Созданный художником Петром Павленским сайт "Порнополитика", где были выложены интимные видео кандидата в мэры Парижа Бенжамена Гриво, просуществовал всего несколько дней. Павленский говорит, что похитил эти записи из компьютера своей подруги Александры де Таддео, прежде состоявшей в близких отношениях с Гриво. Павленский утверждает, что опубликовал их ради того, чтобы разоблачить лицемерие Гриво, создававшего в ходе предвыборной кампании образ добропорядочного семьянина и защитника традиционных ценностей.

После публикации этих видео Гриво отказался от участия в выборах мэра Парижа и обратился в полицию с жалобой на вмешательство в частную жизнь. Одновременно стало известно, что Петр Павленский находится в розыске по другому делу – о драке на новогодней вечеринке в доме его адвоката Хуана Бранко. Павленский и Александра де Таддео были задержаны, но 18 февраля их отпустили из-под стражи на время следствия, при этом запретив общаться друг с другом. Сайт "Порнополитика" был заблокирован.

Во Франции "дело Гриво" вызвало нешуточный скандал. Павленского обвиняют в нарушении негласной конвенции, согласно которой частная жизнь политиков не может обсуждаться публично. Звучат призывы лишить его статуса политического беженца.

В разговоре с Радио Свобода Петр Павленский объясняет, зачем он создал сайт "Порнополитика" и какое отношение этот проект имеет к политическому искусству.

​– Сайт "Порнополитика" начался с интервью с порнозвездой и депутатом итальянского парламента Чиччолиной. Как вы с ней познакомились и как нашли общий язык?

– С Чиччолиной мы связались специально для интервью. Я нашел ее через ее агента. Сначала мы с Александрой хотели встретиться с ней лично, приехать в Италию и сделать интервью. Но она стала просить денег, 2500 евро, потом предложила скидку до 1500. Только два раза за всю мою жизнь от меня хотели денег за участие в моих проектах. Помимо Чиччолины, это были московские и питерские проститутки.

– Те проститутки, которых вы приглашали в суд в качестве свидетелей?

– Конечно. Я им платил, каждая проститутка была оплачена по ее рабочему тарифу. Чиччолина тоже попросила денег, но у меня не было желания ей платить. Мы договорились, что сделаем интервью по электронной почте. Мы с Александрой задали по шесть вопросов, и Чиччолина прислала ответы. Я сейчас восстанавливаю сайт, политический порноресурс снова начнет работать, тогда все смогут прочитать интервью. Чиччолина говорила интересные вещи. Она очень важная фигура в мире политики. В отличие от Бенжамена Гриво, она не лицемерила во время предвыборной кампании, не играла перед своими избирателями в хорошую мать и жену, она была честна. Она не скрывала, что она порнозвезда с мировым именем. И люди выбрали ее, она несколько раз была избрана депутатом. Человек, который сделал карьеру в порнофильмах, сделал карьеру в политике.​

– Вашей задачей было противопоставить ее поведение и поведение Бенжамена Гриво?

– Не только Бенжамена Гриво. Здесь вопрос не конкретно в нем, а в принципах, которые используют представители власти, в методах, которые уже стали считаться нормой. Находятся даже люди, которые говорят, что функционер или политик должен врать избирателям, его слова вообще не должны соответствовать тому, что он собирается делать. Это его политический имидж, он врет, не должно быть никакой связи между его словами и действительностью. Я с этим не хочу соглашаться. О какой тогда можно говорить ответственности? Он берет власть, получает ресурсы, большие властные полномочия. Как ему должны доверять люди, если он говорит одно, а делает другое? Кто должен брать ответственность за то, что будет потом происходить с городом?

– Мэр Парижа должен заниматься коммунальным хозяйством. Какая разница, что он делает в постели, перед кем мастурбирует? Избирателей это вообще не должно касаться, разве нет?

