В новом выпуске подкаста "Вавилон Москва" в цикле о городах и людях начала двухтысячных "Далеко от Москвы" рассказ Мумина Шакирова о поездке в Алма-Ату, на Казахскую киностудию, и о ее метаморфозах.
Мумин Шакиров: Большое кино в Казахстан пришло с началом Великой Отечественной войны. Чрезвычайные обстоятельства чудесным образом превратили провинциальную Алма-Ату в советский Голливуд. В 1941 году из Центра были эвакуированы в бывший город Верный студии "Мосфильм" и "Ленфильм". Новообразованная кинофабрика получила сокращенное название ЦОКС – Центральная объединенная киностудия – и стала на четыре года главной киноплощадкой страны, куда съехались сразу все живые классики советского кино. За годы войны в Алма-Ате были сняты фильмы, которые стали сталинской киноклассикой: "Оборона Царицына", "Машенька", "Воздушный извозчик", "Актриса", "Секретарь райкома", "Парень из нашего города", "Котовский". Но главное достижение Центральной объединенной киностудии в Алма-Ате – историческая драма Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный".
Пиротехнику Елене Белоконь и гримеру Раисе Аранышевой могут позавидовать многие кинематографисты. Они сделали свои первые шаги на съемочной площадке в компании Эйзенштейна и его коллег: сразу удалось попасть в съемочную группу фильма "Иван Грозный". Елена Белоконь начала свою карьеру с приготовления пиротехнических дымов и взрывчатых веществ, необходимых для съемок объекта "Штурм древней Казани".
Елена Белоконь: Там все это сделано в натуральном виде из бревен. Все закладывали: порох, дымы. Месяц готовились к этому сложному объекту. Вот один раз снять, и все. Ну и вот пульт, приготовились к съемке. Сергей Михайлович очень волновался, а потом, мчится же конница, может задеть провод. Когда уже Петр Александрович сел на пульт – взрыв, все взлетело, не видать, все заволокло дымом, конница мчится, люди с этими пиками берут Казань. У нас страх, все ли живы? Не случилось ли беды? Ну и потом, когда уже все разглядели, пошли, никаких ЧП не было. Сергей Михайлович подошел к Юманкову, обнял его и говорит: "Вы светлая и умная голова".
Мумин Шакиров: Раисе Аранышевой, начинающему гримеру, во время съемок картины "Иван Грозный" достался популярный тогда артист Михаил Кузнецов, сыгравший в фильме роль опричника Федора Басманова. Образ Николая Черкасова, исполнителя царя Ивана, создавал ее учитель, художник-гример Василий Горюнов. Эйзенштейн лично руководил творческим процессом.
Раиса Аранышева: Надо было сделать Черкасова молодым, красивым, ему уже было 37 лет, а его надо было сделать чуть ли не 18-летним. Да и грим весь делался под руководством Сергея Михайловича. Он сидел в кресле с гримерами, беседовал с актером, с художником-гримером, и тут же зарисовывал то, что он хотел бы видеть. Снимается Черкасов. Подходил, даже сам складки поправлял, как они должны лежать у этого костюма. И в гримерную забежит, и в пошивочную, и в реквизит, и он все это сам проверял.
Мумин Шакиров: "Фабрика грез" в Казахстане прекратила существование сразу после окончания войны. В 1945 году живые классики вернулись домой, в Москву и Ленинград. И производство кино резко упало. За девять послевоенных лет было снято всего четыре игровых фильма. В 50-е годы большинство фильмов были посвящены насущным проблемам: рассказывали о покорителях целины, о людях из аула и о дружбе народов. Но к искусству это не имело никакого отношения, убежден кинодраматург Маулен Каратаев.
Маулен Каратаев: Казахстан был местом ссылок, местом, куда переселяли тысячи людей: кабардинцев, балкарцев, чеченцев, немцев, корейцев, греков. Фильмы Шакена Айманова так и назывались: "Здесь мы живем" или "В одном районе". Секретарь райкома приходит и расставляет всех. Конфликт хорошего с еще более хорошим, лучшего с еще более лучшим. Это была, пожалуй, пародия на худшие пороки советского кино. Попытка показать Казахстан как "лабораторию дружбы народов".
