Август – странное время для Брюсселя, в августе в Брюсселе почти не бывает политиков и дипломатов. Обычно оживленная штаб-квартира Евросоюза – с тысячами еврократов, экспертов и лоббистов – в конце лета почти полностью пуста. Все уходят в отпуск, чтобы освежиться, чаще всего где-нибудь на берегу Средиземного моря. Однако беда в том, что в августе почти всегда возникают какие-то острые политические вопросы: наводнения, лесные пожары, волны миграции, даже войны и революции по всему миру. Кажется, что эти события часто застают ЕС врасплох, как будто в Брюсселе не в курсе, что весь остальной мир не присоединяется к его каникулам.
Это одно из объяснений, по которым ЕС так медленно отреагировал на постэлекторальный кризис в Белоруссии. Но, кроме разгара курортного сезона, есть и другие объяснения. Во-первых, Белоруссия действительно не является вопросом первостепенной важности в брюссельской повестке, и этому есть множество примеров. Когда в июле министры иностранных дел ЕС собрались на свое последнее совещание перед летними каникулами, Белоруссия даже не была упомянута, несмотря на то что в преддверии выборов – с массовыми арестами и преследованиями – были все признаки того, что в Минске что-то назревает.
Когда депутаты Европарламента на уходящей неделе подготовили открытое письмо с требованием ужесточения политики ЕС в отношении белорусского режима после выборов, сходу им удалось собрать всего 23 подписи от коллег-депутатов. Учитывая, что всего депутатов 751, это довольно скромный результат. Ни один высокопоставленный европейский политик даже не попытался поехать в Белоруссию на этой неделе в качестве посредника. Сравните это с быстрой реакцией президента Европейского совета Шарля Мишеля, который сразу же бросился в Бейрут после взрывов в столице Ливана на прошлой неделе. Мишель, президент Комиссии Урсула фон дер Ляйен и два комиссара, которые непосредственно отвечают за вопросы внешней политики (верховный представитель Союза по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель и комиссар по вопросам расширения и политике соседства Оливер Вархели), словно избегают вопросов СМИ о Белоруссии.
Можно ожидать, что брюссельские политики медленно потянутся на своих пляжных шезлонгах, чтобы отнестись к ситуации в Белоруссии серьёзнее
Второе объяснение – ограниченный набор политических инструментов, доступных Брюсселю в отношении Белоруссии. Помощь ЕС Белоруссии составляет около 30 миллионов евро в год, это мелочь по сравнению с тем, что получают другие восточные соседи, такие как Украина и Грузия. Даже при желании Евросоюз не сможет сильно урезать это финансирование, так как большая часть средств идет на поддержку гражданских организаций. Упрощение визового режима для граждан Белоруссии, которые путешествуют в большинство стран – членов ЕС, было введено совсем недавно. Оно распространяется в основном на простых граждан, которых Евросоюз не хочет наказывать. Вряд ли это станет предметом торга, потому что для полной либерализации визового режима нужны еще годы.
Следом идут политические отношения. У Белоруссии нет соглашения о свободной торговле и ассоциации с Евросоюзом, в отличие от Украины, Грузии и Молдовы, которые благодаря этому сблизились с ЕС как в экономическом, так и в политическом плане. Вместо этого в течение многих лет Брюссель и Минск вели переговоры о "приоритетах партнерства", что укрепило бы их политические связи. Эти переговоры по большей степени завершены, но окончательное соглашение все ещё отложено из-за беспокойства Литвы по поводу предстоящего открытия Белорусской атомной электростанции в Островце, которая находится всего в 40 километрах от Вильнюса. Другими словами, здесь тоже не так много места для манёвра. В связи с этим наиболее очевидным инструментом являются санкции. В заявлении, которое сделали все 27 стран – членов ЕС через два дня после голосования в Минске, сказано: "Мы будем оценивать действия белорусских властей по урегулированию текущей ситуации и проводить углубленный анализ отношений ЕС с Белоруссией. Это может включать в себя, среди прочего, принятие мер против лиц, ответственных за наблюдаемое насилие, необоснованные аресты и фальсификацию результатов выборов". Брюссель создал возможность для введения ограничительных мер против режима Александра Лукашенко.
Евросоюз ввел запрет на выдачу виз и заморозку активов белорусского президента и его ближайших сотрудников после фальсификации президентских выборов в декабре 2010 года. Эти меры действовали до 2016 года, когда ЕС посчитал, что все политические заключенные в стране освобождены. Остается только эмбарго на поставки оружия, которое в последние годы было ослаблено под давлением Венгрии. Когда и если решение о санкциях будет принято вновь, то все взоры устремятся на Будапешт, который в последнее время наладил более тесные связи с Минском. Если же Венгрия согласится вернуть санкции в ближайшие недели, то они, вероятнее всего, будут символическими, как и раньше. Более жесткие экономические санкции сейчас даже не обсуждаются.
14 августа ЕС созвал чрезвычайную видеоконференцию для встречи министров иностранных дел, чтобы обсудить ситуацию в Белоруссии. Принято "предварительное"решение о введении санкций, начинается техничский процесс согласования конкретного списка лиц, виновных в фальсификации выборов и незаконном применении силы против участников акция паротеста. Эти же министры снова встретятся в Берлине в конце месяца для дальнейшего обсуждения проблемы. В связи с этим можно ожидать, что брюссельские политики, чиновники и дипломаты медленно потянутся на своих пляжных шезлонгах, чтобы отнестись к ситуации в Белоруссии немного серьезнее. Но не ждите, что в ближайшее время ЕС станет решающим игроком, когда речь зайдёт о будущем режима в Минске.
Рикард Йозвяк – европейский обозреватель медиакорпорации Радио Свободная Европа/Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