– Ни один из кандидатов в мэры Парижа не строил свою предвыборную кампанию на использовании своей семьи, на использовании своих детей, своей жены. Все говорили по существу. А это единственный кандидат, который начал строить на этом предвыборную кампанию, апеллировал к традиционным семейным ценностям, чтобы быть избранным. Да, он должен принимать решения по благоустройству города и другим вопросам – это огромная власть. Что может человек сделать с городом, если он врет, считает нормой презирать избирателей? Как он может использовать эти возможности? Как будут решаться вопросы благоустройства? Это же огромные деньги в том числе.​

– Александра, которая была его хорошей знакомой, тоже считает его лицемером?

– Я не хочу говорить за Александру. Могу сказать только одно: я знаю, что у нее были отношения с ним еще до нашего знакомства, когда я сидел в тюрьме. А как она к нему относится – это она сама должна сказать.

– В вашем поведении можно усмотреть элемент ревности. Вы не мстите ее бывшему другу?

– Странно искать здесь элементы ревности. Сколько у каждой женщины бывает мужчин за ее жизнь? Если каждый новый мужчина будет мстить всем предыдущим, что тогда? Я же не мщу всем мужчинам всех женщин, с которыми у меня была любовь.

– Это первая вещь, которая придет в голову обывателю: Павленский мстит сопернику.

– Это примерно такая же мысль, как то, что я теперь стал агентом ФСБ.

– Об этом тоже много пишут. Бенжамен Гриво обвинял Russia Today и "Спутник" в том, что они вмешивались во французскую политику. Вы выбиваете его из гонки, и, естественно, конспирологи думают, что это сделано по заданию Москвы.

– Раньше меня называли сумасшедшим, сейчас я агент ФСБ. Какое еще нелепое объяснение можно придумать? Я все-таки читаю лекции и почти каждому журналисту, с которым разговариваю, стараюсь разъяснять, что такое политическое искусство. Я говорю об этом уже много лет. Но складывается ощущение, что как будто этого никто не слышит. Для чего тогда вообще писать, для чего говорить? Есть книги, в которых я писал, как я понимаю задачу художника, что должен делать художник и что не должен...

– Разоблачение Бенжамена Гриво – это политическое искусство?

– Саму по себе статью, которую я написал, и порновидео, на которых он мастурбирует, нельзя называть искусством. Это скорее журналистика. Искусством является "Порнополитика" – первый порноресурс с участием политиков, чиновников и представителей власти. Вот это политическое искусство, а то, что находится в нем, – это элементы. Если мы вспомним "Фиксацию", гвоздь не являлся искусством, мошонка моя тоже не является искусством, и брусчатка Красной площади тоже не является искусством, но когда все эти элементы собираются вместе, осуществляется фиксация – это событие политического искусства. То же самое и "Порнополитика" – это событие политического искусства, но сама по себе статья, интервью с Чиччолиной или видео мастурбирующего Бенжамена Гриво – это элементы, они не являются сами по себе искусством.

– А как вы собирались развивать "Порнополитику"? Это был сайт разоблачительный или вы хотели вовлекать политиков в порноискусство?

– Я не знал, когда открывал этот сайт, будет он интересен людям или нет. Как показала жизнь, он оказался необходим людям, необходим Франции, французам. Я хотел сделать достойный порноресурс, который будет интересен людям, люди будут читать тексты, будут присылать порновидео, порнофотографии, порнографию эпистолярного жанра, в которой один из участников или несколько должен быть чиновником, политиком, представителем власти. Вот и весь мой план: я хотел, чтобы люди сами присылали.

– Вы же не собирались ханжески осуждать этих политиков, но получается обратный эффект. Ваши действия воспринимают как выступление ханжи, моралиста.

– Публичный человек берет на себя ответственность за то, как он живет, что он делает, что предпочитает. Хорошо, если этот человек предпочитает свободные отношения. Я четыре года прожил в свободных отношениях, везде говорил о свободных отношениях, мы устраивали лекции, где рассказывали о свободных отношениях, показывали видео, порнографические фотографии, и это не являлось проблемой. Отношения могут быть моногамные, это может быть пара, как пара волков. Это могут быть отношения однополые, это могут быть отношения человека и собаки, какие угодно они могут быть, бесчисленное множество сексуальных предпочтений. Но человек берет на себя ответственность, если это публичное лицо. Почему так важно было интервью с Чиччолиной? Потому что Чиччолине не нужно было изображать мать Терезу, она оставалась собой, люди ее избрали, она сделала политическую карьеру, не используя лицемерие и ложь. Я могу сказать еще проще: на этот проект меня вдохновила Франция. Помните "Тартюф" Мольера? Мой проект направлен на разоблачение Тартюфа.