Андрей Кончаловский, режиссер: В Казахстане был абсолютно замечательный человек, Шакен Айманов. Секретарь Союза кинематографистов, народный артист, друг Кунаева. Все, что нужно для советского большого художника. Лауреат всяких премий. Он действительно был очень талантливый, интересный человек. Я бы даже сказал, что в каждой республике был такой свой народный символ. Скажем, в России был Бондарчук. Вот такой был и Шакен Айманов.
Мумин Шакиров: После всесоюзного успеха картины "Конец атамана" и трагической гибели Шакена Айманова (его сбила в Москве машина) в национальном кинематографе наступил очередной спад. Лишь однажды в 1977 году "выстрелил" молодой режиссер, ученик Шакена Айманова – Эльдор Уразбаев с картиной "Транссибирский экспресс". На выручку к казахским киношникам вновь пришел Андрей Кончаловский со своей командой.
Андрей Кончаловский: Я тогда слышал, что у Агаты Кристи в экспрессе происходит детективная картина. И мне показалось, что можно придумать такую историю, чтобы все происходило в одном месте, в таком экспрессе, где заворачивается сюжет. Мне тогда очень нравились детективы, нравилось их придумывать, писать. Это было не очень трудно. За это платили. Получилось так, что я начал, но чем-то другим занялся в это время, какой-то другой картиной, и я помню, как на кухне сидели Саша Адабашьян и Никита (они чего-то обсуждали), и я говорю: "Ребята, хотите? Напишите!" "Транссибирский экспресс" записывали целиком и потом помогали Уразбаеву. Уразбаев учился профессии у Шакена Айманова, но потом показал довольно интересный, почти европейский класс.
Мумин Шакиров: В 1984 году в Алма-Ату приехал известный уже тогда кинорежиссер Сергей Соловьев. Заглянул он и на киностудию "Казахфильм".
Сергей Соловьев: Я увидел студию-игрушку, которая вся была запечатана на пломбы. Павильоны – на пломбах, коридоры – на пломбах, автобазы – на пломбах. Было ощущение нейтронной бомбы. Они говорят: да вот Кунаев, бывший хозяин страны, сделал такой подарок Шакену Айманову. Построил киностудию, а тот возьми и умри. Работать на ней практически некому. И я был просто потрясен этим придурством социализма: построить превосходнейшую студию, на которой некому работать. Мой приятель, уважаемый мной человек, Олжас Сулейменов, был тогда министром кинематографии, тоже по какой-то странной судьбе. Я говорю: "Олжас, понимаешь, такой бред. Давай я наберу курс во ВГИКе". И мы позвонили Ермашу, тогдашнему министру кинематографии, он живо на это среагировал, и мы набрали казахский курс.
Мумин Шакиров: В 1989 году с легкой руки одного из учеников Сергея Соловьева, режиссера Рашида Нугманова, появилось определение "казахская новая волна". Его знаменитый фильм "Игла", где в главной роли снялся рок-идол поколения 80-х Виктор Цой, стал в одночасье культовым. С этой картины и начался взлет современного казахского кинематографа. Рашид Нугманов сделал в 2010 году новую версию фильма: "Игла. Ремикс". Какое-то время режиссер не снимал, был увлечен политикой, находился в оппозиции к действующему президенту Казахстана.
Рашид Нугманов: У меня никогда не было плана снимать фильм "Игла". Фильм был в запуске. В это время я закончил третий год во ВГИКе. Вернулся на летние каникулы в город. На производстве картины сложилась ситуация, когда совет не принял кинопробы, сроки съемок приближались. И они неожиданно предложили мне заменить этого режиссера и снять картину. Я был уже более-менее как-то известен нагремевшей короткометражкой "Яха", которую во ВГИКе снял. И подумали, что тот человек, который снимает про рок-музыку, наверное, знаком с наркоманией, и предложили мне.
Мумин Шакиров: К счастью, на фильме Рашида Нугманова "Игла" не закончилась "новая казахская волна".
Подписывайтесь на нас на сайте www.svoboda.org
а также в Apple Podcasts, Google Podcasts, Yandex Music
