“А в английском языке есть такое слово – “психоз”? – барбер с улыбкой наклоняется к моей шее с опасной бритвой. Это 4 марта, мы с семьей провели две недели в доме у друзей в глухой французской деревне, почти не отвлекаясь от прогулок по лесам и развалинам на новости большого мира, и вот теперь возвращаемся к цивилизации в древнем городе Ним. Бегущая строка по телевизору, который мы смотрим за завтраком в ресторане отеля, полностью посвящена коронавирусу: в соседней Италии уже эпидемия, во Франции пока меньше 300 случаев, но за последние сутки добавилось сразу 60. С кем ни заговоришь, все воспринимают это как нечто далекое и даже раздражающее: “хайп”, “почему никто не боится гриппа”. Я с этим полностью согласен: когда захожу в парикмахерскую с шуткой, что борода увеличивает шансы заразиться, мы смеемся над паникерами вместе с барбером. Всех волнует не вирус, а бизнес: Ним, с его великолепно сохранившимися древнеримскими ареной и храмом, живет туризмом, и сезон скоро должен начаться. Должен был начаться.

Ровно неделю спустя я сижу дома и переключаю телевизор между двумя футбольными каналами: ⅛ Лиги Чемпионов. ПСЖ играет в Париже с "Боруссией" уже без зрителей, по пустой чаше Парк-де-Пренс гулко раскатываются окрики тренеров, но из-за стен порой доносится пение собравшихся у стадиона ультрас и грохот от взрывающихся петард. А вот Энфилд, где "Ливерпуль" принимает "Атлетико", под завязку забит фанатами, матч переходит в добавленное время, Диего Симеоне выбивает из турнира сильнейшую, вероятно, команду мира прямо сейчас. Историческая игра – и последнее по-настоящему большое спортивное событие сезона, которое зрители увидят вживую.

Это был 4-й день моего добровольного заточения. Мы прилетели из Марселя в Шереметьево 6 марта, всё еще сохраняя невежественный оптимизм – вокруг таких, как мы, было большинство. Постановление об обязательной двухнедельной самоизоляции для прибывающих из “неблагонадежных” стран, в том числе Франции, вышло накануне, но я узнал о нем из интернета. В аэропорту никто не измерил нам температуру, никто не ознакомил с новыми требованиями, я вообще не встретил в терминале ни одного человека в костюме биозащиты или в бордовом мундире Роспотребнадзора. Обычный паспортный контроль, обычная таможня, на которой потрошили чемоданы прилетевших из Вьетнама пассажиров, выбрасывая в мусорные баки огромные пакеты с грибами, яблоками и морковью. Впрочем, некоторые пассажиры были в медицинских масках – примерно каждый десятый, один мужчина даже прибавил к ней плавательную маску, у нескольких девушек маски были расшиты стразами. Тревожный карнавал. Один человек у выхода громко жаловался в телефонную трубку, что ему не дают двух недель больничного: “Я хочу мои две недели, почему Света отдыхает, а мне не дают?” – сердился он. Я бодро рапортовал в редакцию, что готов явиться в бюро в ближайший рабочий день – и опешил, получив ответ, что, пожалуй, не стоит.

В опыте самоизоляции нет ничего особенного: у нас в семье двое совсем маленьких детей, мы и так редко отлучаемся из дома по выходным. Другое дело – опыт меняющегося восприятия разворачивающейся пандемии, по классической схеме, от отрицания до принятия. Для меня все поменял душераздирающий пост хирурга Даниэле Маккини из Бергамо: работающие без отдыха врачи, переполненные реанимационные отделения, умирающие люди, обвитые кислородными трубками. Только прочитав это открытое письмо, я понял, как наивны сравнения COVID-19 с гриппом, насколько на самом деле серьёзна ситуация, которая грозит не только жизни людей, особенно старшего возраста и с ослабленным здоровьем, но и легко может привести коллапсу всей здравоохранительной системы, такой, например, как российская. Я живо представил себе сотни задыхающихся больных COVID-19 в больничных коридорах с обшарпанными стенами, многие из которых не дождутся своей очереди на прибор искусственной вентиляции легких, пациентов с другими болезнями, которым вовсе не на что надеяться, потому что весь персонал брошен на коронавирусный фронт. Долго ли осталось ждать? Есть ли еще шансы избежать этого?

Я перестал относиться к самоизоляции как к досадному бытовому неудобству, навязанному сверху. Я испытываю бешенство, читая в фейсбуке посты людей, пытающихся обойти и так немногие, явно недостаточные, российские карантинные меры. Я позвонил живущим в другом городе родителям и постарался убедить их не выходить из дома без крайней необходимости. Страны одна за другой закрывают границы и отменяют занятия в школах, знаменитые спортсмены и актеры, высокопоставленные политики оказываются зараженными, и это не реалити-шоу, а реальность, в которой нужно принять собственную ответственность.

Если верить официальной статистике, Россия остается едва ли не одной из самых благополучных по ситуации с коронавирусом стран. С одной стороны, для этого сложно найти объективные причины, а предстоящий “референдум” и юбилейный парад Победы дают лишние поводы не слишком доверять картинке мнимого российского благополучия. С другой стороны, скрывать сотни подозрительных смертей от внезапной пневмонии тоже вряд ли получится, во всяком случае долго. Эпидемии в России вряд ли удастся избежать, но повлиять на ее масштабы мы все ещё можем.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Сергей Добрынин – журналист Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода