- В Госдуму РФ внесен законопроект с поправками к действующему закону "О полиции": фактически речь в нем идет о расширении полномочий полицейских.
- Россиянам, которые не могут получить необходимых лекарств, приходится обращаться в Европейский суд по правам человека.
Пока простые смертные остаются в самоизоляции, чиновники работают не покладая рук, чтобы порадовать граждан новыми законами. Депутаты тоже от них не отстают. Например, на этой неделе Государственная дума приняла закон, которым разрешила голосовать на выборах по почте и онлайн. А теперь депутаты готовятся рассмотреть поправки к действующему закону "О полиции": их подготовили в правительстве России, где предлагают несколько расширить полномочия полицейских.
Вопрос довольно щепетильный, ведь даже сейчас, без всяких поправок в законодательство, привлечь к ответственности полицейского, превысившего свои полномочия, бывает крайне тяжело, даже в таких нашумевших случаях, как, например, история с подбросом наркотиков журналисту издания "Медуза" Ивану Голунову. Что уж говорить о такой "мелочовке", как избиение людей на протестных акциях или силовое задержание из-за нарушения режима самоизоляции?
На этой неделе в Государственную думу РФ правительство внесло законопроект с поправками к действующему закону "О полиции". Несмотря на то что в пояснительной записке к этому законопроекту сказано, что он нужен для усиления гарантий защиты прав и законных интересов граждан, фактически речь идет об усилении полномочий полицейских.
Впрочем, правозащитников эти поправки к закону "О полиции" не очень-то и обеспокоили. Вот что рассказал Радио Свобода юрист "Комитета против пыток" Петр Хромов.
Кто-то из сотрудников полиции может подумать, что теперь любые действия, которые он совершает в форме, априори законны
Петр Хромов: Все эти поправки, которые сейчас вносятся, можно условно разделить на три группы. Первая группа вносит скорее стилистические правки – слова просто заменяются с "входить" на "проникать", либо они вводят в закон те действия, которые сотрудники полиции и так осуществляют, и, собственно, на них никто не жаловался: например, использование ограждений при проведении публичных мероприятий.
Второй блок, вызывающий много вопросов, – это пояснения про использование огнестрельного оружия сотрудниками полиции в случае ощущения ими угрозы. При этом действующая норма и так достаточно размыта, и многие сотрудники полиции по факту не знают, имеют ли они основание к применению огнестрельного оружия или не имеют. Вводимая норма делает это еще более размытым.
И третий блок, который тоже вызывает множество вопросов, – это то, что сотрудники полиции не подлежат преследованию за действия, совершенные при выполнении обязанностей. Такая норма уже существовала в законе "О Федеральной службе безопасности". Она не вводит ничего нового, потому что там в любом случае есть акцент на том, что порядок действий должен быть законным, то есть сотрудники полиции освобождаются от ответственности не за все свои действия при исполнении служебных обязанностей, а только за законные. И зачем нужна эта норма, абсолютно непонятно. Но она делает еще более размытым восприятие сотрудника полиции.
Я вполне допускаю: кто-то из сотрудников полиции может подумать, что теперь любые действия, которые он совершает в форме, априори законны, потому что за них его нельзя привлечь к ответственности. Мы помним, когда режим самоизоляции в Москве и в Московской области только начал вводиться, было обращение президента, и некоторые сотрудники областной полиции трактовали его таким образом, что вводится "комендантский час". Было два или три случая в Подмосковье, когда ездили машины и сообщали о том, что нельзя выходить из дома, то есть эти сотрудники полиции допустили вольную трактовку. И нельзя исключать, что вот эти новые поправки будут трактоваться так же вольно.
Российское государство из неплохого закона сделало достаточно размытый закон, и неизвестно, как он будет применяться на практике.
Марьяна Торочешникова: Руководитель юридического департамента "Руси сидящей" Алексей Федяров также не видит особых поводов для беспокойства. Впрочем, тут есть на что обратить внимание.
Что действительно вызывает сомнения, так это основания для применения оружия
Алексей Федяров: По большому счету, все эти поправки не так страшны, как кажутся и как их сейчас драматизируют в полемике. Из того, что видно серьезного, это дополнительные полномочия полиции в установке заслонов, ограничений для передвижения граждан и досмотры людей и транспорта. Если все это будет использоваться, скажем, в целях уголовного розыска, для раскрытия преступлений, это одно. Если же это будет использоваться для разгона митингов, то это вызывает некоторые вопросы. И закрадываются подозрения: а для чего еще? Почему это не будет использоваться, скажем, в тех же ситуациях, как были в июле-августе прошлого года?
Что действительно вызывает сомнения, так это основания для применения оружия. Если раньше они были прописаны более-менее жестко и понятно, то сейчас жесткость и понятность размыты новым основанием: если сотрудник полиции имел какие-то иные основания полагать, что его жизни и здоровью предполагается какая-то угроза. Тут же вспоминается пример с Самариддином Раджабовым, когда сотрудник полиции, как установлено приговором суда, ощутил реальную угрозу своей жизни от звука падающей где-то рядом с ним пластиковой бутылки. И что, по логике суда получается, что он мог разворачиваться и стрелять в этого человека?