– Но во Франции есть неписаное правило, что публичное обсуждение частной жизни находится под запретом. У Франсуа Миттерана были внебрачные отношения много лет, об этом знали, но не говорили. Это плохое правило, его следует отменить?

– Частную жизнь я уважаю. Но частная жизнь не должна противоречить публичной позиции. То, что я сделал в статье об экс-кандидате Бенжамене Гриво, – это было мое публичное вторжение в публичную жизнь публичного лица. Я не подверг сомнению его отношения с друзьями и семьей, я подверг сомнению только его предвыборную кампанию. О какой частной жизни мы говорим? Предвыборная кампания – это частная жизнь? Я подверг сомнению его предвыборную кампанию, вот и всё.

– Он в частном порядке задолго до предвыборной кампании посылал видео своей подруге. В чем его преступление?

– Нет никакого преступления, есть только то, что он лгал своим избирателям. Это был только вопрос о лицемерии, приемлемо ли лгать и презирать своих избирателей или неприемлемо. Приемлемо ли использовать свою семью, свою жену, своих детей, зная, что ты конструируешь ложь? Когда человек лжет в лицо избирателям, значит, он их презирает. Ты же не можешь лгать в лицо тем, кого уважаешь.

– То есть политик должен рассказывать избирателям о том, с кем он спит и как мастурбирует?

– Политик не должен лгать избирателям, он не должен строить свою политическую карьеру на лицемерии – вот что он не должен делать. Я говорю только о лицемерии.

– Вы считали себя продолжателем дела маркиза де Сада, сюрреалистов, Жоржа Батая. Если бы вы оказались в их компании сейчас, как бы вы им объяснили свою позицию?

– Маркиз де Сад и Батай не изображали из себя добрых мужей, отцов семейств и не пытались с помощью этого сделать какую-либо карьеру. В чем у меня могли бы возникнуть разногласия с маркизом де Садом? Человек подвергал сомнению все официально принятые системой ценности, за что и провел более 30 лет в тюрьмах и психиатрических больницах. Я подверг сомнению официально принятую систему ценностей, когда лицемерие стало считаться нормой. Но я не вижу в этом ничего плохого.

– Вы иностранец и вот так вмешиваетесь во французскую политику?

– Если мы говорим о демократии, то каждый житель должен принимать участие в политической жизни и города, и страны. Если я живу во Франции – это значит, что я француз. Я живу в Париже – значит, я парижанин, значит, я должен принимать участие в политической жизни города и страны. Если мы говорим, что никакой демократии нет, тогда нет, конечно. Власти управляют, а население где-то существует наподобие животных.

– Тут даже вспомнили русского эмигранта Павла Горгулова, который убил президента Франции Поля Думера. Нравится вам такая аналогия?

– Я думаю, это чрезмерное сравнение, достаточно далекое.

– Много неожиданных аналогий. Например, вас сравнивают с Путиным, который в свое время уничтожил карьеру Юрия Скуратова, обнародовав видео, где прокурор развлекается с девушками…

– Я убежден, что "Порнополитика", первый порноресурс с участием чиновников, политиков и представителей власти – это действительно очень важно. Есть сотни тысяч разных порноресурсов, но я не находил ни одного, в котором участвовали бы и представители власти. А я создал этот порноресурс, потратив много сил.

– Есть еще второе параллельное дело, за которое вас задержали, – поножовщина в новогоднюю ночь. Что там произошло?

– В новогоднюю ночь была драка. Я не отрицаю, что я бил нескольких людей, но я никого не резал ножами. Я не порезал ни одного человека. В этой квартире было много свидетелей, которые могут сказать, что там было, а чего не было. Если честно, меня это удивило. Я не ожидал, что в моей жизни может опять такое повториться. В России меня обвиняли в насилии, была такая странная ситуация, но я не думал, что меня это опять настигнет во Франции. В России против меня была либеральная оппозиция, а во Франции – ультралевая оппозиция. Потому что человек, который был провокатором, инициатором написания заявления против меня, близок к Жюльену Купа, это те, кого здесь называют extreme gauche. Против меня и аппарат власти, и различная оппозиция со мной воюет.

