Собянин если и разрешит ходить в пикеты, то только по графику домов. Пока нельзя никак. Журналистов задерживают. Навальный пытается объяснять, что человек, из-за которого начались акции протеста, пострадал за свою правозащиту. Соловьев объясняет, что человека посадили правильно. Галкин снимает ролик, что вообще творится маразм. Который мы обсуждаем в эфире. С нами депутат Мосгордумы Сергей Митрохин и общественные активисты Виктория Ивлева и Анастасия Лопарева (фонд "Такие дела"), которых тоже задерживали в ходе этих акций.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: "Уважаемые граждане, в Москве продолжает действовать режим повышенной изоляции, поэтому данная акция незаконна". Здравствуйте, Сергей Митрохин. Я только что процитировала объявление в мегафон полицейских, которые ходят вокруг пикетчиков. А вот вы пошли и встали.
Сергей Митрохин: Безграмотность полицейских – это неизбежный атрибут неправового государства, в котором мы живем. Я с этим сталкиваюсь на каждом шагу, поэтому меня это не удивляет.
Елена Рыковцева: Эта неграмотность продолжается изо дня в день. Люди из-за этой неграмотности сидят по 15 суток. Например, журналист Илья Азар, который соблюдал режим той самой "повышенной изоляции", как никому и не снилось, он сидел дома два полных месяца, он даже не пользовался общественным транспортом. Он однажды встал и пошел в пикет в маске и перчатках, за что сел сейчас в режиме очень пониженной изоляции в распределитель, и сидит в этом режиме пониженной изоляции вместе с другими людьми с низкой социальной изоляцией. С 1 июня, как известно, людям разрешат гулять. Акция или пикет относятся ли к процедуре гуляния? Должны ли мы понимать так, что вы в своем доме будете стоять в пикете по вторникам, а ваш сосед из дома номер четыре может постоять в пикете на Петровке у здания ГУ МВД, например, в среду?
Сергей Митрохин: Я попробую объяснить логику, хотя это очень трудно. Есть указ мэра от 7 мая, в котором запрещены публичные мероприятия, в числе прочих массовые сборища и прочее. Одиночный пикет рассматривается как публичное мероприятие, вроде бы полиция действует в рамках данного указа. Но вся проблема в том, что данный указ не может так выполняться, потому что законодательством не предусмотрена ответственность за его нарушение. В законодательстве остаются старые нормы, принятые задолго до коронавируса. Старая норма действует, что публичные мероприятия требуют уведомления, кроме одиночного пикета. Если эта норма отменяется, то, извините, значит, в стране должно быть введено чрезвычайное положение, мэр Москвы должен быть наделен правом приостанавливать федеральные нормы. Но никакого чрезвычайного положения не введено. Таким кривым путем пытаются выполнять этот указ. Это, конечно, абсолютно незаконно. Я могу сказать про себя, я вообще ничего не нарушал, я выполнял свои обязанности в форме этого пикета. Статья 8 о статусе депутата Мосгордумы гласит, что депутат, избравшийся по избирательному округу, защищает интересы своих избирателей, то есть людей, живущих в этом округе. Я пришел защищать интересы Ильи Азара, который живет в моем округе. Он, правда, за меня не голосовал, ничего страшного, но при этом я все равно обязан его защищать по закону. У меня есть цифровой пропуск, я с этим цифровым пропуском приехал почти в то место, где я работаю, – Мосгордума, она напротив Петровки, 38, меня за это задержали. Правда, потом оказалось, что задержали меня все-таки за нарушение режима самоизоляции. Мне даже не написали, что я проводил одиночный пикет, хотя я стоял с одиночным пикетом, а моей помощнице Марии Чуприной это написали, хотя она не стояла в пикете и не держала плакат.
Елена Рыковцева: Получается так, поскольку вам пришили дело по нарушению самоизоляции, а с 1 июня самоизоляция будет разрежена по домам, то можно ли сказать, что с 1 июня не так жестко будут вас наказывать, если вы вышли в свое время, разрешенное вам мэром Москвы? Я предлагаю послушать Максима Галкина, который выложил сегодня пародию на разговор Путина с Собяниным.
Елена Рыковцева: И так далее, там очень смешная миниатюра.
Сергей Митрохин: Подмечено очень точно – эта запутанность, непонятность. Если вы открыли магазины все, человек скажет: я иду в магазин по парку. Зачем это? Я бы штрафы оставил только за отсутствие масок, перчаток в общественных местах. Вся энергия проверяльщиков, полиции, добровольцев, кого угодно, пусть направлена будет на это. Гулять домами – это действительно напоминает какой-то лагерь. Хорошо, можно было бы согласиться, лагерь, так лагерь, жестко боремся с коронавирусом. Но ведь эту систему невозможно проконтролировать, никто ничего не понимает. Полиция, которая будет за это штрафовать, тоже ничего не будет понимать. Как она это будет вычислять – я в этом доме, ты в том доме, хватать всех подряд в результате начнут.
Елена Рыковцева: Он должен написать на лбу номер своего дома, наклейку желательно. С нами сегодня в эфире две участницы пикета. Пошли коллеги за своего коллегу Илью Азара, которого упекли на 15 суток. Анастасия Лотарева, сайт и фонд "Такие дела" благотворительный. И с нами Виктория Ивлева, правозащитник и фотограф. Вы, наверное, уже понимали, что когда вы идете в пикет, вы нарушаете режим, как это теперь называется полицейскими, "повышенной самоизоляции". Вы были готовы к тому, что вас задержат и вы должны будете заплатить или сесть?
Виктория Ивлева: Вообще любой житель нашей страны, генеральная линия которого несколько отличается от линии правящей партии, должен быть внутренне готов сесть – это нормально. Это такой базис, основа. Но я, честно говоря, вчера об этом не думала, я думала о том, что обязательно нужно протянуть руку помощи, проявить солидарность с Ильей. Я понимаю, что человек, который внезапно оказывается в изоляции, в заключении, к сожалению, много моих товарищей сейчас находятся в подобной ситуации, ему нужна просто солидарность. Это единственное, что мы можем сделать – быть с ним солидарными, не сомневаясь, что так или иначе Илья об этом узнает. Это главное, что меня вело. И, конечно, чувство полной несправедливости. Азар вышел за Витю Немытова, который вышел за омбудсмена полиции, мы вышли за Азара, полицейские нас за это отводят. Я им про это стала говорить, когда мы были в отделении, что как вам не стыдно, вы же мужчины, вы же офицеры, человек заступается за вас, его сажают, мы заступаемся за этого человека, а вы нас хватаете, как же это можно? Они говорят: "Да, мы все понимаем, но вот так". Что ты им на это скажешь, что они трусы? Хорошо, трусы. Я думала, какой бы мне придумать плакат, писать я очень криво умею, у меня дома не было бумаги, потом я придумала рифму "Азар – базар", потом я написала свой слоган, который, видимо, будет на суде надо мной в качестве вещдока: "Безо всякого базара отпускай Илью Азара". Я и сейчас это повторю, и десять тысяч раз повторю.
Елена Рыковцева: Я не отношусь к людям, которые считают, что ты можешь сесть в тюрьму в любой момент, я считаю, что по-прежнему в России это экстремальная ситуация, она не рядовая для обычного гражданина. Вы, когда идете поддержать своего коллегу, вы готовы к тому, что вы за такую поддержку можете сесть?
Анастасия Лотарева: Я соглашусь с Викторией, со своей сокамерницей, нас вчера вместе забрали, я стояла с ее плакатом замечательным. У меня двое детей, у меня много работы. Сказать, что я готова сесть в любой момент, нет, не хотелось бы. У меня еще второе дело по 20.2, первое было за поддержку Ивана Голунова. Было бы странно не поддерживать своих коллег. Бывают моменты, когда ты не можешь не выйти. Виктория сказала, что ты хочешь поддержать человека, который находится в изоляции, который находится в тяжелых условиях, да, мне тоже этого хотелось. Я смогла простоять с плакатом секунд семь, наверное. Я надеюсь, что Илья получит какое-то известие, что за него выходит много людей.
Елена Рыковцева: Я правильно понимаю, что совершается некое абсолютное беззаконие, вам уже не разрешаются одиночные пикеты под предлогом режима "повышенной самоизоляции"?
Сергей Митрохин: Коронавирус же болезнь смертельная для многих, оказался смертельным и для правосудия. То, что происходит, – это просто зашкаливает, нет даже грани, какого-то намека нет. Раньше была какая-то имитация, а сейчас наступила эпидемия, просто она добила те остатки права, которые существуют. Я больше всего боюсь, что все это закрепится в период пандемии так называемой и останется после нее. Вот это самое страшное, потому что это необратимый процесс. Если система рушится, политической воли, юридической воли нет у руководства страны, у судей, у прокуроров, следователей ее обратно восстанавливать, то ее восстановить невозможно. Сейчас просто мы будем жить в этом беспределе бесконечно. К сожалению, такой прогноз у меня пессимистический.
