Дело сестёр Хачатурян, обвиняемых в убийстве отца, будет рассматривать суд присяжных. Речь, правда, идет о двух старших сёстрах – Крестине и Ангелине. Дело младшей сестры Марии выделено в отдельное производство и будет рассмотрено в другом порядке. Сёстрам предъявлены обвинения в убийстве, совершённом группой лиц по предварительному сговору. Адвокаты считают их действия необходимой самообороной и планируют добиваться оправдания подсудимых.

Три обвиняемые, два дела: дело об убийстве 57-летнего Михаила Хачатуряна в июле 2018 года будут рассматривать в двух разных судах и по разной схеме. Обвинения в отношении младшей из сестер, Марии Хачатурян, были выделены в отдельное производство, поскольку экспертиза установила, что в момент совершения преступления она находилась в невменяемом состоянии.

10 августа Бутырский суд Москвы на закрытом заседании начнет рассматривать ее дело, однако, как в интервью телеканалу "Настоящее время" пояснил адвокат Ангелины Хачатурян Алексей Паршин, суд не будет устанавливать вину Марии: "Он просто будет устанавливать, причастна ли она к этому преступлению, совершила ли она преступление. Вот и все. После этого судья будет решать, требуется ей лечение или нет". Следствие просит назначить Марии лечение амбулаторно.

Дело в отношении двух старших сестер – Крестины и Ангелины – будет рассматривать коллегия присяжных в Московском городском суде. Такое решение в понедельник, 3 августа, приняли судьи во время предварительных слушаний. 31 августа начнется отбор коллеги присяжных: "Мы довольны этим решением, потому что мы сами заявляли это ходатайство, чтобы дело рассматривал суд присяжных, – говорит адвокат Крестины Хачатурян Алексей Липцер. – Вызвано 60 кандидатов в присяжные заседатели, которые будут отбираться нами и стороной обвинения. Мы будем ждать 31 августа и смотреть, сможем ли отобрать коллегию".

Сестёр Хачатурян обвиняют в убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ст. 105 УК РФ). По версии следствия, 27 июля 2018 года Крестина, Ангелина и Мария нанесли своему отцу, 57-летнему Михаилу Хачатуряну, более тридцати ножевых ранений, а также удары молотком. Полицию вызвали сами сёстры, которые не отрицали, что убили отца. Ангелина и Мария были наиболее активными участницами, Крестина, по словам защиты, лишь прибежала в комнату на шум и распылила газ из перцового баллончика в сторону отца.

Сёстры рассказали о многочисленных случаях издевательств, сексуального и психологического насилия со стороны отца, которые подтвердились в ходе расследования. Адвокаты настаивают на том, что сёстры убили отца в целях необходимой самообороны. В начале 2020 года прокуратура даже согласилась с этой позицией: заместитель генпрокурора Виктор Гринь не стал утверждать обвинительное заключение и потребовал от следствия переквалифицировать дело на необходимую самооборону, то есть фактически закрыть его. Однако спустя полгода тот же Гринь утвердил обвинение по статье, которую изначально отверг: "Умышленное убийство по предварительному сговору".

– С нашей точки зрения, следствие как раз сделало всё для того, чтобы установить именно состояние необходимой обороны, – говорит адвокат Алексей Липцер. – В частности, установило, что отец действительно совершал преступление в отношении девушек на протяжении 4 лет – с 2014-го по 2018-й. Следствие установило, что он их истязал, что он совершал в отношении них действия сексуального характера, в том числе тогда, когда они еще были несовершеннолетними (на момент убийства отца Марии Хачатурян было 17 лет, Ангелине – 18, Крестине – 19. – РС). Там очень много эпизодов по каждому преступлению, они все подробно описаны в соответствующем постановлении Следственного комитета. При этом экспертизы установили, что девушкам именно действиями потерпевшего был причинен тяжкий вред здоровью. По нашему мнению и даже просто по логике описательной части постановления следствия очевидно, что девушки находились в состоянии необходимой обороны. Почему они, в конечном счете, считают, что это убийство группой лиц? Надо у них спрашивать, для нас это загадка до сих пор.

– Но эти эпизоды, которые вы перечислили, они сохранились в нынешнем виде дела и должны быть, по идее, представлены и присяжным?

– Да, да, конечно! Потому что это все было включено по существу предъявленного обвинения девушкам.

– У вас есть версия, чтó произошло с делом в январе, когда прокуратура вроде как сначала отказалась утверждать обвинение по статье об убийстве, отправила дело следствию, а потом всё-таки утвердила его в прежнем виде?

– Самое очевидное, это то, что был назначен новый генеральный прокурор Игорь Краснов, бывший заместитель председателя Следственного комитета, то есть того самого органа, который до этого преследовал девушек по статье об убийстве группой лиц. Это единственное объяснение, которое лежит на поверхности. А так, в действительности что произошло – мы понять не можем. Прокуратура в конце 2019 года вынесла постановление о возврате уголовного дела обратно для проведения расследования с указанием, что действия девушек были совершены в состоянии необходимой самообороны. Естественно, Следственному комитету надлежало переквалифицировать эти действия. Однако он отказался это делать, дождался назначения нового генерального прокурора и отправил дело обратно в том же виде, в котором оно было до этого, – говорит Алексей Липцер.

Потерпевшими по этому делу признаны две сестры Михаила Хачатуряна и муж одной из них. По словам Алексея Липцера, потерпевшие предложили версию, что дочери убили отца из корыстных целей:

– Они, естественно, пытаются всеми способами обелить имидж своего родственника, пытаются убедить общественность в том, что девушки действовали из корыстных мотивов, рассказывают про похищенные 12 тысяч рублей якобы, которые, на самом деле, были возвращены. Эти деньги не были похищены, это девушки допустили перерасход тех средств, которые они имели право тратить на всю семью в течение месяца. Девушки успели эти деньги вернуть в тот же день. Но по сути родственники никак не могут опровергнуть то, что установило следствие, а именно – преступление со стороны отца в отношении сестер.

Об агрессивном поведении Михаила Хачатуряна заговорили другие его родственники. Так, мама девушек Аурелия Дундук в интервью "Новой газете" рассказывала, что муж избивал и её, когда она была беременна. Также о побоях говорил и их старший сын.

Сейчас сёстры Хачатурян живут в разных квартирах и проходят реабилитацию у психолога. Они не могут общаться друг с другом, а также с другими родственниками – свидетелями по делу. Им запрещено выходить из дома с 9 вечера до 7 утра, пользоваться интернетом и телефоном, отправлять и получать почту.

"Настроение у них более-менее нормальное, – говорит Алексей Липцер, – они уже поняли, что их ждет. Но они не отчаиваются. Естественно, они расстроились, когда узнали, что дело все-таки будет направлено в суд, потому что мы до последнего надеялись, что прокуратура будет последовательна в своих решениях и возьмет его обратно. Однако этого не произошло. Но никто и не говорил, что будет легко".

Директор центра "Насилию.нет" Анна Ривина рассуждает о перспективах суда присяжных для сестёр Хачатурян и о значении этого дела:

– На суде присяжных настаивали адвокаты сестер. Я знаю, что они прекрасно знают, что делают. И мне хочется верить, что они смогут донести свою точку зрения и юридические факты, которые очевидным образом показывают, чтó происходило на самом деле, что даст возможность и основания присяжным вынести объективное решение. Тем не менее, мне хочется вспомнить очень грустный случай, когда в Краснодарском крае был суд присяжных в деле Кристины Шедуковой, которая, спасая себя, лишила своего мужа жизни. В итоге адвокатам не дали возможности верно представить факты, и она была признана виновной. Очень хочется верить, что не только за счет своего юридического таланта, который есть у представителей девочек, но и за счет общественного резонанса, который вызвало это дело, у суда не будет возможности "мухлевать" процедурой.

– Почему, с вашей точки зрения, это дело не хотят переквалифицировать на необходимую самооборону?

– Могу сказать, что, поскольку мои друзья и коллеги являются адвокатами, я, конечно, их мнению доверяю и вижу ситуацию, условно, их глазами, не видя материалов дела, что лишает меня возможности говорить об этой ситуации отстраненно. Но у меня нет никакого сомнения, что мы живем в государстве, где жизнь, здоровье женщины – это такая абстрактная конструкция, которую ни государство не хочет защищать превентивно, ни женщина потом не имеет права это делать самостоятельно теми способами, до которых её довели.

Если мы посмотрим на цифры, которые стали известны благодаря "Новой газете" в прошлом году, то примерно 80 процентов женщин, которые сидят по 105-й статье об умышленном убийстве, так или иначе сталкивались с домашним насилием и так или иначе спасали свою жизнь. Получается, что государственной системе выгодно сажать за убийство, раскрывать громкие дела. Это очень удобно сделать, когда уже есть подозреваемая, которая ни от чего не отказывается. Но никто не слышит того, что она не нападала, а оборонялась. На нее оказывают давление, говорят: "Вот, труп есть, нож есть – пиши, что это ты сделала сама".

– С вашей точки зрения, что необходимо изменить и сделать, чтобы к голосам женщин больше прислушивались?

– Я бы сказала, что есть три ключевых блока. Первый блок – это, конечно же, законодательство, которое нужно либо совершенствовать, либо просто принимать, например, как закон против домашнего насилия, которого до сих пор нет. Второй момент – это непосредственно правоприменение, когда у нас очень сильно разнится то, что написано на бумаге, и то, что происходит на самом деле. И третье – это, конечно, общественное восприятие, когда очевидно, что свою жизнь можно защищать. Например, я вспоминаю случай, о котором рассказала голливудская актриса Шарлиз Терон. Она родом из ЮАР. Когда она была маленькая, то со своей мамой спряталась в комнате, куда ломился пьяный отец, который до этого маму систематически избивал. В итоге мама выстрелила. Там не было никаких сомнений, что она имела право это сделать, потому что спасала себя и ребенка. И она не отбывала никакого наказания, не было этих убийственных судов, которые непонятно чем закончатся. Мы не какие-то особенные, просто нужно об этом говорить, нужна система, нужна политическая воля, – заключает Анна Ривина.

По обвинению в умышленном убийстве Крестине и Ангелине Хачатурян грозит до 20 лет лишения свободы. Если к Марии Хачатурян по решению суда применят меры медицинского характера, то от уголовной ответственности её освободят.