– Он написал заявление, что вы на него напали с ножом?

– Три заявления на меня написано. Один написал, что я ему лицо разрезал ножом, а другой написал, что я ему нож в ногу воткнул.

– Но вы говорите, что ножа не было?

– Я не резал никого ножом. Он был у меня в руках некоторое время, но я его положил на стол и никого не резал. Есть свидетели. Я понимаю, что вы можете мне не верить, это всего лишь мои слова, я могу защищаться и врать, но ведь есть свидетели.

– А полиция в ту ночь приехала, было разбирательство на месте?

– Да. Полиция приехала, но я ушел до прихода полиции. Потом полиция искала меня на протяжении полутора месяцев. Искали не особенно активно. Были обыски там, где я жил, и к Александре приходили. Полтора месяца я был в розыске. Меня арестовали после открытия "Порнополитики". Когда я открыл "Порнополитику", на четвертый день меня арестовала полиция просто на улице.

– То есть вы скрывались полтора месяца и в подполье делали порноресурс?

– Я не скрывался, я просто жил в городе, находясь в розыске.

– Вы знали, что вы в розыске?

– Естественно, я знал, что я в розыске.

– В таком случае все-таки скрывались?

– Я не приходил сам в полицию: здравствуйте, посадите меня в тюрьму, пожалуйста. Я не приходил в полицию, а так продолжал жить, заниматься своими делами.

– Что сейчас с юридической точки зрения происходит?

– С юридической точки зрения я должен сидеть в тюрьме. Но следователь приняла решение поместить меня под судебный контроль. Судебный контроль – это аналог российской подписки о невыезде. Это решение противоречит тому, чего хочет министр внутренних дел. С другой стороны, это может оказаться определенным политическим расчетом. Потому что сейчас муниципальные выборы, и партии Макрона иметь политзаключенного не очень выгодно. Посмотрим, что будет. Я не собираюсь уезжать из Франции, я хочу оставаться в Париже.

– Вам теперь запрещено общаться с Александрой?

– Да. Под угрозой тюрьмы. Нам нельзя видеться, мы не можем ни одного слова сказать друг другу, пока идет следствие. Это жестоко. Если мы увидимся, то не только я попаду в тюрьму, но и она тоже.

– Вы довольны тем, что Бенжамен Гриво снял свою кандидатуру с выборов?

– Я доволен тем, что первый порноресурс с участием чиновников, политиков и представителей власти действительно оказался нужен людям.

– А вам не жалко Гриво и его семью? Не сочувствуете им?

– А в чем я могу сочувствовать Гриво, который презирал своих избирателей? Тут простой вопрос: я должен поддержать 5-миллионный город или одного лживого лицемера, который хочет получить власть? Я поддержал Париж, я поддержал людей.

– Существует ли кандидат на пост мэра, которому вы сочувствуете и за которого бы голосовали?

– Мне это не интересно, я никогда не верил в механику власти. Я бы не стал выступать ни за какого кандидата. По крайней мере, я его не вижу.

– Сейчас ваш сайт закрыт по решению властей, но вы все равно хотите его восстановить?

– Меня даже никто не уведомил о том, что есть какое-то решение, он просто на третий день был заблокирован. Естественно, я хочу найти возможность, чтобы порноресурс продолжил свою работу. О какой свободе выражения мнений мы можем говорить, если, как только я выразил свое мнение, оно было заблокировано, и, кроме этого, еще провели обыски везде, где я находился даже менее одного дня, с изъятием всей техники, которая у меня была?

– Если вы восстановите этот ресурс, видео с Гриво там опять появится или вы не будете его выкладывать заново?

– Появится, а в чем проблема? Я не вижу проблемы в этом видео. В интернете миллионы порнофильмов, почему не может быть миллион и один порнофильм?