компромисс, каждый курс будет достаточно компактным – речь идет про несколько десятков людей на каждом курсе. Будем стараться находить время, которое будет всем удобно – тут много технической работы, конечно. Будем ей заниматься, какие у нас варианты?
– Будут ли преподаватели получать зарплату, или для них это волонтерский проект?
– Все, что делается сейчас, – это целиком волонтерство, но мы надеемся, что найдем партнеров. В принципе, есть люди, которые так же, как мы, заинтересованы в том, чтобы было хорошее, независимое, не бюрократизированное образование. Я думаю, что есть люди, которые будут готовы нам финансово помогать. Но об этом, наверно, немного рано говорить, потому что мы еще ни с кем не договорились. Здесь обратная логика: мы сначала делаем, а потом демонстрируем обществу то, чем занимаемся, и это становится основанием для каких-то переговоров.