Елена Рыковцева: Сейчас мы расскажем эту историю, с которой все началось. Мы возвращаемся в 7 мая 2020 года, когда был арестован "Омбудсмен полиции" Владимир Воронцов. Его знают немногие, это совсем не публичная персона в том смысле, что публика, которой он занимается, она там же и сосредоточена в этих органах, он им помогает. Я думаю, что люди, которые не сталкиваются с этим кругом, они просто о нем ничего не знают. О нем знал хорошо Алексей Навальный. Алексей Навальный за него заступился. Потом тут же за ним ходит такая тень Владимир Соловьев, который открыл аккаунт в YouTube, он сразу же после выступления Навального, когда тот пытается за кого-то заступиться, начинает нам рассказывать, что это не те люди, за которых следовало бы заступаться. Все это мы постарались собрать в свой сюжет.
Елена Рыковцева: История понятна. Я хочу обратить внимание на то, что первое его уголовное дело, за которое его арестовали 7 мая, было заведено по заявлению человека по истории, случившейся в 2017 году. Вопрос: где он был все эти три года? Потом выяснилось, что все эти три года он даже просил у него защиты по каким-то делам.
Сергей Митрохин: Во-первых, хочу обратить внимание на такое совпадение, которое на самом деле закономерность, что 7 же мая указ мэра был принят о запрете публичных мероприятий. Это такой тренд нашей страны. Самое важное, не соблюдают ли какие-то правовые нормы, сотрудник полиции в данном случае, а соблюдают ли наши понятия, нашей корпорации, честь мундира. Такие традиционные нормы народной мудрости, что не выноси сор из избы – вот это здесь на первом месте. Ни о каком праве даже никто и не думает, все это забыто. Сейчас стали абсолютно доминирующими архаические комплексы сознания. Современная страна не может жить без права, если страна без права – это уже средневековье, а то и хуже, вообще в какие-то первобытные времена мы возвращаемся. Конечно, у людей, которые руководствуются более-менее цивилизованными представлениями о жизни, становятся белыми воронами в таких корпорациях, на них сразу начинается травля, их выживают, над ними издеваются. Это все закономерная тенденция, тенденция деградации.
Елена Рыковцева: Татьяна из Магнитогорска, здравствуйте.
Слушательница: Я с позитивным настроением. Я бы хотела всех москвичей и всех, кого что-то не устраивает, приезжать к нам жить в Магнитогорск. У нас спокойно, тихо, полиция работает изумительно, только ради людей. У нас ничего такого плохого нет, как у вас в Москве.
Сергей Митрохин: Мы к вам приедем, у вас сразу все это и начнется. Так что лучше вы нас не приглашайте.
Слушательница: Мы очень доброжелательный народ, мы более спокойные, нас все устраивает.
Елена Рыковцева: А если вдруг случается такая ситуация, вдруг случается несправедливость, это бывает в жизни, и вам хочется пойти и постоять в пикете за этого человека. Вам разрешат ваши добрые магнитогорские полицейские сейчас встать в пикет?
Слушательница: Нет, конечно. У меня не позволят финансы встать в пикет, чтобы кто-то за меня штраф выплатил.
Елена Рыковцева: Да, в пикет не разрешат, но все-таки у людей впечатление, что их полиция работает для них, существует. Я этому рада, такое не часто услышишь. Анастасия, конечно, вы смотрели в лица этих людей, которые вас задерживали, у вас есть ощущение, что они сладострастно, радостно вас хватают, волокут? Или у вас ощущение, что как так же формально они будут дом проверять, в котором вы живете, положено вам сегодня гулять или нет, так же формально они вас утаскивают из этого пикета? Из-под палки?
Анастасия Лопарева: Сегодня с утра случилась фантастическая совершенно история – меня в фейсбуке во френды добавил мой дознаватель Александр. Мне просто интересно, он меня добавил, он моих детей будет лайкать, он будет репосты наших статей читать? Вчера все было очень мило, они с чувством юмора, все было супервежливо, все это здорово, если не забывать, что мы по разные стороны. В итоге я получу штраф от 150 до 300 тысяч или 30 суток ареста, все эти милые ребята, включая милого дознавателя Сашу, вчера обсуждали, как они меня оставят на ночь в отделении, а у меня двое детей. Не знаю насчет сладострастия, это люди, которые делают свою работу, они делают ее так, как понимают. Тем не менее, каждый из них подчеркнул, что не я вас задерживал, не я вам сказал, вас задерживали другие люди, у них спрашивайте. Еще один господин, который дежурил, Вика предложила ему сфотографироваться, чтобы в следующий раз, когда он будет ее винтить, она фотографию ему показала, я сегодня видела, как он Галямину винтил по второму разу. Так что у людей такая работа.