Я не думаю, что разработчикам этого закона стоило подобным образом расширять основания, вносить в закон новую неопределенность. И эта неопределенность, конечно, у многих еще попьет крови.
Марьяна Торочешникова: Итак, переживать стоит не о том, что напишут в законе, а о том, как это прочитают, поймут и будут использовать на практике полицейские. Вот что думает о поправках к закону "О полиции" юрист Правозащитного центра "Мемориал" Татьяна Глушкова.
Татьяна Глушкова: Любое расширение прав полицейских – это всегда ограничение прав граждан. Главное, о чем стоит думать, это не то, что написано в законе, а то, как он будет применяться, ведь ни один законодатель никогда не напишет в законе, что, например, сотрудник полиции может произвольно применять оружие или произвольно вскрывать автомобили. Вопрос в том, создает ли закон основания для каких-то произвольных действий, например, для произвольного вскрытия машин. Мое мнение: да, создает. Та формулировка, которая заложена в законопроекте, допускает возможность вскрытия машин без участия хозяина фактически произвольно.
Теперь о той норме, которая позволяет сотрудникам полиции избегать ответственности за любые действия, совершенные в форме. В данный момент действующее законодательство уже устанавливает, что сотрудник полиции не подлежит ответственности за действия, которые он совершил при исполнении и в рамках своих полномочий. Новая норма не просто еще раз это подчеркивает, а еще и расширяет границы этой безответственности.
На мой взгляд, сейчас не самый удачный момент для того, чтобы расширять полномочия сотрудников полиции. У нас в стране уровень доверия к полицейским и так достаточно низкий, а сейчас, когда в связи с коронавирусом, со всем происходящим: людей задерживают, штрафуют за нарушение режима самоизоляции, – сотрудники полиции воспринимаются как какие-то каратели, которые задерживают родителей, вышедших погулять с детьми, бабушек, идущих в магазины. А тут нам говорят: "У них теперь будет еще больше полномочий – они будут еще и машины вскрывать, и возможности применять оружие у них расширяются, и представляться вам теперь они не обязаны, если вас задерживают при совершении противоправных действий".
Граждане доверяют полицейским не в зависимости от того, что написано в законе (у нас большая часть граждан никогда не читала законов), а в зависимости от того, как эти полицейские действуют, как они применяют данные им полномочия. И те полномочия, которые сейчас им даются, в принципе, можно применять разумно, действительно для пресечения реальной противоправной деятельности. Будут ли так делать полицейские? У меня есть серьезные сомнения в этом, и у многих других граждан, насколько я понимаю, тоже.
ЗА ЛЕКАРСТВОМ В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД
А еще на этой неделе Госдума приняла (правда, пока только в первом чтении) закон, который предполагает создание в России Федерального реестра граждан, нуждающихся в льготном обеспечении лекарственными препаратами, медицинскими изделиями и специальным лечебным питанием. Правда, пока непонятно, каким образом этот реестр поможет реально обеспечивать людей всем необходимым для лечения, потому что сейчас, несмотря на наличие всех необходимых законов, людям приходится судиться для того, чтобы получить жизненно необходимые им лекарства.
ЕСПЧ обязал российских чиновников купить для семьи лекарства, которые стоят семь с половиной миллионов рублей за ампулу
Доходит до того, что в дело вмешивается Страсбург. Например, в начале мая Европейский суд по правам человека вынес решение в пользу российской семьи из Ставрополя, которой необходимо дорогостоящее лекарство. И страсбургские судьи обязали российских чиновников купить для семьи лекарства, которые стоят семь с половиной миллионов рублей за ампулу.
По словам юриста проекта "Правовая инициатива" Ольги Киселевой (это она помогала семье Кешишянц получить поддержку Страсбурга), этот опыт использования правила номер 39 регламента Европейского суда по правам человека об экстренных обеспечительных мерах может помочь и другим российским гражданам, которые нуждаются в срочном лечении, но не могут получить его от государства.
Ольга Киселева: Это решение, несмотря на то что оно касается конкретного дела и конкретной семьи, – уже очень хорошая перспектива именно для тех семей, в которых есть дети с диагнозом СМА (спинальная мышечная атрофия) и которым нужен доступ к лекарству "Спинраза". История из Ставропольского края, которой мы сейчас занимались, это не единственная история. Я видела публикации об абсолютно таких же историях в Челябинской области, в Красноярском крае. В различных регионах есть такие семьи, которые обращаются в суд, в прокуратуру, в различные инстанции, говорят о том, что им должны быть предоставлены лекарства, но региональные Минздравы считают, что этого не должно быть, потому что лекарство не включено в перечень жизненно важных и необходимых препаратов или в региональный перечень лекарств, которые должны быть предоставлены на льготных условиях.
Это открывает очень хорошие перспективы для таких семей. Но это также означает, что по другим тяжелым болезням, по которым, например, лекарственное средство зарегистрировано на территории России, по которым оно рекомендовано государственным учреждениям, можно было бы тоже попробовать обратиться за срочными мерами в случае, если необеспечение лекарством может привести к риску для жизни. Потому что срочные меры назначаются судом фактически только по делам, касающимся 2-й и 3-й статей конвенции, то есть самых основных прав – риск для жизни, риск не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.