Елена Рыковцева: Теперь, когда мы будем описывать благостные картинки вашего общения с полицией, мы будем говорить – как в Магнитогорске. Но при этом все, что вы описали, очень напоминает рассказы Алексея Навального, которого задерживают, везут в автозаке, и когда он отбарабанивает очередные 15 суток, он говорит, как его все любят, как к нему отлично относятся. И все это та же самая полиция, которая делает все, чтобы оформить его привод.
Сергей Митрохин: Если серьезно говорить, у полиции проявляется амбивалентность. Я бы не стал всех их осуждать сразу, что они выполняют работу грязную. У них в сознании есть диссонанс определенный. Многие из них, когда они сочувствуют, они говорят искренне, они понимают, что делают что-то не то. Они в этой системе, уйти из этой системы для них не только потерять доход, возможно, подвергнуться преследованиям, каким сейчас подвергается "Омбудсмен полиции" или кто-то еще. Действительно, они люди подневольные. Я иногда такие разговоры слышу в полиции, что хоть стой, хоть падай. Кажется, что это люди, которые послезавтра пойдут что-то штурмовать. Это тоже, кстати, показатель некоей деградации. Потому что нормальный госслужащий, полицейский в нормальном государстве должен с абсолютно чистой, спокойной совестью делать свое дело. А когда говоришь одно, судя по твоим реакциям, ты думаешь совершенно иначе – это признак кризиса системы очень серьезный, потому что это все может развалиться. Мы помним, как сто лет назад аппарат бюрократический царской России весь разбежался, огромная часть спецов перешла на сторону большевиков. Мгновенно перестали защищать, в 1917 году никто ничего не защищал и даже не пытался. Мне кажется, мы повторяем через сто лет то, что уже проходили.
Елена Рыковцева: Если выстроить эту цепочку абсурда, я пытаюсь понять, как мы должны к этому относиться. Пикеты нельзя, потому что это опасно с точки зрения здоровья, потому что вы нарушаете режим самоизоляции, режим самоизоляции введен, потому что заботятся о вашем здоровье. Мэр Собянин объявляет, что режим самоизоляции продлится до тех пор, пока не изобретут вакцину. Я думаю, судьба пикетов решена на какой-то срок. Потом он скажет, что до тех пор, пока всем прививку не сделают, режим самоизоляции продлится еще дольше. Итак, пикеты, дурацкие графики и при этом 24-го парад, еще через месяц на фоне запретительных мер в Москву свезут миллион людей на "Бессмертный полк", там же вся Москва на дачах, а они любят, чтобы был миллион, Путин пообещал, что пойдут люди плечом к плечу, надо свозить. Как все это между собой сложить – режим бесконечной самоизоляции и бесконечные попытки заразить как можно больше людей?
Сергей Митрохин: Я вам на примере этих же пикетов покажу абсурдность. Якобы я кого-то заражаю, когда стою один, кто меня снимает на камеру, на расстоянии не менее пяти метров находятся. Во-первых, когда они меня хватают, они уже нарушают дистанцию. Во-вторых, они меня ведут в автозак, набивают автозак, мы друг друга заражаем. Сегодня меня вывели из автозака, посадили в полицейскую машину. Меня, конечно, не били по голове, но два бугая на меня навалились, чтобы засунуть меня в машину, я добровольно не хотел туда засовываться, они сели вообще вплотную, еще впереди двое. Это такая у нас самоизоляция. Потом меня привозят в УВД "Тверское", мимо проносят пьяных людей, еще сидят какие-то люди. Это все борются с одиночным пикетом. Самое абсурдное, оказывается, суд по этим делам за нарушение режима самоизоляции проводится в Коммунарке. После всех этих стадий, которые я описал сейчас, только осталось на койку в Коммунарке везти.
Елена Рыковцева: Я знаю, что в Коммунарке штрафы платят за нарушение режима, за отсутствие пропуска в вашей машине, но чтобы еще и суд там?
Сергей Митрохин: Моя помощница должна поехать 15 июня в Коммунарку на суд.
Елена Рыковцева: Я даже не знаю, чем закончить эту передачу. Вы побывали в одном часе полного абсурда, который происходит сейчас на ваших глазах в столице вашей родины.
